«Тамбов, окружённый хлебородной губернией, не знал в эти годы полного голода, но стыла зимами опасная нужда и требовала от людей отдавать все силы ума и души – бытовой изворотливости. И крестьянский раздольный мир вокруг Тамбова стал разрушаться, безжалостно вгоняемыми клиньями сперва заградотрядов (отбиравших у крестьян зерно и продукты просто при перевозе по дорогам), продотрядов и отрядов по ловле дезертиров. Вход такого отряда в замершую от страха деревню всегда означал неминуемые расстрелы» - это цитата из рассказа «Эго» Александра Солженицына, где нобелевский лауреат привёл свои изыскания по вопросам тамбовского восстания крестьян, с того времени прошло уже 100 лет, оно послужило прологом к знаменитой "антоновщине". Бунтовщики заживо распилили схваченных коммунистов и вообще не щадили большевиков, однако вскоре потерпели поражение и были расстреляны. Деревню, где зародился мятеж, чекисты спалили дотла. О том, как брат пошел на брата напомнит корреспондент ОТР Елена Азарченко. А еще мы постараемся разобраться, на чьей стороне правда и можно ли было обойтись без такого количества жертв (подавление Тамбовского восстания называют самым жестоким в истории)?. И почему события столетней давности по сей день вызывают споры ученых, а факты заставляют дискутировать? Павел Давыдов: Мы посмотрели сюжет, который с новой силой поднимает вопрос: на чьей стороне правда и можно ли было обойтись без такого количества жертв? Ведь подавление Тамбовского восстания называют самым жестоким в истории. У нас на связи доктор исторических наук, профессор Тамбовского государственного технического университета Владимир Безгин и доктор исторических наук, профессор кафедры новейшей отечественной истории института истории и политики Московского педагогического государственного университета Василий Цветков. Владимир Борисович и Василий Жанович, здравствуйте! Владимир Безгин: Здравствуйте! Василий Цветков: Здравствуйте! Павел Давыдов: История, как известно, не терпит сослагательного наклонения, но в ситуации с Тамбовским восстанием очень много «если». Главный вопрос: можно ли было избежать такого жестокого подавления? Василий Жанович, а вы как бы ответили на заданный мной вопрос? Василий Цветков: Я думаю, что нужно учитывать специфику последних лет уже Гражданской войны, потому что какие-то примиренческие, компромиссные решения пытались задействовать, допустим, в 18-м году, в 17-м году, к 20 году просто была уже наработана практика подавления повстанческого движения, причём и красными и белыми, и она во многом схожа, и эти формы жестокие считались оправданными в других губерниях, они считались действительно эффективными, но и что тут хотеть? Это всё-таки 21-й год, это не 17-й и даже ещё не более ранний период. Павел Давыдов: Владимир Борисович, а при каких обстоятельствах этого восстания можно было бы избежать? Владимир Безгин: Этого восстания можно было бы избежать, если коммунистический режим прислушался бы к протесту по поводу объёмов продразвёрстки и, самое главное, тех использованных методов, которые власть применяла, ведь была, к примеру, та мощь, которая тех же социалистов, которые сумели наладить заготовку хлеба, не вызывая столь бурную реакцию порой местного населения. Павел Давыдов: Василий Жанович, а для вас восставшие крестьянке – это жертвы большевиков или борцы за крестьянскую справедливость? Вот здесь очень тяжело провести параллели какие-либо. Василий Цветков: Я бы так сказал, что это протестное, антисистемное, вообще, наверно, антивластное движение, потому что Тамбовская губерния отличалась такими настроениями протестными с ещё, наверно, начала XX столетия – это, с одной стороны, но, с другой стороны, мы должны видеть стремление крестьян с самоорганизации, стремление крестьян к самоуправлению и это, безусловно, наверно, положительный момент, потому что степень гражданской активность, пусть хотя бы даже и в таких сугубо протестных формах, но она здесь была, она здесь проявлялась. Павел Давыдов: Владимир Борисович, давайте попробуем предположить: если бы не смогли подавить это крестьянское восстание, как бы это могли изменить ход нашей истории? Владимир Безгин: Вася сейчас правильно отметил, что ход восстания продемонстрировал способность тамбовских крестьян к самоорганизации, ведь успешная велась деятельность Союза трудового крестьянства, которые и систему управления осуществляли и снабжение партизанских отрядов и самоорганизация, основанная на общинном управлении, так что я думаю, что тамбовские крестьяне продемонстрировали возможность создания альтернативных путей развития. Павел Давыдов: Василий Жанович, как бы изменилась наша история, если бы это восстание не было подавлено? Василий Цветков: Тут очень интересный контекст, а именно взаимодействие крестьянского протестного движения с белым движением – вот этот аспект часто выходит, к сожалению, из поля зрения, то есть считается, что крестьяне – это такая самостоятельная, абсолютно самостоятельная сила. Но я хочу сказать, что опять же 20-21-22-й годы всё белое движение без исключения, начиная от Врангеля до Детерикса, ищет всеми путями, всеми возможными способами контактов с крестьянским повстанчеством – это особенная специфика последнего периода «Белого дела», и тут, если бы вот этот блок бы состоялся, условно говоря, крестьянского протестного движения и Врангеля и кого-то ещё из белых лидеров, тогда это было бы, наверно, серьёзной угрозой для советской власти. Павел Давыдов: А вот интересно, почему же события столетней давности и по сей день вызывают такие споры среди учёных? Что мы не можем выяснить, какие факты нам до сих пор не недоступны? Владимир Борисович. Владимир Безгин: Я считаю, что советская трактовка со всей историографией и идеализированный подход ещё находит отголоски в современных спорах, лишь только обращение к документам позволит открыть истину, но реакция, на мой взгляд, является болезненной по причине того, что Тамбовское восстание продемонстрировало конфликт между властью и обществом и силу народного протеста, а также поставило вопрос о допустимости и, скажем так, формах репрессий в отношении к обществу и в этом отношении, безусловно, проблема Тамбовского восстания остаётся актуальной. Павел Давыдов: Василий Жанович, а какие именно факты и события заставляют нас сегодня дискутировать на эту тему? Василий Цветков: Я уже упомянул только что, очень важен для историков, я думаю, более чёткое представление о возможности создания единого антисоветского большевистского фронта, но для этого мало, к сожалению, фактуры, хотя совершенно очевидно, что такие попытки были, предпринимались – это раз. Второй момент, на мой взгляд, это, конечно, краеведческий момент: здесь очень много ещё находить и не надо бояться исследовать именно местную краеведческую специфику, потому что, понятно, что в советское время это всё было абсолютно закрыто, а сейчас раз такая возможность появилась, то нужно её воспользоваться. Павел Давыдов: В сюжете нам напомнили, что в те времена террор был с обеих сторон, можно ли тогда кого-то оправдывать? Владимир Безгин: Вооружённое противостояние было обоюдным, и оно, совершенно верно, в условиях Гражданской войны приобретало особую ожесточённость, по части жестокости стороны не уступали друг другу, но если повстанцы судили не за их принадлежность, не за их убеждения, а за их прежние грехи, то для власти этот террор воспринимался как революционный долг, кара врагов без лишних формальностей. Павел Давыдов: Василий Жанович, а вот сейчас спустя 100 лет пришло ли время осмысления того периода, что называется, без гнева и пристрастия, как вы считаете? Василий Цветков: Безусловно, пришло время, и я бы сказал, что оно уже давно наступило, уже, мне кажется, пора заканчивать вот эти бесконечные споры во многом политизированные о разделении на красных и белых, о правых и неправых, здесь надо понять, что это бывшие граждане единого российского государства и это люди, которые жили в одной стране, это люди с общей историей, и вот эти намеренные, на мой взгляд, разделения сейчас пользы не принесут, конечно. Надо осмысливать и скорей уже, может быть, принимать некое такое решение не об отделении одних от других, а о сближении одних с другими – вот так. Павел Давыдов: Мне показалось или сегодня действительно стало больше людей, сочувствующих крестьянского восстанию? Владимир Борисович. Владимир Безгин: Конечно же, открытие исторической истины приводит к тому, что мы можем непредвзято и объективно посмотреть на ситуацию и чем больше обращений и интерес, который подрастающее поколение проявляет и факты реморализации памяти – всё свидетельствует о том, что воспоминания столетней давности живы, они продолжают быть востребованы сегодня, ведь ещё, на мой взгляд, продолжает тему объективности, надо ведь понять, что парадокс противостояния заключается в том, что борьба-то шла в рамках социалистического выбора, ни о какой реставрации речи не шло и другой вопрос, что военный сценарий не устраивал тамбовских крестьян. Павел Давыдов: О Тамбовском восстании имеется много публикаций и исследований, но наиболее полным является труд Владимир Самошкина «Хроника Антоновского восстания» – так говорят ваши коллеги историки. Вы с этим утверждением согласны или порекомендуете другие книги о событиях столетней давности? Василий Жанович. Василий Цветков: Да, вполне, потому учёт этих факторов обязателен и чем подробнее, чем тщательнее будет подход к изучению любого вообще исторического явления, тем лучше. Я бы ещё хотел отметить, Владимир Борисович очень хорошо сказал в отношении как раз социалистической, социал-демократической составляющей – это, кстати, тоже фактор, который уходит из поля зрения, потому что если говорить о том, что объединяет, а не разделяет, то это как раз и есть, наверно, та самая альтернатива, условно говоря, Советы без коммунистов, но всё же Советы, а в этот период, в 20-е годы, даже в эмиграции появился интересный лозунг: «Царь или Советы!», то есть вот этот элемент самоуправления, мне кажется, он ещё нуждается в изучении, у нас вообще, к сожалению, много внимания уделяется истории центральных властей, верховных властей, а местный уровень ещё нуждается в изучении, безусловно. Павел Давыдов: Владимир Борисович, как бы вы ответили на этот вопрос? Владимир Безгин: Я согласен с Василием Жановичем, что монография Самошкина на сегодняшний день пока остаётся фундаментальным и серьёзным исследованием, конечно она в свете современных подходов и новых документов не лишена слабых сторон, я думаю, что современная историческая наука в очень большом долгу перед читателем и выход фундаментального труда – это, думаю, дело ближайшего будущего. Павел Давыдов: В любом случае «в Гражданской войне не бывает победителей» – писал Михаил Шолохов. Главное – нам сделать выводы и не повторять ошибки прошлого. Владимир Борисович, Василий Жанович, спасибо вам большое за участие в программе и благодарю за оценку событий того времени. Василий Цветков: Спасибо! Владимир Безгин: Спасибо!