Тамара Касьянова и Дмитрий Востриков — о том, каковы еженедельные траты россиян на продукты

Гости
Тамара Касьянова
первый вице-президент «Российского клуба финансовых директоров»
Дмитрий Востриков
исполнительный директор Ассоциации «Руспродсоюз»

Константин Чуриков: В ближайшие 50 минут вместе с вами будем считать, сколько вы тратите на еду в неделю – об этих расходах мы решили поговорить. Увидели официальные данные о том, что якобы по итогам сентября стоимость минимального набора продуктов практически сравнялась с январскими цифрами. Также сегодня пришли данные о том, что средний чек в России как-то очень слабо растет. Нам стало интересно, что на самом деле, что в реальности, какие расходы у вас сейчас. Мы уже начинаем SMS-опрос, номер 3443, в начале буквы "ОТР". Итак, сколько в неделю вы тратите на продукты? Укажите, пожалуйста, ваш регион, сумму расходов и сколько у вас членов семьи, потому что, конечно, имеет значение, сколько человек в семье: если один человек, то, наверное, он тратит меньше, чем та семья, в которой куча детей.

Оксана Галькевич: Я думаю, что все мы, кто ходит в магазин, ведет какое-то домашнее хозяйство, прекрасно себе представляем, о чем идет речь. Есть недельная закупка – какую сумму вы потом видите в итоге в ваших чеках? Расскажите нам, пожалуйста. Всю неделю собираем от вас SMS-сообщения, электронные письма – пишите нам, пожалуйста. Ну а сейчас у нас прямой эфир, мы эту тему обсуждаем, уважаемые друзья. Если вы следите за своими расходами, прекрасно себе представляете динамику того, как она меняется – звоните нам, рассказывайте, какие-то, может быть, особенности вашей продуктовой корзины, ваших расходов.

У нас в студии гости: слева от меня Дмитрий Востриков, исполнительный директор по развитию ассоциации "Руспродсоюз", и справа от нас с Костей Тамара Касьянова, генеральный директор компании "2К Аудит". Здравствуйте, Дмитрий Владимирович и Тамара Александровна.

Тамара Касьянова: Здравствуйте.

Дмитрий Востриков: Здравствуйте.

Константин Чуриков: Здравствуйте.

Уважаемые гости, я сначала процитирую министра экономического развития Максима Орешкина. Буквально на днях он в Вашингтоне, находясь на выездной встрече, заявил, что его беспокоит снижение инфляции: "Для экономики важно, чтобы инфляция была не только низкой, но и устойчивой; волатильность в любую сторону в этом смысле плоха, поэтому серьезные отклонения – будь то в сторону понижения или повышения инфляции – не есть очень хорошо, потому что это затрудняет прогнозирование и понимание того, как будет развиваться ситуация". Значение в 2.8% годовой инфляции в целом, которое мы имеем сейчас – это уже довольно серьезное отклонение, и это как раз-таки в целом по всей инфляции. А вообще для руководства страны, для Министерства экономического развития, скажем так, дешевеющие продукты – это хорошо или плохо, как вы думаете?

Тамара Касьянова: Для экономики дешевеющие продукты – это с одной стороны вроде бы хорошо: мы говорим о том, что люди могут купить больше. Но с другой стороны мы понимаем, что доходы людей также становятся низкими, покупательная способность людей падает, за счет этого количество покупаемых продуктов уменьшается. Люди стараются купить более дешевые продукты, про качество уже никто не говорит, а в данном случае мы говорим, что экономить на хороших продуктах, экономия на необходимых продуктах (на молочных продуктах, на мясе) за счет каких-либо других заменителей приводит к тому, что ухудшается качество потребления продуктов, это здоровье людей в конце концов.

Оксана Галькевич: Тамара Александровна, тогда получается, что инфляция снижается только за счет того, что падает потребление?

Тамара Касьянова: Да, безусловно, с моей точки зрения, в основном за счет снижения потребления.

Оксана Галькевич: Не в силу каких-то других экономических механизмов, а именно за счет того, что люди стали экономить, меньше тратят, меньше покупают?

Тамара Касьянова: Да, безусловно. Кроме того, мы видим, что часть продуктов растет в цене – растет в цене молоко, масло. Да, есть некоторые продукты, которые снижаются в цене, но это приводит к тому, что люди покупают меньше, заменяют более качественные продукты на продукты с более низким качеством. Мы все равно видим, что программа импортозамещения в продуктах питания привела к тому, что цена на большую часть продуктов все равно становится дороже, потому что отсутствует реальная конкуренция.

Константин Чуриков: Дмитрий Владимирович, а вот нам в последнее время рассказывают, как действительно замедляется инфляция, как цены начинают падать, кто-то даже в правительстве говорит о дефляции. Если даже это и есть – хотя нам зрители об этом редко пишут, что цены упали – если даже это и есть, то стоит ли нам ближайшей осенью ждать какого-то обратного тренда, обратного взлета цен на продукты? И если да, то на какие?

Дмитрий Востриков: У нас есть определенная сезонность в продуктах питания – особенно то, что касается фреша относительно овощей, ягод. Все мы понимаем, что мы переходим на тепличное хозяйство, соответственно там и затраты выше, традиционно зимой цены выше. Если во времена Советского Союза мы не искали огурцы, помидоры особенно в магазинах, а просто консервировали в летний сезон и таким образом привыкли к тому, что у нас есть соленья в загашниках, которые можно достать и которыми можно попотчеваться, то сейчас уже культура потребления несколько другая, и мы привыкли в магазины заходить и видеть фрукты и овощи всегда на прилавке. Но они, соответственно, либо привозные, либо тепличные, то есть затрат больше в любом случае на транспортировку. И опять же закон экономики срабатывает: снижается предложение на рынке, соответственно, вырастают несколько цены. То есть это больше сдерживается, как правильно Тамара сказала, снижением реальных доходов населения, и здесь мы в цифрах смотрим, что в рублях может товарооборот как-то расти, а если мы переходим на конкретные единицы измерения, как штуки, тонны, здесь по многим продуктам питания мы видим снижение товарооборота.

Константин Чуриков: Несколько сообщений от зрителей. Москва пишет: "Как ни экономь, а пятерка в неделю уходит только так". "Нас двое, в неделю 5 тысяч, иногда больше", – это тоже Москва. Ульяновская область: "При пенсии в 9 200 шикую, ни в чем себе не отказываю, 50 рублей в день на еду, при царе лучше жили". 50 рублей в день – это у нас… 350 рублей в неделю, что ли?

Кстати, вот нам напишет очень много пенсионеров. У нас даже по-разному считаются эти продовольственные корзины, набор для экономического активного, для пенсионера. А вот насколько это вообще справедливо на самом деле вот так вот списывать человека и считать: "Тебе 60-65+? Ну ничего, и этим будешь доволен, перебьешься"?

Тамара Касьянова: Это как раз ужасно, потому что это как раз то поколение, которое побеждало во время Великой Отечественной войны, строило нашу экономику. В данном случае это обманутое поколение, потому что в конце концов такая пенсия, на которую они живут, прожить практически невозможно, если учесть, сколько денег уходит на квартплату, на продукты питания, учитывая, что у старшего поколения уже со здоровьем проблемы, и цена лекарств, цена обслуживания… Просто на те деньги, которые они получают в качестве пенсии, прожить практически невозможно. Если есть дети, которые способны помогать, это хорошо, но ведь очень часто бывает так, что пенсионеры стараются помогать еще своим детям.

Оксана Галькевич: Уважаемые гости, а вот объясните, пожалуйста, такой момент. Я журналист, я не экономист, но я такая активная хозяйка, естественно. Я хочу в магазин каждую неделю, езжу, и у меня очень консервативный всегда набор в силу определенных семейных привычек потребительских: один и тот же сыр, одно и то же молоко – так получилось, что дети другой сыр не едят, другое молоко не пьют. И вот я могу проследить эту динамику. Вместе с тем, как наш Центральный банк сообщает нам с каждым месяцем, что инфляция все ниже и ниже, я вижу, как мой чек еженедельной закупки на те же самые продукты все выше, выше и выше. Объясните мне, пожалуйста, этот феномен, я никак не понимаю.

Вот госпожа Набиуллина говорила, что инфляция – это важнейший показатель именно для простых людей, именно то, что отражается на качестве жизни, в первую очередь с этим мы должны бороться, стремиться к инфляции ниже 4%. Хорошо, вот мы добились каких-то феноменальных успехов, она уже даже ниже 3%, как говорит Орешкин, но у меня она почему-то совсем по-другому отображается в моих чеках. Почему? Объясните мне, как это?

Тамара Касьянова: Это как раз вопрос о том, что дефляция как раз более вредна для экономики, чем инфляция. Инфляция позволяет экономике развиваться, она стимулирует рост экономики; дефляция делает все наоборот. И ситуация, к которой она приводит – это в последние годы большое количество банкротств, это неплатежи, это сложности, это нерост доходов населения. Безусловно, цены на продукты все видят – они растут – но количество покупаемых продуктов в итоге у большей части населения становится все меньше и меньше.

Константин Чуриков: А в структуре расходов среднестатистического, скажем так, не очень богатого, как мы понимаем, российского домохозяйства, то есть российской семьи расходы на питание – это какой процент? Вот вилочка эта какова?

Дмитрий Востриков: Здесь дело в том, что сегментируется по доходам население. Скажем, 40% населения тратят на продукты питания 50% получаемого дохода.

Константин Чуриков: Половину.

Дмитрий Востриков: Да. Это в среднем, это самая большая категория. Есть категория, которая две трети тратит на продукты питания, а беднейшее население тратит 90% на коммуналку и продукты питания.

Константин Чуриков: И вариантов уже никаких и нет? – ботинки купить ребенку, внуку или себе?

Дмитрий Востриков: Вот какие-то 10%, получается, на это остаются.

Константин Чуриков: Получается, либо ем, либо одеваюсь-обуваюсь.

Дмитрий Востриков: Мы проводили опрос – у нас действительно даже бизнес больше всего обеспокоен тем, что реальные доходы населения снижаются. И мы в этой связи и в Минсельхозе, и в Минпромторге не раз предлагали программу помощи беднейшим слоям населения. Когда у нас растут цены, у нас пытаются их как-то сдержать искусственными путями, вместе того, чтобы, допустим, как в Соединенных Штатах, ввести программу "FoodStamps", где действительно нуждающиеся получают карточку. То есть это, с одной стороны, должно стимулировать, во-первых, импортозамещение, потому что мы можем привязать именно на отечественные продукты питания, чтобы человек именно на них тратил деньги; во-вторых, это будет выборочная помощь, потому что когда заходит человек, не ограниченный, допустим, по доходам, а мы ограничиваем цену на хлеб или на что-то другое искусственно, то получается, что он тоже пользуется вот этим удешевлением товара. А здесь именно человек, который нуждается, может подойти с карточкой и купить те продукты питания, которые ему нужны. И нам кажется, что это оздоровит как раз…

Константин Чуриков: Секунду, что-то такое ввести хотели.

Оксана Галькевич: Сейчас как раз обсуждается.

Дмитрий Востриков: Это обсуждается уже не один год, но пока что в реальности мы не видели. То есть это не значит, что это переход… Многие проводят аналогию с карточками, когда не хватало продовольствия, когда можно было прийти и только отовариться на эти карточки

Константин Чуриков: Тогда был дефицит.

Дмитрий Востриков: Да. Это совершенно другая природа, это карточка именно для пенсионеров, именно для малоимущих, которые могут потратить на продукты.

Оксана Галькевич: На какой-то продуктовый набор – яйца, молоко, сыр, хлеб.

Дмитрий Востриков: Да. Те же, допустим, социальные продукты мы можем прошить, и непосредственно на них население может купить. То есть это и рост покупательной способности населения, и рост… Это оживит экономику в принципе, потому что мы повышаем вот этот реальный спрос.

Оксана Галькевич: Давайте послушаем звоночек из Тульской области – Екатерина, здравствуйте.

Зритель: Алло.

Константин Чуриков: Здравствуйте.

Оксана Галькевич: Да, говорите, пожалуйста.

Константин Чуриков: Екатерина, сколько тратите в неделю на продукты?

Зритель: Я знаете что хочу спросить у вас? Все говорят, что снижается инфляция, снижается инфляция. Но вот где-то уже в конце августа цены поползли – на хлеб (я покупала хлеб, булку "Докторскую" по 18 рублей, , а сейчас 20), теперь рыба подорожала, мясо подорожала, курятина, которой, как говорят, сейчас завались, а она все равно подорожала.

Константин Чуриков: Да, спасибо за ваш вопрос.

Оксана Галькевич: Екатерина, я вас абсолютно поддерживаю. Тамара Александровна, я, кстати, не очень поняла по поводу дефляции и инфляции.

Константин Чуриков: По наименованиям продуктов как вообще меняются цены? В частности, о мясе говорила наша зрительница – здесь что мы наблюдаем, какие изменения?

Тамара Касьянова: Если взять говядину, она безусловно растет, у нас ее мало производится. У нас растут цены на молоко, на молочную продукцию; у нас растут цены на масло, потому что у нас нехватка производства молока в стране. Запрет ввоза продукции из-за границы молочного сырья приводит как раз к росту цен. Да, некоторые продукты – птица и свинина – наверное, недорогие, но в любом случае это не спасает большую часть населения, потому что необходимо питаться качественными продуктами, это продовольственная безопасность населения.

Оксана Галькевич: Тамара Александровна, мне не хватило вашего объяснения по поводу дефляции и инфляции, и вот Екатерина тоже вторит вопросом – говорит, что все дорожает; говорят, что инфляция падает, а булка дороже, курица дороже.

Тамара Касьянова: Я абсолютно согласна.

Оксана Галькевич: Как так-то?

Тамара Касьянова: С моей точки зрения, есть что-то… Потому что инфляция считается по определенному набору – часть из этого продукты питания, часть еще каких-то вещей. Например, тот же картофель, если говорить про август-сентябрь – да, он не растет в цене, он падает.

Оксана Галькевич: Да, он падает, это правда. Овощи, сезонные вещи.

Дмитрий Востриков: Есть определенные ситуации, да. Но выбирается, как правило, та продуктовая минимальная корзина, которая не отвечает полноценному использованию людей. И, безусловно, сложение какой-нибудь обуви отечественного производства, которая не растет в цене, и картофеля, может быть, моркови в августе и в сентябре, конечно же, приводит к тому, что инфляции нет. Но если мы посмотрим… Да, наверное, не растут в цене те же телевизоры, которые у нас уже производятся, но это не тот продукт, который ежедневного потребления.

Константин Чуриков: Это в целом по всем товарам и услугам, обобщенно.

Вы знаете, обычно мы получаем вот такого рода сообщения, о которых сейчас я дальше скажу, из каких-то совсем депрессивных регионов, но тут нам пишут наш юг. Например, Ростовская область: "Постоянно хочу есть. Пенсионерка". Краснодарский край: "Я пенсионерка, получаю 8 тысяч пенсии. Всю пенсию трачу на продукты, на питание не хватает". И вот еще, кстати, из Крыма: "Вы про цены в Крыму поговорите – виноград 120 рублей, который растет в Крыму". Вообще, конечно, удивительно, что на юге страны люди как-то жалуются: казалось бы, должны просто быть завалены огурцами, помидорами, виноградом и всем остальным.

Оксана Галькевич: По крайней мере нам из холодных регионов так кажется.

Константин Чуриков: Давайте еще звонок послушаем – у нас сейчас на связи Светлана из Москвы. Светлана, добрый вечер.

Зритель: Добрый вечер.

Константин Чуриков: Сначала скажите, сколько в неделю тратите на продукты – это у нас стоит входной вопрос.

Зритель: Вы знаете, это трудный вопрос для меня, потому что я никогда не считала. Мы себя считаем семьей среднего достатка, у нас получается (семья из двух человек) на человека по 50 тысяч в месяц заход. Но поскольку есть, в общем, дополнительные расходы, даже то же питание на работе сейчас подорожало, и расходы на автомобиль подорожали, дополнительные какие-то затраты появились.

Я как хозяйка в какой-то момент отметила для себя два момента. Первое: я стала закупать впрок. Потому что сейчас, например, сезон овощей, и в некоторых магазинах картофель стал стоить 9.90, и мы закупили 15 килограммов. И второй момент – в конце прошлого года, опять же, когда цены на те же овощи поднялись из-за чего-то (я не знаю, из-за чего), мы перешли на макаронные изделия, на крупы. То есть вы сейчас задали вопрос, сколько мы тратим на питание – я для себя отметила, что мы питаемся по сезону, как-то так, наверное.

Оксана Галькевич: Самый здоровый тип питания – питаться по сезону. Замечательно.

Константин Чуриков: Спасибо.

Оксана Галькевич: Вы знаете, вот наша телезрительница сказала, что есть фиксированный доход на мужа и на жену, соответственно, и в недельную закупку тоже многие хозяйки – я по себе знаю – делают таким образом: больше, условно говоря, 3-5 тысяч потратить не могу. Соответственно, попробуй втоптать в эту сумму весь необходимый набор, чтобы тебе хватило на неделю готовить – это, простите, еще никаких полуфабрикатов, мы не шикуем, мы готовые салатики не берем, мы рубаем сами с утреца, все у нас свежее, все настоящее. Но это ведь означает, что зачастую приходится отказываться от каких-то приличного качества продуктов, потому что хорошие, более-менее дорогие сыры, картошечка подороже мытая, морковочка там какая-нибудь стоят дороже, и в 3-5 тысяч уже не втаптываются.

Тамара Касьянова: Да, безусловно. Но мы все наблюдаем, когда сыра у нас на прилавках не стало…

Оксана Галькевич: Это может быть все что угодно, необязательно сыр.

Тамара Касьянова: …тот сыр, который продается, не отвечает пока тому качеству, с одной стороны, а цены очень-очень кусаются.

Оксана Галькевич: Это может быть и масло, это может быть все что угодно.

Дмитрий Востриков: Я не помню такого, чтобы у нас сыр исчезал с прилавков.

Оксана Галькевич: Я не говорила, что сыр исчезает с прилавков.

Дмитрий Востриков: Нет? Я, может, ослышался.

Тамара Касьянова: Мы говорим о качественном сыре.

Оксана Галькевич: Я говорю о качестве. Я говорю, что у семьи может быть определенная сумма, которую семья может себе позволить на расходы.

Дмитрий Востриков: Понимаете, у меня отличное отношение к качеству, потому что качество как критерий у нас в принципе не прописано в законодательстве. То есть у нас есть безопасность и есть соответствие указания содержания, состава продукта тому, что мы имеем в упаковке. Но это в любом случае должно быть безопасно, то есть это обязательное требование регламентов таможенного союза ко всей выпускаемой продукции и ко всем продуктам. Просто когда мы говорим про качество, это очень скользкий критерий. У меня есть знакомые, которые из принципа не едят мясо, для них мясо в принципе некачественный продукт, потому что они считают его вредным для себя. Этот критерий совершенно субъективный. Все продукты безопасны, и мы видим, что…

Оксана Галькевич: Подождите, есть сметанный продукт, а есть сметана.

Дмитрий Востриков: Это другое, и самое главное, чтобы это было указано. Потому что о, о чем мы говорим, к сожалению, стимулирует выпуск других продуктов с более дешевой себестоимостью, в том числе сырных продуктов. Задача в том, чтобы было по крайней мере написано, что это сырный продукт, а не действительно изготовленный из цельного молока как такового.

Оксана Галькевич: Хорошо, давайте так говорить.

Дмитрий Востриков: То, что мы говорим про подорожание и так далее: тут еще накладывается тот фактор, что когда предприятие полностью загружено, у него себестоимость, относимая на единицу продукции, получается меньше, соответственно оно может предложить меньше цену. Сжимание самого объема выпускаемой продукции у многих предприятий накладывает дополнительную отягощенность на тот оставшийся объем продукции, которую выпускает предприятие. И плюс к этому, понимаете… Если зрить в корень, как говорил Козьма Прутков, мы живем все-таки в коммерческом мире, где банковское кредитование. И если взял рубль в банке, то должен отдать, соответственно, 1 рубль 25 копеек в среднем по экономике. То есть эти 25 копеек нужно где-то взять. Вот почему говорят, что инфляция – это нормально, а дефляция – это плохо? Дефляция бьет по предприятиям и по экономике в целом. Кто-то разоряется, соответственно, сокращается конкуренция, в результате мы видим дальнейший рост цен.

Константин Чуриков: Ответ ваш понятен. Правда, замечу в скобках, я не думаю, что он устроит среднестатистического пенсионера или пенсионерку.

Дмитрий Востриков: Он легкий. Понятно, никому легче от этого не становится, но…

Константин Чуриков: Да.

У нас есть такой прием: периодически по заданию редакции мы отправляем наших корреспондентов из разных городов в магазины – сегодня как раз с этим заданием успешно справились Ростов-на-Дону, Владивосток и Крым. Сейчас узнаем, во сколько нашим коллегам обошлась минимальная продуктовая корзина.

СЮЖЕТ

Константин Чуриков: Итак, в Крыму получилось на 17 рублей меньше, чем год назад, во Владивостоке на 7 рублей дороже, Ростов-на-Дону побил все рекорды этого небольшого исследования – плюс 110 рублей.

Оксана Галькевич: Вот сразу видно, что Зайковский у нас одинокий, неженатый: с кулечком пошел на рынок. Не то что Андрианов в Ростове-на-Дону, который с машиной поехал – семью кормить. Ну что это, полбулки хлеба, пол-литра молока?

Константин Чуриков: Вот если говорить о продаже продовольствия как о рынке, у нас же торговые сети прекрасно понимают, что глобально богаче люди за этот год не стали. Какими рычагами они пользуются и насколько эти спецакции, эти рычаги, эти приемы эффективны, когда… Мы все ходим в магазины и видим: "Вы марки собираете? Вот вам карточка". Но нельзя же постоянно всем делать скидку. Вообще как это все сейчас устроено в наших гипермаркетах?

Тамара Касьянова: Надо понимать, что, к сожалению, это такая формальная процедура – это просто заманивание. С моей точки зрения, эти марки в конце концов к скидкам не приводят. Сначала там достаточно высокие цены, а потом получается тот продукт, который в итоге в другом, в соседнем магазине можно было бы купить и дешевле. Но психологически заманивают, и таким образом растут повторные продажи в том или ином магазине.

Дмитрий Востриков: Я бы здесь не согласился немножко. У нас даже аналитики-специалисты предупреждают, что некоторые производители не выйдут уже на ту цену, которую они планировали вообще изначально, потому что некоторые товары продаются 70% только по акциям. И население, естественно, тоже адаптируется, потому что если у нас ограниченный бюджет (а у нас у всех ограниченный бюджет) и мы должны в него войти, то мы начинаем изобретать какие-то приемы, для того чтобы купить те же продукты, но за меньшие деньги. Поэтому учащаются как бы походы по нескольким магазинам, уже население знает, в каком магазине что дешевле купить. Это раньше не настолько было распространено: это было, но меньшее количество населения этим занималось. Плюс к этому развитие все-таки технологий – гаджеты, программные продукты – и население очень активно отслеживает акции. То есть если есть где-то акция, то, соответственно, человек, который следит за этими акциями, он пойдет и лучше туда купит.

Маркетологи говорят, что те товары, которые более 50% от объема выпуска продаются по акциям – а такие есть, повторюсь, до 70% – уже никогда не смогут вернуться на ту цену, потому что население просто их уже не воспримет по той цене, которая без акции, без скидок. И это действительно стало несколько… Я абсолютно согласен, что изначально это было как заманивание покупателя, а сейчас это как необходимость поддерживания товарооборота и привлечения какого-то трафика. Потому что все понимают, что акционный товар привлекает покупателя, и этот покупатель может купить еще какие-то товары, которые вне акции. Но от этого, собственно, естественно, бизнес теряет, но снижение реальных доходов населения вынуждает к этим приемам прибегать постоянно, регулярно.

Оксана Галькевич: Дмитрий Владимирович, а что бизнес теряет? Вы прямо так говорите, как будто ниже себестоимости опускается, когда объявляют акцию на молоко.

Дмитрий Востриков: Вы понимаете, в любом случае здесь всегда точка зрения, с чьей точки зрения посмотреть. Потому что если для бизнеса, большая рентабельность – это хорошо, потому что бизнесмен может переоснастить предприятие, что-то там докупить, что-то обновить, куда-то инвестировать и так далее. Поэтому снижение рентабельности для предприятий – это плохо. Но в то же время это хорошо для покупателя. Здесь есть такие противоречия…

Оксана Галькевич: Но подождите, ехать же по дороге можно с разной скоростью, понимаете. Опять же, вот это вот покрытие расходов: можно лупить 120 километров в час, а можно нормально в пределах ПДД 40-60. И точно так же с рентабельностью, это можно по-разному понимать. Можно такую рентабельность себе в качестве цели поставить, а можно как-то спокойнее.

Константин Чуриков: Вот тебе пишут людей, которые перевозят продукты: "Я дальнобойщик, сам перевожу овощи из Краснодара, Астрахани, Волгограда, Самары. Все выращено китайцами и корейцами, химия ужасная. Почему вы об этом молчите? Город Москва".

Оксана Галькевич: Мы не молчим, мы прочитали.

Константин Чуриков: Только что в эфире, да.

Теперь у нас Татьяна из Тюмени – Татьяна, добрый вечер.

Зритель: Здравствуйте.

Оксана Галькевич: Здравствуйте.

Константин Чуриков: Сколько вы тратите в неделю на продукты?

Зритель: 3-4 тысячи.

Оксана Галькевич: Сколько человек вы кормите на этот продуктовый набор?

Зритель: Нас два человека, мы пенсионеры.

Константин Чуриков: Так, а суммарный доход какой на вас двоих приходится? Какой процент?

Зритель: У нас 26 тысяч доход, но у нас дача, у нас свой огород, все фрукты и овощи мы в Тюмени выращиваем сами. У меня до сих пор еще свежие помидоры, огурцы, у меня перцы болгарские, которые по 400 граммов один весит, все выращено самой. Поэтому овощи мы вообще не покупаем, у нас их хватает до следующего урожая. В общем-то мы просто не надеемся ни на наше государство, мы надеемся только на себя.

Оксана Галькевич: Татьяна, сезонные овощи с дачи – это ведь только летом, осенью, когда урожай, а как же зимой, весной? Все-таки что-то прикупаете? – огурчики, помидорчики?

Зритель: Нет, ну где-то у меня помидоры могут до января храниться. Свежие огурцы иногда покупаем, но они невкусные.

Константин Чуриков: Татьяна, а вы думали, как бы вы жили, выживали, если бы у нас не было огорода? Вы бы вообще справились, живя на одну пенсию?

Зритель: На одну пенсию? Не знаю, нет. Мы бы, наверное, работали, мы бы что-то делали.

Константин Чуриков: Вы и так делаете, у вас целый огород. Спасибо, это была Татьяна.

Оксана Галькевич: Спасибо большое.

Константин Чуриков: Нам пишут из Самарской области: "Народ мешками хватает популярную лапшу. Снизили цену до 8 рублей 20 копеек – дожили". Нам пишет пенсионерка Ирина Ивановна, что она старается закупаться продуктами по акции с 10%-ой скидкой – это ей очень нравится. А вот тут нам пишет одни зритель: "Трачу на все про все 1 тысячу рублей в неделю. Хожу по рынку, как сапер", – то есть, по-видимому, приходится выискивать, выбирать что-то с чем-то.

Оксана Галькевич: В принципе… Тамара Александровна, вы сказали о том, что акции – это такая хитрость, в соседнем магазине это может стоять на полках гораздо дешевле, но с другой стороны любой человек, который регулярно ходит в магазины, знает, почем он берет, и может сравнить цены прошлой недели, двухнедельной давности с тем, что он сейчас видит на ценнике. В принципе в этом есть определенная выгода.

Тамара Касьянова: Да, безусловно, как краткосрочный момент это иногда бывает…

Оксана Галькевич: Это, конечно, требует определенной энергии.

Тамара Касьянова: …но чаще всего, безусловно… Недавно обсуждали то, что на те продукты, у которых скоро истекает срок давности, магазины как раз и устраивают акции иногда, иногда на новые продукты питания (в данном случае производитель), для того чтобы люди попробовали новый продукт, тут вопросов нет. Но большей частью акции заманивают больше купить, но не факт, что люди купят качественный продукт или пополнят свой… Тут вроде бы дешево, надо купить больше, а де-факто вместо какого-то другого продукта они там что-то не купят.

Константин Чуриков: У нас 3 года назад началась вот эта громкая кампания по импортозамещению: после известных событий стали поступать все активнее и активнее на прилавки наших магазинов российские продукты. Можем ли мы сказать, что овчинка стоила выделки, что по крайней мере с точки зрения цены российский потребитель выиграл от этого импортозамещения, или мы так не можем сказать?

Тамара Касьянова: Я могу сказать, что в основном не выиграл, потому что большая часть продуктов дороже, чем импортные: дороже мясные продукты, дороже молочные продукты, у нас дефицит молока. Да, безусловно, на отдельные продукты цены такого же уровня, но количество ограничено. Здесь еще нужно учесть, что большую часть продуктов мы уже не видим на своих прилавках, потому что они не поступают, и люди ухудшили качество потребляемых продуктов в какой-то мере.

Оксана Галькевич: А вот вы сейчас о чем говорите? – о дорогих, простите, коньяках, о хамонах? Помните, какая была истерика в самом начале?

Тамара Касьянова: О чем вы? О каких дорогих? Тут если взять молоко, вспомните: еще не так давно можно было попробовать молоко, и если оставить его в комнате, то оно прокисало и была простокваша. Сейчас попробуйте все молоко, которое есть в любом магазине, и вы не найдете такого молока, которое на следующий день прокиснет.

Константин Чуриков: У нас тут буквально в эти выходные…

Оксана Галькевич: Зарубежное молоко тоже не кисло, знаете. Я просто вспоминаю свое общение с пакетиками с иностранными надписями…, они тоже не кисли прямо совсем.

Тамара Касьянова: Да, но теперь и наше уже не киснет.

Константин Чуриков: У нас в эти выходные приключился такой главный сельскохозяйственный прикол: на прошлой неделе министр сельского хозяйства говорил об успехах сельскохозяйственной политики Германии, о том, как они экспортируют из Германии. Он перечислял, что свинину экспортируют в Индонезию (вообще Индонезия не потребляет свинину). Вы сказали, что каких-то продуктов мы не видим на наших прилавках – это почему? Потому что что-то уходит туда, на экспорт? С чем это связано?

Тамара Касьянова: Нет, в данном случае мы потеряли какие-то молочные продукты, у нас стало меньше того же качественного сыра (пока он не производится у нас в стране, к сожалению).  У нас очень много есть заменителей. У нас не хватает молока, не хватает качественного масла, потому что количество молока, которое производится у нас в стране, недостаточно для того, чтобы производить нормальные все молочные продукты. Это приводит к тому, что у нас появляются сметанный продукт, сырный продукт, и это выдается за продукт, который люди потребляют.

Константин Чуриков: Уважаемые гости, наверное, было бы глупо жаловаться на то, что говядина дорогая – она всегда и в любой стране дорогая; глупо жаловаться на то, что рыба, семга дорогая – это всегда так. Но у нас есть курятина (народный продукт), которая, как говорят наши корреспонденты, дорожает; у нас есть свинина (казалось бы, вполне себе народный продукт). Вообще что такое вот эти народные продукты и что здесь с динамикой цен?

Дмитрий Востриков: Вы знаете, мы мониторим цены сравнительно, чтобы исключить сезонность, из года в год. И по курятине, и по свинине – не дорожают они. Если мы посмотрим те же цены в прошлом году, плюс к этому еще есть определенные тенденции ввиду того, что мы собрали рекордный урожай зерна… А у нас как всегда две беды: либо хороший урожай, либо плохой. Вот в данном случае мы получили замечательный урожай в 140 миллионов тонн зерна. Соответственно, для того чтобы просто снять излишки с рынка и отправить на экспорт, надо вывести где-то 50 миллионов тонн (так аналитики говорят). У нас для этого не готова инфраструктура, мы вряд ли это сможем. Соответственно мы получим снижение составляющей по кормам, и по мясу мы будем видеть небольшое снижение. Просто у нас психология, что когда что-то снижается, мы не видим, а когда растет, мы очень четко это ощущаем.

Оксана Галькевич: Но смотрите, мы ощущаем еще знаете что? Мы, рачительные хозяйки, обратили внимание, что кусочек сыра, который мы покупаем – цена меняется очень медленно, а вот объемчик обрезают. Ну условно говоря…

Дмитрий Востриков: Сыр – это не показательный продукт, потому что мы действительно не можем по цельному молоку…

Оксана Галькевич: Хорошо, не про сыр – молоко: был раньше литр по этой цене, теперь 900 граммов. Поэтому мы замечаем, почему же, мы следим за разными тенденциями. Динамика разнонаправленная, как говорят экономисты.

Дмитрий Востриков: Я говорю, молоко непоказательно, потому что у нас действительно очень сильное отставание, мы здесь не можем в рамках импортозамещения получить свое цельное молоко.

Оксана Галькевич: Да нет, это я про то, что тиграм мяса не докладывают в целом, а не только по сыру или по молоку.

Константин Чуриков: Давайте Анну послушаем из Самары – Анна, добрый вечер, вы в эфире.

Зритель: Здравствуйте. Я из Самарской области, я пенсионерка, у меня пенсия 9 тысяч. Я, конечно, хотела бы спросить… Конечно, вот социальные карточки на питание для пенсионеров – это хорошо, и нам бы, пенсионерам, это, конечно, помогло. Но вот моя пенсия 9 тысяч, и у меня после уплаты коммунальных услуг ничего не остается на продукты.

Константин Чуриков: Подождите, сколько вы из 9 тысяч в месяц на коммуналку тратите? – прямо 9 тысяч?

Зритель: У меня больше половины уходит.

Константин Чуриков: Хорошо, 5 тысяч, округлили. 5 тысяч на коммуналку, остальное – получается, 4 тысячи в лучшем случае – на еду, так?

Зритель: Да, да, где-то так примерно.

Константин Чуриков: Соответственно, максимум 1 тысяча в неделю?

Зритель: Да.

Константин Чуриков: А что покупаете, расскажите, пожалуйста? Какие продукты? Как вы выкручиваетесь?

Зритель: На эти деньги я могу купить сетку картошки, самую дешевую крупу, макароны, 10 килограммов сахара и 10 килограммов муки, 5 литров масла – все, вся моя покупка, что я могу купить.

Константин Чуриков: А как ваше отчество?

Зритель: Анна Евгеньевна.

Константин Чуриков: Анна Евгеньевна, вот скажите, вы вышли на пенсию, у вас такая пенсия, на еду всего ничего остается – макароны, картошка. До выхода на пенсию чем занимались, кем работали?

Зритель: Я работала в сельском хозяйстве дояркой, всю жизнь проработала.

Константин Чуриков: В сельском хозяйстве человек работал.

Зритель: Трудовой стаж 35 лет.

Константин Чуриков: Да, спасибо, Анна Евгеньевна. Это просто чтобы была ясна вся картина.

Оксана Галькевич: Спасибо.

Тамара Александровна, Дмитрий Владимирович, иногда складывается впечатление – нам звонят люди, которые говорят, что у них есть надел земли, дача, кто-то живет на селе – что вот этот фактор наличия какого-то небольшого надела, который способен прокормить, уже в принципе включен в экономику. В действительности это так? Потому что мы прекрасно понимаем, что при вот этих вот пенсиях, при этих социальных пособиях человек не способен нормально прокормить себя, он не может прокормить ни себя, ни уж тем более семью. Слава богу, есть дача.

Тамара Касьянова: Я могу сказать, что если…

Оксана Галькевич: Нашими экономическими властями это учитывается?

Тамара Касьянова: …не учитывать крупные города – Москву и Санкт-Петербург, хотя и здесь есть люди, которые используют – то все остальное население обязательно сажает картофель, если взять Урал, Сибирь. Они сажают, выращивают на целый год вперед. Это нормальная практика, к сожалению.

Оксана Галькевич: Вы знаете, у нас были здесь разные эксперты. Я запомнила, что один человек, экономист нам говорил о том, что это неправильно, на самом деле, в XXI веке рассчитывать на то, что у тебя есть земля и ты там будешь копать картошку, она тебя прокормит – это неправильно, потому что затраты на семена, ваш труд, экономика процесса вот такая, вы вот этот вот не учитываете. Не надо все это делать, на самом деле нужно просто не тратить свои силы и не тратить свою энергию, надо просто идти в магазин и покупать эту сетку картошки. Но получается, что все-таки когда ты свой якобы бесплатный труд в этот кусочек земли не вкладываешь, ты не способен прожить нормально.

Тамара Касьянова: Вот только что пенсионерка, которая говорила, что получает 9 тысяч рублей. Ведь здесь же есть еще и лекарства, есть еще транспорт, то есть кроме коммунальных расходов есть еще необходимые расходы, без которых человек не может, и на продукты питания останется гораздо меньше, чем 1 тысяча в месяц. И обратите внимание, она ведь не сказала, что она покупает хоть какое-то мясо – ни курицу, ни мясо она не назвала.

Константин Чуриков: Мяса не было в перечне точно.

Оксана Галькевич: Такое вынужденное вегетарианство в некотором смысле.

Тамара Касьянова: Это ужасно. И молочные продукты не были названы.

Константин Чуриков: Небольшой опрос, который устроили наши корреспонденты в нескольких городах – спрашивали, собственно, все о том же: "Сколько вы тратите на продукты еженедельно?" Давайте посмотрим.

ОПРОС

Константин Чуриков: И вот еще вдогонку несколько SMS. Челябинская область: "Удивляюсь тому, как мало люди тратят на продукты. У меня так не получается. Так и пенсию могут уменьшить". Поаккуратнее со своими лайфхаками. Ханты-Мансийский округ, Югра – тоже весьма интересно: "В магазинах еду люди покупают тележками; не заметно, чтобы экономили на еде". Как примирить те показания, которые по телефону, те показания, которые от наших корреспондентов и вот эти наблюдения людей? Действительно в крупном городе мы видим все время эти крупные тележки.

Дмитрий Востриков: Просто разные регионы. В Москве, допустим, сложилась уже культура потребления, когда на выходные действительно едут в гипермаркет и выкатывают там тележками. Но надо понимать, что это на всю семью и, собственно, на неделю. В регионах таких предпочтений, собственно, нет, и многие действительно овощи, фрукты сами выращивают, сами консервируют, здесь не надо далеко ходить. Наши дедушки и бабушки еще, собственно, жили на земле и все выращивали для себя у себя, без холодильников все это хранили. То есть огромный погреб, соленые-моченые арбузы, яблоки, и этого хватало на зиму. Мы уже этими технологиями не владеем, мы их не знаем, плюс мы в городе их и применять-то не можем. Поэтому те, у кого действительно есть либо дача, либо земельные участки и кто в регионах, это хорошее подспорье просто потому, что они вкладывают свой труд: они, во-первых, знают, что это за продукт, потому что они видят, есть удобрения или нет, плюс заготовки – это действительно хорошее подспорье, потому что в регионах зарплаты небольшие, а если взять пенсионеров, то, собственно, как мы слышим. Потому что большое корректный опрос, действительно, был бы: откидываем коммуналку, а потом то, что остается, потому что коммуналка из пенсии большую часть изымает.

Константин Чуриков: Тут была хорошая реплика у нас на SMS-портале, я вам переадресую этот вопрос по поводу того, что так растут цены: "Кому за это краснеть?" – спросил нас зритель из какого-то региона, к сожалению, SMS потерял. Правда, это безобразие с ценами – то, что у нас свинина уже дорожает, курятина, юг России не может себе позволить то, что он хочет.

Оксана Галькевич: Это рынок так работает?

Тамара Касьянова: Правительство. Здесь как раз рынка нет, потому что рынок мы ограничили за счет санкций. У нас недостаток молочных продуктов, у нас очень много заменяются субститутами продукты, и правительство не может обеспечить качественным, нормальным продовольствием по реально рыночным ценам.

Оксана Галькевич: Но правительство ведь создает условия, так скажем, для того чтобы работали эти институты, производители.

Тамара Касьянова: К сожалению, методами сокращения цен, автоматическими ограничениями цен это не приводит. И мы видим, что большая часть цены – это все-таки торговые наценки, а если говорить о производителях, то они как раз не способны повысить цену на свою продукцию.

Константин Чуриков: Спасибо уважаемым гостям. У нас в студии были Тамара Касьянова, генеральный директор компании "2К Аудит", и Дмитрий Востриков, исполнительный директор Ассоциации производителей и поставщиков продовольственных товаров "Руспродсоюз" – спасибо большое.

Оксана Галькевич: Спасибо, но мы еще не уходим.