Россияне экономят на лекарствах. Продолжение дискуссии. Фармрынок начал сокращаться впервые с 2015 года. Цены же на лекарства растут, причем быстрее инфляции. К 2023 году в России может быть запущена система полного или частичного государственного возмещения затрат, которые несут больные при покупке лекарств. Петр Кузнецов: Дорогие друзья, мы переходим к большой теме, которую мы начинаем по традиции в дневной части «Отражения». Итак, 36% россиян заявили о снижении потребительской доступности лекарств и медицинских услуг только за последний год – это данные опроса Института социального анализа и прогнозирования РАНХиГС. Это означает, что треть респондентов теперь вынуждены экономить на лекарствах либо выбирать, купить необходимые препараты или что-то другое уже. Ольга Арсланова: Да. В аптеках, собственно, эти данные подтверждают, у них свои цифры: продажи лекарств сократились впервые с 2015 года. С января по май россияне купили чуть более 2 миллиардов упаковок медикаментов, и это почти на 4% меньше, чем за тот же период год назад. Петр Кузнецов: На чем экономят? Реже берут дорогие импортные препараты, средняя цена упаковки 345 рублей, продажи в этом сегменте упали более чем на 9%. При этом покупатели все чаще останавливают свой выбор на более дешевых дженериках, тут рост продаж с 83,5% от всех реализованных упаковок в январе-мае прошлого года до почти 84,5% в этом году. Ольга Арсланова: Ну и на фоне сокращения спроса цены на лекарства растут, обгоняя инфляцию, она выросла в мае чуть более чем на 5%, при этом средняя стоимость упаковки препарата отечественного производства выросла на 5,6%, а цена импортных медикаментов увеличилась на 8%. Петр Кузнецов: Есть инициатива: в Министерстве здравоохранения предлагают возмещать больным затраты на медикаменты полностью или частично, запустить такую систему компенсаций могут к 2023 году. Об этом рассказала глава ведомства Вероника Скворцова. Так кто же сможет рассчитывать на такую помощь в будущем и почему сегодня лечиться дорого? Обсудим в большой теме. Ольга Арсланова: Мы начали обсуждать эту тему сегодня днем в эфире программы «Отражение». Вот какой комментарий сделала исполнительный директор Российской ассоциации аптечных сетей Нелли Игнатьева, давайте послушаем. Нелли Игнатьева: Даже в Москве в объеме продаж лекарственных препаратов, москвичи и Подмосковье у нас сюда входили в эту оценку, 43% в упаковках покупают лекарственных препаратов стоимостью до 50 рублей. То есть по сути сегодня спрос переориентировался на более доступные по цене лекарственные препараты. Это вызывает действительно сразу же вопрос, какие это лекарственные препараты, – там буквально все лекарственные препараты, я имею в виду и симптоматические, и для лечения отдельных заболеваний. Средняя стоимость этой упаковки 22 рубля. И это действительно так. Мы должны сегодня задумываться над тем, что это печально, что мы вынуждены экономить в том числе и на лекарственных препаратах. Ольга Арсланова: Мы приветствуем гостей этой студии. Сегодня к нам пришли заместитель генерального директора фармацевтической компании Иван Глушков, – здравствуйте. Иван Глушков: Добрый вечер. Ольга Арсланова: И председатель консультационного совета Центра развития здравоохранения «Сколково» Юрий Крестинский. Добрый вечер, уважаемые гости. Петр Кузнецов: Здравствуйте. Юрий Крестинский: Здравствуйте. Ольга Арсланова: Давайте начнем с главного. Вот то, что мы видим на фармрынке, и то, о чем говорят в соцопросах россияне, – это следствие в первую очередь снижения доходов или роста цен? Юрий Крестинский: С моей точки зрения, здесь работает несколько факторов. Во-первых, все-таки неточность исследований. Я не соглашусь, что есть какое-то заметное падение на рынке, во-первых. Есть устойчивый спрос, пример равный прошлому году, который корректируется, может быть, менее ярко выраженным эпидемиологическим сезоном, то есть в этом году… Петр Кузнецов: Ну он впереди? Юрий Крестинский: …не такое число людей болели именно в первой половине года гриппом, ОРВИ, как это было в первой половине прошлого года. Это корректируется в том числе активностью государства: у нас впервые за много лет значительный прирост закупок со стороны государства, и это не отражается в рознице, это как раз в льготном сегменте отражается. И в целом отрасль сама растет и развивается. То есть обеспеченность граждан лекарствами мало-помалу, но увеличивается теми или иными средствами, теми или иными темпами. Действительно, так как располагаемые доходы населения снижаются в стране уже 5-й год подряд, граждане экономят на всем. Но поверьте, на своем здоровье люди все-таки экономят в последнюю очередь – на своем здоровье, своих близких. Поэтому это в меньшей степени отражается именно на покупке лекарств. Конечно, если есть возможность выбора купить что-то более дешевое, если такой выбор есть, любой потребитель, любой пациент это будет делать. И в этом смысле жесткая конкуренция между разными производителями в том числе позволяет в рамках их конкурентной борьбы проводить маркетинговые акции по снижению цен на лекарства и граждан иметь, собственно, доступность более дешевых препаратов. Петр Кузнецов: Мы хотим зацепиться за ваше утверждение, что сейчас на лекарствах не экономят, – давайте спросим у наших телезрителей через голосование и подведем итоги уже в конце нашей беседы: вы экономите на лекарствах? «Да» или «нет» на уже знакомый вам короткий SMS-номер. Иван, скажите, пожалуйста, вы фиксируете падение продаж лекарств? Если да, то связано ли это только с покупательской способностью? Иван Глушков: В отдельных категориях падение, в отдельных категориях рост. Впрочем, так же было и в предыдущие годы. То есть сказать, что сейчас что-то принципиально поменялось, – нет, это не так. Ольга Арсланова: Но тенденция… Петр Кузнецов: «Отдельные категории» – вы имеете в виду, скажем так, по болезням или «дорогие» и «дешевые»? Иван Глушков: Нет, по нозологиям, по заболеваниям, по конкретным показаниям. То есть там, где без чего-то можно обойтись, люди обходятся; то, без чего обойтись, как им кажется, нельзя, люди покупают. Препараты жизнеспасающие или те, которые важны для ощущения качества жизни, которые существенно влияют на качество жизни, они не падают. Препараты, которые… Ольга Арсланова: Там у людей выбора просто нет. Иван Глушков: …условно лайфстайл, как их индустрия называет, – да, они снижаются, это правда. Ольга Арсланова: Есть такая точка зрения, что в России очень злоупотребляют лекарствами, вообще медикаментами. Люди покупают очень много лишнего, потому что что-то можно без рецепта купить, кое-где даже антибиотики до сих пор можно самостоятельно без рецепта приобрести в некоторых аптеках. Если, например, мы полностью введем рецептурную систему, когда рецепт выписывается, и если это жизненно необходимое лекарство, оно выдается бесплатно в аптеке, в поликлинике, а все остальное человек просто сам не может купить, не сбалансирует ли это ситуацию? Иван Глушков: Ну знаете как? Потребительское поведение не меняется так быстро, как меняется у нас законодательство. Ольга Арсланова: Так. Иван Глушков: Само по себе ограничение в покупке лекарственных препаратов, скорее всего, краткосрочно приведет только к быстрому росту «серого» сегмента. Хотя, безусловно, по этому пути надо идти. Понятно, что у нас… Ольга Арсланова: Ну слишком много покупают лишнего, это правда. Иван Глушков: …основной объем препаратов в аптеках – это симптоматические лекарственные препараты: у человека симптом, он чувствует, что что-то не так, идет в аптеку, что-то покупает, вместо того чтобы сходить к врачу, понять причину, лечить причину. Ольга Арсланова: К врачу надо еще сходить, а тут ему фармацевт в аптеке что-нибудь сам еще и посоветует. Иван Глушков: То есть основной тезис какой? Дело не в запрете. То есть надо сделать, чтобы получение лекарственного препарата по назначению врача в аптеке было, во-первых, достаточно удобно, чтобы не надо было стоять месяц в очереди к врачу. Во-вторых, да, если это будет покрываться ОМС либо страховой компанией, это, безусловно, будет сильным аргументом, поскольку сейчас социология показывает, что для 70% покупателей в аптеках цена является вообще критерием №1 выбора упаковки. Если будет возможность таким образом получать лекарственный препарат существенно дешевле, может быть, не полностью бесплатно, но с существенной скидкой, это будет очень сильным мотивом, мы это понимаем. Петр Кузнецов: Послушаем Анатолия из Тюменской области, он к нам присоединяется по телефону. Здравствуйте, Анатолий, наш телезритель. Ольга Арсланова: Добрый вечер. Петр Кузнецов: Слушаем вас. Зритель: Да, хорошо, можно говорить, да? Петр Кузнецов: Да, можно. Зритель: Это Анатолий. В общем, мы с женой пенсионеры, и вот говорят, что цены не повышаются. Вот когда-то пенталгин мы брали меньше 100, а сейчас он стоит 250. Я не беру даже, что за выписку, что врачи назначают, понимаете? Кардиомагнил за 200… В общем, все лекарства, я могу перечислить, что мы берем, даже…, стало 500 да 800. В общем, большие цены. Одним словом, это состоятельная область. Да тут вообще цены… Цены вообще возросли очень здорово. Так же, значит, у вас сказала днем за Росаккредитацию, – правильно, от них многое зависит у нас в стране, все структуры. Так вот я хочу сказать, привести 3 примера в отношении Росаккредитации, можно привести, да? Алло? Ольга Арсланова: Да-да, слушаем. Говорите-говорите. Зритель: Можно привести? Петр Кузнецов: Приводите, конечно, не спрашивайте нас. Зритель: Вот. Допустим, Росаккредитация, это все есть в видеозаписи. Отправили, значит, запрос сделали такой, что изобретена подводная лодка в степях Украины, протестирована в… И что вы думали? Прошла аккредитацию. Дальше: взяли 5 пылесосов… Петр Кузнецов: Ух ты. Ольга Арсланова: Ну это мы так далеко зайдем. Петр Кузнецов: В общем, Анатолий, не зря вы спрашивали, можно ли. Ольга Арсланова: Спасибо. Петр Кузнецов: Обозначили основной вопрос. Спасибо, Анатолий. Ольга Арсланова: У нас не так много времени, хочется о лекарствах поговорить. Петр Кузнецов: Рост цен, у нас инфляция была низкой последние 2 года, может быть, то, что мы сейчас видм во всех сегментах, в частности в лекарственном, – может быть, это просто следствие сдерживания цен? Юрий Крестинский: Да. Даже в лекарствах есть 2 взаимоисключающие тенденции: с одной стороны, это инфляционный рост, поддержанный в том числе регуляторными ужесточениями, связанными с необходимостью внедрения стандартов качества GMP, гарантирующих более высокое качество выпускаемых в обращение лекарств, это требует более дорогого оборудования, это требует более дорогих процедур, которые отражаются на себестоимости, конечно же. С другой стороны, есть усиливающаяся конкуренция со стороны российских производителей по отношению к иностранным производителям… Петр Кузнецов: Потому что у нас импортозамещение здесь работает, наверное. Юрий Крестинский: …выход многих препаратов из-под патентной защиты и выход более дешевых дженериков. Поэтому, с одной стороны, мы видим некий рост стоимости на те или иные лекарственные средства, но по некоторым лекарствам мы видим снижение в 5, а то порой в 10 раз. Поэтому… Петр Кузнецов: «По некоторым» – это что за сегмент? Можем категорию обозначить? Юрий Крестинский: В первую очередь это касается льготных лекарств, так называемые 7 нозологий высокозатратных, где стоимость по ряду препаратов снизилась, скажем, с 2 тысяч евро до 150 евро. Иван Глушков: Ну в те случаях, когда закончился срок действия патента, появились аналоги. Юрий Крестинский: Да, когда заканчивается… Иван Глушков: И цены на аналоги сильно меньше. Юрий Крестинский: Да, и могут конкуренты выпускать такие же аналоговые, так называемые дженериковые препараты. Конкуренция со стороны российских производителей усиливается; более того, это дает им дополнительные силы, в том числе выходят наши производители с новыми, абсолютно инновационными препаратами. И здесь в том числе создается некий инновационный потенциал именно для российской фарминдустрии. Но говоря об инфляционных, скажем так, причинах, говоря о регуляторных причинах, ужесточающих как раз требования для производителей, для дистрибуторской сети, для аптечной розницы, все это подталкивает, конечно же, к повышению цен. И тут говорить о ценах, наверное, с точки зрения их роста бессмысленно, нужно говорить, не как сдержать рост цен, а какие инструменты государство может дать именно потребителю, пациенту, для того чтобы он не платил или платил меньше. И здесь как раз программа всеобщего лекарственного обеспечения, страхования в рамках ОМС может быть тем самым выходом, по которому прошли и движутся все нормальные страны. Ольга Арсланова: У нас тут жалуются зрители: «Цены на аспирин, левомицетин, парацетамол увеличили за счет упаковки. Она мне зачем? Я же лекарства пью, а не упаковку». Юрий Крестинский: Ну потому что штрих-код, который должен ввестись со следующего года… Ольга Арсланова: А не будут заменять… Юрий Крестинский: Он может быть, извините, приклеен только на упаковку. Если раньше… Петр Кузнецов: Соответственно, закладывается в конечную стоимость. Юрий Крестинский: Да. Если раньше это был просто блистер, то теперь это должна быть коробка. Ольга Арсланова: А это правда? Юрий Крестинский: Правда что? Ольга Арсланова: Что вынуждены делать так производители. Иван Глушков: Смотрите, Юрий Александрович говорит сейчас про историю с Федеральной государственной информационной системой мониторинга движения лекарственных препаратов. Ольга Арсланова: В которой они обязаны состоять, чтобы работать? Иван Глушков: Да, конечно. Это со следующего года лицензионное требование. Да, конечно, это дополнительные издержки. Слушайте, но давайте просто скажем честно, что цена препарата в аптеке с себестоимостью напрямую, вообще говоря, не связана или в редких случаях связана напрямую. Если у меня себестоимость поднялась, не факт, что я так же, как производитель, подниму пропускную цену, потому что, во-первых, есть конкуренция, во-вторых, есть препараты жизненно важные, на которые цены зафиксированы государством, и в-третьих, потому что разница между себестоимостью и реальной ценой продажи часто настолько большая, что увеличение себестоимости на 50 копеек или на 1 рубль как бы почти не влияет на маржинальность продукта. То есть для разных препаратов разная ситуация. Но история с издержками индустрии – это, скажем, меньшая из причин, которая давит на цены, которая подталкивает их вверх. Юрий Крестинский: Да. Но если производитель вынужден был блистер, который раньше был отдельно бумажный, класть в отдельную коробочку, то мы должны понимать, что стоимость этой коробочки равна примерно стоимости самого лекарства до того, как оно было… И себестоимость этого препарата вырастает минимум в 2 раза. Иван Глушков: Эх. Если это то лекарство, которое стоило столько же, сколько упаковка, то, может быть, это и не лекарство вовсе. Юрий Крестинский: Мы говорим о дешевых лекарствах: мы говорим об активированном угле, мы говорим об ацетилсалициловой кислоте и так далее, о самых дешевых препаратах, которые из-за этого подвержены наиболее высокому росту своих цен. Иван Глушков: Это да. Ольга Арсланова: Понятно. Давайте послушаем Николая из Ижевска, нашего зрителя. Здравствуйте. Зритель: Здравствуйте. Я хотел бы с вами вот какой вопрос обсудить. Вы говорите правильно абсолютно, что да, действительно, цены наверняка имеют большой запас по прочности. Почему я это скажу? Потому что вот сейчас в Ижевске на улице, на которой я живу, где-то на расстоянии 500 метров как минимум 5, а может быть, даже и 6 аптек, вы понимаете? Но они же существуют. Юрий Крестинский: Много. Иван Глушков: Да. Зритель: И какой можно сделать вывод? Мне так интересно. Ольга Арсланова: Какой можно сделать вывод? Иван Глушков: Что всем хватает. Зритель: Извините, я закончу свою мысль. По-моему, тут какая-то ирония, что ли, над больными, ирония какая-то над пенсионерами, малоимущими. Объясните ситуацию. Петр Кузнецов: Объясните ситуацию. Ольга Арсланова: Можете объяснить ситуацию Николаю? Иван Глушков: То, что 5 аптек в радиусе пешей доступности – это значит, что всем этим аптекам хватает на жизнь, видимо. Петр Кузнецов: А я вот читал, не знаю, миф это или нет, что почти все аптеки у нас низкодоходные. Иван Глушков: Ну понятно, потому что если рядом поставить еще 7-ю аптеку, количество пациентов-то остается тем же самым. Петр Кузнецов: Да. Иван Глушков: Но тем не менее то количество пациентов, которое сейчас есть… Петр Кузнецов: Тем не менее они плодятся. Ольга Арсланова: Они не закрываются. Иван Глушков: Пока хватает, для того чтобы обеспечивать чуть-чуть выше нуля существование всех этих аптек. Юрий Крестинский: Ну послушайте, это вопрос в том числе и межрегиональной конкуренции. Действительно, очень часто в определенные регионы крупные федеральные сети выходят с убытком просто для того, чтобы застолбить себе место под солнцем, потому что они борются за так называемую долю рынка. Они могут выходить в субъект, в город, работать там с убытком, зарабатывая при этом прибыль в каком-то другом регионе Российской Федерации, а здесь существуя для того, чтобы расширять свои присутствие. Это, что называется, игра вдолгую. Такие же истории мы наблюдаем и в продуктовом ритейле, такие же истории мы наблюдаем по сути во всех потребительских секторах. Петр Кузнецов: В связи с этим вопрос: падение продаж, которое вы тем не менее не фиксируете, тем не менее оно фиксируется экспертами, на которых мы ссылались в самом начале, как скажется на нашем фармрынке? Иван Глушков: Ну производители очень надеются, что количество аптек хотя бы перестанет расти; хотя бы в крупных городах, там, где основной… Петр Кузнецов: Будут продавать в магазинах, помните, была такая инициатива? Иван Глушков: Слушайте, на самом деле все равно, где будут продавать, потому что это вопрос соответствия или несоответствия лицензионным требованиям. Рост количества аптек… Давайте посмотрим на издержки аптеки: основные расходы аптеки – это аренда площади и зарплата персонала. По сути 6 аптек в пешей доступности означает, что значительная часть стоимости лекарств идет на оплату аренды этих помещений. Это особенно никому не нужно, кроме владельцев этих помещений. Сокращение количества аптек приведет к сокращению расходов на аренду площадей, в конечном итоге это должно быть выгодно и конечному потребителю. Юрий Крестинский: Ну я здесь не соглашусь с Иваном Анатольевичем. Иван Глушков: Когда это произойдет, увидим. Юрий Крестинский: Я думаю, что именно численность аптек регулирует себя сама. Более того, все-таки та статистика, которую вы привели в начале, – это не статистика, это данные исследований, работают разные исследовательские компании, у них разные цифры. То, что я видел буквально на этой неделе, – по итогам уже 6 месяцев мы все-таки имеем положительную, очень низкую, но положительную динамику на рынке как с точки зрения объемов потребления лекарств, так и упаковок. Это меньшая динамика, чем наблюдалась в предыдущие годы, но тем не менее она есть. В госсегменте, как я говорил ранее, мы наблюдаем значительный прирост. Петр Кузнецов: Иван, реплика ваша. Иван Глушков: К тому моменту, когда численность аптек отрегулирует себя сама, значительная часть производителей рискует испустить дух. Очень просто: чтобы не уйти в убытки, аптека что делает? – она выставляет производителю возрастающий счет за присутствие на полке. Если я хочу, чтобы препарат был в аптеке, я должен за это заплатить. Ольга Арсланова: Очевидно. Иван Глушков: Чем больше аптек, тем больше таких счетов условно приходит к производителю. То есть они сначала отберут все, что можно отобрать у производителя, а потом количество аптек начнет как-то себя регулировать. Вопрос, когда это произойдет, хороший, хотелось бы, чтобы быстрее. Юрий Крестинский: Это такой извечный спор. Но мы должны при этом понимать, что маржа производителя все-таки гораздо выше, чем маржа аптеки. Иван Глушков: О-о-о… Ольга Арсланова: Не согласны? Иван Глушков: Ну потому что производители работают более эффективно, чем аптеки, конечно. Конечно, больше, потому что мы эффективнее, елки-палки. Ольга Арсланова: Каждый делает свою работу, ага, вот как. У нас нет вот сейчас в этой студии представителя аптек, но… Петр Кузнецов: У нас зато есть исследование, мы об исследовании, на которое ссылались в самом начале, говорили. У нас свое сейчас есть исследование, напоминаем, у нас проходит опрос, голосование: «Вы экономите на лекарствах?» – «да» или «нет» на короткий SMS-номер. Нам подсказывают, что 94% пока экономят. Ольга Арсланова: Это предварительные данные. Петр Кузнецов: Текущий результат. Ольга Арсланова: У нас есть еще полчаса, принимайте участие в нашем опросе, звоните в прямой эфир, как это сделала Татьяна из Санкт-Петербурга. Здравствуйте, добрый вечер, Татьяна. Зритель: Да, добрый вечер. Петр Кузнецов: Говорите, пожалуйста. Зритель: Да, Татьяна Васильевна, город Санкт-Петербург. Вот я дозвонилась до вас и хочу сказать, что, конечно, такая забота о производителях, которые, видите ли, теряют доходы… А по-моему, самая большая забота – это о людях, которые действительно, правильно, не могут купить лекарства или которые экономят. Они-то всегда останутся при своих деньгах. Если они лекарства делают… Вот я вам приведу такие примеры. Фурацилин, который стоил раньше копейки, на бумажной упаковке печатался, – да, сейчас они сделали такую красивую упаковку, которая… Даже духи купишь порой в более страшной упаковке, там вообще даже не понять, что это такое. Скажу про цитрамон, на бумажной упаковке сейчас все это, как это говорят, пластиковые такие, еще что делают? Раньше там было, например, 14, 20 таблеток – делают по 10 таблеток, и цена с этих 10 таблеток стоит, как 30 таблеток раньше. Я скажу про очень непопулярное лекарство, но оно мне очень нужно, так как я в свое время болела неврозом, я употребляю иногда феназепам. Так вот феназепам я покупала 120 рублей совсем недавно, одна фирма выпускает причем, в картонной упаковке 120 рублей. Сейчас они расфасовали в пластиковые по 10 штучек, эти 10 штучек стоят 150 рублей. Вот представьте себе, 120 рублей и 750. Ольга Арсланова: Да, спасибо за конкретные примеры, просто про упаковку мы уже говорили. Юрий Крестинский: Ужасная, отвратительная ситуация, что пациенты в нашей стране вынуждены лечиться феназепамом, который в Европе запрещен, так как вред от его применения превышает возможную пользу. Ольга Арсланова: Но его до сих пор наши терапевты выписывают. Юрий Крестинский: Но альтернатива феназепаму – это более современные, а значит, более дорогие лекарственные средства. И в условиях, когда лекарства у нас не входят в обязательное медицинское страхование и наши бедные пациенты вынуждены сами покупать лекарства за свой счет, государству остается закрывать глаза и говорить: «Ну хорошо, выпускайте пока феназепам, выпускайте устаревшие препараты, пока наши пациенты вынуждены платить за лекарства сами». А наши с вами пациенты платят 70% денег за лекарства из собственного кармана, потому что в рамках различных страховых программ, государственных программ покрывается только 30% стоимости лекарств. Ольга Арсланова: Вы хотели возразить, было видно. Иван Глушков: Что добавить? Смотрите, во-первых, понимаю, о чем говорит телезритель. Противопоставлять производителя, аптеку и потребителя можно, но мы таким образом ничего не добьемся. И аптека заинтересована в том, чтобы туда пришел потребитель со своими деньгами, и производитель заинтересован в том, чтобы лекарства были доступны по цене, иначе для кого они производятся. Вопрос, почему у нас система сейчас построена таким образом, что она только раскручивает ценовую спираль, вот это хороший вопрос. Вопрос, почему, собственно, наш завод, один из наших заводов России одну и ту же таблетку, сделанную на одном и том же оборудовании из одного и того же сырья, в России продает в 3 раза дороже, чем в Германии, имея при этом одинаковый уровень доходности. Почему так? Почему у меня цена таблетки, выходящей с завода, в сравнении с ценой в аптеке отличается в разы, а не на проценты? Ольга Арсланова: А кто виноват? Иван Глушков: Виноват? Это не категория вины, это система так построена, понимаете? Телезритель сказал про стоимость упаковки – отличный пример, слушайте. Но давайте будем честными, упаковка стоит копейки, вообще ничего не стоит. Дело не в упаковке, цена определяется не упаковкой, цена определяется коммерческими отношениями в цепочке. И до тех пор, пока лекарства будут продаваться так же, как, не знаю, продукты питания, оно так и будет. Если мы на это смотрим как на продукты, то это коммерческая история; если мы хотим, чтобы лекарства были доступны по цене, чтобы и производитель производил то, что нужно, и в аптеках это было, и потребителю это на карман не давило, надо делать то, о чем Юрий Александрович. История со страховым покрытием (ОМС, другие формы страхового покрытия) – это обязательное условие, для того чтобы цена стала не пугающей, а комфортной для всех. Петр Кузнецов: «Медикаментов у нас куча», – пишет Ленинградская область не знаю к чему. Но просто вспоминается недавняя линия президента, там тоже говорили о доступности лекарств. Он сказал, что федеральные деньги в феврале были полностью перечислены в регионы, но там не вовремя идут закупки, складские помещения завалены лекарствами, которые не поступают потребителям. Мы здесь больше все-таки о ценообразовании говорим? Вот это вот как сказывается на ценообразовании? Какие последствия у лекарств, которые валяются где-то в складских помещениях? Иван Глушков: Они стухнут, их сожгут и стоимость заложат в следующие партии, которые будут поставляться, очевидная история. Ольга Арсланова: Понятно. Юрий Крестинский: Ну речь идет сейчас просто о некомпетентности, непрофессионализме региональных руководителей. Россия большая страна, большое федеративное государство из 85 субъектов, 25 обладают должными компетенциями, а остальные 60, к сожалению, нет, поэтому не могут спланировать ни по наименованиям, ни по количеству, покупают наобум, действительно много лекарств тухнет, много лекарств запускается в дефиците. Это вопрос компетенций и профессионализма управленческих структур в здравоохранении, он так же остер, как и проблема цен на лекарства. Ольга Арсланова: Вопрос импортозамещения, у нас только несколько сообщений. «Покупала отечественный эналаприл, купила отечественный другого производителя, цена такая же, но не действует, пришлось перейти на импортный, он в 10 раз дороже, но эффективный». Другое сообщение: «Я за российское, недорогое, качественное лекарство против навязывания импортного». Насколько отличается динамика цена отечественных и зарубежных препаратов? И что у нас с импортозамещением в этой сфере вообще происходит сейчас? Иван Глушков: Если мы с вами говорим про препараты, которые на аптечной полке, оставим госзакупки в стороне, там своя история, то цена препарата на аптечной полке, вообще говоря, прямо не связана со страной производства, вообще никак. Петр Кузнецов: Ага. Иван Глушков: Российский препарат может стоить дороже импортного препарата. Ольга Арсланова: Почему? Иван Глушков: Почему? Ольга Арсланова: Его же не надо везти. Иван Глушков: Слушайте, ну подождите секундочку, издержки на логистику – это очень маленькая часть в цене упаковки физической. И кроме импорта, давайте, у нас кроме Европы дорогой есть существенно более дешевая Юго-Восточная Азия. Ольга Арсланова: Индия у нас есть. Иван Глушков: Но это тоже импорт, да? Еще раз: цена упаковки от страны производства в большинстве случаев не зависит. Второе: качество упаковки в большинстве случаев от страны производства тоже не зависит. Оно зависит от компаний, которые это дело производят. Из России нормально поставляются препараты в страны с очень жесткими требованиями, то есть качество российских лекарств Европу устраивает, из России экспорт туда идет. Качество индийских лекарств Европу тоже устраивает, то есть из Индии в Европу идет хороший поток. Но точно так же и в Индии, и в других странах, и в России есть производители, которые ищут компромисс с качеством. Это вопрос всего лишь четкой системы государственного контроля за качеством производства, государственных стандартов и государственного контроля. В России это история, которая имеет очень небольшой промежуток времени, максимум 5 лет, с 2014 года у нас появление GMP в России как обязательного условия. Ольга Арсланова: Это что такое? Иван Глушков: Это набор стандартов, обеспечивающих воспроизводимость процесса производства и конечно, процесса производства. GMP – это совсем не все, GMP обеспечивает воспроизводимость производства: значит, если у тебя на входе неэффективная, неработающая субстанция, на выходе у тебя неработающий препарат, но процесс будет правильно организован. Ольга Арсланова: Понятно. Иван Глушков: Второй шаг – это пересмотр требований к досье. Это то, что сейчас происходит, и то, что отразится на рынке через 3 года, с 2021 года. Это речь о требованиях Евразийского экономического союза. Повторю еще раз с самого начала: нельзя сказать, что российские препараты некачественные, импортные качественные; российские недорогие, импортные дорогие. Ольга Арсланова: Да, просто обычно так… Иван Глушков: Нет, это миф, дело не в этом. Качественные лекарства вне зависимости от того, где сделано, будут стоить всегда чуть дороже, некачественные вне зависимости от того, где сделаны, будут стоить всегда дешевле. Юрий Крестинский: Но по факту, конечно же, российские лекарства… Ольга Арсланова: Как правило, они попадают в категорию… Юрий Крестинский: …в среднем дешевле, причем дешевле в разы. И когда мы говорим о преобладании импортных лекарств в Российской Федерации в стоимостном выражении, мы должны также понимать, что в количественном выражении как раз российские лекарства абсолютно преобладают. Ну и я бы в дополнение к Ивану Анатольевичу сказал, что все-таки государственная политика тоже во многом влияет на ценообразование. Если мы говорим о налогообложении, о кредитных ставках, все это влияет на себестоимость как производства, так и всей товаропроводящей цепочки, и конечно же, в конечном итоге влияет на стоимость лекарства для потребителя. Петр Кузнецов: Куча звонков у нас, Самарская область, сейчас Татьяна оттуда. Здравствуйте, Татьяна, слушаем вас. Ольга Арсланова: Здравствуйте. Зритель: Здравствуйте. Вот знаете, я инвалид II группы, у меня одна почка удаленная, на второй почке нефростома, 3 года уже нефростома, мне она необходима, это вещь моя. По… мне должны выдавать, каждые 3 месяца мне ее меняют. Но нет, какой мне нужно, я покупаю сама, сказали, что деньги мне будут возвращать. Вот я ее покупаю, она стоит 11 тысяч. Иван Глушков: Ого. Зритель: Мне возвращают, возвратили 1 раз и то только 2,5 тысячи. Значит, это очень дорого. Ольга Арсланова: То есть вам не выдают, говорят покупать, затем обещают компенсировать, но не компенсируют? Зритель: Да, да, но не компенсируют. Я звонила уже и в страховую компанию в Самару, они мне ответили, что это очень дорого. А мне что делать теперь? Петр Кузнецов: Да, но тут важно сначала, чтобы рецепт выписал врач, потом можно купить за свои деньги, а потом, собственно, последующая компенсация. Ольга Арсланова: А почему так происходит? Пожаловаться в страховую компанию Татьяна имеет право, я так понимаю? Спасибо большое за вашу историю. Иван Глушков: Смотрите, да, конечно, защищать интересы пациента в этом случае должна та страховая компания, которая ведет ее, которая выдала ей полис ОМС физический. Ольга Арсланова: То есть обязана все-таки. Иван Глушков: Не зная деталей… То есть надо понимать, собственно, о каком препарате идет речь. Поскольку телезритель инвалид, то обязательства государства перед инвалидом достаточно широкие. Мы слышим сейчас истории о неисполнение обязательств со стороны органов здравоохранения конкретного региона. Это прямой путь сначала в страховую компанию, потом, если страховая компания по тем или иным причинам с этим не справляется, это, конечно, путь в прокуратуру. Юрий Крестинский: Ну это пусть в прокуратуру, все-таки возможно здесь действительно обратиться в страховую компанию, сказать: «Хорошо, я куплю за свой счет и вы мне компенсируете. Дайте мне, пожалуйста, адрес». Если они отказываются, тогда идти уже покупать за свой счет. Но если человек, пациент болен и ему нужно лекарство либо медизделие получить здесь и сейчас, то кто же будет ждать? Он просто пойдет и купит. Но вообще это подсудное дело, нужно обращаться в прокуратуру, в суд и отсуживать. Петр Кузнецов: А если врач говорит: «Нет, не можем выписать», – главврач подтверждает, что нет, не могут выписывать… Юрий Крестинский: Да нет, они могут выписать… Петр Кузнецов: Говорят «нет». Юрий Крестинский: Если «нет», тогда все равно у пациента должно быть назначение, что ему показан данный препарат или данное медизделие, и по факту затрат, которые он совершил, они имеют право требовать компенсации этих затрат от своей страховой компании либо от органов местной власти. Петр Кузнецов: Ну а прямо сейчас у нас Таиса из Краснодарского края. Ольга Арсланова: Здравствуйте. Петр Кузнецов: Таиса? Зритель: Здравствуйте. Это Новороссийск. Я инвалид II группы. Петр Кузнецов: Да, но вы Таиса? Зритель: Таиса, да. У меня диабет и гипертония III степени, соответственно глаукома. Вот скажите, от чего зависит ценовой разброс? В одной аптеке ксалатан, причем в частной, стоит 530 рублей, в другой аптеке частной стоит 770 рублей. Это что, бесконтрольно? Ольга Арсланова: А производитель тот же препарата? Зритель: Да-да, все совершенно одинаковое, одни капли, один производитель и вот такой ценовой разброс. Потом поликлиника у нас и рядом аптека муниципальная, там цены в разы дороже, чем напротив через дорогу в частных аптеках. Ольга Арсланова: Интересно. Зритель: И потом еще хотела сказать. В этом году вообще что-то ужасное: я от давления не получила за полгода ни одной таблетки по льготным рецептам, все приходится покупать. Ольга Арсланова: А почему? Говорят, что нет, не поступило? Зритель: А денег нет, говорят, Москва денежку не дает. Ольга Арсланова: Москва должна давать? Зритель: Да, Москва. Ольга Арсланова: А это разве федеральный бюджет за это отвечает? Иван Глушков: Ну нет, это региональный бюджет. Ольга Арсланова: Да, не слушайте про Москву. Иван Глушков: Региональный бюджет получает субсидию, скорее всего, федеральную. Петр Кузнецов: У нас, как правило, бюджетные средства начинают осваивать к концу года. Юрий Крестинский: Надо сказать, что в здравоохранении это все-таки не совсем так. Деньги выделяются, тут вопрос скорее о том, как происходят вот эти трансферты этих ресурсов. Вопрос был в другом, почему одно и то же лекарство стоит совершенно по-разному в разных аптеках. Ольга Арсланова: Одного и того же производителя. Юрий Крестинский: Да. Смотрите, вот представьте себе, что производитель Х продает препарат по цене условно 100 рублей. В рамках политики наценки устанавливается некая максимальная наценка; она устанавливается вначале для дистрибьютора, то есть для оптового звена, потом для розничного звена. Вот один дистрибьютор может разрешенную наценку, допустим, это 20%, не использовать полностью, а наценить 10% и поставить с наценкой 10% в аптеку. В аптеке разрешенная наценка 25%, но аптека может сказать: я не буду делать 25%, а сделаю, допустим, 15%. Итого плюс 10% и плюс 15%, это один кейс. Другой дистрибьютор сделал наценку по максимуму, 15%, поставил в аптеку, которая по максимуму этот препарат наценила, там плюс 25%. И уже на выходе у вас стоимость этого препарата будет отличаться на около 20%, и это только в том случае, если наценка на данный препарат регулируема, если он попадает в перечень жизненно необходимых и важнейших. Если это препарат, не подпадающий в такие списки, то цены на них, как и наценки, не регулируются, и это вопрос уже коммерческой воли той или иной компании дистрибьюторской либо аптечной. Вопрос, конечно же, спроса: если ты находишься в более дорогих арендуемых площадях, у тебя большая наценка; если ты находишься на более проходной улице или рядом с пляжем, если речь идет о Новороссийске (там, правда, пляжей не очень много), то цена будет выше; если ты где-то в спальном районе, в дешевом помещении, то наценка будет ниже. Петр Кузнецов: Смотрите, объявлена перерегистрация цен масштабная до 31 декабря 2020 года. В этом плане как она, поможет, или наоборот, она усугубит, потому что она очень обременительна? Иван Глушков: Поможет кому? Ольга Арсланова: Покупателям нашим. Петр Кузнецов: Поможет подравнять… Нам, нам поможет, нам интересен конечный потребитель. Иван Глушков: Ну смотрите, речь идет о перерегистрации цен на жизненно важные препараты, это примерно половина рынка, грубо говоря, половина в деньгах, половина в упаковках. Это перерегистрация цен для значительной части препаратов снизит уровень цен, это хорошая новость для потребителя. Снизит очень по-разному: где-то это снижение будет на 5–10%, где-то будет до 50%, зависит от конкретной товарной группы, раз. Плохая новость в том, что если снижение цен по каким-то препаратам будет очень сильное, то большой вопрос, останутся ли эти препараты на рынке. Но здесь каждая компания-производитель будет самостоятельно принимать решение, что с этим делать. Юрий Крестинский: Иван Анатольевич, давайте признаем, что многие производители, прошедшие через эти жернова, просто сказали, что они уходят с рынка. Вот представьте себе, на рынке был препарат по 300 рублей и по 200; тот, кто производил по 200, когда его еще раз попытались упрессовать, сказал: «Ну окей, я просто не буду его производить, потому что я не могу уже снижать». В итоге был выбор по 300 и по 200, а теперь останется только по 300. Вот в чем, собственно. Или тот, кто продавал за 300, его снизили до 250, – так вот с рынка уйдет тот, кто был по 200, останется только 250. Вроде бы да, формально цены снизили, но в итоге для конечного потребителя, для пациента остается выбор только из дорогого. Ольга Арсланова: Вот что нам пишут: «Тем и дороги лекарства, что пенсии маленькие. Уже показывали, как в Санкт-Петербурге на складе медицинские нужные лекарства людям стухли, и завели уголовное дело. Это уже не ново, это происходит по всей стране и так далее». Вообще в основном жалуются на дорогие лекарства пенсионеры. А почему так? Почему люди, у которых доход (назовем их пенсию доходом) очевидно ниже, чем у подавляющего большинства работающих людей, почему они должны платить те же цены? Почему не сделать для них дополнительные льготы какие-то? Иван Глушков: Слушайте, ну риторический вопрос на самом деле. Это вопрос в целом организации системы финансирования лекарственного обеспечения в стране. Повторю еще раз: у нас лекарства сейчас по сути являются такой же товарной категорией, как любые продукты, любые другие вещи, которые мы покупаем в магазинах. Ольга Арсланова: И наиболее востребованы он как раз у пожилых людей, которые чаще болеют. Иван Глушков: Да. Наверное, Россия является одной из последних крупных стран мира, где осталась такая ситуация. Большинство стран давно разными путями, с разными механизмами, но пришли к системе, о которой говорит сейчас Министерство здравоохранения, которую Россия сейчас стала называть всеобщим лекарственным обеспечением. Это категорически, обязательно надо делать, в противном случае никакие другие фрагментарные меры для таких категорий потребителей не дадут ценовой доступности лекарственных препаратов. Юрий Крестинский: Можно сколько угодно говорить о мерах по снижению цен для потребителя, но это уход в сторону от самого важного: де-юре лекарства при амбулаторном лечении в России не являются частью лечебного процесса, де-юре это потребительский товар, потому что по закону все граждане страны имеют право на оказание бесплатной медицинской помощи. У нас же через определенную хитрость лекарства при амбулаторном лечении выведены из-под ОМС. Их нужно вернуть в медицинскую систему и покрывать стоимость лекарств так же внутри страхования по ОМС для кого-то полностью, для кого-то частично. И тогда вопросы о том, что мы должны платить, а что не должны, стоять просто не будут. Иван Глушков: Абсолютно. Петр Кузнецов: Ольга из Ульяновска к нам присоединяется. Ольга, добрый вечер. Ольга Арсланова: Добрый вечер. Петр Кузнецов: Ольга, мы готовы вас слушать. Зритель: Да. Вопросов у меня в этом плане очень много. Во-первых, вот, значит, начинают, разговор идет о субсидиях, производителям помогать. Но это не только по лекарствам, по другим вопросам. Идет возмещение предпринимателям, но это идет из федеральной казны. Ну почему нельзя сразу ограничить этих производителей, потому что деньги наши, бюджетные расходуются предпринимателями? Петр Кузнецов: К сожалению, не очень хороший звук… Юрий Крестинский: Почему деньги из федеральной казны идут на поддержку предпринимателей и производителей? Потому что производители должны разрабатывать новые высокоэффективные лекарственные средства, для того чтобы обеспечивать ими систему здравоохранения и конечных пациентов. Если не будут выделяться ресурсы в поддержку научных разработок, то мы очень быстро скатимся к состоянию отсталых африканских стран, этого бы очень не хотелось. Поэтому государство, в том числе государство должно вкладывать деньги в поддержку и внедрение новых научных разработок, новых лекарственных средств, для того чтобы обеспечивать ими всю систему здравоохранения. Иван Глушков: Но это не противоречит тому, что должна быть система, что лекарства в амбулаторном сегменте должны быть включены в страховку, разумеется. Юрий Крестинский: Просто разные плоскости, да. Петр Кузнецов: О другой системе хотел поговорить – система проверки качества лекарств единая у нас для импортных и для отечественных? Может быть, этот процесс тормозит? Очень много вопросов конкретных, почему препарат такой-то невозможно найти даже в аптеке в Москве, – может быть, это затрудняет? Система регистрации… Юрий Крестинский: Вы сейчас говорите про систему регистрации, не про систему контроля качества. Есть некая ущемленность на самом деле у российских производителей с точки зрения системы контроля качества, но сейчас это все выравнивается. А вот что касается регистрации, то да, есть определенные проблемы. На самом деле если мы говорим о новых современных лекарствах, которые изобретены и обращаются в мире, то в России их зарегистрировано менее 50%, то есть менее половины. Более половины современных лекарств в принципе недоступны. Буквально вчерашний пример, когда маму ребенка, страдающего судорогами, арестовывают, точнее задерживают... Петр Кузнецов: …на почте. Юрий Крестинский: …на почте за то, что она получает лекарства, заказанные через Интернет. Понятно, здесь неграмотность мамы в том числе есть… Петр Кузнецов: Это завтрашняя тема наша. Юрий Крестинский: …потому что установлена процедура для покупки лекарств, не зарегистрированных в России. Но мы сплошь и рядом сталкиваемся с такими проблемами, и здесь уже задача государства стимулировать, буквально принуждать многих производителей регистрировать лекарства в Российской Федерации, самим оплачивать регистрацию, для того чтобы жизненно необходимые лекарства были доступны нашим пациентам. Ольга Арсланова: «Заметили ли вы подорожание лекарств?» – такой вопрос наши корреспонденты задавали жителям Екатеринбурга, Череповца и Биробиджана. Давайте послушаем. ОПРОС Петр Кузнецов: Продавец в аптеке может правда не знать, почему это происходит, экономически обосновать по крайней мере грамотно. Валентину из Ставрополя давайте послушаем. Здравствуйте, Валентина. Зритель: Здравствуйте. Ольга Арсланова: Здравствуйте. Петр Кузнецов: Да, вы в эфире, здравствуйте, мы вас слушаем. Зритель: Я уже разговаривала вроде бы. Петр Кузнецов: Вы в прямом эфире, все вчетвером вас слушаем, еще операторы. Зритель: Я уже услышала что-то неконкретное… Петр Кузнецов: Неважно, Валентина, давайте к сути. Зритель: У меня и муж больной, и я больная. Вот представьте, пенсионеры мы, и каждый раз, вот женщина сейчас из Биробиджана сказала, каждый месяц они растут, цены. Вот единственное: я после 4 операций покупаю феназепам… Петр Кузнецов: О. Зритель: Вот в апреле месяце я купила феназепам, 50 в коробочке, 109 рублей. Сегодня я пошла, а они 10 штук 165 рублей – это что? Нажиться хотят на нас, больных? Ольга Арсланова: А вы в ту же аптеку пришли? Зритель: Да я обошла сегодня в своем районе почти все аптеки, и везде уже цена такая, 165 рублей, все. Петр Кузнецов: Понятно. Зритель: А было 50 штук за 109 рублей. Ольга Арсланова: Мне кажется, мы уже объяснили примерно, почему это происходит. Петр Кузнецов: Послушать, так вся страна на феназепаме сидит. Юрий Крестинский: Вся страна сидит на корвалоле, на феназепаме, на активированном угле, цитрамоне и многих устаревших препаратах. Ольга Арсланова: А потому что помогает. Юрий Крестинский: Действительно, 30% препаратов, в количественном выражении продающихся в Российской Федерации, в мире просто уже запрещены к употреблению, потому что вред от них превышает возможную пользу. Петр Кузнецов: Жизнь такая, что ж поделать. Юрий Крестинский: У нас просто государство не уделяет должного внимания и не выделяет должных ресурсов, в том числе лекарства, как мы уже неоднократно говорили, не включены в базовую программу ОМС, поэтому закрывают глаза: давайте дадим возможность людям покупать дешевое и, скажем так, квазиэффективное, недоэффективное. Петр Кузнецов: Ну вот давайте как раз о должном внимании: к 2023 году, мы в самом начале об этом сообщили, в России может быть запущена система полного или частичного государственного возмещения затрат, которые несут больные при покупке лекарств, говорит Скворцова. Предполагается, что бесплатные препараты смогут получать льготники, а для всех остальных категорий граждан появится дифференцированная система скидок. Давайте расшифруем, что это такое, что нас ждет через… какой сегодня год… через 4 года? Иван Глушков: Ну, видимо, предполагается, что через 4 года, в названный срок для каких-то категорий потребителей лекарственные препараты при назначении врача в аптеке будут стоить, судя по всему, полностью бесплатно, для каких-то категорий потребителей лекарственные препараты по назначению врача будут предоставляться с существенной скидкой, не знаю, 50–60%, может быть, больше. Петр Кузнецов: Трудность будет, наверное, в том, как отнести себя до… Иван Глушков: Важное условие – по назначению врача, то есть это не просто мне захотелось, проснулся, пошел в аптеку и купил, это раз. То, о чем я говорю, – это примерно, вот если очень грубо, так, как это все выглядит с точки зрения пациента в странах, где лекарства включены в страховку. Но ключевой вопрос во всем этом, конечно, мы должны понимать, ключевой вопрос – это деньги, сколько на это понадобится денег. Хотелось бы верить, что деньги будут найдены. Сейчас до конца, наверное, непонятно, Юрий Александрович меня поправит, если я ошибусь, до конца не понятно, сколько понадобится денег для такой программы… Юрий Крестинский: Да более-менее понятно на самом деле. Иван Глушков: Понятно? В ближайшие годы будут «пилоты», которые позволят это посчитать. Юрий Крестинский: Ну смотрите, были разные расчеты, потребуется для этого примерно 400 миллиардов рублей в год… Петр Кузнецов: Ох. В год! Ольга Арсланова: Есть у нас? Юрий Крестинский: Поверьте, такие деньги есть, да, такие деньги в стране есть, конечно же. Упрощенно ситуация будет выглядеть так: если вы пенсионер, инвалид, ребенок либо неимущий, вы идете к врачу, врач ставит вам диагноз, дает рецепт, возможно, электронный рецепт как приложение в телефоне; вы приходите в аптеку и получаете лекарство бесплатно. Петр Кузнецов: Но надо еще доказать, что вы неимущий, это очень трудный процесс, вряд ли будет упрощенно. Юрий Крестинский: Если вы имеете соответствующее отнесение в фонде социального страхования, это уже установлено. Если вы хотите более дорогой препарат, то вы оплачиваете разницу между стоимостью референтного препарата и того бренда дорогого, который вы хотите купить. Если вы относитесь к работающему населению, то в зависимости от того, какая будет установлена скидка, – может быть, вы военный или, может быть, вы просто нормальный работающий человек, – вы приходите так же с рецептом и получаете скидку либо 25%, либо 50%, либо 75%, доплачивая разницу с референтной ценой; либо, если хотите более дорогой препарат, оплачиваете разницу между вот этой вашей скидкой и стоимостью того препарата, который вы хотите приобрести. Вот так это работает во всех нормальных развитых странах, и я искренне надеюсь, что это так же будет работать и будет так же доступно для всех пациентов нашей страны. Петр Кузнецов: Олег из Краснодарского края, здравствуйте. Ольга Арсланова: Здравствуйте. Петр Кузнецов: Вы с нами, добрый вечер. Зритель: Здравствуйте. Меня зовут Гончаров Олег, я, как и многие до этого вам звонившие, могу пожаловаться обратно на медиков, на то, что, как вы говорили, должны вписывать все в карточки, все назначения. Но по факту назначения не вписываются, диагнозы по много-много лет людям не ставят, не отправляются люди на медико-социальную экспертизу. Лекарства… просто-напросто не выписываются, потом в аптеках они не выдаются, все ссылаются на федеральный бюджет, на какие-то там устные установки о том, что есть задача экономить бюджет. Но куда эта экономия идет, непонятно. Я много раз писал письмо президенту, что просто-напросто меня переключали на органы власти местные, они какую-то подачку там давали в виде одного рецептика, вот так вот, в виде отписки, пожеланий здоровья и всего такого. Но хотелось бы объединить мысли двух ваших собеседников о том, что все-таки необходимо возвращаться к медицине бесплатной, а не страховой, чтобы не возникало случаев, связанных с компенсацией медикаментов. И необходимо переходить, как в более развитых странах, к бесплатной выдаче лекарств, абсолютно без всяких, полностью законодательно, то есть без всяких проволочек каких-либо. Ольга Арсланова: Понятно. Зритель: Детям, например, как это в Финляндии, в других скандинавских странах, и тогда вообще эти вопросы не будут, не нужно будет такую сложную систему. Потому что у нас тоже сейчас есть многие направления, где необходимо иметь статус лица с низким доходом и всем остальным… Петр Кузнецов: Олег, коротко, пожалуйста, мы сейчас обсудим ваше предложение. Спасибо вам. Ольга Арсланова: Спасибо. Петр Кузнецов: Реализуемо предложение Олега? Иван Глушков: Ну если Олег подскажет еще, где на это взять деньги, то вполне. Юрий Крестинский: Ну смотрите, такая история… Ольга Арсланова: Ну при желании-то можно найти? Юрий Крестинский: Все же очень просто, было бы желание. В стране нашей на цели здравоохранения тратится примерно 3,7% от ВВП в год; Европа тратит от 8% до 10% от своего ВВП в год. Плюс граждане тратят еще примерно 2%. В целом на медицинскую помощь у нас где-то 2/3 несет государство, а 1/3 несут граждане. В лекарствах наоборот, 2/3 несут граждане, даже больше, 1/3 государство. Конечно, нужно уделять внимание социальной сфере; конечно, доля расходов на здравоохранение в бюджете должна расти, это должно стать приоритетом. Сейчас появился нацпроект «Здравоохранение», потихоньку мы движемся в этом направлении, но, с моей точки зрения, медленнее, чем это могло бы быть. Петр Кузнецов: Ну что же… Ольга Арсланова: Спасибо. Петр Кузнецов: В качестве итога подведем результаты, посмотрим, что у нас получилось по голосованию. «Вы экономите на лекарствах?» – экономят 94% наших телезрителей. Ольга Арсланова: Да, всего 6% могут себе позволить покупать все что хотят. Спасибо большое, уважаемые гости. У нас в гостях были заместитель генерального директора фармацевтической компании Иван Глушков, председатель консультационного совета Центра развития здравоохранения «Сколково» Юрий Крестинский. Спасибо. Петр Кузнецов: Спасибо. Иван Глушков: Будьте здоровы. Юрий Крестинский: Спасибо.