Татьяна Ланьшина: К сожалению, у нас пока не развиты банковские продукты в сфере зеленой энергетики. В мире оборудование легко купить в кредит или лизинг

Гости
Татьяна Ланьшина
старший научный сотрудник РАНХиГС

Альтернативная энергетика: зелено и дорого. Почему у нас не приживаются ветряки и солнечные батареи? Эксперты говорят, что зеленая энергетика станет эффективной лишь после 2024 года. И то - при условии серьезных вложений. Что мешает развитию экологически чистой энергетики в России? Узнаем у эксперта в студии.

Ольга Арсланова: Российские инвесторы ринулись строить зеленую генерацию. Начался отбор проектов альтернативной энергетики на 2019–2023 годы, и по прогнозам он будет проходить в максимально конкурентных условиях. Объем предварительных заявок по ветровым станциям более чем в 2,5 раза превышает квоту, например. Ну и прогнозируется, что весь объем проектов, вероятно, разберут известные игроки на этом рынке.

Юрий Коваленко: Сейчас Минэнерго обсуждает возможность поддержки генерации на основе возобновляемых источников энергии после 2024 года. До этого срока эту дорогостоящую генерацию поддерживает энергорынок за счет повышенных платежей потребителей. Но эксперты считают, что конкурентоспособной зеленая генерация станет не скоро. При этом ее популярность во всем мире растет.

Ольга Арсланова: Ну, давайте посмотрим на игроков этого рынка. Мы видим, что развивается активно в Китае альтернативная энергия. Там толчком к развитию стало нефтяное эмбарго арабских стран в 70-х годах прошлого века и рост цен на нефть. По той же причине, как указывают эксперты, интерес появился и в Японии. В Германии на нее обратили внимание на фоне роста популярности экологических движений, особенно после аварии в Чернобыле. В Китае выработка электроэнергии и добыча угля не успевали за бурным экономическим ростом, и Пекин беспокоили рост цен на нефть и проблемы с экологией. В итоге в 2017 году в мире производство электроэнергии на 30% выросло за счет традиционных источников и на 70% за счет возобновляемых источников энергии.

Мировая практика показывает, что такие источники в той или иной степени практически всегда пользуются внерыночными механизмами поддержки. И вот те самые ключевые мировые игроки сейчас на вашем экране – это США, Китай, Япония и Германия. Они стимулируют зеленую энергетику в рамках энергетической политики снижения выбросов, или энергозависимости, или промышленной политики, поддержка производства и экспорта. Забавно, для многих, может быть, новая информация, не все в курсе, но Россия тоже входит в десятку лидеров по зеленой энергетике в мире. Правда, здесь учитываются гидроэлектростанции.

Юрий Коваленко: Ну и с большим отрывом, естественно. Зеленая генерация в России пока не может конкурировать с традиционными источниками энергии. Так себестоимость 1 киловатта электроэнергии, полученной на солнечной станции, составляет – внимание! – около 25 рублей. На ветряных станциях электроэнергия получается в два раза дешевле, но все равно диапазон стоимости – от 9 до 13 рублей за киловатт – не позволяет говорить о какой-то конкурентоспособности и цене. Приблизительно такая же стоимость электроэнергии на малых гидроэлектростанциях, это связано с затратами. Эксперты Совета рынка – регулятора по энергетике – говорят, что солнечная энергетика ставит сопоставимой по цене с традиционным киловаттом не раньше 2037 года, когда появятся более дешевая технология, а ветрогенерация – к 2023 году.

Ольга Арсланова: У нас в гостях – научный сотрудник Центра экономического моделирования энергетики и экологии РАНХиГС Татьяна Ланьшина. Татьяна Александровна, здравствуйте.

Юрий Коваленко: Здравствуйте.

Татьяна Ланьшина: Здравствуйте.

Ольга Арсланова: Самый главный вопрос: зачем России с такими запасами углеводородов заниматься альтернативной энергетикой? Мы же столько лет продавали и, в общем, не задумывались о том, что можно вкладывать такие в это деньги и силы. Зачем сегодня нам это нужно?

Татьяна Ланьшина: Да, вы совершенно правы, мы много лет продавали ископаемое топливо.

Ольга Арсланова: И сами использовали.

Татьяна Ланьшина: И в ближайшие годы, естественно, тоже будем продолжать это делать, и сами будем продолжать использовать. Но тенденции в мире сейчас таковы, что мир постепенно движется в сторону возобновляемой энергетики. И если в нашей стране, как вы сейчас уже отметили, это пока не очень конкурентоспособно по цене, то в других странах уже цены сопоставимы с традиционной генерацией.

И в мире в целом, как недавно было отмечено в последнем отчете одного из ведущих аналитических центров в сфере возобновляемой энергетики, в мире сейчас порядка 10% всех генераций приходится на так называемые новые виды возобновляемых источников энергии. Это возобновляемая энергетика без учета крупных ГЭС. Соответственно, уже 10%, а это достаточно много. В отдельных странах – например, в Дании – только на солнце и на ветер приходится 52% всей генерации. Но Дания, конечно, небольшая страна, где-то 5 миллионов человек там проживает. Можно посмотреть на Германию, где больше 80 миллионов человек живет. Там на солнце и ветер приходится около 26% уже всей генерации.

Ольга Арсланова: Давайте объясним нашим зрителям, о чем мы говорим, когда используем вот этот термин "зеленая генерация". То есть все представляют себе ветряки, гелиевую энергетику, солнечные батареи. Что еще там может быть?

Татьяна Ланьшина: Производство электроэнергии за счет биотоплива тоже, в общем-то, порядка 2% всей генерации в мире сейчас дает. Есть также геотермальная энергетика. И в принципе, конечно, гидроэнергетику тоже нельзя списывать со счетов. Есть очень развитая крупная гидроэнергетика, в нашей стране порядка 16–17% она обеспечивает всей генерации. В мире, кстати, примерно столько же процентов.

Юрий Коваленко: И, наверное, сжигание биомассы, мусора?

Ольга Арсланова: Биотопливо.

Татьяна Ланьшина: Конечно, мусор. Вот это все в целом.

Юрий Коваленко: А вот нам эти возобновляемые источники энергии нужны для чего? Позвольте, нам не хватает АЭС? Нам не хватает ГЭС? Мы ведь продаем эту энергию. И в итоге получается, что мы строим еще более дорогую энергию.

Татьяна Ланьшина: Вот смотрите. Как я уже начала в самом начале нашей дискуссии, мир переходит постепенно на ВИЭ. Лет так через двадцать в мире будет гораздо больше возобновляемой генерации, и она будет гораздо дешевле, чем генерация на ископаемом топливе. И к этому моменту нам нужно, чтобы у нас были свои технологии и своя развитая инфраструктура, которая позволит нам тоже перейти на ВИЭ, чтобы обеспечить снижение стоимости электроэнергии для своих потребителей.

Кроме того, когда поддержка возобновляемой энергетики в России только начиналась, одним из главных мотивов было развитие производства. То есть не просто устанавливать дорогие ветряки и дорогие солнечные панели в России, но создать российскую производственную базу, в том числе с целью экспорта этого оборудования. И, кстати говоря, в этом году лидер нашей солнечной энергетики в России компания "Хевел" планирует выйти на экспортные рынки. Посмотрим, как это будет.

Ольга Арсланова: Хочется обратиться к нашим зрителям. Скажите, пожалуйста, используете ли вы да хотя бы у себя на даче альтернативные источники энергии или, может быть, задумываетесь об этом? Позвоните и расскажите.

Расскажите подробнее о программе, которая действует сейчас, до 2024 года. И как планируется ее менять после этого срока? Я так понимаю, идет речь о каких-то новых источниках финансирования или о том, чтобы компании, которые занимаются энергетикой, вышли на какую-то самоокупаемость? Что будет меняться?

Татьяна Ланьшина: Сейчас возобновляемая энергетика поддерживается до конца 2024 года. Есть определенный объем, который должен быть построен до этого срока – это чуть больше 5,5 гигаватт мощностей. Это солнечная генерация, ветрогенерация и малая гидрогенерация. Из всего этого плана наибольшие успехи пока в солнечной генерации – там в последние годы, в общем-то, реальность не отстает от плана практически. Чуть хуже дело обстоит в сфере ветрогенерации – там была небольшая заминка, связанная с тем, что у нас еще не было организовано собственное производство.

А собственно та программа, которая сейчас действует до конца 2024 года, она подразумевает локализацию производства в России. Но в последний год был совершен большой прорыв в этой сфере, сейчас уже начинают строиться в России заводы. В прошлом году был построен первый ветропарк в Ульяновской области (35 мегаватт). И, в общем-то, есть ощущение, что к концу 2024 года все-таки реальность догонит план, и те мощности, которые были обещаны, они будут введены.

Юрий Коваленко: Цена высокая на киловатт зеленой энергии обусловлена тем, что в России фактически нет конкуренции на этом рынке. То есть что мешает крупному бизнесу либо кому-то привлечь инвестиции и создать собственную солнечную электростанцию? Я вот могу, допустим, взять и рядом с каким-нибудь поселком, в котором нет электроэнергии, поставить свою электростанцию и продавать им эту энергию? Либо мне не дадут?

Татьяна Ланьшина: Нет, конечно же, вам не дадут, потому что есть масса требований к тем компаниям, которые могут принимать участие в этих конкурсах на строительство таких электростанций. Там есть финансовые требования, технические требования и так далее. В первую очередь, вообще конкурс состоит из двух этапов. На первом этапе вы должны доказать, что вы удовлетворяете тем требованиям, которые предъявляются. А на втором этапе уже происходит конкуренция по цене, то есть кто предложит самый дешевый проект.

Юрий Коваленко: Но ведь в Европе частный бизнес очень сильно заинтересован в этом деле, они продают даже государству заработанную энергию. У нас такое, я так понимаю, вообще невозможно?

Татьяна Ланьшина: Ну, вы, наверное, говорите о микрогенерации. Правильно я вас понимаю?

Юрий Коваленко: Да.

Татьяна Ланьшина: У нас это тоже будет введено либо в этом году, либо в крайнем случае в следующем году. Сейчас готовятся поправки к закону "Об электроэнергетике".

Ольга Арсланова: Но это, наверное, капля в море – микрогенерация в рамках России?

Татьяна Ланьшина: Смотря далее. В России, если смотреть на те реалии, которые у нас есть сейчас, конечно, вряд ли стоит ожидать взрывного роста. Если посмотреть на то, что происходит в мире, то там это очень значительные объемы. И если посмотреть вообще на количество электростанций, то, естественно, эти микроэлектростанции обеспечивают основное число всех электростанций.

Ольга Арсланова: Послушаем наших зрителей. Евгений из Кемеровской области, добрый вечер.

Зритель: Добрый вечер, уважаемые ведущие, уважаемый эксперт. У меня вот такое мнение. Я, в принципе, как бы несколько забегу уже назад. У вас неоднократно была такая тема – альтернативная энергетика, энергетика вообще. И те эксперты, которые были, молодые люди (вот сегодня у вас барышня, а то были молодые), они вот как-то, знаете, неуверенно говорили: "Ну, это дорого, если в промышленном масштабе это производить, или этого нет". Но, между тем, на вашем же канале новостном показывали, например, мужчину. Я не помню – где. Он установил ветряк. И показывали, как он устанавливал себе счетчик, который мотает наоборот, что называется. А ваши гости, которые были, они говорят, что этого нет.

Ольга Арсланова: Так, вопрос-то в чем?

Зритель: Еще один момент. У нас рядом… Простите, я быстро закончу. Недалеко от меня, вот я сейчас нахожусь в селе Андреевка, а рядом в селе я видел у одного мужичка, у него установлен автомобильный генератор, к нему приделано… Вот я в Интернете смотрел. У меня валяется, ребята отдали починить, инвертор автомобильный на 220 вольт. Он, правда, маленький. У меня 600 ватт, но есть и 1,5, и 2 киловатта. То есть этого напряжения, этой мощности вполне хватит, чтобы дома работал свет, холодильник, ну и плитку можно было включить. Вот так вот хотя бы. Вы говорили сейчас: "Как на даче используете?" Значит, это все возможно. Но я думаю, что это не в интересах большой энергетики.

Ольга Арсланова: Понятно.

Зритель: Представляете, если это будет доступно широкому слою населения, тогда у них…

Ольга Арсланова: Хорошо, спасибо. Давайте разберемся тогда с населением. Я хочу у себя на даче установить некий альтернативный источник энергии. Цель одна – экономия. Возможна ли эта экономия? Что мне лучше выбрать? И действительно ли это настолько массово выгодный продукт, что можно это ставить практически в любой регионе страны, по крайней мере на своем подворье, в своем частном доме?

Татьяна Ланьшина: Все зависит, конечно, от многих факторов. Во-первых, где находится ваш дом. Если это юг страны, например, Краснодарский край, то там таких примеров очень много. Причем, поскольку сейчас люди не могут сбрасывать излишки своей электроэнергии в сеть, получается, они вынуждены уходить в автономку. То есть они отключаются от электросети, они устанавливают себе солнечные панели, устанавливают небольшой ветрячок или два ветрячка, покупают батарею – и таким образом обеспечивают свои потребности в электроэнергии. Это происходит, как правило, в тех случаях, когда подключение к сети стоит больших денег, а им почему-то нужно именно в этом месте построить дом или какой-то еще объект, или если энергоснабжение от сети нестабильное (такое тоже у нас бывает в некоторых регионах).

Соответственно, в таких условиях, если особенно у вас еще хорошая инсоляция и неплохой ветер, конечно, вы можете сэкономить на расходах на электроэнергию. Но в массовом случае, особенно если говорить о каких-нибудь подмосковных дачах, пока это, конечно, остается экзотикой. И в особенно этим могут интересоваться достаточно обеспеченные люди, которые хотят, например, попробовать или хотят как-то улучшить наш мир, сделать его зеленее.

Ольга Арсланова: Вы рассказали, напомнили историю с ульяновским ветропарком. Как это работает? Куда идет энергия, которая там вырабатывается? Какие-то предприятия или люди?

Татьяна Ланьшина: Нет, она поставляется в общую сеть, и конкретные предприятия берут уже электроэнергию из этой электросети, как и во всех остальных случаях. В общем, в мире это обычно так и работает: крупные электростанции работают на сеть. Ну, есть, конечно, там какие-то электростанции, которые предприятия, в том числе промышленные, ставят себе с целью выполнения каких-то своих требований по устойчивому развитию или по переходу на возобновляемую энергетику. Такие случаи, конечно, тоже есть, но все-таки в основном речь идет о поставках в сеть, если у нас крупные электростанции.

Ольга Арсланова: У нас как раз Ульяновская область на связи, Алексей, давайте его послушаем. Здравствуйте, Алексей. Видели ли вы ваш легендарный ветропарк, о котором, кстати, я помню, и мы даже в новостях рассказывали, когда его открывали?

Зритель: Да, в том-то и дело, данный ветропарк, когда спускаешься с одного берега на другой, то его видно. Он якобы на 35 мегаватт мощности. Когда спускаешься, видно, как лопасти вращаются. Но единственное, что при этом происходят определенные микроволны, которые идут по воздуху, и люди жалуются на то, что происходит диссонанс такой от вращения. Да-да-да?

Ольга Арсланова: Вы хотели добавить что-то? Я уже пытаюсь сформулировать вопрос с учетом жалоб наших зрителей из других регионов. Спасибо большое.

Смотрите, очень много мифов о том, что альтернативная энергетика на самом деле очень вредная: некие вибрации, страдают птицы массово, не знаю, солнечные батареи плохо влияют на здоровье людей, если, например, они живут в доме, над которым расположена эта батарея. Расскажите, пожалуйста, правду. Стоит бояться этих источников энергии?

Татьяна Ланьшина: Ну, конечно же, это все мифы. Я, честно говоря, даже не знаю, где их люди обычно берут.

Ольга Арсланова: Вот вибрация, говорит наш зритель.

Татьяна Ланьшина: Я несколько раз пыталась найти их в Интернете, и как-то у меня плохо получается их найти. Что касается вибрации. Ну, вообще, конечно, когда выполняется крупный энергетический проект, то должны рассматриваться интересы всех сторон. Если там вблизи проживает население, то, соответственно, нужно предусмотреть, чтобы населению было комфортно жить рядом с этим ветропарком. Возможно, необходимо провести какие-то опросы населения и так далее. Я не знаю, делалось ли это в Ульяновской области, но вообще мировая практика сейчас такова. И часто в европейских странах люди тоже выступают против ветроэнергетики, например, что они не хотят жить по соседству с ветропарком, это им портит вид или портит настроение, или что-нибудь еще.

Ольга Арсланова: Но для здоровья это не вредно? Вот самое главное.

Татьяна Ланьшина: Нет, для здоровья это не вредно. И, конечно, в лучших практиках обычно происходит согласование интересов с местным населением, чтобы не было каких-то протестов со стороны.

Юрий Коваленко: Давайте посмотрим, возобновляемую энергию некоторые жители нашей страны уже используют у себя дома. Посмотрим, насколько это вредно или не вредно. Причем от начала до конца изобретают и строят все конструкции своими руками. Давайте посмотрим, какими способами можно получить свое собственное электричество, в репортаже Екатерины Ходасевич.

СЮЖЕТ

Юрий Коваленко: Сейчас многие пожалели о том, что у них нет инженерного образования – все-таки сэкономить вот так. Это у нас действительно начинается только? Либо это у нас в таком виде и будет продолжаться? Насколько у нас заинтересованы люди вкладывать деньги в собственную экономию? Ведь миллион стоит установка. В три раза меньше счет за электричество. Многие скажут: "Да ладно…"

Ольга Арсланова: Ну, если миллион есть.

Юрий Коваленко: Да. А миллиона-то и нет иногда.

Ольга Арсланова: А если нет, то и суда нет. Главный вопрос от наших зрителей после просмотра сюжета: это все здорово, особенно если у тебя есть миллион на установку и инженерное образование, но в масштабах страны насколько целесообразно в это вкладывать огромные деньги и огромные ресурсы?

Татьяна Ланьшина: Если говорить про микрогенерацию, то тут, конечно, все зависит от индивидуального случая. И более того, у нас в России пока не развиты банковские продукты в этой сфере. В мире, в частности в США, конечно, люди в основном покупают эти установки в кредит или вообще в лизинг и не тратят на это собственные деньги либо тратят какой-то минимальный взнос на это. То есть это как обычная бытовая техника. У нас, скорее всего, если эти поправки к закону "Об электроэнергетике" будут приняты, если будет создана реально удобная для людей система, когда не нужно бегать по десяти инстанциям, а можно сделать все быстро и просто, тогда, конечно, банки увидят спрос со стороны населения, создадут специальные продукты под этот спрос. В общем, дело как-то пойдет. Если это в итоге у нас в стране будет выглядеть так, то, конечно, потенциал есть, и он достаточно большой.

А если говорить о крупной генерации, то… Вот вы называли цифру, сколько стоит солнце и ветер в России. Это действительно так, то очень дорого. Если посмотреть на то, сколько это стоит в мире, то солнце сейчас по тем проектам, которые уже начали работать, то это где-то от 3 рублей на наши деньги, а ветер – от 2 рублей.

Ольга Арсланова: То есть чем большее распространение, тем дешевле?

Татьяна Ланьшина: От многого зависит, от стоимости капитала. В России, например, очень дорогой капитал. И в значительной степени дороговизна нашей солнечной и ветровой энергетики обусловлена этим. Во-вторых, у нас дешевое ископаемое топливо – соответственно, газ сразу получает большое преимущество, по сравнению с возобновляемой энергетикой. И уголь, кстати, тоже. В-третьих, у нас пока еще не развито собственное производство оборудования. А мы же хотим использовать свое оборудование. Соответственно, это тоже увеличивает стоимость. Если посмотреть на мир, то там, в общем-то, ветер во многих случаях очень хорошо конкурирует с газом и оказывается дешевле, чем газовая генерация.

Ольга Арсланова: У нас на связи Красноярский край. Михаил, здравствуйте.

Зритель: Здравствуйте. Я бы хотел задать вопрос. Выпускают же малой мощности инверторы. А почему большей не могут регулятор тока от солнечной батареи, те же солнечные батареи выпускать?

Юрий Коваленко: Спасибо. Как у нас с выпуском оборудования? Потому что я сейчас смотрю цены…

Татьяна Ланьшина: У нас в целом налаживается.

Юрий Коваленко: Сумасшедшие деньги! Одна солнечная панель стоит 10–15 тысяч, 17 тысяч рублей. Это 320 ватт всего-навсего. То есть три таких панели – это киловатт. Это, в принципе, можно даже чайник не запитать.

Татьяна Ланьшина: Ну, здесь надо учитывать, что вы этой панелью будете пользоваться как минимум 30 лет. И если вы посчитаете, сколько вы за это время сэкономите электроэнергии, и если еще хорошая инсоляция в вашем регионе, если это, допустим, тот же Краснодарский край, откуда нам сейчас звонили…

Ольга Арсланова: Красноярский.

Татьяна Ланьшина: А, Красноярский? Простите. Если бы это был Краснодарский край…

Ольга Арсланова: Там не так повезло, как в Краснодарском.

Юрий Коваленко: Одна буква, а вот все-таки. И это 320 ватт – только одна панель. Ведь там еще проводка, аккумулятор, инвертор нужен и все остальное. У нас когда-нибудь это будет дешевле?

Татьяна Ланьшина: Смотрите, у нас сейчас налажено производство. Вот есть завод компании "Хевел" новочебоксарский, есть завод в Подольске компании Solar Systems. То есть производство у нас развивается в сфере солнечной энергетики, это точно. Есть также менее крупные компании, которые в основном обычно и работают на розничный рынок, на микророзничный рынок. У них, конечно, объемы производства намного меньше. Ну, по ценам, честно говоря, не знаю, давно не смотрела, сколько у них сейчас стоят панели, не сравнивала с китайскими аналогами.

Юрий Коваленко: Падает цена или растет?

Татьяна Ланьшина: В России – не могу сказать, падает или растет. В мире она однозначно падает. За последние семь лет в мире стоимость киловатт-часа от солнечной энергетики упала на 73%, то есть это в несколько раз. По ветру чуть меньше – наверное, на 60%, может быть, даже на 55%. В России, безусловно, часто в микрорознице используются китайские панели, потому что это намного дешевле. Ну, большая разница в цене на самом деле.

Ольга Арсланова: А вот нам как раз пишет зритель: "Я сам энергетик, хочу себе поставить солнечную батарею, на рынке нет данных источников, предлагают из Китая. Когда же будут в России производить солнечные батареи?"

Татьяна Ланьшина: Производят. Можно в том числе у компании "Хевел" купить, просто зайти на сайт.

Ольга Арсланова: Не будем рекламировать. "У нас один умник, – пишет нам Чувашская Республика, – поставил ветрогенератор, но власти заставили снять. Чем помешало – не знаю. Но кому-то мешало. Лето сейчас не солнечное и ветра много". Есть ли какие-то правила? Ну, может быть, мы кого-то сейчас нашей программой вдохновим поставить альтернативный источник, но люди не знают о каких-то правилах и ограничениях. Когда этого делать нельзя? Как это делать нельзя? Расскажите, пожалуйста.

Татьяна Ланьшина: Ну, если он не пытался подключиться к сети со своим ветрогенератором, то, мне кажется, не должно было возникнуть особых проблем. Если только, может быть, это мешало соседям, и в связи с этим они обратились. Может быть, это был старый скрипучий ветряк, и он действительно нарушал покой других жителей. Но, в принципе, таких проблем обычно не возникает. На своем участке можно поставить солнечную батарею, можно поставить ветряк. И если при этом не делать подключения к сети и не требовать этого от своих поставщиков электроэнергии, то, в общем, все должно быть просто и понятно.

Ольга Арсланова: У нас на связи Татьяна из Комсомольска-на-Амуре. Здравствуйте.

Зритель: Здравствуйте. Мы стали использовать солнечную энергию, конечно, не от хорошей жизни, потому что у нас в свое время в дачном поселке украли все провода, и даже украли с ЛЭП все провода, от которых был запитан наш дачный поселок, ну, наше садоводство и все соседние садоводства. И первая наша панель (уже больше 10 лет) как раз российского производства. И для начала – свет, компьютер, еще что-то, конечно, не стиральная машинка – огромных затрат как раз и не нужно. У нас первоначально была привезенная из Подмосковья (у нас где-то в Подмосковье производятся солнечные панели) солнечная панель. И вместо инвертора мы использовали бесперебойник от компьютера. Ну, соответственно, аккумуляторы сейчас гелиевые и все прочие, а тогда обычные аккумуляторы от автомобиля. И постепенно уже докупалось и докупалось оборудование.

Сейчас у нас, конечно, не одна панель, потому что потребности растут. Хочется и холодильник, и все прочее, поэтому уже присоединили. Но вот такой суммы для начала, чтобы свет и первоначально, абсолютно не нужно. Просто у меня муж тоже энергетик, он в этом разбирается, и он, в общем-то, все просчитывал. Допустим, такие цифры пугающие – 250 тысяч, полмиллиона. Ну, смотря, конечно, для чего. Если стиральная машинка, то там много. И еще, если восстанавливать нам сейчас освещение, то я думаю, что это обойдется гораздо дороже: протянуть провода, поставить столбы…

Ольга Арсланова: Понятно. Ну, если с нуля-то.

Зритель: Это будет стоить бешеных денег. Вот сейчас у нас дают гектары. И на 20 этих человек я представляю, сколько это будет стоить, если протянуть им все это. Альтернативная энергетика как раз, я думаю…

Ольга Арсланова: Спасибо большое.

Зритель: Выработка самого киловатта дешевле…

Ольга Арсланова: Согласны с Татьяной?

Татьяна Ланьшина: Конечно, абсолютно согласна. Все зависит от конкретного случая. И понятно, что если потребности невелики, то изначальные инвестиции тоже будут низки.

Ольга Арсланова: Скажите, пожалуйста, каким будет следующий шаг? Вот мы показывали график, страны-лидеры. Там ветряки и солнечные батареи – это обычное дело, никого уже не удивишь. Представляются какие-то картинки из фантастических фильмов или сериалов. В "Черном зеркале" энергию выработают люди, которые крутят педали велосипедов. Какое-то фантастическое биотопливо. Вот что дальше? Что будет в XXI веке альтернативными источниками?

Татьяна Ланьшина: Знаете, технологии развиваются очень непредсказуемо. И понятно, что в любой момент может появиться какая-то новая прорывная технология и вытеснить все остальные. Но пока в обозримом будущем, насколько мы можем себе представить, все-таки лидировать будет ветровая и солнечная энергетика – и по инвестициям, и по установленным мощностям, и по приросту генерации. И здесь тоже очень много функционала для технологического развития. Например, в солнечной энергетике сейчас коэффициент полезного действия (КПД) в среднем составляет до 20%. У компании "Хевел" – 22% КПД, как они говорят, то есть достаточно высоко, даже в сравнении с миром.

Юрий Коваленко: Это максимум, да?

Татьяна Ланьшина: Нет. Есть лабораторные панели, где до 50% с лишним доходит КПД, но это, конечно, не коммерческий случай. И если когда-то удастся снизить стоимость этих лабораторных панелей до какого-то приемлемого уровня, вот тогда это будет интересно.

Юрий Коваленко: Спасибо.

Ольга Арсланова: Спасибо большое. Научный сотрудник Центра экономического моделирования энергетики и экологии РАНХиГС Татьяна Ланьшина. Мы говорили об альтернативных источниках энергии и о том, как они развиваются в нашей стране.