Виктор Горбачев: Самая большая наша беда в том, что пассажирам задержанных рейсов не дают никакой информации

Гости
Виктор Горбачев
генеральный директор Ассоциации гражданской авиации «Аэропорт», член Общественного совета при Ространснадзоре

Оксана Галькевич: Кроме того, что, как мы сказали, сегодня очень важный в информационном смысле день, и Владимир Путин объявил об участии в выборах президента в 2018 году, очень много сообщений сегодня еще и о погоде, о том, что происходит сейчас в российских аэропортах. В частности, в столице десятки рейсов уже задержаны, отменены: 31 рейс в "Шереметьево" задержан, 14 рейсов отменены – Яндекс.Расписания такую информацию предоставляет, я сейчас цитирую "Интерфакс" – и это еще не финал этого дня, снегопад продолжается, за окном Армагеддон.

Константин Чуриков: Гидрометцентр предупреждает, что даже больше 10% месячной нормы выпадет к утру в столичном регионе.

Оксана Галькевич: Зима.

Константин Чуриков: И вот к чему приводит плохая погода? – к тому, что задерживаются рейсы, это продолжается, можно сказать, уже практически неделю в московском регионе. Все началось, можно сказать, 1 декабря, в частности, у такого крупного перевозчика, как "Аэрофлот" – были задержаны в прошлую пятницу 40 внутренних и международных рейсов, при этом пассажиры ожидали вылета в самолетах. Как им показалось, как они сделали свой такой вывод, авиакомпания хотела сэкономить на обслуживании. Некоторые провели на борту по 7 часов без еды, и никакой толковой, подробной информации о причинах задержки вылета им не давали.

Оксана Галькевич: Еще и в духоте, наверное.

СЮЖЕТ

Оксана Галькевич: В авиакомпании не сразу, но потом все-таки объяснили, что вылеты были задержаны, потому что аэропорт "Шереметьево" не давал разрешения на запуск двигателей. Еду не предлагали, потому что ее просто нельзя было в таких условиях разогревать: в любой момент двигатели могли быть включены, если бы была получена команда. При этом людям не разрешали выходить из салона самолета. После этого скандала сразу же произошли новые и новые задержки рейсов, переносы, в выходные их было около 60. Вот тогда "Аэрофлот" сразу объявил, что это все из-за непогоды в столице. 4 декабря авиаперевозчик отменил еще 118 рейсов и еще 48 задержал. Коллапс.

Константин Чуриков: Уважаемые зрители, вы часто сталкиваетесь с таким, мягко говоря, равнодушным отношением перевозчиков (неважно, отечественных или не отечественных), вообще у вас такое бывает? Позвоните нам или напишите на номер 3443 – это наш SMS-портал, в начале буквы "ОТР", телефон внизу экрана 8-800-222-00-14.

У нас в студии Виктор Горбачев, генеральный директор ассоциации "Аэропорт", член Общественного совета при Ространснадзоре. Виктор Иванович, здравствуйте.

Оксана Галькевич: Здравствуйте.

Виктор Горбачев: Здравствуйте.

Оксана Галькевич: Виктор Иванович, вот скажите, у нас ведь зима каждый год происходит, и авиаперевозчик вполне себе опытный. Почему такая растерянность, казалось бы, в рядовой штатной ситуации? Ну снегопад, ну…

Виктор Горбачев: Ну она не рядовая, штатная.

Оксана Галькевич: Не рядовая?

Виктор Горбачев: Вы же сами прекрасно видите, что делается на улице. Но это не оправдание. Я прекрасно понимаю пассажиров…

Оксана Галькевич: Ну как не рядовая, простите? У нас каждый год снегопады зимой, у нас бывают зимы без снегопадов?

Виктор Горбачев: Да, каждый год, но, так сказать, всегда же бывают какие-то отличия от снегопадов – или просто, или с ветром, или с бураном, все что угодно. Ведь задержка идет не потому, что в аэропорту вылета что-то не могли обеспечить. Мы ведь не знаем, может быть, это по трассе, может быть, это в аэропорту прибытия. Ведь самая главная и ужасная наша беда – это то, что мы не даем информацию, что люди сидят и не знают, что.

Константин Чуриков: Конечно.

Виктор Горбачев: Ты скажи, объясни.

Оксана Галькевич: Поговори с человеком. "А поговорить?"

Виктор Горбачев: Да, поговори с человеком. А вот, к сожалению, это наша вот самая страшная беда.

Оксана Галькевич: А есть какой-то, может быть, внутренний регламент – не сообщать, прежде чем? Может быть, какие-то есть внутренние регламенты?

Виктор Горбачев: Нет-нет, ничего этого нет. Работает метеослужба в аэропорту – пожалуйста, бери информацию, тебе все там расскажут, что делается на трассе. Тем более ведь когда готовится экипаж к вылету, он проходит так называемый брифинг, то есть ему рассказывают, какая погода на трассе, какая погода на эшелоне, какая погода в аэропорту прибытия, он буквально все знает.

Константин Чуриков: Виктор Иванович, очень подробно ту историю, о которой мы так вскользь рассказали, описала одна из свидетельниц, одна из пассажирок, бывшая руководительница "РИА Новости" Светлана Миронюк. Она писала у себя в Facebook, что только словосочетание "транспортная прокуратура, дайте ваши фамилии или я позвоню Савельеву" придали динамизма этому процессу. Отдельная была история: она летела в Берлин, как она написала – "Родина назад не пускала – это отдельное искусство обратно пройти в аэропорт и пройти обратно эту зону контроля". Скажите, пожалуйста, каким образом пассажирам в данном случае законными методами добиваться какой-то справедливости? Что нужно пассажиру знать, что он должен делать в такой ситуации?

Виктор Горбачев: Есть что-то происходит и пассажир находится в здании аэровокзала, естественно, это представитель той компании, на которой он летит. Представители всех авиакомпаний есть в аэропорту буквально. Вот обращаться нужно к нему. Но это если ты еще, как говорится, не вошел в чистую зону, потому что в зоне регистрации есть этот представитель, а в чистой зоне ты можешь его практически и не найти. Потому что только в зоне, понимаешь ли, выхода уже на посадку, и то там представитель не компании, а представитель аэропорта, который тебя пропускает. Бывают и представители авиакомпании. Это первое. Если не нашел – ну что же делать, значит, надо собирать какие-то коллективные жалобы и потом выходить с этими жалобами уже на сайт или Росавиации, или Ространснадзора.

Оксана Галькевич: А единица у нас ноль, единица вздор по-прежнему? Понимаете, вот, допустим, я себе представляю: лечу я какую-нибудь в незнакомый город в командировку – в России или за границей, неважно, я не знают этих людей. Мне собирать с них какие-то коллективные данные для коллективной жалобы? А вот я одна или Костя один ничто вообще?

Виктор Горбачев: К сожалению, да.

Оксана Галькевич: Компания на меня не обратит внимания?

Константин Чуриков: Оксана, тебе проще, у тебя Instagram и Facebook, не волнуйся.

Виктор Горбачев: Не обратит.

Оксана Галькевич: И потом еще лицо более-менее какое-то, не самое, но все-таки медийное. Но вряд ли Савельев мне позвонит, к сожалению, как он позвонил Миронюк.

Константин Чуриков: Все-таки узнают Оксану, конечно.

Виктор Иванович, какие существуют правила и регламенты? – что обязаны предоставить авиакомпания в случае задержки рейса и какой задержки?

Виктор Горбачев: Существует федеральное авиационное правило, существует Воздушный кодекс, где уже четко определено (тем более мы подписали конвенцию международную чикагскую), записано: если на 2 часа идет задержка, то тебе должны предоставить питьевую воду…

Оксана Галькевич: Давайте просто попросим еще, пока вы говорите, наших режиссеров показать это, чтобы перед глазами это было у телезрителей. Через 2 часа предоставить пассажирам напитки.

Виктор Горбачев: Да. Если там больше идет, на 4-5 часов задержка, то тебе должны предоставить какое-то питание.

Оксана Галькевич: Обязанность перевозчика при задержке рейса.

Виктор Горбачев: Это обязанность перевозчика, да. Если там идет задержка где-нибудь на 7-8 часов, то тебе обязаны предоставить гостиницу. Вот примерно такие.

Оксана Галькевич: И хранение багажа еще обязаны предоставить.

Виктор Горбачев: Безусловно, конечно. Если ты багаж сдал, если прошел регистрацию, естественно, все это идет.

Оксана Галькевич: А если с детьми, допустим, летит пассажир?

Виктор Горбачев: Значит… Если на ребенка есть билет, значит, и ребенку должны предоставить те же самые условия.

Оксана Галькевич: Я дополню просто: есть еще, знаете, в обязанностях перевозчика предоставить два бесплатных звонка, уважаемые телезрители, по телефону, или два сообщения по почте.

Виктор Горбачев: Да-да, там набор полностью идет.

Константин Чуриков: В Ространснадзор как раз и в Росавиацию.

Виктор Горбачев: Да, но это нужно найти представителя авиакомпании.

Оксана Галькевич: А вот по поводу, кстати, конвенции, которую Российская Федерация подписала – там ведь есть варшавская, а есть монреальская. Пассажир вправе требовать от авиакомпании (у нас тоже есть эта информация в таком визуальном изложении)…

Константин Чуриков: …каких-то сумасшедших денег, я слышал.

Оксана Галькевич: На внутренних авиарейсах, к сожалению, сумасшедших денег не дождешься: если говорить о внутренних перевозках, за каждый час задержки неустойка 25% МРОТ (сейчас это 1950 рублей), но не более 50% от стоимости билета. За утрату багажа – 600 рублей за килограмм и 11 тысяч рублей для ручной клади. Причинение вреда жизни и здоровью – это уже гораздо более сложные случаи – до 2 миллионов рублей. Это по Варшавской конвенции. Если вдруг вы направлялись за границу и у вас такая неприятность приключилась, то вот за задержку вылета теперь вы можете получить до 95 тысяч рублей, за утрату багажа – до 390 тысяч рублей, причинение вреда здоровью и жизни – уже более 9 миллионов рублей. Это по Монреальской конвенции, совсем недавно мы к ней присоединились тоже.

Константин Чуриков: Что происходит у нас сейчас на рынке наших авиакомпаний отечественных? Вот у нас уже больше года назад с пробега сошла "Трансаэро", "ВИМ-Авиа" теперь больше нет. Почему так себя ведет "Аэрофлот"? Может быть, ведет себя подобным образом не только "Аэрофлот", но просто мы об этом не знаем?

Виктор Горбачев: Да нет, это просто, как говорится, попался "Аэрофлот". Так могла себя повести любая авиакомпания. На сегодняшний день их немножко больше 100, где-то 106-107 авиакомпаний. Но основные перевозчики – это, как говорится, по пальцам пересчитать, 10, может быть, основных, которые делают нам основные перевозчики.

Оксана Галькевич: Простите, 106-107 – это отечественные авиакомпании?

Виктор Горбачев: Отечественные, конечно. Но это очень мало.

Оксана Галькевич: Это мало для такой страны, как Россия?

Виктор Горбачев: Да.

Оксана Галькевич: Именно для нашего, скажем, пула пассажира, теоретически 146 миллионов готовы летать?

Виктор Горбачев: В принципе для того чтобы обеспечить перевозки нормальные…

Оксана Галькевич: Конкурентные, качественные.

Виктор Горбачев: Да, да. У американцев больше тысячи, если сравнивать.

Константин Чуриков: Смешно сравнивать.

Оксана Галькевич: Костя засмеялся даже.

Виктор Горбачев: А что там у них, большая… В принципе у них большая подвижность, у них перевозки – это где-то примерно 850 миллионов пассажиров.

Оксана Галькевич: А у нас?

Виктор Горбачев: У нас за прошлый год было 88 миллионов.

Оксана Галькевич: У-у-у… Так это…

Виктор Горбачев: В этом году обещают где-то в пределах 100 миллионов. 100 и 850.

Константин Чуриков: Послушаем, что нам хочет сказать Константин из Санкт-Петербурга, тоже крупный авиаузел "Пулково". Добрый вечер.

Зритель: Здравствуйте, здравствуйте, добрый день. Дело в том, что я смотрю вашу передачу с самого начала, поднята очень интересная тема. Я в этом году летал на свадьбу к подруге на Шри-Ланку.

Константин Чуриков: Так.

Зритель: Мой рейс был "Пулково" – Берлин, из Берлина в Абу-Даби, из Абу-Дабиуже в Коломбо.

Константин Чуриков: И вам было с чем сравнивать, отечественного перевозчика с зарубежным?

Оксана Галькевич: Ну подожди ты, не договаривай.

Зритель: Конечно, я почему и хочу сказать. И когда мы вылетали из Берлина, наш рейс задержали без всяческих объяснений на 6 часов. Я к тому, что есть и в Европе, скажем так, благословенной такие перевозчики, которые наплевать вообще на пассажира. И без всяких объяснений, нам не дали ни шоколадку, ни мармеладку, ни попить, ни поспать, ничего – просто посадили в самолет и потом увезли через 6 часов. Соответственно, я опоздал на самолет, который из Абу-Даби в Коломбо, в Абу-Даби мне замечательно переделали на другой рейс. Но в общем я считаю… Я сталкивался со всяческими опозданиями и в России, но в общем я считаю, что у нас недорабатывают такие чудесные организации, как Следственный комитет и прокуратура, потому что это такие организации, которые должны реагировать, допустим, на вашу передачу. Я сейчас смотрю, что в Петропавловске или в Петрозаводске, по-моему, в Петропавловске долг за троллейбусы 160 миллионов…

Оксана Галькевич: Нет-нет, это соседний с вами регион – Карелия, Петрозаводск это.

Константин Чуриков: Ну да, это была предыдущая тема в эфире.

Зритель: Да-да. Вот у меня вопрос: откуда взялся долг? Каждый человек, заходящий в троллейбус, платит кондуктору 40 рублей, чтобы проехать.

Константин Чуриков: Вы имеете в виду, что надзорные органы тоже смотрят телевизор или им передают, на столы кладут расшифровки эфира, и где реакция?

Зритель: Конечно, конечно, у них по-любому есть специально обученный человек, который на это реагирует. Так пусть реагирует.

Константин Чуриков: Да, спасибо, Константин, за ваш звонок.

Виктор Иванович, ведь должны быть как-то в доступе, поблизости от вылетающих людей эти люди, представители прокуратуры? У нас же есть линейные какие-то отделения.

Оксана Галькевич: Линейный отдел прокуратуры.

Константин Чуриков: Ну линейные отделы у полиции, но не знаю, прокуратура.

Виктор Горбачев: У полиции, да. Есть и транспортные, да.

Константин Чуриков: Ну конечно, транспортная прокуратура, я и говорю. Что они там, в Москве сидят? Им как раз надо быть в аэропорту, при деле.

Виктор Горбачев: Ну если прокуроры будут ходить в каждом аэропорту…

Константин Чуриков: Плохо будет?

Виктор Горбачев: Ну что они там будут делать? Выискивать, кого задержали, а кого нет? У них своя работа, у них свои помещения, свои телефоны, куда чего обращаться. Я уже в самом начале сказал, что наша беда не из-за того, что задержки (задержки происходят во всех авиакомпаниях и во всем мире), но есть причины какие-то объективные. Вы думаете, что просто так экипаж лежит спит и пропади оно пропадом, пассажиры сидят 7-8 часов, их это не интересует? Ведь нет же, ведь чем быстрее улетят, тем, так сказать, быстрее мы перевезем этого пассажира. Другое дело, что нет информации – вот это наша беда. Но это не только наша беда. Вы, может быть, тоже наблюдали, когда европейские аэропорты подсказывают: если у них там какие-то задержки, люди спят чуть ли не на полу – и у них тоже такая же дурацкая система.

Константин Чуриков: Ну кстати да, не в каждом европейском аэропорту приятно спать на полу, отмечу.

Оксана Галькевич: Ну бутылочки с водичкой у каждого в руках.

Виктор Горбачев: Ну что делать, что делать?

Оксана Галькевич: Вы знаете, у меня вот такой вопрос. Есть еще одна новость, которую мы тоже хотим с вами обсудить. С 4 декабря ведь усиливается контроль за чартерными рейсами, чартерными перевозками. Соответственно, получается, что новогодние каникулы, если человек собирается куда-то там полететь с семьей, он уже полетит по новым правилам. А вот если эти перевозки становятся все более суровыми, может быть, и накладок ждать больше? Строже спрашивать будут, сложнее перевозить? Накладок, может быть, каких-то ждать?

Виктор Горбачев: Да нет, из-за того, что строже спрашивать будут, какие могут быть здесь накладки? Накладки опять могут происходить из-за, так сказать, метеоусловий, во-первых, и во-вторых, по техническому состоянию вдруг какого-то воздушного судна, которое просто вне плана поставили на регламент, а запасного нет, вот и все.

Оксана Галькевич: А ведь там все сурово. Только что показали графику, может быть, ее еще раз вывести – там теперь авиакомпания может лишиться лицензии на чартерные перевозки, если будет перенос вылета более чем на сутки, если будет задержка более 10% чартеров в месяц. Или вот (это мне вообще кажется странным) – исправность авиапарка менее 75%, а также отсутствие резервных самолетов.

Виктор Горбачев: Что-то задекларировать, сказать о том, что вот мы будем лишать лицензий и все…

Оксана Галькевич: Написать на бумаге, да?

Виктор Горбачев: Да, это ведь все прекрасно говорить, а как это сделать? Это же здесь, например, Федеральная антимонопольная служба решила, так сказать, немножко "пошкурять" "Аэрофлот", сказав о том, что слишком дорогие билеты у вас, ребята – те обратились в суд, говорят: "Вы чего это влезаете в мои коммерческие дела? Я устанавливаю тарифы – если чересчур крутые, значит, я прогорел. Если они либеральные, значит, я выиграл."

Константин Чуриков: Законы бизнеса.

Виктор Горбачев: Да, так и здесь: что вы вмешиваетесь в мои коммерческие дела? Я задержал – значит, не будет народ летать на моей компании, возьмут другую; значит, турагентства заключат не со мной, а с другой. Поэтому здесь это довольно-таки скользкий вопрос. Получится – здорово, не получится – тоже тут ничего не сделаешь.

Константин Чуриков: Давайте послушаем еще звонок – Вахабек, город Грозный. Здравствуйте, Вахабек, слушаем вас.

Зритель: Здравствуйте, добрый вечер. Я бы хотел к Виктору Ивановичу…

Оксана Галькевич: Говорите-говорите.

Виктор Горбачев: Да, слушаю.

Зритель: К Виктору Ивановичу я бы хотел обратиться. Вот я летал в июне "Аэрофлотом" в Брюссель, и мне понравилось очень даже отношение людей (туда-обратно летал), питание, уважительное отношение, прекрасное обслуживание и в самолете, и в "Шереметьево", и по прилету в Брюссель. Но погода, сейчас в данный момент погода такая неважная, и люди боятся, они остерегаются за жизнь людей, нелетная погода. Их, "Аэрофлот" сразу нельзя винить, все беды на них свалить. Так-то мне лично… Признаться честно, я не хочу их ни хвалить, ни еще чего, но мне понравился однозначно "Аэрофлот" и обслуживанием, и стюардессы как обращались.

Константин Чуриков: Замечательно вы дополнили нашу картину, спасибо.

Оксана Галькевич: Спасибо вам на самом деле, Вахабек, потому что все ругают-ругают, а позвонил человек из Грозного и говорит, что ему нравится, хорошо работают.

Скажите, ну вот хорошо, по сервису подтянулись. А может быть, вот эти вот моменты, как вы говорите, работа персонала в каких-то кризисных ситуациях – здесь все-таки наши авиакомпании еще недорабатывают? Что мешает этот барьер переступить?

Виктор Горбачев: Да нет, я бы не сказал. Уже все накатано, обкатано, "Аэрофлоту" уже 100 лет, сколько можно ходить в мальчиках? Поэтому и в "Аэрофлоте" работают сейчас где-нибудь тысяч 15 народу. Поэтому говорить о том, что у них не накатано, у них какие-то проблемы – да нет, нет. И тем более Савельев как генеральный все время хвастается, что он занимает какие-то там призовые места лучшей авиакомпании в Европе, лучшей авиакомпании в Азии, лидер бизнеса и так далее.

Константин Чуриков: Вот тут пришло время процитировать нашу героиню Светлану Миронюк, которая как раз-таки сообщила общественности об этой истории – она пишет вот что: "Ты можешь тратить миллиарды рублей на ребрендинг, выучить всех стюардесс приседать перед пассажиром или заказывать бортовое меню у звездных шефов, но все эти ужимки суперсервиса перечеркиваются такими вот историями". Это была цитата.

Виктор Горбачев: Да. Ну что сделать? Бывает на бочку меда ложка дегтя.

Константин Чуриков: А как у нас работает Ространснадзор, это уникальное ведомство? Ведь по идее как раз следить за качеством обслуживания, за тем, выполняю требования или не выполняют должны не только сами пассажиры (это, конечно, здорово), но и люди, которые сидят на зарплате.

Виктор Горбачев: Главная задача Ространснадзора – это исполнение тех документов, которые на сегодняшний день существуют: это Воздушный кодекс, это приказы и указания, это федеральные авиационные правила. И самое главное, за чем еще контролирует Ространснадзор – это состояние воздушного парка, это наша с вами безопасность полетов. Да, бывают случаи, ну уж пусть ребята простят в каких-то моментах, где-то чего-то пересидел. Вот то, что 7-8 часов сидели в воздушном судне – это, конечно, безобразие, потому что в этот период могли бы, если стоит телетрап, хоть по телетрапу обратно вывести в аэровокзал, или если стоит на месте стоянки, значит, вызвать автобусы. Значит, вот так вот бывает, что делать? Значит, надо писать, говорить, как мы сегодня с вами.

Константин Чуриков: Вот нам из Волгоградской области пишут: "Такое бывает довольно часто, просто люди не отстаивают свои права, в суд никто не подает".

Виктор Горбачев: И это есть, потому что знают, что ничего не добьются, к сожалению. Если 1-2 человека будут подавать, естественно, ничего. Это же нужно какой-то коллектив собирать, это нужно 100-200 подписей собирать и идти туда.

Оксана Галькевич: Это сложно очень.

Виктор Горбачев: Ну кто этим будет заниматься? Это нужно бросить работу и заниматься этим.

Оксана Галькевич: Но Виктор Иванович, простите, законодательство в этой части как-то подтянуть, его приблизить к человеку в таких ситуациях по крайней мере? Ну какая коллективная жалоба с незнакомыми людьми? Это сложно; это не то чтобы невозможно – возможно, но, как вы сказали, бросить все и заниматься только этим.

Виктор Горбачев: Как нам предлагают сейчас, например, наши консульства, если ты потеряешь или у тебя украли паспорт за рубежом, значит, ты должен обратиться в ближайшее отделение консульства, ты должен найти 5-10 человек, которые подтвердят, что это именно ты, Иван Иванович Иванов, тогда тебе выпишут, какой ты, сфотографироваться, и тебе выпишут временный, чтобы ты улетел. Ну где он будет ходить искать этих 5 человек, которые знают, что ты Иван Иванович Иванов?

Оксана Галькевич: И это в наш век цифровых технологий.

Константин Чуриков: Да. Люди в наш век цифровых технологий вспоминают: "Почему в СССР не было такого бардака в "Аэрофлоте"? Тут даже вспоминаются строчки Владимира Семеновича Высоцкого: "Подходит стюардесса – мисс Одесса! Надежная, как весь гражданский флот".

Спасибо. Мы говорили о нештатных ситуациях при плохой нелетной погоде, к сожалению, как сегодня в Москве. В студии у нас был Виктор Горбачев, генеральный директор ассоциации "Аэропорт", член Общественного совета при Ространснадзоре. Спасибо. Через пару минут программа "Отражение" продолжится.

Оксана Галькевич: Говорить будем, друзья, об отстранении нашей сборной от участия в Олимпиаде в Корее на Зимних играх.

 

О задержках авиарейсов