Дмитрий Журавлёв: У нас в инфляцию входит и стоимость «Роллс-Ройса» и стоимость кефира. «Ролсс-Ройсы» не дорожают - с кефиром проблема

Гости
Дмитрий Журавлёв
доцент Финансового университета при Правительстве РФ, научный руководитель Института региональных проблем

Тамара Шорникова: Переходим к первой теме. Медработники, педагоги и работники культуры не должны получать меньше 20 тысяч рублей. Депутаты из Северной Осетии предложили своим коллегам в Госдуме установить минимальную зарплату для бюджетников.

Иван Князев: Не меньше двух прожиточных минимумов. В каждом регионе он свой. В среднем по стране это 11 280 рублей. В Северной Осетии, откуда пришла инициатива, минимум ниже – 10 034 рубля. Самые высокие значения в Ямало-Ненецком автономном округе и на Чукотке – около 22 тысяч рублей. То есть там зарплата бюджетников не должна опускаться ниже 44 тысяч.

Тамара Шорникова: Самые низкие показатели в Воронежской области и Калмыкии – в этих регионах прожиточный минимум едва превышает 9 тысяч рублей.

Иван Князев: О первой реакции на инициативу и о ее перспективах поговорим с генеральным директором Института региональных проблем Дмитрием Журавлевым. Здравствуйте, Дмитрий Анатольевич.

Дмитрий Журавлев: Добрый вечер.

Иван Князев: Ну вот смотрите. Реакции-то на самом деле долго ждать не пришлось, депутаты Госдумы уже высказались. Ну, если резюмировать, сказали, что нереально. Но ведь вряд ли вот эту инициативу депутатов из Северной Осетии можно назвать популистской.

Дмитрий Журавлев: Ну, вы знаете, в принципе, конечно, можно. По какой причине? Потому что в таких случаях главный вопрос: за чей счет банкет? Может быть, даже наоборот – первый и главный вопрос: будет ли людям от этого лучше? И второй: за чей счет банкет?

Иван Князев: Ну, наверное, хуже-то точно не будет.

Дмитрий Журавлев: А вот не факт, что лучше будет. Понимаете? Потому что повышение количества денег – это нужно, и это нужно во всех смыслах – и самим людям, и экономике. Но это нужно делать так, чтобы при этом резко не возросли цены, потому что в этой гонке конца нет.

А второе: за чей счет банкет? То есть мы вводим вот этот минимум. А из каких средств он будет получаться? Понимаете, Северной Осетии это не касается, но вообще в республиках Кавказа значительная часть собственно того, что в бюджете – это дотации федерального бюджета. Кто будет платить?

Тамара Шорникова: Ну смотрите. Есть в пояснительной записке такая формулировка (она, конечно, очень размытая): «источником будут являться доходы, увеличившиеся вследствие улучшения внутриэкономической ситуации, роста экономики и производственной сферы». То есть – из наших будущих доходов.

Дмитрий Журавлев: В принципе, это возможно. В принципе. Мы даже с вами как-то обсуждали это. Для того чтобы экономика развивалась, у людей должны быть деньги. Вопрос просто в том, чтобы на первом этапе, когда вот эти деньги пошли, у вас не рванула инфляция.

Если вы это сможете остановить… А остановить это можно только одним способом – большим количеством товаров, любых. Наших, импортных – в данном случае неважно. Их должно быть много. Если их много и они будут друг с другом конкурировать, то вы сможете не позволить инфляции подскочить.

Она будет расти все равно. Вопрос в том – как? Если она не будет подскакивать, то дальше действительно деньги в руках людей станут неким мотором, потому что люди эти деньги отдадут. Эти деньги соберут те, кто продал товар. Они пойдут за следующим товаром, пойдут к производителю, и производитель…

Иван Князев: Маховик начинает крутиться.

Дмитрий Журавлев: Маховик начинает крутиться. Поэтому, по идее, депутаты из Северной Осетии абсолютно правы. Вопрос в технике, чтобы это все правильно сделать.

Иван Князев: Дмитрий Анатольевич, вот вы сказали про инфляцию. Ну смотрите. Если бы зарплату подняли в 10 раз, понимаете, с 10 до 100 тысяч, то можно было бы, наверное, как-то еще подумать: да, действительно инфляция вырастет, потому что люди станут богаче. Но здесь-то, Господи, речь про 20 тысяч идет!

Дмитрий Журавлев: Инфляция же вырастет не потому, что денег станет больше; инфляция вырастет потому, что появится повод ее поднять.

Иван Князев: А, в этом плане?

Дмитрий Журавлев: Мы же не в Америке живем с вами. Вот в Штатах, да, попробуй-ка поднять цены – соседний магазин тебя разорит просто.

Иван Князев: Ну конечно.

Дмитрий Журавлев: А у нас с радостью, с гиканьем и свистом торговцы поднимут цены. Причем их даже обвинять нельзя, потому что у них свои проблемы и так далее, и так далее, и так далее.

Иван Князев: Ну, в смысле? Магазины обычные, сетевые, частные…

Дмитрий Журавлев: У нас сетевые магазины в основном. Понимаете, сеть…

Иван Князев: И они отреагируют мгновенно, даже если на 10 тысяч поднимут?

Дмитрий Журавлев: Конечно, конечно.

Тамара Шорникова: Попрошу наших телезрителей, если вы работаете как раз в медицине, в культуре, в сфере образования (а именно на эти сферы сейчас нацелена инициатива депутатов из Северной Осетии), позвоните нам и расскажите. Если вы врач, учитель, работник культуры, расскажите, сколько вы получаете. Интересно сравнить.

Дмитрий Журавлев: Боюсь, что цифры будут сильно ниже.

Иван Князев: Вот мы как раз и попробуем сравнить, да.

Тамара Шорникова: И что касается собственно цифр. Честно говоря, когда я впервые увидела эту инициативу, она меня немного удивила, потому что… Ну, во-первых, у нас есть те же самые Майские указы президента. В принципе, уже к концу 2018 года те же учителя у нас должны получать 100% от средней зарплаты, те же врачи – 200% от средней зарплаты по региону.

Дмитрий Журавлев: Не минимальной, а средней.

Тамара Шорникова: Но в любом случае для тех же регионов это больше, чем 20 тысяч. На кого тогда вот эта и центра рассчитана? То есть, по идее, они уже сейчас должны получать больше, чем им хотят прибавить.

Дмитрий Журавлев: В среднем по больнице они так и получают. Но вопрос в том, кто сколько. То есть остается некоторое количество людей, которые оказываются внизу. Нагрузки разные, должности разные, если мы говорим об учителях и врачах. Деятели культуры – это вообще вопрос темный на уровне региона. Что у нас? Слава богу, если национальный регион, то хоть национальный театр будет. А если не национальный, то что это будет? А вот учителя и врачи – это понятно. Причем учителя – 100%, а врачи, по-моему, даже больше 100% должны иметь.

Тамара Шорникова: 200%.

Дмитрий Журавлев: 200% по региону, да. При том, что их не хватает. И платить им меньше вроде бы невозможно. Но ведь есть не только учителя и врачи, а есть нянечки. Вот в Москве, например, чаще всего нянечками работают женщины из дальнего Подмосковья. Почему? Потому что на то, что они получают, в Москве жить нельзя, а жить можно так, где они живут.

Иван Князев: Смотрите. Вот вы говорите, что это некоторая категория тех, кто получает меньше всех. Все-таки действительно их несколько? Это такая некоторая категория? Или все-таки много у нас таких работников?

Дмитрий Журавлев: Вы о количестве или о типах?

Иван Князев: О количестве.

Дмитрий Журавлев: О количестве? Много. Потому что чем… Это же пирамида. То есть – чем ниже, тем народа-то больше. У нас в этой пирамиде, если мы говорим о врачах, узкое место – это то самое первичное звено, потому что туда просто никто не идет. Там неизвестно, сколько платят, поскольку не особо есть кому. У нас же в этом смысле очень тяжелая проблема.

Но низ пирамиды все равно внизу. Мы же все время меряем… Это не вина чья-то, просто по-другому не померяешь. В среднем по больнице (извините за каламбур плохой) и с учителями, и врачами. Один – учитель высшей категории, у него полная нагрузка. А другой учитель не имеет высшей категории, у него неполная нагрузка, и цифра у него получится меньше.

Иван Князев: И еще, знаете, мы почему-то, когда говорим слово «бюджетники», мы говорим все время о врачах, о педагогах, о работниках музеев. Но ведь, наверное, не все категории мы перечисляем. Бюджетники у нас и те, кто работают, например, в той же полиции. Это же бюджетники? Бюджетники.

Дмитрий Журавлев: Но их считают… Их привычно относят к сотрудникам органов власти, управления.

Иван Князев: Просто кто у нас еще тогда бюджетники?

Дмитрий Журавлев: Для них есть дополнительные льготы. Во-первых, они у нас, извините, федеральную пенсию получают. Их не очень волнует, что там в Пенсионном фонде региона.

Иван Князев: Я просто к тому, что… Простите, пожалуйста, что перебиваю. Я просто к тому, что когда депутаты из Северной Осетии эту инициативу выдвигают, они обо всех бюджетниках говорят? Или они все-таки намекают…

Дмитрий Журавлев: Они выступили с инициативой и говорят обо всех. Я не знаю, что они думают по этому поводу. По сути, закон не может иметь изъятий, либо они должны быть записаны отдельной статьей.

Иван Князев: Вот! Понимаете, просто цифры разные. Если взять категорию врачей, педагогов и работников музеев – это одна цифра. А если всех бюджетников иметь в виду, то цифра получатся намного больше.

Дмитрий Журавлев: Это во-первых. А во-вторых, если взять работников музеев, то в любом случае хорошо не получится, потому что они у нас и в советское время всегда жили, в общем, не очень хорошо, прямо скажем. Это не современная проблема, а это всегда было. То, что больница должна работать и школа должна работать – все это понимают. А вот насчет музеев – это всегда воспринималось как некое дополнение.

Тамара Шорникова: Присылают уже нам свои зарплаты телезрители. Есть телефонный звонок, через минуту его послушаем. А пока – SMS.

Белгородская область: «Медицинская сестра в школе, высшая категория. Ставка – 8 600». Ярославская область: «Преподаватель медицинского колледжа. Оклад – 8 300. Высшая категория». Тоже медсестра, но уже из Владимирской области – 13 тысяч. И Волгоградская – 11 тысяч рублей.

Иван Князев: И Москва тут даже. Кстати, Москва! Зарплата воспитателя с высшим образованием в детском саду – 24 тысячи.

Тамара Шорникова: Новосибирск: «Зять – фельдшер «скорой помощи». Зарплата – 22–25 тысяч. И это с приличной переработкой».

И сразу то, о чем переживают уже зрители, в свою очередь думая о такой инициативе. Псковская область: «Не зарплата должна быть равна двум прожиточным минимумам, а оклад на одну ставку. А то опять народ сократят, а остальным пахать на две ставки».

Дмитрий Журавлев: Это другой, кстати, очень важный вопрос.

Иван Князев: Да-да-да, очень важный.

Дмитрий Журавлев: Он никуда не уходит, и он очень важный. А как будет достигаться поставленная задача?

Иван Князев: Сокращениями.

Дмитрий Журавлев: У нас очень красиво умеют достигать результатов. Оторопь иногда берет!

Тамара Шорникова: Ну, санитарок в уборщиц переводить, например.

Дмитрий Журавлев: Ладно, санитарки в уборщицы. У нас в некоторых НИИ, по крайней мере некоторое время назад, скажем осторожно, ученые на одна шестнадцатую ставки работали. А ставка была правильная, как по указу.

Иван Князев: Вот нам уже пишет Кострома: «Значит, работающих будут переводить на полставки, треть ставки, четверть ставки и так далее». А мы в нашей стране умеем хорошую инициативу немножко так повернуть, чтобы все как обычно получилось.

Тамара Шорникова: Ольга, Волгоградская область, учитель. Давайте послушаем ее. Ольга, здравствуйте.

Иван Князев: Здравствуйте.

Зритель: Здравствуйте.

Тамара Шорникова: Расскажите, сколько вы…

Зритель: Приятно вас слышать.

Тамара Шорникова: Взаимно. Сколько получаете, Ольга? Мы так сразу в лоб, времени мало.

Зритель: Я хочу сказать, что у меня 33 часа сейчас вместо 18. И я за это получаю 22, практически 23 тысячи чистыми. Но совсем недавно, когда разбирала бумаги, я нашла квитки о зарплате 2006 года. У меня зарплата в 2006 году – были те же 22 тысячи за 30 часов. То есть нагрузка у меня практически не изменилась. И зарплата не изменилась за эти 13 лет, хотя несколько раз было повышение. И последнее было повышение ставки у нас – стало 11 400 тысяч, по-моему.

Тамара Шорникова: Ольга, это интересно.

Зритель: Ничего не изменилось!

Тамара Шорникова: А из-за чего так получается? Какие-то надбавки урезают? Или что происходит? Ведь, по идее же, индексации были за 13 лет. Что «съело» эти деньги?

Зритель: Были индексации, было несколько повышений. И последнее буквально год назад, по-моему, было – с 8 тысяч до 11 тысяч, вот эта минимальная ставка.

Дело все в том, что есть котел определенный, я так поняла, заработный. Вот есть, например, 100 тысяч. Так 100 тысяч и остается. И внутри его перераспределяются средства. То есть на часы повысилась цена – понизится за все остальное. За категорию, за проверку тетрадей, за классное руководство – за все это понизилось.

Тамара Шорникова: Да, понятно. Спасибо большое.

Иван Князев: Да, спасибо большое.

Дмитрий Журавлев: А ведь это тоже происходит не просто потому, что обязательно хочется этого несчастного учителя убить, а потому, что из какого бюджета все это? Из местного. А о местном бюджете – или хорошо, или ничего. О местном бюджете говорить прилично сложно. Местный бюджет нормальный бывает только в нефтяных регионах, потому что налог на недра.

Тамара Шорникова: Но с федеральным-то все в порядке. Вот это начинает злить в последнее время. Профицит есть…

Дмитрий Журавлев: Не просто все в порядке. Излишки в федеральном бюджете огромные!

Иван Князев: В том-то и дело. Может быть, поэтому как раз осетинские депутаты и надеются? Они ведь не упомянули, что будут из своего бюджета…

Дмитрий Журавлев: А они с министром финансов договорились? У Министерства финансов своя точка зрения.

Тамара Шорникова: Ну простите, это же не его личный кошелек все-таки.

Дмитрий Журавлев: Любой министр финансов в любой стране… Знаете, в одной книжке было написано (упаси бог, не о нашем министре финансов!): «Он так любил деньги, что даже не воровал». Любой министр финансов – это Цербер у бюджета. И это его позиция.

Другой вопрос, что он не должен быть у бюджета один. Там должен быть еще один министр – министр расходов, который у него изымает и говорит: «Нет, все-таки потратить надо». А у нас реально главный министр – это министр финансов.

Иван Князев: Ну, ему, наверное, тоже кто-то говорит: «Вот сюда надо потратить, а сюда – не надо».

Дмитрий Журавлев: Ну да. Но тот «кто-то» не может все время только этим заниматься. У него, в общем-то, других забот хватает.

Тамара Шорникова: Еще один телефонный звонок – Ульяна, Москва, логопед. Здравствуйте.

Иван Князев: Здравствуйте, Ульяна.

Зритель: Да, здравствуйте. Вот хотелось бы поучаствовать в вашей дискуссии. Я хочу сказать о том, что я и в здравоохранении работала, и в образовании я сейчас работаю. В принципе, творится одно и то же. Понимаете?

Тамара Шорникова: А что и о?

Зритель: Просто в Москве у нас получают один заработок… Например, как логопед я буду получать до 80 тысяч, а если я работаю в Московской области, то это не больше 45–50 тысяч. Это учитывая весь стаж, все надбавки. Вы понимаете, зарплата складывается, получается, не только из оклада, но и от того, что… Директор захочет тебе дать – он тебе даст. А не захочет – он не выдаст тебе премию. Соответственно, у тебя зарплата будет другой.

И в чем здесь причина? В том, что все-таки у нас это… Знаете, как раньше, при Советском Союзе, у всех была одинаковая зарплата. А сейчас каждый человек решает… вернее, управленец решает по-своему. Ему дают возможность решать, сколько этому работнику дать. Понимаете, это неправильно.

Тамара Шорникова: Да, понятно, Ульяна.

Зритель: Это мое мнение. Получается, что в Орле зарплата еще меньше. И как это? Честно разве? Например, почему Москва живет и получает одну зарплату, а Орел, например, получает другую зарплату?

Тамара Шорникова: Ульяна, подскажите, на ваш взгляд, какова должна быть минимальная планка, например, для вашей зарплаты?

Зритель: Ну, скажем так, чтобы, в принципе, если есть дети, семья, то 80 тысяч, наверное, должна быть зарплата. Если вдруг заболел ребенок или что-то. То, что сейчас получают, конечно, в образовании – это просто слезы. Понимаете? Но у нас же… Слышать-то, может быть, нас и слышат, но слушать и делать что-то верхи не хотят. Понимаете? А низы уже не могут. Вот так я скажу. Понимаете?

Дмитрий Журавлев: Знакомая формула.

Иван Князев: Да-да-да.

Тамара Шорникова: Спасибо, Ульяна. И ждем ваших тоже мнений, дорогие телезрители.

Дмитрий Журавлев: Что касается…

Тамара Шорникова: Как вы думаете, какая должна быть минимальная зарплата в образовании, в медицине, в культуре?

Дмитрий Журавлев: Вот эта дифференциация же вводилась с благими намерениями: «Давайте больше платить тем, кто хорошо работает, и меньше тем, кто плохо работает». Только механизма некоего абсолютного выявления хороших и плохих нет.

Иван Князев: Как понимать «хорошо» и «плохо»?

Дмитрий Журавлев: А есть личный механизм в лице руководителя, который и определяет. А у него свои вкусы, свои представления. Он, может быть, даже не хочет ничего плохого (вот такой идеальный руководитель), но он платит так, как он считает нужным.

Например, в высшем образовании есть средства от платных студентов – и они как раз тоже идут на стимулирование преподавательского состава. Но определяет-то совет вуза. А там тоже живые люди, и они не ангелы, не боги, не дьяволы. И в результате идея красивая, в общем, в идеале правильная… Мы сегодня все время об этом говорим. У нас все время идеально правильные идеи, которые при реализации как-то начинают выглядеть не очень идеально. Это приводит к тому, что руководитель по собственному вкусу распределяет средства.

Иван Князев: Продолжаем мы собирать зарплаты по разным регионам. Ярославская область: «Водитель школьного автобуса – 12 800». Потом, Ульяновская область: «Водитель «скорой». Оклад – 7 600. Грязными зарплата – 15 тысяч». Воронежская область пишет, что вообще всем нужно повышать заработную плату. Брянская область: «Фельдшер, высшая категория. Оклад – 6 400».

Тамара Шорникова: И те же зарплаты из нашего опроса. Мы считали, какая зарплата у учителей у нас в стране. Естественно, наши цифры сильно разошлись с Росстатом. Официально у нас по стране 38 тысяч рублей – зарплата российского учителя. Исходя из наших сообщений средняя – 23. Конечно, по регионам большой разброс. В той же Северной Осетии, например, 10 тысяч не набегает. Это, конечно, очень далеко от того же Майского указа.

Сам Росстат признает, что, в общем-то, не достигаются параметры – где-то 86%, где-то 97%. В общем, почти идеально, но все равно. Вопрос: а есть ли разница тогда, как считать – по Майскому указу президента, по двум прожиточным минимумам, по МРОТ или еще как-то выставлять, – если это не выполняется? Майский указ президента! Есть ли вообще какая-то…

Дмитрий Журавлев: Вы знаете, все-таки лучше, чтобы был указ, который не выполняется, потому что хотя бы спросить можно. Если не будет никакого указа, то все то, что мы сейчас обсуждаем, покажется белой полосой. Потому что желающих приватизировать наши с вами деньги всегда много, они там в очередь стоять, желающие. Я согласен, что указы должны выполняться. Это вопрос к структурам управления. Потому что для выполнения указов, кроме чисто экономических аспектов, есть административные. Вот не выполнили – значит, кому-то по рукам. Наверное, не получается по рукам, иначе бы выполнили. Другой вопрос – как? Мы это только что обсуждали. Ну, вы полнили.

И еще проблема в чем? Вот мы все время говорим «мало», «много». А ведь я бы вообще считал не в деньгах. Вспомните… Ну, вы молодые люди, вы этого не помните. Советская зарплата была 170 рублей. Вопрос покупательной способности. Ведь она еще почему так разбегается? У нас зарплата на Сахалине выше, чем в Москве, только я что-то не знаю, чтобы москвичи бежали на Сахалин. Потому что покупательная способность денег там принципиально другая.

Иван Князев: Звонок у нас есть. Елена с нами на связи, Краснодарский край. Елена, здравствуйте.

Зритель: Здравствуйте. Это Краснодар.

Иван Князев: Да, слушаем вас.

Зритель: Вот смотрите, какая проблема. Сейчас говорила женщина, которая учительницей работала, что у нее зарплата не повышалась несколько лет. У меня оклад последний был 10 800. И то я узнала об этом в мае месяце, что в феврале он был повышен. Но каким образом узнала?

Начиная с февраля, начали уменьшать зарплату, просто вот так, вполовину, без всяких надбавок. Позвонили заведующей, и она сказала: «Это спрашивайте у главного врача». Пошли спрашивать у главного врача… у экономиста. Он говорит, что такого распоряжения вообще не могло быть, только на повышение может быть. Как только пошла в отдел кадров и позвонила главному врачу, мне… Вот смотрите. Буквально 17-го позвонила. 18-е и 19-е – выходные дни. 20-го утром вызвали в отдел кадров и сказали: «С 22 июля вы будете сокращены», – за то, что позвонила и узнала по поводу своей зарплаты. А зарплату сократили в два раза. Бакалавриат, высшее образование, 28 лет.

И остались там две пенсионерки. Представляете? А работы по шею! Это центральная городская больница, в центре города находится. Просто ума не приложу, как они теперь справляются. Потому что нужен был четвертый сотрудник. А увольнять начали, знаете, нашли какие-то такие лазейки, что у меня и сертификат старый. У меня все свежее, все нормальное.

Высшее образование их вообще не интересует. Они даже смеются над этим. Хотя недавно Голикова говорила нашему президенту Владимиру Владимировичу Путину, что сейчас будет во всех дипломах писаться: бакалавриат, специальность и потом преподаватель. А для них это нонсенс. Помогите, пожалуйста, чтобы все было нормально. Большое вам спасибо за внимание.

Иван Князев: Спасибо большое. Действительно, из ряда вон выходящая история.

Тамара Шорникова: Оставьте контакты обязательно нашему редактору. Возможно, сможем как-то помочь.

Ирина, Архангельская область, давайте послушаем.

Иван Князев: Да, сразу еще один звонок. Ирина, здравствуйте.

Зритель: Да, здравствуйте.

Тамара Шорникова: Слушаем вас. Где работаете?

Зритель: Я работаю учителем, индивидуальное обучение, город Онега, Архангельская область, «Онежская СКОШИ», то есть мы работаем с детьми с интеллектуальными нарушениями.

Дмитрий Журавлев: Тяжелейшая работа!

Зритель: Моя зарплата в месяц составляет 24 725 рублей 25 копеек. Это Север, Крайний Север.

Тамара Шорникова: А нагрузка какая? Это ставка?

Зритель: Получается оклад.

Тамара Шорникова: Ну, работаете вы сколько часов в неделю?

Зритель: Работаем… Так, посчитала. По-моему, 22 часа.

Тамара Шорникова: Да, спасибо вам, конечно, за звонок.

Иван Князев: Да, понятно, спасибо.

Опять же Москва и Московская область пишут: «Внучка работает в налоговой инспекции. Зарплата – около 11 тысяч рублей». Самара: «Оклад медсестры (высшая категория) – 11 800». Ведь это по всей стране. Секретарь в суде получает 16 тысяч. Где-нибудь в налоговой тоже какой-нибудь секретарь, если ты не советник, если у тебя не чин советника, то это зарплата совсем маленькая.

Хотелось бы понимать, что нужно сделать у нас в стране, какие решения нужно принять, чтобы как раз таки ситуацию в сфере бюджетников выправить?

Дмитрий Журавлев: С госслужбой проще, потому что там есть эта вертикаль должностей, и вы более или менее легко можете организовать, было бы желание.

Когда Владимир Владимирович пришел в 2000 году, он одним указом это все выправил. И я помню чиновников 2000 года, которые ходили веселые и счастливые – не потому, что они получают очень много, а они получают столько, на сколько можно жить. И это правильно. Дешевый чиновник дорого обходится.

Но гораздо серьезнее эта проблема… Понимаете, чиновник в конечном счете, конечно, не будет судиться с госвластью. Хотя я знаю одного, который судился и даже выиграл, но ему это не помогло в жизни. Но он защищен корпорацией. Попробуйте снизить зарплату судье – и посмотрим, как быстро будет проблема решена.

А что делать вот тем, кто нам звонит? Их корпорация не защищает, потому что у них корпорация вертикальная. У них главврач и директор школы. Знаете, по сравнению со школой, армия – это либеральный клуб интересов. Более жесткой административной вертикали, чем в средней школе, я не видел нигде. И что вы сделаете? Хорошо, что они нам позвонили. Но позвонили-то в основном от безысходности. Вот человека увольняют. А так что ты сделаешь? Директор сказал: «Все, уволена». И куда? Вот их защищать надо очень сильно. Вопрос – кто?

Тамара Шорникова: Томская область: «Сколько можно слышать «зарплату повысят»? Даже если поднимут на немного, цены все равно поднимутся выше».

Хотя тот же Антон Силуанов 22 октября обещал бюджетникам, что рост их зарплат в следующем году обгонит официальную инфляцию. Татьяна Голикова обещала, что зарплаты проиндексируют с 1 октября 2020 года на 3,8%.

Дмитрий Журавлев: Ключевое слово – «официальную инфляцию». У нас же в инфляцию входит и стоимость Rolls-Royce, и стоимость кефира. Rolls-Royce не дорожают, поверьте, а с кефиром проблема. То есть дорожает самое дешевое, и поэтому инфляция в целом, наверное, ее обгонит.

А вот инфляция дешевая… А инфляция – это, как известно, налог на бедных. Вот удастся ли ее обогнать? Не потому, что виноват в этом Силуанов, не виноват. Просто всегда так получается, что в результате чистого рынка денег страдают те, у кого их нет. А у тех, кого они есть, все хорошо.

Поэтому не может быть в социальной сфере чистого рынка денег. Должны быть жесткие правила. Вы извините, попробуйте-ка вы повысить в Америке цены на дешевую еду. Тут не то что Трамп, там вообще все руководство страны не удержится, через два дня ни одного не будет. Будет костерок на месте Белого дома, и все.

То есть должна быть некая «низовка», которая социально защищена. Не все. Если все социально защитить, то советская власть получится. Это совершенно другая история. Но вот тот минимум самых дешевых – они должны быть защищены. Мы же все время защищаем богатых. Мы все время боимся, что если богатые не будут богатыми, то экономика развиваться не будет. Это неправда. Если бедные перестанут быть бедными, то экономика будет развиваться. По-другому не получится.

Иван Князев: Спасибо вам, Дмитрий Анатольевич. Дмитрий Журавлев, был у нас в гостях, генеральный директор Института региональных проблем. Обсуждали предполагаемую инициативу, точнее, инициативу предполагаемого повышения заработной платы бюджетника.