Хотят ли россияне вернуться в СССР? Опрос зрителей ОТР с комментариями политолога и экономиста

Гости
Сергей Черняховский
политолог, профессор кафедры истории и теории политики факультета политологии МГУ им. М.В. Ломоносова
Сергей Смирнов
доктор экономических наук, научный сотрудник Института научной информации по общественным наукам РАН

Константин Чуриков: Возвращаемся к нашей «Теме дня». Хотят ли россияне вернуться в Советский Союз? Попробуем это выяснить и сейчас. Дело в том, что накануне гендиректор ВЦИОМ Валерий Федоров сказал, что да, люди у нас с симпатией относятся к советскому прошлому, но если бы был проведен соответствующий опрос, а ВЦИОМ еще об этом не спрашивал, то за возвращение СССР, по его мнению, проголосовало бы не больше половины россиян, это вот предположил Валерий Федоров. Нам стало интересно, и давайте прямо сейчас запустим этот SMS-опрос.

Оксана Галькевич: Нам стало настолько интересно, друзья, что, мне кажется, мы чуть ли не впервые проводим этот опрос и утром, и вечером, потом все это вместе проанализируем, эти данные, расскажем вам об итоговом результате. Итак, хотите ли вы жить в СССР? Ваши ответы «да» или «нет» присылайте на наш короткий номер 5445, в конце этого часа будем подводить итоги. Кстати, мы ждем от вас и развернутых ответов, чем вам нравился или не нравился Советский Союз, – пожалуйста, пишите нам, звоните нам, мы ждем, очень даже ждем.

Константин Чуриков: У нас в студии на наши и ваши вопросы отвечают сегодня Сергей Черняховский, доктор политических наук, профессор факультета политологии МГУ, и Сергей Смирнов, доктор экономических наук. Добрый вечер, уважаемые гости.

Оксана Галькевич: Здравствуйте, Сергей Феликсович и Сергей Николаевич.

Сергей Смирнов: Доброго вечера всем.

Константин Чуриков: Ну, давайте сначала вкратце. Как вы считаете, что человек, живший в Советском Союзе, ну взрослый человек, чувствовал такого, чего он не чувствует сейчас? Сергей Феликсович?

Сергей Черняховский: Разные чувствовали по-разному, но в целом осмысленность жизнь, уверенность в том, что твоя страна лучшая в мире и маяк для развития человечества, гордость за то, что ее создали люди, свергнув старую власть и победив в Великой Отечественной войне, став лидером во многих технологических областях, и уверенность в том, что вообще-то да, чуть раньше, чуть позже, но, может быть, не к 1980 году, но мы на пути к созданию вот этого Мира Полудня, о котором писали Стругацкие.

Константин Чуриков: Сергей Николаевич?

Оксана Галькевич: Сергей Николаевич?

Сергей Смирнов: Честно говоря, не знаю. Почему? Потому что… Ну да, я не могу обсуждать людей, которые тянутся в Советский Союз, я понимаю, связано… Правильно Сергей Феликсович сказал, какая-то уверенность, на мой взгляд, псевдоуверенность в завтрашнем дне. На мой взгляд, это тоска, извините, по молодости, между прочим, когда экономические и социальные проблемы были где-то там, далеко, а ты устраивал свою личную жизнь, ты получал образование, ты где-то работал, может быть, служил в армии офицером или рядовым, где ты имел гарантированную заработную плату, где каждый практически имел свой источник дохода. Тут про вытрезвители поднималась тема, да? Кто будет сейчас оплачивать их содержание? Интеллигенция пьет в ресторанах, разъезжаясь на такси, и с кого брать эти деньги на самом деле?

Вот тогда все было так: заработная плата, стипендия, пенсия, зарплата военнослужащих. Но при этом я могу сказать то, чего не хватало, – не хватало свободы абсолютно, давила коммунистическая идеология и приземляла нас. И вот когда начался 1985 год, я думаю, очень многие переоценили то общество, в котором они жили и в котором прошла значительная часть их жизни.

Оксана Галькевич: Важный вопрос, я просто хотела уточнить. Сергей Николаевич, то есть получается, что вот эта вот ностальгия обширная по Советскому Союзу – это вопрос старения того поколения, которое Советский Союз еще застало?

Сергей Смирнов: Нет, не только, мы знаем, что и молодежь…

Оксана Галькевич: А как же тогда с ними быть, да?

Сергей Смирнов: Оксана, а с молодежью это воспоминания отцов, того стареющего поколения, и это отсутствие опыта существования в той эпохе.

Сергей Черняховский: Получается, что те, у кого есть опыт, хотят туда, и у кого нет опыта.

Константин Чуриков: Я хочу спросить, секундочку…

Сергей Черняховский: На самом деле…

Константин Чуриков: Я хочу спросить: вот идеология мешала или помогала строить, развивать?

Сергей Черняховский: Идеология вообще, если это идеология, всегда помогает, потому что идеология – это ценности и цели. Ты знаешь, что для тебя важно в этой жизни, знаешь систему координат, что считается хорошим, что плохим, и каковы цели твои, общества и так далее. Вот эта идея, что давила коммунистическая партия, – ну кого-то, может быть, она и давила, кто-то считал, что ему нужна некая свобода, хотя я, достаточно долго прожив… Я начал работать в 1973 году, 10 лет я работал на заводе слесарем, потом стал преподавать в ВУЗе, вечерний закончил, я никогда не чувствовал себя несвободным человеком ни с какой точки зрения. А свобода, одна партия или несколько партий, ну мы могли убедиться, что в этом отношении это мало что меняет, может быть одна хорошая, может быть двести плохих.

Оксана Галькевич: То есть главное, собственно, не давление идеологии, а чтобы кормили хорошо? А кормили, кстати, как тогда, хорошо?

Сергей Черняховский: Да дело не в этом, потому что дело не в том, чтобы кормили хорошо, кормили по-разному. Дело в первую очередь в осмысленности и вот в этом ощущении свободы, что ты хозяин жизни. Возможно, разные социальные группы это воспринимали по-разному.

Вообще говоря, у нас было такое определение, что у нас развитой социализм; развитой социализм, как любое развитое состояние общества, есть состояние его развитых противоречий, то есть то, за счет чего общество развивается, это противоречия. Как с ними, как их реализовывали?

У нас возникла ситуация, когда подавляющее большинство общества готово было уже к сложным видам труда, а производственный уровень не давал сложного эвристического труда для всех. Это можно было решать на пути созидания и создания нового производства. Решили это делать на пути подражания глупым моделям даже не то чтобы западным, а выдуманным определенной частью вырождающейся...

Оксана Галькевич: Давайте более широкую такую дискуссию с привлечением нашей аудитории…

Константин Чуриков: Сейчас, одна реплика. Просто мы всего 5 минут назад начали говорить, уже около 3 тысяч человек проголосовали на портале, и это только начало.

Сейчас у нас телефонный звонок.

Оксана Галькевич: И уже звонков, вы знаете, в очереди, уже даже люди слетают, поэтому давайте просто будем успевать их выводить в эфир. Нина, Пензенская область. Нина, здравствуйте.

Зритель: Здравствуйте.

Оксана Галькевич: Здравствуйте.

Зритель: Вот. Я на этот вопрос отвечаю так: да, я хотела бы жить в СССР. Почему? Потому что была стабильность. Я не беру никакую политику, я выступаю от простого человека. У меня была работа, у меня была зарплата, я не боялась завтрашнего дня, не душили никакие цены на ЖКХ, на продукты питания зарплаты хватало. Рубль был рублем. И свобода была так же, не надо нам сейчас говорить, никто нас не унижал. Мы учились, мы лечились, мы работали и не боялись. А теперь встаешь и думаешь, сколько сегодня за газ, за свет платить, а пенсия маленькая, вот. Поэтому мне сейчас тяжело, и я хотела бы жить в СССР.

Константин Чуриков: Спасибо за ваше мнение.

Оксана Галькевич: Да.

Константин Чуриков: Еще сразу давай звонок.

Оксана Галькевич: Валентина из Московской области, да. Валентина, здравствуйте.

Зритель: А, добрый вечер, немножко волнуюсь.

Константин Чуриков: Не волнуйтесь.

Зритель: Такая злободневная тема.

Оксана Галькевич: Ага.

Зритель: Конечно, сейчас подавляющее количество людей и даже молодежь, вот у меня внучке 18 лет, она очень любит, когда я рассказываю, как мы жили в те годы. Моя юность и студенчество пришлись на 1970-е гг. Приглашенный говорил, что не было какой-то свободы, – все было. Мы ходили в театры, на больших экранах шли хорошие западные фильмы, понимаете? Если мы хотели читать какую-то литературу, она была в свободном доступе. Была уверенность в завтрашнем дне, и мы тогда это, студенты, понимали, и так же потом, когда пошли работать.

Что сейчас? Сейчас даже молодежь не может понять, что происходит. Люди идут на работу молодые, они не знают, будут ли они работать завтра. И естественно, если бы был проведен правильный опрос, я уверена, что минимум 85–90%, разный возраст, захотел бы жить в те времена, в которые, в общем-то, пришлось самое счастливое время, это 1960-е – начало 1980-х гг., на которые пришелся отрезок моей жизни.

Константин Чуриков: Валентина, вам спасибо.

Я хочу спросить, раз уж все так или иначе мерят свои, получается, потребительские корзины тогда и сейчас, как бы вы оценили покупательную способность средней зарплаты в советское время? Давайте возьмем какой-то период, не знаю, 1980 год, вот год моего рождения.

Сергей Черняховский: Пожалуйста. Средняя зарплата… Достигаемая реальная зарплата на заводе «ЗИЛ» слесаря на сборочном конвейере, то есть не высшей квалификации, 300 рублей. Зарплата доцента, то есть средний уровень в этой сфере, 320 рублей. Что это такое реально? Реально надо по совокупности, не по отдельным товарам. Вот рубль 1985-го или 1980 года – это 500 рублей нынешних. То есть тот, кто получал тогда 120 рублей, выйдя после института, сейчас получал бы сразу 60 тысяч.

Пенсия минимальная в 70 рублей сейчас была бы 35 тысяч в нынешнем переводе. Максимальная была, если не персональная, где-то 140, это было бы 70 тысяч. Тот же самый доцент, я не беру доктора наук, сейчас получал бы вместо 320 тех, если перевести, 160 тысяч, этого близко сейчас нет. Очень многие отдельные товары не в коэффициенте 1 к 500, 1 к 200, 1 к 100, машины дешевле, водка дешевле стала, самое насущное.

Оксана Галькевич: Да.

Сергей Черняховский: Но реально, чтобы поддерживать свой уровень жизни, создавая то же ощущение примерное, которое было тогда на определенную сумму, вот надо считать 1 к 500.

Оксана Галькевич: Сергей Николаевич?

Сергей Смирнов: Вы знаете, я недавно писал по заказу «Ельцин Центра» главу про экономические реформы в России с 1985-го по 2004-е гг. И у меня был как раз сюжет, связанный со сравнением потребительского рынка до начала реформ и после.

Оксана Галькевич: Ага.

Сергей Смирнов: И вот, собственно говоря, когда мы задаем этот вопрос о сравнении покупательной способности, в моем представлении он абсолютно некорректный.

Константин Чуриков: Так.

Сергей Смирнов: Да, мы можем посчитать что-то очень виртуальное. А вы вспомните, могли ли мы эти наши деньги… Ну вот, скажем, мою зарплату заведующего сектором, 400 рублей, кандидат наук в то время был…

Константин Чуриков: Сейчас умножим на 500…

Сергей Смирнов: …реально отоварить? Какие товары я мог прийти в магазин и купить? Ну кроме каких-то элементарных продуктов питания, в Москве лучше, в Санкт-Петербурге, в закрытых территориальных образованиях лучше, но тем не менее: что я мог купить? Я не говорю уже про автомобили, я не говорю про гарнитуры…

Константин Чуриков: Сергей Николаевич, в нынешних деньгах 200 тысяч.

Сергей Смирнов: А?

Константин Чуриков: Двести тысяч, четыреста я умножил на пятьсот.

Сергей Смирнов: Ну вот я об этом говорю, да. Как мы могли купить? Стоять в очереди? Унижаться как потребитель? Интриговать там, я не знаю…

Оксана Галькевич: По блату.

Сергей Смирнов: По блату абсолютно, блат – это отдельная песня.

Оксана Галькевич: Явление.

Сергей Смирнов: И вот это унижение человека… Извините, почему я должен получать согласие партбюро? Я был, кстати, членом партии 10 лет…

Оксана Галькевич: На что, на гарнитур?

Сергей Смирнов: На профсоюзы, это все подписывалось…

Константин Чуриков: Сергей Николаевич, секунду, я нисколько не нападаю, но…

Сергей Смирнов: Ну нельзя сравнивать те деньги и эти деньги, вы понимаете? Товарной массы не было.

Сергей Черняховский: Да достаточно ее было, это жирели те, кто 400 получал.

Константин Чуриков: Но нет ли сегодня унижения, когда бабушка не условная, а вполне реальная…

Сергей Смирнов: Есть, есть, про пенсии мы не раз тут уже говорили.

Константин Чуриков: …и по копеечке откладывает из этого пакетика?

Сергей Смирнов: Это другой вопрос.

Сергей Черняховский: Да это тот же вопрос.

Сергей Смирнов: Это отсутствие вменяемой социальной политики государства нынешнего. Я не говорю, что нынешняя ситуация идеальна.

Оксана Галькевич: Давайте выслушаем Александра из Керчи. Александр, здравствуйте.

Зритель: Здравствуйте. Я вот хотел сказать, Сергей Николаевич молодец, все правильно говорил. Я противник СССР, я считаю, это ужаснейшие 70 лет были в истории нашей страны. Объясню свою точку зрения. Вот эти все мифы про бесплатные квартиры, как было хорошо, правильно Сергей Николаевич сказал, что не надо сравнивать с нынешним положением, с нашей страной надо сравнивать нормальные страны.

То есть в Советском Союзе давали бесплатную квартиру, но когда? Не в 20 лет, когда ты молодая семья, когда у тебя родился ребенок, а в 30–35 лет. Ты 10–15 лет по распределению от завода какого-нибудь, во-первых, живешь непонятно в каком городе, который завод тебе сказал или партия решила, где жить. Во-вторых, выбирает район тебе, вот тут ты будешь, в этом районе жить и будешь 15 лет ждать эту квартиру, в общежитии проживешь. В нормальной стране берет человек ипотеку под 1,5% и выбирает сам город, выбирает район, место и квадратуру…

Константин Чуриков: Понятно. Александр, скажите, тогда ваше любимое время, период, который вы застали как гражданин, какое любимое?

Зритель: Смотрите, я вам рассказываю. Я родился в 1987 году, я жил в 1990-е гг. Почему многие люди вспоминают Советский Союз, особенно взрослое поколение? Потому что в это время была ихняя молодость, они были здоровые, счастливые, ихние дети были маленькие, они были счастливы в этот момент. В моем понимании 1990-е гг. были прекрасным временем, но это же неправда, правильно, 1990-е гг. ассоциируются с другим, но у меня было детство…

Константин Чуриков: Нет, ну если вспоминать годы молодые, в общем-то, я согласен с вами, да, с точки зрения ностальгии.

Оксана Галькевич: Понятно.

Зритель: И смотрите, а почему…, почему плохо, я могу еще сказать? Сколько лет выкачивали мозг? То есть люди вот этим вот… Почему наши проблемы в России, все они берутся, корни, из Советского Союза? Люди перестали думать, они не умеют думать за себя, допустим, где-нибудь в Иркутске, на Дальнем Востоке каждый год происходят наводнения, правильно? Никто из этих людей не догадался пойти застраховать свой дом, квартиру. Каждый год случается наводнение, смывает дом, они звонят на Прямую линию, помогите-помогите. Никто же не может мыслить за себя, потому что в Советском Союзе было все за них распределено: родился, потом ты поступил в техникум, кто-то в институт, кто-то в ПТУ, независимо, где ты будешь учиться, потом тебя распределят…

Оксана Галькевич: Уверенность в завтрашнем дне, Александр, скажет вам сейчас наша аудитория.

Зритель: Вы понимаете, эта уверенность… Я лучше сам выберу город, в котором я буду жить, в какой области буду жить, а не так, что меня отправят в Мурманск, я не хочу сейчас обидеть мурманчан, но отправят меня на Север, буду я там жить по распределению.

Константин Чуриков: Да, спасибо.

Сергей Черняховский: Ну набор бреда откровенного.

Оксана Галькевич: Ну почему бреда? Давайте так: это мнение нашего телезрителя.

Константин Чуриков: Сейчас-сейчас.

Сергей Черняховский: Да потому что чистого бреда. У человека есть мнение, он имеет на него право.

Оксана Галькевич: Да.

Сергей Черняховский: Он родился, я так понял, в 1987 году, в Советском Союзе не жил, но знает, как там было плохо.

Оксана Галькевич: Пожил несколько лет.

Сергей Черняховский: Это так же, как у нас одно время, когда оценивали Сталина, те, кто при нем жил, оценивали хорошо, а те, кто не жил, но кому рассказали сказки в 1990-е гг., те относились плохо.

Оксана Галькевич: Сергей Феликсович, я прошу прощения…

Сергей Черняховский: Вот каждый тезис из сказанных…

Оксана Галькевич: Просто мнение людей, которые не жили в Советском Союзе, но ностальгируют по нему, вы принимаете, а мнение людей, которые не жили в Советском Союзе, но его критикуют, вы не принимаете? Так, на всякий случай.

Сергей Черняховский: Я принимаю объективные мнения, основанные на реальности.

Константин Чуриков: Ага.

Сергей Черняховский: Если бы человек сказал, что я, не знаю, в Советском Союзе был правозащитником и меня угнетали, была бы понятна его позиция. Когда он мыслит придуманными категориями… Что значит «я хочу сам выбирать»? Да ты и мог выбирать.

Константин Чуриков: Ага.

Сергей Черняховский: Хотел пожить экстремальной жизнью, езжай на ударную стройку, получишь и деньги, и машину, и что такое.

Константин Чуриков: Еще один наводящий вопрос. Смотрите, всегда сложно критиковать то, что тебе нравится, то, что ты любишь, я понял, что к Советскому Союзу вы относитесь более чем с симпатией, но все-таки…

Сергей Черняховский: Все-таки.

Константин Чуриков: …как вот доктор политических наук, за что вы, может быть, не очень понимаете, принимаете ту эпоху? Что-то такое было, что вас лично как гражданина несколько все равно раздражало?

Сергей Черняховский: Я достаточно рано начал заниматься противоречиями социализма, я сказал, что реально получалась ситуация, когда люди все, в общем-то, уже ориентированы на интересные, сложные виды труда, а вот этого вида труда не хватало. У нас даже в интеллигенции сложными видами труда было занято порядка 25% населения, в рабочем классе где-то 13%, в сельском хозяйстве вообще 1%. Эта ситуация, которую надо было менять, развивая дальше, повышая технологический уровень, что можно было сделать. Но для этого нужно было делать все то, о чем применительно к сегодняшнему дню говорила ваша предыдущая гостья, стратегия развития производства…

Оксана Галькевич: Давайте Сергея Николаевича спросим, вашего оппонента.

Сергей Черняховский: …сейчас, одну минуточку, а не попытка запустить идиотские якобы рыночные механизмы, нигде не существующие в мире, и выстроить все на сиюминутной выгоде и на стремлении купить больше деликатесной колбасы.

Оксана Галькевич: Обратный вопрос Сергею Николаевичу.

Сергей Смирнов: Насчет…

Оксана Галькевич: Смотрите, вы Советский Союз критикуете, соответственно…

Сергей Смирнов: Я категорический противник.

Оксана Галькевич: Соответственно, что хорошего вы можете все-таки сказать? Вот Сергей Феликсович покритиковал,

Сергей Смирнов: Вы знаете, я могу сказать в основном плохое, подтвержденное статистическими сюжетами. Только что мой коллега географ, известный российский политолог Орешкин (не министр экономики, а Дмитрий Орешкин) написал большую книгу, 500 страниц, почти 500 страниц, была презентация в Сахаровском центре, которая называется «Джугафилия и советский статистический эпос». Значит, собственно говоря, советский статистический эпос. Коллективизация, возьмите ту же самую коллективизацию: уменьшилось поголовье скота в Казахстане на 85%, поголовье крупного рогатого скота в Советском Союзе уменьшилось в 2 раза, овец и коз в 3 раза, свиней в 2 раза. И на протяжении всего последующего существования советской власти проблема не была решена. У нас колхозники получили паспорта последние в 1974 году. Извините, сколько лет советской власти? – 57.

Сергей Черняховский: И что?

Сергей Смирнов: Ну и после этого начинаются поиски вредительства. Как только что-то из этих планов диких абсолютно большевистских, «нет таких крепостей, которые большевики не могут взять», да нет таких крепостей, нет таких большевиков, извините.

Константин Чуриков: Сергей Николаевич…

Оксана Галькевич: Сергей Николаевич…

Сергей Смирнов: Я просто завожусь, когда…

Константин Чуриков: Не надо, не надо.

Сергей Смирнов: Я не говорю про строительство железных дорог, про полный крах Беломорско-Балтийского канала, который стоил 12 тысяч заключенных жизней и который не выполнил своей функции, потому что он был…

Сергей Черняховский: Все чего-то стоит, бесплатно ничего не бывает.

Оксана Галькевич: Подождите, Сергей Феликсович, а вы считаете, лишение паспортов, допустим, та тема, которой коснулся Сергей Николаевич, у людей не было паспортов.

Сергей Черняховский: И что?

Оксана Галькевич: Советское крепостное право – это нормально в XX веке?

Сергей Черняховский: Почему крепостное право?

Оксана Галькевич: Ну как, ну почему? Да потому, слушайте.

Сергей Черняховский: Человек… Нет, вот это фейки, созданные пропагандой из Сахаровского центра, «Ельцин Центра» и так далее.

Сергей Смирнов:

Оксана Галькевич: Так, а что было на самом деле, расскажите.

Сергей Черняховский: Когда колхозник уезжал получать высшее образование, уезжал на стройку и так далее, ему выдавали паспорта, это была реальная практика, а дальше многое регулировалось потребностями и потоками рабочей силы. То, что колхозник, который ходил по колхозу, не имел с собой паспорта, я ходил по Москве и не носил с собой паспорт. Он ему нужен был, когда он вступал с другими как бы уровнями государственности в контакт. Поэтому вот это некое… С Дмитрием Орешкиным я хорошо познакомился в ситуации 1996 года, когда он организовывал фальсификацию выборов президентских.

Оксана Галькевич: Подождите, скажите, вы москвич?

Сергей Черняховский: Да.

Оксана Галькевич: Москвич, да, понятно, значит, мне не о чем вас спросить. То есть я так полагаю… Понимаете, я как бы так на себя примеряю, я бы не смогла, наверное, жить в Москве, потому что было такое понятие лими́та, лими́та на собственных граждан.

Сергей Смирнов: Лимита́.

Константин Чуриков: Лимита́.

Оксана Галькевич: Лимита́. Это ограничение моей свободы передвижения в рамках моей, своей страны.

Сергей Черняховский: Так, минуточку, а что...

Оксана Галькевич: Я не говорю о Парижах, Лондонах или еще о чем-то.

Сергей Черняховский: Минуточку, что, вы считаете, означало выражение «лимит»? Что это значило? Вот вы используете слово в каком смысле? Что это такое было, вы ответить можете? Это зависело от того, какое предприятие сколько людей могло привлечь с обеспечением их жильем. И что?

Оксана Галькевич: Ну а если вот мне не нужно на предприятие, я вот просто хочу переехать в другой город, знаете, найти там работу и жить.

Константин Чуриков: А потом слово обросло определенной коннотацией.

Сергей Черняховский: Находите работу, работа вам дает возможность жить, переезжаете…

Оксана Галькевич: На заводе, да, несколько лет, хорошо.

Сергей Черняховский: Не только. Поступайте в институт, поступайте на работу в НИИ, переводитесь, ищите…

Оксана Галькевич: Мне поздно уже.

Сергей Черняховский: Вы заявите себя как специалист. Постоянно людей привлекали с периферии в центр.

Константин Чуриков: Нам звонит Владимир из Краснодарского края. Владимир, добрый вечер.

Зритель: Добрый вечер. Вот сейчас вот ностальгия идет, значит, по тому, что нет Советского Союза. Правильно! Потому что в Советском Союзе все было у нас, и обучение, и этот, работа была, все! А в настоящее время молодежь не может найти себе работы. Как это так?

Константин Чуриков: Хороший вопрос, спасибо. Почему молодежь не может найти работу?

Сергей Черняховский: Потому что, как говорилось в предыдущей передаче, во главу угла поставлено извлечение прибыли, а не развитие производства и не производство материальных ценностей. В результате вместо того, чтобы создавало государство предприятия, где нужны были бы люди, современное высокотехнологичное, была же поставлена в майском указе задача, сколько там, 20 миллионов высокотехнологичных…

Константин Чуриков: Двадцать пять даже.

Сергей Черняховский: Ну 25, да. Но у нас организация управления экономикой построена таким образом, что государство не занимается тем, чтобы строить заводы, оно занимается выдумыванием схем, как бы кто-нибудь ему построил завод, если это не непосредственно, скажем, оборонка. Поэтому производства по официальным данным, если на то пошло, России по сравнению, вот в прошлом году вышло всего на 95% от производства РСФСР 1990 года, то есть уже не самый лучший год.

Константин Чуриков: Вопрос Константина из Бурятии, нашего зрителя: «А почему обязательно противопоставление, «стабильность, медицина, равноправие, нормальные пенсии, уверенность в завтрашнем дне, но ничего купить нельзя, сплошная КПСС, никакой свободы, колбасы, машин, заграницы», с одной стороны, или нынешний волчий оскал, когда все есть, а купить не на что, с другой стороны?» Как бы это все совместить?

Сергей Смирнов: Ну это нормальная рыночная экономика, когда единственным дефицитом становятся деньги, в отличие от Советского Союза, где дефицитом были товары, да?

Что я хочу сказать на эту тему на самом деле? Вы понимаете, мне кажется абсолютно неправильным подход к делу, когда говорится «государство должно строить». Оно не может и не должно в той экономике, которая есть, оно не может строить. Государство – один из самых неэффективных инвесторов, понимаете? Оно может наклепать какое-то там оружие в советском периоде, почему не был насыщен товарный рынок-то на самом деле? Потому что мы считали, что вокруг все кругом враги, понимаете? Вот эта порочная коммунистическая идеология, которая пришла к нам в октябре 1917 года, вы понимаете, вот оттуда все пошло.

Сергей Черняховский: Ну пошли бредни шизофреника.

Оксана Галькевич: Давайте просто…

Сергей Смирнов: Оттуда все пошло, вы понимаете? Но есть и нормальные примеры вот современного. Что сделала администрация Липецкой области, по-моему, мы говорили об этом? Оно практически в каждом муниципальном районе создало условия для создания особых экономических зон, и туда потянулся частный инвестор, потянулись сельхозпредприятия, стройматериалы, фармацевтика, и средняя зарплата там от 70 до 90 тысяч рублей. На мой взгляд, это хорошо.

Константин Чуриков: Сергей Николаевич, пожалуйста, мы с вами давно друг друга знаем…

Сергей Смирнов: Все, прошу простить.

Константин Чуриков: …но напоминает коммунизм в отдельно взятой деревне, понимаете?

Сергей Смирнов: Нет, извините, значит, администрация эффективная. А почему во Владимирской области, по-моему, Елена Николаевна об этом говорила или ваш слушатель говорил?

Сергей Черняховский: Я могу свой ответ дать на этот вопрос.

Константин Чуриков: Да-да, сейчас, сейчас просто еще ответ на вопрос.

Оксана Галькевич: Я просто единственное, Сергей Феликсович, Сергей Николаевич, я обычно как фурия выступаю, здесь я хочу некоего какого-то мира добавить. Давайте просто, даже если нам не нравятся позиции сторон…

Константин Чуриков: Да-да.

Оксана Галькевич: …мы не называем друг друга идиотами, шизофрениками или как-то там еще.

Сергей Черняховский: Мы можем найти другие термины.

Оксана Галькевич: Нервно, но нежно, хорошо?

Константин Чуриков: Конечно. По поводу вот этого вопроса.

Сергей Черняховский: Значит, в отношении моего ответа. Дело в том, что противопоставление действительно ложное, потому что вот та картина, что все гарантии и никаких товаров, ничего, одна КПСС, кому-то больше нравится, я не знаю, один «Выбор России», который не состоялся, по счастью. Не было сплошного дефицита, все это пропагандистские картинки более позднего времени. И когда на экранах показывают хронику с пустыми прилавками, плавленными сырками и березовым соком, – это то, что началось в Москве после того, как здесь власть перешла в руки тех, кто тогда называл себя демократами, это 1990–1991-е гг.

В отношении же того, кто должен вкладывать деньги, вот это стремление сделать так, чтобы кто-то тебе принес и сделал, – это паразитизм, это идеология золотой рыбки о том, что я буду править, а вы все, я вам создам условия, а вы мне будете что-то делать. Массово никто ничего так строить не будет, все будут, те, кто имеют деньги, добывать новыми деньги. Поэтому создавать заводы, создавать предприятия, тем более когда отдача от них экономическая, если это не предприятие текущего потребления, а стратегическое, будет через 10–20 лет, может только государство.

Константин Чуриков: Уважаемые гости, вот смотрите, мы продолжаем опрос наших зрителей «Вы хотите жить в СССР», «да» или «нет» на номер 5445, еще можно голосовать, уже больше 5 400 сообщений. Я просто по регионам открыл, какие регионы больше всего хотят сейчас в Советский Союз. Значит, Москва и Московская область, Ленинградская область вместе с Петербургом, Белгородчина…

Оксана Галькевич: Кстати, не самые депрессивные, мягко говоря.

Константин Чуриков: …Краснодарский край…

Оксана Галькевич: А есть этому какое-то объяснение?

Константин Чуриков: …Нижегородская область, это там, где несколько сотен сообщений оттуда пришло, Самарская область, Саратовская, Свердловская. Вот просто видны запросы отдельных регионов.

Оксана Галькевич: Сергей Николаевич, а по поводу эффективности и неэффективности инвестиций государства вспоминается КНР сразу, Китайская Народная Республика: идеология, государственное управление.

Константин Чуриков: Да.

Оксана Галькевич: Главный конкурент Соединенных Штатов, крупнейшей экономики.

Сергей Смирнов: Извините, на самом деле где там государственные предприятия? У них верхний средний класс сейчас состоит в основном или во всяком случае за последние 30 лет, только что реферировал статью для «Юниона», у них произошло резкое изменение: у них в составе среднего класса около 25% составляют собственники малого и среднего бизнеса, плюс еще около 5% – это собственники предприятий. Государство просто сделало более мягкий сюжет, и рано или поздно от коммунистической идеологии откажутся.

Константин Чуриков: Нам звонит Александр из Адыгеи.

Сергей Черняховский: Можете надеяться.

Можно я скажу?

Константин Чуриков: Да, пожалуйста, и звонки.

Сергей Черняховский: Дело в том, что Китай выстроил следующую модель: твердая власть, стратегическое планирование, ключевые сферы и крупные предприятия в руках государства, а мелкий и средний бизнес – пожалуйста, почти полная свобода, пока это не создает проблем для государственной системы.

Константин Чуриков: Александр из Адыгеи, сейчас прямо несколько звонков подряд примем. Здравствуйте.

Зритель: Здравствуйте.

Оксана Галькевич: Здравствуйте.

Константин Чуриков: Присоединяйтесь к нашей дискуссии.

Зритель: Меня зовут Александр Иванович, я колхозный пенсионер, мне 69 лет. Я вот хочу немножко уточнить. Вот у вас тут тема «Хотите жить в СССР?» А в каком СССР? Если в сталинском, категорически нет, в хрущевском тоже нет. Вот брежневский еще более-менее. Я уже на пенсии 9 лет, и знаете, я сейчас живу не хуже, чем при советской власти. Я в колхозе с трактора не слазил, а вы знаете, как надо было 200 рублей в месяц заработать? Месяц вкалывать надо было, как проклятому. Так что я, например, 50 на 50…

Константин Чуриков: Александр Иванович, сейчас какая у вас пенсия?

Зритель: У меня пенсия 15 900.

Константин Чуриков: Ну, на общем фоне это выше среднего по России.

Сергей Черняховский: Достаточно много, да.

Константин Чуриков: Так.

Зритель: Пятнадцать девятьсот у меня пенсия, у меня 43 года стажу, у меня вся пенсия страховая. И если честно говоря, я не очень жалею за советской властью.

Константин Чуриков: Да, спасибо.

Сергей Черняховский: Ну человеку хватает. Кто из вас готов жить на 15 тысяч в месяц?

Константин Чуриков: Ну, у нас семьи, дети, слушайте, а как можно жить…

Сергей Смирнов: В Адыгее прожиточный минимум пенсионера один из самых низких в Российской Федерации.

Константин Чуриков: Да, это тоже вопрос, кстати.

Сергей Смирнов: Поэтому соотношение… В Москве очень сложно, в Адыгее, наверное, полегче.

Константин Чуриков: Сергей Николаевич…

Сергей Смирнов: Плюс село.

Константин Чуриков: Мы с вами часто встречаемся, как раз о пенсиях и говорим. Сегодня возникает такая антитеза, сегодняшняя Россия, Советский Союз. Что касается сегодняшнего нашего уклада социального, по пенсиям же. Вот, кстати, Александр один из немногих, кто позвонил и сказал спасибо, на моей памяти, но ведь действительно вот эти прожиточные минимумы 8 или 7 тысяч…

Сергей Смирнов: Он убогий, прожиточный минимум, и я очень надеюсь, кстати, Константин…

Константин Чуриков: …9 тысяч пенсия…

Сергей Смирнов: …что правительство наконец примет решение о кардинальном, ну не о кардинальном, а о значительном пересмотре корзины прожиточного минимума, с тем чтобы она примерно на 30% как минимум выросла. Это было обещано и должно было быть сделано еще в 2017 году, раз в 5 лет должны пересматривать. Вместо этого Дмитрий Анатольевич каждый год подписывает о продлении корзины, тогда действительно. Но тут мы вступаем в некий клинч с майским указом президента, потому что при этом количество бедных в стране увеличится, вы понимаете, если больше стоит корзина прожиточного минимума. Честно говоря, я рад за нашего Александра Ивановича, но я считаю, что все равно пенсии очень низкие.

Сергей Черняховский: Понимаете, почему ничего не даст, если автоматически увеличить прожиточный минимум и корзину? Либо это повышается стоимость корзины и это не обеспечивается деньгами, становится просто больше бедных по статистике, либо на это выделяются деньги, повышаются пенсии, бюджетные зарплаты и так далее, и так далее. Но при том, что производство не увеличивается, это просто приведет к автоматическому повышению цен, что было в конце 2000-х гг., тогда резко стали увеличивать вот эти вещи, и тут же в магазинах собственник и торговец стал поднимать цены, вместо того чтобы производить товары. То есть здесь есть еще тот момент, что та, казалось бы, идеальная рыночная система, которая существовала в XVIII веке и которая кому-то, может быть, очень нравится, не срабатывает. Не происходит вслед за повышением количества денег повышения продукции, увеличения продукции, эти закономерности не работают в XX-XXI вв., здесь другие законы.

Оксана Галькевич: Я предлагаю сейчас вместе с нашими телезрителями посмотреть такой небольшой сюжет, доставить еще одно мнение такое экспертное к высказываемым сейчас в студии, это мнение нашего обозревателя Общественного телевидения России Сергея Лескова о роли СССР.

Сергей Лесков: Об СССР можно говорить бесконечно долго. На мой взгляд, это исключительное государственное образование, таких не было в истории человечества никогда и с большой степенью вероятности не будет. Мне кажется, что СССР – это страна, история которой написана географией. Сами по себе невообразимые масштабы Советского Союза диктовали своеобразие политики, культуры, ну и исторической судьбы. СССР – это космос. Это космос, в котором можно найти все климатические зоны, где перемешаны были все мировые религии, все культуры. Само по себе покорение Крайнего Севера и Дальнего Востока – это беспримерный подвиг в истории человечества, и конечно, многие поколения русских и потом советских людей – это первопроходцы.

Вы никогда не обращали внимание на то, что очень многие социалистические лидеры, в том числе и советские вожди, писали стихи, не знаю, Андропов, Хо Ши Мин, Мао Цзэдун, как выяснилось, Сталин был поэтом, к счастью, плохим, иначе бы его подняли очень высоко. Я думаю, что первым поэтом эпохи был Хрущев, конечно, он был романтиком. Сам стихов не писал в силу каких-то личных причин, но, конечно, он был поэтом, и его политическая программа была совершеннейшей программой романтики. Это было безумно интересно, и советские люди и многие комсомольцы, конечно, верили в какие-то вот эти вот идеологические постулаты. Пришло потом другое время, и люди стали делать деньги, а если считать какой-то общий объем счастья, я думаю, он был в Советском Союзе выше, чем в те другие времена, когда на постамент был возведен какой-то рационализм и предельная меркантильность.

Ну и кроме того, конечно, я в этом уверен, в СССР был культ науки, культ знания, культ инженерной, технической культуры, недаром так много было создано вещей во многих областях. Самое яркое – это, конечно, космос, атомные станции, атомные ледоколы, здесь бесконечный ряд. Вообще советский человек, очень важно, верил в то, что он может решить любую задачу, он верил в свои силы, он верил во всемогущество человеческого интеллекта, человеческого разума, и это отличало советского человека, конечно, от его потомков и, я думаю, от людей, которые жили в других странах. Именно благодаря этому модель СССР была привлекательна по всему миру на протяжении многих и многих десятилетий, и, в общем-то, многие люди хотели выучить русский язык, потому что на нем разговаривал Ленин. СССР – это же не просто страна, это молодость.

Конечно, всегда нам кажутся привлекательными молодые годы. Человек несчастен вообще, когда он не хочет вернуться в молодость, так я думаю. И то, что сейчас об СССР вспоминают с ностальгией и многие хотят туда вернуться, однозначно говорит о том, что СССР создавал счастье для людей, которые там жили, иначе бы не было ностальгии.

Константин Чуриков: Вот как бы нам теперь создавать, генерировать счастье?

Оксана Галькевич: И повышать индекс счастья, как сказал Сергей.

Константин Чуриков: А правда, было бы здорово сейчас принимать звонки и говорить: «Ребят, вы о чем? Я вообще хочу жить в нашей стране сейчас, мне здорово». Почему мы таких звонков не слышим?

Сергей Черняховский: Ну, наверное, потому что это не очень здорово. При любом патриотизме и любви к стране, готовности ее защищать при необходимости с оружием в руках мы же постоянно видим все то, что творится. Мы видим этих чиновников, которые говорят, что можно прожить на 3 тысячи в месяц; мы видим этих чиновниц, которые говорят о том, что государство вас рожать не просило; мы видим этих министров, которые, как известный министр… со своей любовницей, оказываются над законом. Вы же понимаете…

Константин Чуриков: Смотрите, вы сейчас друг с другом согласны, вот можно наших экспертов показать одновременно в одном кадре.

Сергей Смирнов: Да, я сам…

Константин Чуриков: Да, вот здесь вы…

Сергей Смирнов: Тут я с Сергеем Феликсовичем на 110% согласен, безусловно.

Сергей Черняховский: И все люди видят, как повышаются цены и снижается качество продуктов в магазинах, что закономерный результат нынешней якобы рыночной экономики, и масса других вещей. И точно так же люди видят, что на самом деле реализовать… Я знаю массу своих выпускников, вот лет 10 лет назад великолепная диссертация у нас, политическая психология, защитила девушка. Она долго ходила из ВУЗа в ВУЗ, в ВУЗах же почти невозможно работать, их превращает в техникумы нынешний министр образования, на которого уже Путин накричал, а он еще что-то доказывает, как Ливанов, который был. Так вот эта девушка занялась тем со степенью кандидата политических наук, что взяла в аренду мусоровоз и вывозит мусор, потому что найти при великолепных интеллектуальных способностях и эрудиции более интересного с достойной зарплатой она не может.

Оксана Галькевич: Слово телезрителям, Геворг из Петербурга дозвонился. Геворг, здравствуйте, говорите, пожалуйста.

Зритель: Здравствуйте. Я хочу в самом начале сказать, что я не являюсь приверженцем настоящей экономической модели и устройства государства и не хочу хаять Советский Союз. Хочу разобраться критически с тем, а где же мы жили. Надо заметить, что на протяжении всей своей жизни я не испытывал нужды, я достаточно хорошо зарабатывал, я 33 года отработал на атомных ледоколах, зарплата у меня была по 800–900 рублей.

Но я жил в Санкт-Петербурге в коммуналке с тремя детьми до конца советской власти, я не мог приобрести машину, но это то, что касается быта. Это было бы не столь важно, если бы я свой отпуск не проводил в очередях в том же самом Петербурге за мясом, за бананами, за апельсинами, практически за всем. Вот передо мной тут звонил из Адыгеи пенсионер…

Константин Чуриков: Зритель, да.

Оксана Галькевич: Александр, да.

Зритель: Зритель, да, я-то приехал из Адыгеи. Так вот в Майкопе в магазинах не было мясных отделов, я там заканчивал школу в 1973 году.

Константин Чуриков: Да, спасибо, Геворг, за ваш звонок.

Сразу Татьяну из Ростова-на-Дону тоже выведем в эфир, всем хочется вспомнить былое.

Оксана Галькевич: Здравствуйте, Татьяна.

Зритель: Здравствуйте, здравствуйте.

Константин Чуриков: Пожалуйста.

Зритель: Здравствуйте. Я хочу сказать, что я в Ростове живу не так давно, вообще я прожила всю жизнь на Южном Урале, но вы знаете, что это достаточно сложный регион, родилась там. Но я хочу сказать, что я достаточно еще молодой человек, на мою историю пришлись и советские годы, и перестройка, и современное время. И я хочу сказать, что на самом деле, мне тогда было 16–17, 15 лет, мои родители приехали на Урал по комсомольской путевке строить производство. И я хочу сказать, что люди, которые жили в достаточно сложном регионе, тот, кто работал, тот, кто развивался личностно, в общем-то, возможности были жить достойно. А вы знаете, ломать не строить, очень много было хорошего.

Да, наверное, были какие-то недостатки, но достаток семьи позволял выезжать на море каждый год, вывозить детей на море, было лечение достойное. Может быть, мы не ели бананов, не ели апельсинов, потребности в этом не было, но у нас были прекрасные яблоки, ягоды и все остальное. Поэтому, знаете, говорить о том, что было очень плохо, были какие-то негативные моменты, – да, наверное, все-таки они были, но не в таком объеме, как много было хорошего.

Мы, в общем-то, в то время жили на стипендию, можно было прожить студентам, сегодня студент получает стипендию 700 рублей. Преподаватель, сегодня ставка у преподавателя, учителя 8 992 рубля – скажите, как человек может жить на эти деньги? Почему говорить о том, что было плохо, – было замечательно. Мы, молодежь, тоже могли в летнее время подработать, что-то заработать… Да и в магазинах качественная была и одежда, и обувь, это была кожа, это был текстиль настоящий…

Константин Чуриков: Ну, за нормальной одеждой надо было побегать, я сразу миниатюру Райкина вспоминаю…

Оксана Галькевич: У каждого свои… Татьяне одежда была нормальная.

Константин Чуриков: …где он выходит с таким вот пиджаком…

Сергей Черняховский: Там тоже было…

Оксана Галькевич: Спасибо, Татьяна.

Сергей Черняховский: Одежда спокойно качественная продавалась еще в первой половине 1970-х гг., а к 1980-м гг. ты начинал странно узнавать себя в зеркале, если ее одевал, эти моменты были. Но тут свои были технологические организационные проблемы.

Оксана Галькевич: Скажите, пожалуйста, уважаемые гости, хорошо, все понимаем, сложности нынешнего периода, они обозначили некие настроения, люди смотрят назад, вспоминают что-то из своей молодости, юности, детства или слушают рассказы родственников, прекрасно. У меня вопрос: почему недовольство нынешним моментом тянет нас назад? Мы постоянно смотрим назад. Почему недовольство нынешним моментом не тянет нас вперед, где мы: «Так, хорошо, сейчас неправильно, сейчас ошибка, но завтра мы все исправим, мы все переделаем, мы все проблемы решим»? Почему?

Сергей Смирнов: Оксана, а вы знаете, почему так происходит? Потому что мы не знаем, какой должна быть эта модель. Вот когда только что ВЦИОМ или кто там, «Центр Юрия Левады» обнародовал результаты последнего опроса, что есть большой запрос на перемены в нашем обществе. Так эта группа крайне неоднородна: кто-то тянет нас в монархию опять, кто-то тянет в коммунистический режим, кто-то остается преданным либералам и хочет либерального будущего для России. Это очень разный запрос на перемены. Но реально будущей модели общества российского никто себе не представляет, понимаете, как мне кажется.

Оксана Галькевич: Подождите, Сергей Николаевич, а если вот выслушать просто людей, что они сейчас нам говорят даже в течение эфира…

Сергей Смирнов: Вы знаете, это запрос, это вот те… Можно плясать от противного, чего вы больше боитесь, тоже, по-моему, вчера прошли результаты этого опроса. Значит, тогда умное государство считает свои ресурсы, которых сейчас в избытке у него пока, и говорит…

Оксана Галькевич: Под 3 триллиона, да.

Сергей Смирнов: ...что вот этот страх мы купируем, и тогда значительная часть населения перестанет бояться и почувствует ту самую уверенность в завтрашнем дне. Все, эта проблема ушла, проблема разбоя на улице, или коррупции, или еще чего-то.

Сергей Черняховский: Можно по поводу вперед-назад?

Оксана Галькевич: Вот смотрите, просто послушать, вот как раз послушать наш эфир. Люди говорят: медицина, образование и какая-то социальная справедливость. Собственно, ресурсы государства на то?

Константин Чуриков: Ответ на вопрос, почему назад обращаемся.

Сергей Черняховский: Дело в том, что мы вот тогда, в конце 1980-х гг., как Борис Стругацкий как-то писал, сбились с общецивилизационного пути, но когда-нибудь к нему вернемся. Мы от восхождения обратились в прошлое, и сейчас, когда мы мечтаем о будущем, по сути дела мы мечтаем о том будущем, от которого мы отреклись, ну кто-то отрекся, кто-то не смог повлиять. Потому что мы сейчас пошли с горы вниз. Это не значит, что там мы были на ее вершине, там было еще куда идти, все то реальное недовольство, которое было, заключалось не в том, что люди были против советского, а они хотели еще более советского, они хотели до конца реализовать эту модель, в чем они были обмануты и в чем их потащили назад.

Константин Чуриков: Небольшой уже видеоопрос наших корреспондентов в Екатеринбурге, Липецке и Калининграде, тот же самый вопрос: «Хотели бы вы вернуться в СССР?»

ОПРОС

Константин Чуриков: Ну что, уже времени все меньше и меньше, скоро будем подводить итоги в том числе и опроса, 5445, «Хотите ли жить в СССР?» У меня такой простой вопрос, может, такой общечеловеческий: а почему, мне кажется, это уже не миф, я сам помню, почему тогда все такие были дружные, а сейчас нет? У меня в классе училась девочка из Чили, парень из Мали, в параллельном классе учились корейцы, серб, все было прекрасно.

Оксана Галькевич: Потому что ты в Москве в каком-то припосольственном районе, Костя.

Константин Чуриков: Нет, подождите…

Сергей Смирнов: Нет, у каждого свое, вы знаете, кто-то… Ну вот мы до сих пор с одноклассниками общаемся, но не только, и со своим профессиональным сообществом, будь то Высшая школа экономики, будь то еще какие-то структуры, где я работаю, мы общаемся, мы собираемся, и есть где собираться, между прочим, та же самая инфраструктура быта, те же самые кафе, рестораны, да все что угодно, да? Ну а денег, если у тебя есть голова на плечах и если ты не пьешь по подворотням, вы знаете, можно заработать и сейчас. Плюс смена модели занятости: люди с хорошим образованием находят работу, наша молодежь находит работу.

Сергей Черняховский: Люди с хорошим образованием работают, не задействуя этого образования.

Сергей Смирнов: Ну извините, далеко не все.

Сергей Черняховский: Потому что реально, если вы посмотрите… Да, есть ситуация, когда Высшая школа экономики, не давая реального образования, распихивает своих выпускников в правительственные структуры за счет лоббистских своих возможностей, и есть ситуация, когда выпускники первоклассных, действительно качественных ВУЗов реально не могут найти себе работу.

Константин Чуриков: Сергей Феликсович, быстро ответьте, пожалуйста, времени мало: где дружба, куда она подевалась?

Сергей Черняховский: Дружбу погубило голосование за Ельцина, дружбу расстреляли фашисты из танков в 1993 году…

Оксана Галькевич: Ох…

Сергей Черняховский: …дружбу утопил Чубайс в приватизации. Внедрялась, хотя не удалось до конца внедрить, та логика, о которой говорит один из участвующих, человек человеку волк.

Оксана Галькевич: Так, итоги голосования давайте подведем.

Константин Чуриков: Спасибо.

Оксана Галькевич: Чтобы просто не заканчивать на этом убийстве…

Константин Чуриков: Спасибо. На вопрос, хотите ли жить в СССР, в данный момент более, сейчас скажу, 7 776 ответивших, значит, из них 93% ответили «да», 7% ответили «нет». Спасибо.

Оксана Галькевич: Спасибо. В студии у нас были Сергей Черняховский, политолог, и Сергей Николаевич Смирнов, доктор экономических наук. Спасибо.

Сергей Смирнов: Спасибо.

Сергей Черняховский: Спасибо.

Константин Чуриков: Мы скоро продолжим. Спасибо.

Сергея Черняховского и Сергея Смирнова