Актер Александр Самойленко: Если в зрительном зале появляются телефоны, я понимаю, что надо что-то менять…
Сергей Николаевич: Здравствуйте! С вами Сергей Николаевич. Это программа «Культурный обмен» на Общественном телевидении России. Мы продолжаем наш театральный цикл, посвященный Московскому театру на Малой Бронной.
И сегодня моим собеседником будет актер, больше известный по сериалам и участию в художественных фильмах, тем не менее у него интересная театральная биография. Хотя в Театре на Малой Бронной он пока сыграл только одну роль – Оргона в спектакле «Тартюф» по пьесе Мольера. Чем привлекает востребованного и успешного артиста Александра Самойленко работа в драматическом театре – об этом мы сегодня и поговорим.
Саша, здрасьте.
Александр Самойленко: Здрасьте.
Сергей Николаевич: Знаете, о чем хотел поговорить? Ваша жизнь складывается так, что в ней много всего: много фильмов, много детей, много всяких проектов. Даже есть несколько ресторанов, насколько я знаю. Зачем вам театр?
Александр Самойленко: Пускай я пафосно скажу, но театр – это жизнь. Я не могу без театра. Он дает вдохновение, он дает ощущение моей профессии. Ну, еще старики всегда говорили, что кино – оно высасывает, оно использует то, что ты наработал. А для того, чтобы наработать, для этого и нужен театр. Только в театре ты можешь ощутить свою профессию, себя в этой профессии и так далее. Потому что кино – это же… нет, это тоже прекрасное искусство, замечательно, но оно все-таки очень сильно использует, нежели дает. Поэтому театр для меня – очень важная вещь, очень.
Сергей Николаевич: Я знаю, что вы родились в Ташкенте.
Александр Самойленко: Да.
Сергей Николаевич: И ваши родители никакого отношения к искусству не имели. И даже, насколько я понимаю, большого восторга не высказали, когда вы захотели пойти в актеры. А с чего началась эта страсть к театру?
Александр Самойленко: Я уже говорил не раз, что совершенно случайно. В пионерском лагере разыгрывают какие-то всякие этюды, сказки какие-то…
Сергей Николаевич: Сцены.
Александр Самойленко: Сценки, да. И, выйдя на сцену, я реально получил огромное наслаждение…
Сергей Николаевич: …от того, что вы на сцене, от того, что на вас все смотрят.
Александр Самойленко: …от того, что я на сцене, публика, да, реакция. Я говорю какую-то фразу – и вдруг появляется какая-то реакция. Ну, в основном это был смех, конечно, в тот момент. И это настолько вдохновляло, это настолько… Я вдруг оказывался на какой-то другой планете, которая… Мне очень понравилась эта планета. И я понял, что я без нее жить не могу.
Я занимался неплохо, ну, как бы подавал надежды в спорте, я занимался фехтованием. Мне очень нравилось это. И я понял, что ничто меня не может остановить. И я очень хотел…
Сергей Николаевич: Стать именно актером?
Александр Самойленко: Да.
Сергей Николаевич: Я знаю, что ваш отец дал вам только один шанс, да? То есть: «Один раз ты поступаешь. А если не поступаешь, то – все, на этом поставь крест».
Александр Самойленко: Ну да.
Сергей Николаевич: И этот шанс вы использовали.
Александр Самойленко: Да. К счастью, да. Хотя мама была очень против этого.
Сергей Николаевич: Это было Щукинское училище?
Александр Самойленко: Да.
Сергей Николаевич: И это начало 80-х годов?
Александр Самойленко: В 81-м году я поступил, после Олимпиады сразу.
Сергей Николаевич: 81-й год. Это время застоя, да? Это еще даже перестройкой не пахнет.
Александр Самойленко: Ну, вы знаете, это тогда для меня не было время застоя. Для меня была прекрасная жизнь.
Сергей Николаевич: Это все-таки была прекрасная жизнь?
Александр Самойленко: Прекрасная, сумасшедшая. В том смысле, что после перестройки, вернее, во времена перестройки я начал задумываться о том, где заработать денег. А тогда я об этом не думал.
Сергей Николаевич: А тогда содержали родители?
Александр Самойленко: Ну, содержали родители. Да мне и стипендии, в принципе, достаточно было. Я получал стипендию, да. Ну, когда молодой, вообще особо много не надо. Есть на хлеб, на бутылку вина – и все будет хорошо.
Сергей Николаевич: А что-то из таких театральных впечатлений, ну, вас сформировавших, на вас повлиявших? Все-таки вы оказались в столице. Вы учитесь в Щукинском училище. Ваш сокурсник – Максим Суханов. Его пока не знают, но это явно очень яркий и талантливый человек. Вообще какое-то такое очень яркое поколение этих 80-х годов. Что было самым захватывающим в этот момент?
Александр Самойленко: Ой, да все было. Был Эфрос на Малой Бронной. Я помню, мы приходили студентами. Ну, мы-то проходили студентами, нам все-таки давали, и довольно-таки успешно давали контрамарки. Я помню, я проходил по Малой Бронной, ну, не через толпу, но огромное количество людей, которые спрашивали лишние билеты, начиная, грубо, от метро. Мы шли сюда. Ну, конной милиции не было, но был очень большой ажиотаж.
Сергей Николаевич: Ощущение события, да?
Александр Самойленко: Конечно. Эфрос! Попасть на Эфроса, попасть на Любимова на «Таганку» (еще он не уехал, еще был) было практически невозможно даже студентам. Была потрясающая «Маяковка» с Андреем Александровичем Гончаровым в пик его славы, его замечательных спектаклей и потрясающих артистов. Я очень хотел, когда заканчивал, поступить в «Маяковку».
Сергей Николаевич: Чтобы взяли в Театр Маяковского?
Александр Самойленко: Да. Но меня не взяли. Моссовет, замечательные артисты.
Сергей Николаевич: Со всеми звездами.
Александр Самойленко: Да. Я застал и Раневскую, и Плятта, и так далее, и так далее. То есть мне в этом смысле ужасно повезло. Я могу долго перечислять людей… Театр Вахтангова, который я обожал, с его замечательными тоже артистами, моя альма-матер. Ну, короче, что говорить?
Сергей Николаевич: Да, это великая эпоха.
Александр Самойленко: Тогда было время великих артистов, на самом деле великих.
Сергей Николаевич: Скажите, а почему вот так получилось, что в Театре Вахтангова вы все-таки дебютировали не как актер, а вы были приняты на должность администратора?
Александр Самойленко: Да.
Сергей Николаевич: Почему так вышло?
Александр Самойленко: Ну, это моя инициатива. Помог мне в этом Макс. Я понял, что… А это конец 80-х, уже не было денег, и надо было каким-то образом зарабатывать. Почему-то я решил, что администратором я много заработаю. Потом понял, что это не так. Я просто ушел из профессии.
Сергей Николаевич: А, все-таки это был уход?
Александр Самойленко: Да, я ушел из профессии, намереваясь заняться более какой-то прибыльной профессией, заработать денег. Макс говорит: «Вот у нас есть. Хочешь? Давай главным администратором в Театр Вахтангова». И я пошел, попробовал. На самом деле нисколько не жалею, потому что большая школа. И я понял вообще азы этой профессии, понял, что такое театр в принципе.
Сергей Николаевич: Как он устроен, да?
Александр Самойленко: Как он устроен, да. Это на самом деле очень важная вещь, потому что… Ну, когда ты на стороне только актеров, то появляется некая местечковость, я бы так сказал, свой маленький мирок, из которого ты не хочешь никуда уходить.
Сергей Николаевич: Взгляд из своей ниши, да?
Александр Самойленко: Из своей ниши, да. А здесь я увидел театр со стороны. Я увидел, что театр не создается только актерами, а создается большим количеством людей, начиная и от администратора, и техники, и уборщицы. Это все – театр.
Сергей Николаевич: Цеха.
Александр Самойленко: Цеха, да. Говорят, что с вешалки. Не только с вешалки. Все это – театр. Не будь этих людей, актер бы не вышел на сцену. Это я понял изнутри. И это тоже…
Сергей Николаевич: Это был опыт, да?
Александр Самойленко: Опыт, да, своеобразный.
Сергей Николаевич: Ну, на самом деле вы одним администрированием не ограничились, потому что в какой-то момент вы двинули в сторону ресторанного бизнеса.
Александр Самойленко: Ну, я бы не стал так называть – ресторанным бизнесом. Я не считаю себя великим ресторатором. Просто это не моя задумка была, а Макса и его партнера на тот момент, актера Театра Вахтангова. В тот момент от театров отказались все большие рестораны. Например, Театр Вахтангова обслуживал такой знаменитый тогда ресторан «Прага»…
Сергей Николаевич: Да, знаменитый ресторан. Он закрылся.
Александр Самойленко: Для них стало невыгодно обслуживать театры – и они ушли оттуда. И Макс с Мишей, у них родилась идея самим организовать столовую и зрительский буфет. И потом уже я к ним подключился, когда ушел из Театра Вахтангова, начал помогать. И мы вместе уже… Я к этому более серьезнее, глобальнее подошел. Мы стали создавать с Максом несколько буфетов.
Сергей Николаевич: Но это именно буфеты или рестораны?
Александр Самойленко: Сначала буфеты, а потом уже пришли… Сначала даже были буфеты, а потом мы организовали такой ночной клуб «Маяк».
Сергей Николаевич: Да-да, знаменитый.
Александр Самойленко: В Театре Маяковского.
Сергей Николаевич: В Театре Маяковского, да.
Александр Самойленко: Потому что закрылось ВТО, ну, ресторан, он сгорел.
Сергей Николаевич: Дом актера.
Александр Самойленко: Да, Дом актера.
Сергей Николаевич: И как альтернатива такая, да?
Александр Самойленко: Не было ниши, где могли бы собираться актеры, художники, телевизионщики и так далее.
Сергей Николаевич: После спектаклей.
Александр Самойленко: И вот, по-моему, с десяти часов вечера до шести утра такая была тусовка. Туда пускали только по карточкам, только своих. И в 90-х годах там не было никакого «пальцевания», не было никаких неправильных людей, были только свои. От этого была очень хорошая атмосфера, были замечательные сейшны, такие тусовки, концерты обалденные. В общем, было хорошее такое время.
Сергей Николаевич: Но при этом все-таки продолжалась ваша театральная, ну скажем так, кинематографическая карьера, потому что… Я знаю, что в вашем послужном списке есть и фильмы Эльдара Александровича Рязанова, да?
Александр Самойленко: Ну да, один фильмчик.
Сергей Николаевич: Один фильм – «Забытая мелодия для флейты».
Александр Самойленко: «Забытая мелодия для флейты». Это сразу после студенчества. Буквально через год, что ли, я снялся у Эльдара Александровича Рязанова. Я уже рассказывал, что я там снимался. Там замечательный помощник… ну, тогда это ассистент был, а сейчас говорят «кастинг-директор», такая Тамара Одинцова. Она меня позвала. Должен был играть Женя Воскресенский. А меня позвали, потому что Женя был очень субтильный, а там нужно было наезжать на Филатова. И Рязанов сказал, что нужно кого-то поздоровее.
Сергей Николаевич: Вообще в какой-то момент у вас был выбор: «Или я буду заниматься бизнесом, зарабатывать деньги, содержать семью и так далее, и так далее…» А актерство в 90-е годы, естественно, ничего принести не могло.
Александр Самойленко: Да, тяжело было с этим.
Сергей Николаевич: «…или все-таки я попытаюсь как-то удержаться на двух стульях?» Вам все время приходилось как-то так лавировать?
Александр Самойленко: Я очень долго не работал, я порядка восьми лет вообще не работал. Ну и не было ничего особо. Ну и время не было. А потом… Ну конечно, меня это очень сильно, скажем, угнетало.
Сергей Николаевич: Угнетало все-таки?
Александр Самойленко: Да, очень, очень сильно угнетало. И в конечном итоге тот же Максик, мой товарищ…
Сергей Николаевич: Какой-то ключевой человек в вашей биографии.
Александр Самойленко: Да, да, да.
Сергей Николаевич: Да?
Александр Самойленко: Я это не устану повторять, да. Макс очень много сделал для меня. И делает. И для меня он не только друг, а он какой-то такой…
Сергей Николаевич: Ментор такой, да?
Александр Самойленко: Нет, я так не могу сказать, у нас не менторские отношения. Ну, во всяком случае – человек, который всегда рядом. Для меня это очень важно.
Сергей Николаевич: И находит какие-то интересные проекты, и зовет…
Александр Самойленко: Ну, он же меня потом позвал в театр. Я считаю, что он же меня когда-то научил заниматься бизнесом и так далее, по-своему.
Сергей Николаевич: Театр Станиславского – в какой-то момент он очень как-то, так сказать, взлетел, и все эти спектакли обсуждались. Это была эпоха Владимира Мирзоева. И вы принимаете активное участие, ну, по крайней мере в некоторых спектаклях.
Александр Самойленко: Ну да. Изначально я опять же занимался администрированием. Когда они выпустили первый спектакль «Хлестаков», я был неким таким, скажем, пиар-директором. Тогда еще не было такого слова.
Сергей Николаевич: Таких слов не было.
Александр Самойленко: Да. Я занимался как бы «раскруткой» этого театра. Я устраивал и пресс-конференции, и продажи билетов осуществлял. Это был такой мой первый вклад в этот тандем Макса и Володи Мирзоева. А потом получилось так, что я вошел и стал играть еще этот спектакль, я играл Городничего, но это уже произошло лет через пять, через шесть.
Сергей Николаевич: А вообще что такое театр Мирзоева? Все-таки сейчас уже как-то сошли его спектакли, и остался, знаете, звук имени – легенда именно таких 90-х годов, когда это имя звучало. Он продолжает работать, он стал в большей степени писателем, скажем так. Но тем не менее этот театр какой-то такой очень яркий и быстрый след оставил в истории…
Александр Самойленко: Ну, Володя изначально был, так как его изначальная, первая профессия – театровед, насколько я знаю, не буду врать…
Сергей Николаевич: Да, он учился в ГИТИСе.
Александр Самойленко: По-моему, да. Это человек, который очень хорошо театр, о театре, что такое театр. И мне кажется, его театр, может быть, немножечко умозрительный, но это был какой-то… Опять же, такого слова тогда не было. Это какое-то ноу-хау в театральном мире, так не делали. Потом он съездил в Канаду, посмотрел, как там работают. Наши еще этого не знали. И его театр был какой-то такой новый для того времени. Я думаю, поэтому…
И к счастью, произошел этот тандем между Максом и Володей, они нашли какой-то общий язык и создавали какой-то, наверное, только им понятный театр, который очень нравился публике.
Сергей Николаевич: Был востребованным.
Александр Самойленко: Да, востребован и так далее. Был еще один там человек, Паша Каплевич, который тоже создавал Володю. Потом они, к сожалению, поссорились. Мне кажется, это пошло хуже для обоих – и для Володи, и Паша начал искать других людей, с кем бы он мог это все делать.
Сергей Николаевич: Я знаю, кто был этот другой человек. Это был Андрей Жолдак.
Александр Самойленко: Андрюша, да.
Сергей Николаевич: И вы приняли участие в очень интересном спектакле…
Александр Самойленко: Как раз Паша Каплевич стал искать новую форму для себя уже.
Сергей Николаевич: Альтернативную.
Александр Самойленко: Один из первых.
Сергей Николаевич: Да-да. Это «Опыт прочтения пьесы системой Станиславского» и так далее, и так далее. И вы там играли.
Александр Самойленко: Пьеса «Чайка».
Сергей Николаевич: Пьеса «Чайка», да.
Александр Самойленко: Ну, понятие игры тяжеловато у Андрюши Жолдака. Он человек формы в первую очередь. Для него игра актера – это не то что вторично. Ему практически и не важно, кто как играет. Ему важно, какая форма. Но, к сожалению или к счастью, это востребовано на международных фестивалях. И этот спектакль поездил. Я не знаю, насколько он понравился, не понравился – сложно судить. Он был приглашен…
Сергей Николаевич: Вы играли Сорина?
Александр Самойленко: Я играл Сорина. Но я еще раз говорю: игра – это понятие относительное. Там Паша сделал замечательную компанию.
Сергей Николаевич: Как продюсер.
Александр Самойленко: Как продюсер, да. В течение 40 дней мы должны были выпустить этот спектакль. Замечательная компания: Саша Балуев, Володя Симонов, Маша Миронова…
Сергей Николаевич: Таня Друбич.
Александр Самойленко: …Таня Друбич, Саша Усов. В общем, была замечательная компания, где мы больше получали удовольствия от общения, нежели репетируя, с моей точки зрения. В конечном итоге получилось…
Сергей Николаевич: А вообще для вас что важнее именно в театре – результат или процесс?
Александр Самойленко: Ну, сегодня уже, после многих лет существования в этом мире, конечно, для меня важен сегодня процесс.
Сергей Николаевич: Вы хотите получать удовольствие.
Александр Самойленко: Да, мне нравятся репетиции, мне нравится общение с людьми. И в первую очередь я знаю, что я никогда не пойду в проект работать, если люди, которые будут рядом со мной, мне будут неприятны. Это категорически «нет».
Сергей Николаевич: Но при этом вы штатный артист. Это же…
Александр Самойленко: Здесь?
Сергей Николаевич: Да.
Александр Самойленко: Ну, я штатный артист, но все-таки я, мне кажется, достиг чего-то такого, что я уже могу себе позволить работать…
Сергей Николаевич: Позволить говорить «да» или «нет»?
Александр Самойленко: Да. Ну посмотрим, что получится с новым художественным руководителем. Но было так.
Сергей Николаевич: Скажите, параллельно все-таки шла очень активная… В какой-то момент вы стали очень востребованы в сериалах, в фильмах, которые активно снимаются в это время. Это «Ночной Дозор», это «Дневной Дозор». Это, в общем, какая-то известность всероссийская.
Александр Самойленко: До этого был «Олигарх».
Сергей Николаевич: Да, «Олигарх» был, естественно, Лунгина. Были эти сериалы: «Кобра», «Черная комната»…
Александр Самойленко: Ну да. «Маросейка».
Сергей Николаевич: «Маросейка». Для вас это что? Это опять же форма существования и способность как бы заработать своей профессией? Или нечто большее?
Александр Самойленко: Ну, во-первых, я очень поздно начал сниматься – я начал сниматься практически в 34–35 лет. И конечно, мне было очень интересно познавать опять новую структуру. Я считал, что театр – это самое главное, важнее этого нет. Это тогда. Потом у меня все поменялось. Мне показалось, что кино – вот то, что мне нужно.
Я потом начал заниматься продюсированием, тоже начал снимать сериал. Это мне было очень важно. Ну, потом, понятно, и зарабатывание денег, это тоже меня привлекало. Там хорошие деньги были и так далее.
Потом было разочарование, я опять вернулся к театру. Конечно, кино все равно… К счастью, сейчас появились, с моей точки зрения, режиссеры, к которым можно идти с закрытыми глазами, не читая сценарий.
Сергей Николаевич: Такие режиссеры есть?
Александр Самойленко: Ну, для меня, например, Клим Шипенко, который снял «Салют-7», он года два тому назад вышел. Мы сейчас сняли с ним еще один… Ну, он снял как режиссер, а я у него сыграл. Выйдет зимой, «Холоп» называется.
Сергей Николаевич: «Холоп»?
Александр Самойленко: «Холоп», да. Комедия очень такая прикольная. Поэтому, если он меня зовет, я даже не читаю сценарий – смысла нет. Я знаю, что это будет достойно, потому что он очень и очень неплохой режиссер, каких у нас в России мало.
Поэтому для меня это очень важная вещь. Режиссер, материал – это очень важная вещь. Конечно, сейчас я не могу сказать, что… Ну, с возрастом, к сожалению, проектов становится меньше, предложений, потому что снимаются все-таки больше молодые люди (и слава богу, и нормально), но даже при минимальном количестве, скажем так, проектов я все равно стараюсь выбирать среди этого. Все зависит от режиссера в первую очередь, от продюсера, потому что сегодня кино продюсерское, особенно сериальное.
Сергей Николаевич: Но вы же сами, в общем, продюсер.
Александр Самойленко: Да.
Сергей Николаевич: Вы можете как бы этот проект просчитать от начала и до конца. Позвать режиссера, который вас устраивает. Набрать тех артистов, которые подходят, и так далее.
Александр Самойленко: Согласен, да. Я так и делаю.
Сергей Николаевич: Вы так и делаете.
Александр Самойленко: Но, к сожалению, все зависит… Я в основном занимаюсь телевизионным кинематографом, то есть сериальной продукцией, поэтому там довольно-таки много зависит от канала.
Сергей Николаевич: От заказа.
Александр Самойленко: Ну конечно. Нужна ли каналу та или иная продукция. А уже потом, если я договариваюсь, тогда я уже ищу роль для себя.
Сергей Николаевич: А как получилось с этим Ильей-перевертышем, с «Ночным Дозором»?
Александр Самойленко: На самом деле опять небезызвестная Тамара Одинцова, которая меня к Рязанову…
Сергей Николаевич: Нашла.
Александр Самойленко: Нашла, да. Она также мне предложила, прислала этот сценарий. Сначала же это планировалось как сериал, он должен был быть сериалом. Я прочел. Это вообще не моя тема. Я не люблю фэнтези – не люблю читать, не люблю смотреть. И я, прочитав, позвонил Тамаре и говорю: «Томочка, прости, но это не мое, я не могу». Она говорит: «Саня, это снимает Тима Бекмамбетов. Иди!» Я говорю: «А-а-а! Что же ты раньше не сказала?»
Сергей Николаевич: Я знаю, что у некоторых актеров есть такое предубеждение: все, что связано с черной магией, все, что связано с какими-то такими потусторонними силами…
Александр Самойленко: Но я-то добрый волшебник, поэтому мне можно было.
Сергей Николаевич: А вообще вы суеверный?
Александр Самойленко: Ну, как и все театральные люди.
Сергей Николаевич: Не более того, да?
Александр Самойленко: Да. Стараюсь об этом не думать, скажем так, но если пробежит черная кошка, я развернусь.
Сергей Николаевич: Да?
Александр Самойленко: Такое бывало. Или задом проеду. Я несколько раз так делал.
Сергей Николаевич: А вообще вы верите в какие-то чудесные совпадения или явления в жизни? И они были в вашей жизни?
Александр Самойленко: Нет. Нет, ничего чудесного не было.
Сергей Николаевич: Все давалось тяжелым трудом?
Александр Самойленко: Все трудом, да, только трудом.
Сергей Николаевич: В какой-то момент артисты, которые завоевывают известность и даже славу, я бы сказал, и в сериалах, и в кино, ну, как-то уже выбирают театральный проект и даже на театр смотрят: «Ну да, хорошо, пусть он будет, но все-таки это не главное». И уже не рассматривают театр как дом, как некое свое прибежище.
Чем для вас является театр? В данном случае вы работали в Театре Станиславского, а потом пришли сюда. Чем для вас стал театр?
Александр Самойленко: Ну, это опять же люди.
Сергей Николаевич: Люди?
Александр Самойленко: Да. Просто так получилось, что меня позвал сюда бывший художественный руководитель Сережа Голомазов. Мы попытались с ним начать работать. Попытались один спектакль – не получилось. Второй спектакль – к сожалению, не получилось. Но я уже остался как бы в театре. И тогда через какое-то время я говорю: «Ну давайте я сам тогда принесу проект».
Я привел тогда как раз режиссера Пашу Сафонова. И я должен был продюсировать вместе с театром, но решили, что театр сделает сам. И мы сделали «Тартюфа», куда привели опять же замечательную команду. Меня очень привлекло это. Я человек в этом смысле капризный, но я переборол себя, потому что были замечательные артисты.
Сергей Николаевич: Сухоруков…
Александр Самойленко: И Витя Сухоруков, да, и Граня Стеклова замечательная, и Оля Ломоносова, и актеры театра, Володя Яворский. И мы сделали в конечном итоге очень неплохой проект, который продержался почти семь с половиной лет. Мы играли с полными аншлагами. А таких здесь – раз, два и обчелся. И был очень успешный спектакль. Мы ездили и в Израиль с ним, и в Прибалтику. К сожалению, сейчас мы его уже не играем.
Сергей Николаевич: Не играете. Но это был «Тартюф», и вы играли Оргона.
Александр Самойленко: Я Оргона играл, да.
Сергей Николаевич: А вы не видели спектакль Эфроса «Тартюф», который шел во МХАТе?
Александр Самойленко: Нет, я его не видел, не видел, не видел… А, нет! Я его видел потом. Тогда на него попасть было невозможно. Но я его потом, через какое-то время, увидел по телевизору. Тогда попасть на него просто было невозможно. Я его видел по телевизору. Все-таки театр стареет.
Сергей Николаевич: Да?
Александр Самойленко: Да. И я понял, что… Да, я понимал, что для того времени это было грандиозно: и Эфрос, и разбор его, и так далее. Но сегодня я понимаю, что все это прошло.
Сергей Николаевич: Эта эпоха прошла.
Александр Самойленко: Ну просто эпоха эта прошла уже. Ни по игре, ни по режиссуре… Это все уже чуть-чуть ушло. Да, для того времени это было грандиозно. Сегодня это уже, с моей точки зрения, не то.
Сергей Николаевич: Это старомодно?
Александр Самойленко: Да, уже энергия не та, уже ритмы поменялись. Сегодня нельзя играть так медленно – зрителю будет скучно, он начнет ковыряться в телефоне. Сегодня все же носят телефоны. И я очень часто… Я как только вижу, что в зрительном зале начинают появляться телефоны – все, я понимаю, что что-то не то пошло. Значит, нужно что-то ломать, чтобы привлечь зрителя. В этом смысле тяжелее, конечно, играть.
Сергей Николаевич: Чем раньше?
Александр Самойленко: Ну, я думаю, да. Я не играл в ту эпоху, ну, был еще маленьким. Я понимаю, что это было…
Сергей Николаевич: То есть зритель был больше расположен к сидению и лицезрению?
Александр Самойленко: Конечно. Не было зрелищ тогда, было мало зрелищ. Был очень скромный телевизор, который никто особо не смотрел. Было очень мало действий. Не было концертов такого количества, сюда никто не приезжал, особенно в Россию. Поэтому театр был той изюминкой, за которой люди гнались, особенно театральные. Да и не театральные. Приехать в Москву, сходить в театр, во МХАТ, на Малую Бронную – это считалось престижно. Поэтому люди ходили, были полные залы.
Сергей Николаевич: А сейчас этот зал надо завоевывать.
Александр Самойленко: Ну конечно. Во-первых, заполнить…
Сергей Николаевич: Заполнить и завоевать.
Александр Самойленко: А во-вторых, завоевать, да.
Сергей Николаевич: Как вам кажется, новый руководитель Константин Богомолов, на счету у которого немало таких шумных, громких спектаклей… Он предложил программу, которая поможет этот театр заполнить и завоевать?
Александр Самойленко: Ну, я думаю, что все уже слышали эту программу – с тем количеством режиссеров, постановок, которые он собирается делать. Уже начали в театре. Сейчас, по-моему, репетируется, если я не ошибаюсь, порядка уже четырех или пяти новых спектаклей, начали репетировать. Даже это уже взбаламутило весь театр, и он начал перестраиваться. И слава богу, и слава богу. Потому что этому театру нужно какое-то новое дыхание, чтобы он достиг тех же высот…
Сергей Николаевич: …которые были когда-то.
Александр Самойленко: Да. Чтобы здесь стояли люди и просили лишний билетик.
Сергей Николаевич: Ну, это, наверное, мечта любого артиста и театрала.
Александр Самойленко: Ну, наверное. Конечно, играть при пустом зале – это ужасающе, это тяжелая депрессия!
Сергей Николаевич: Вам случалось это делать?
Александр Самойленко: Да, мне случалось в юности. Когда я только начал работать, я работал в таком разъездном театре, в областном театре, мы ездили по всяким гастролям. И огромное количество было залов, где просто не было людей. Было три человека, десять человек, пятнадцать человек. И тебе приходится играть. А особенно меня… Я играл какой-то костюмный спектакль. Это ужасно! Ты в костюме, с бородой, с усами…
Сергей Николаевич: В гриме.
Александр Самойленко: В гриме. И пятнадцать человек сидит, а из них десять человек, скажем так, выпивших. Поэтому, конечно, я через это прошел. Это ужасно, это ужасно. Я не хочу туда возвращаться.
Сергей Николаевич: В этот театр?
Александр Самойленко: В этот театр. Нет, я хочу возвратиться в то время…
Сергей Николаевич: Когда вы были молодым.
Александр Самойленко: Когда я был молодой, и все прекрасно было. И тогда тоже было прекрасно. Но сейчас я понимаю это, и понимаю, что это очень и очень…
Сергей Николаевич: Мы с вами как раз перед началом съемок говорили о том, что вы сейчас репетируете спектакль «Ловушка», который был задуман еще при прежнем руководстве.
Александр Самойленко: При Сергее Голомазове, да.
Сергей Николаевич: Да. Сейчас вы как бы в процессе подготовки этого спектакля. Но вы выступаете опять же как продюсер, не как исполнитель одной из ролей.
Александр Самойленко: Нет, я же говорил, что я должен был играть главную роль, но технически… У меня возникли проблемы со здоровьем, мне нужно будет уйти. И я, плача, отдал…
Сергей Николаевич: Свою роль?
Александр Самойленко: На самом деле я не плачу, но, во всяком случае, мне было горестно. Я отдал ее очень хорошему артисту, замечательному, Егору Дронову. Это будет делать, вернее, делает уже замечательный литовский режиссер Дайнюс Казлаускас, пьеса называется «Ловушка». Мы изменим, скорее всего, название, нам и художественному руководителю оно кажется немножко устаревшим. Мы сделаем более современным название.
Сергей Николаевич: Чтобы больше цепляло?
Александр Самойленко: Да. Я, скорее всего, знаю, как она будет называться, но пока не скажу.
Сергей Николаевич: Ну хорошо. А кто из артистов Театра на Малой Бронной еще занят?
Александр Самойленко: Из артистов Театра на Малой Бронной? Замечательный артист Вова Яворский, с которым мы также работали в «Тартюфе». Из молодых – Катя Дубакина, очень хорошая актриса, молодая. Оля Смирнова. Прекрасный артист Володя Ершов. В общем…
Сергей Николаевич: Хорошая команда собралась.
Александр Самойленко: Да, хорошая команда. Есть и приглашенные артисты. Есть Егор Дронов, Катя Волкова. Должен был Каневский играть, но, к сожалению, тоже у него есть проблемы со временем пока. Может быть, он потом введется.
Сергей Николаевич: Как вам кажется, что сейчас необходимо Театру на Малой Бронной, чтобы возродиться и почувствовать себя снова в ранге одного из главных театров Москвы?
Александр Самойленко: Время. Я думаю, что сейчас Богомолов Константин взялся за то, чтобы превратить этот театр, во всяком случае… Ведь Кирилл Серебренников начал заниматься «Гоголь-центром» и тоже не сразу, не в один год превратил его в тот яркий театр, который есть на сегодняшний день.
И я надеюсь, в течение года Богомолов тоже придет к тому, что это будет театр уже у всех на устах. Он уже начинает быть у всех на устах. И дай бог, чтобы это произошло.
Костя Богомолов, мне кажется, он чувствует… Как сказать? Я бы не сказал слово «скандал». Он чувствует, где можно взбаламутить публику (в хорошем смысле этого слова), сделать некую сенсацию, событие – пускай не для всех, но для определенного количества людей, может быть. И это привлекает людей. Сегодня все-таки театр – это нечто другое, нежели было в 80-х годах, как мы говорили. И сегодня люди идут на эту сенсацию. Потому что очень много всего, огромный список мероприятий, которые может посетить человек. Огромное количество! Такого не было.
Сергей Николаевич: Не говоря об интернете.
Александр Самойленко: Про это я уже не говорю. И поэтому – дай бог. И дай бог, что придут молодые люди. Сегодня не так много в театр ходит молодых людей – вот это очень плохо. Все-таки ходят уже от 35–40 лет люди.
Сергей Николаевич: Я думаю, что и те люди, у которых вообще есть привычка ходить в театр. Это тоже очень важное обстоятельство.
Александр Самойленко: Или привычка, да, конечно.
Сергей Николаевич: Вы заговорили как раз о театре, о «Гоголь-центре», который у всех на устах, и где действительно собирается много молодежи.
Александр Самойленко: Да. И это очень радостно.
Сергей Николаевич: Вы отец четырех детей.
Александр Самойленко: Сейчас, да, на сегодняшний день.
Сергей Николаевич: Я думаю, старшие тоже охвачены театром. Или равнодушие к нему? Как получилось?
Александр Самойленко: Ну, не могу сказать, что они охвачены театром. Хотя мой старший сын, которому будет скоро 33 года, он как бы ходит, но очень редко, в основном ко мне на премьеры или на премьеры близких нам знакомых и так далее. Я не могу сказать, что если у него есть свободное время, то он побежит в театр. Это не так.
Сергей Николаевич: Нет?
Александр Самойленко: Нет, не так.
Сергей Николаевич: А когда-нибудь он вам говорил, что ему нравится в театре?
Александр Самойленко: Ну как? Конечно, говорил. Папа.
Сергей Николаевич: Папа? Правильно воспитанный сын!
Александр Самойленко: Все-таки он еще как-то… Они же дети 90-х годов, а тогда и театра особо не было. А если и был, то очень часто были спектакли, на которые и ходить не надо. И практически это было во всех театрах. Потом организовалась (в плохом смысле этого слова) антреприза, которая…
Сергей Николаевич: …отвращает от театра.
Александр Самойленко: Ну да, к сожалению, было. И сейчас, наверное, что-то есть такое, встречается. И это на самом деле тоже очень много отвратило людей – ту же молодежь, как мой сын.
Сегодня он не хочет идти. Он не понимает, что… Ну и потом, театр – это там, где все-таки нужно думать. А не так много людей хотят думать что-то, думать, соображать, искать что-то в этом. Поэтому, к сожалению, молодежь не очень… Ну и средний сын Саша тоже не очень любит театр.
Сергей Николаевич: Как интересно! Я порой думаю о том, что, может быть, тут присутствует и момент какой-то ревности. Все-таки театр, кино и вообще искусство требуют от человека всего, отбирая его от ближних, от тех же детей, поэтому очень часто дети известных родителей с большой какой-то такой неприязнью относятся к предмету, которому родители посвятили жизнь.
Александр Самойленко: Ну, в свое время своего старшего сына я отговорил от этой профессии, и прямо довольно-таки жестко.
Сергей Николаевич: Да?
Александр Самойленко: Да. Он хотел идти в профессию. Я говорю: «Не надо. Вот закончи юридический, – он стал юристом. – А когда захочешь – пойдешь». Он на самом деле закончил юридический, но потом все равно начал сниматься, он снимался у меня в кино. В кино ему нравится сниматься. Ну, параллельно – типа как хобби – он снимается. Но в театр его не зазовешь.
А среднего я, наоборот, уговаривал идти в театр заниматься: «Пойдем, закончишь». Но он так и не закончил, к сожалению, проучившись и во МХАТе, и в «Щуке». Не закончил. Но он стал замечательным фокусником, прекраснейшим! Причем он самоучка, практически с детства, с двенадцати лет он этим занимался. Он выучил в совершенстве английский язык, потому что только там есть фокусы очень интересные и так далее. Сейчас он довольно-таки профессионально занимается фокусами, он зарабатывает этим деньги.
Сергей Николаевич: Он иллюзионист?
Александр Самойленко: Иллюзионист, да.
Сергей Николаевич: Фокусник-иллюзионист, да?
Александр Самойленко: Да-да-да И он довольно профессионально это делает. Если раньше я как-то думал: «Да это все пустяки какие-то, это не профессия», – то сейчас я понимаю, что это профессия. Он очень увлечен этим. Но при этом он не любит театр. Для него такого понятия «насладиться театром» нет.
Младшему сыну нравится, Прохору. Ну, ему десять лет. Он любит театр. Но при этом он профессионально занимается футболом – что мне опять же не нравится. Ну, одна надежда на девочку, которая только что родилась.
Сергей Николаевич: Да, у вас же трое сыновей и одна девочка.
Александр Самойленко: И одна девочка, лапочка-дочка.
Сергей Николаевич: Так что еще есть шанс.
Александр Самойленко: Есть надежда.
Сергей Николаевич: Есть шанс, что они откроют и полюбят театр.
Александр Самойленко: Да.
Сергей Николаевич: А вообще то, что происходит, может быть, на других сценах… Вы же бываете в других театрах, да?
Александр Самойленко: Ну, бываю. Редко, но бываю.
Сергей Николаевич: Что-то вас как-то зацепило, вдохновило? В чем бы хотелось самому принять участие как актеру или стать продюсером такого проекта? Были такие моменты?
Александр Самойленко: Я не могу сказать, что прямо… Во-первых, не могу себя назвать театральным продюсером, хотя я и сделал две постановки. Я здесь, скажем так, половинчатый продюсер – я здесь всегда пляшу от режиссера. Если я нахожу режиссера, который может что-то свое интересное предложить, то я ищу от него. Мне для этого важен режиссер. А это неправильно продюсерски.
Сергей Николаевич: То есть продюсер должен иметь идею?
Александр Самойленко: Продюсер должен сам взять идею, ее разработать, найти режиссера, который нужен для этого, и воплотить то, что он… Ну, например, так я делаю на телевидении. То есть мы там с моим партнером находим правильную идею, разрабатываем, идем на канал, договариваемся с каналом – и потом дальше уже пошло-поехало.
Поэтому я, скажем так, ущербный театральный продюсер. Я пляшу от режиссера – что в принципе неправильно делать. Ну, это у меня всего вторая попытка. Я до этого делал с Витей Шамировым проект. Он идет, но я не могу сказать, что очень успешно. Ну, я не делаю…
Сергей Николаевич: Тем не менее «Тартюф», ваш проект, он продержался семь лет все-таки.
Александр Самойленко: Ну нет, я там не был продюсером. Я как бы его собрал, но не вкладывал туда денег, не находил. Это был чисто театральный проект.
У меня был еще с Витей Шамировым, с Гошей Куценко. Мы его играем иногда, «Дон Джованни». Тоже интересный проект, но странный, поэтому его публика… Не могу сказать, что валят валом, но при этом ходят с удовольствием. И мне очень нравится его играть. Это такой площадной театр, немножечко импровизационный, то есть мы общаемся с публикой, заводим ее. Он такой интерактивный. Мне нравится, я люблю такие вещи. Посмотрим, что с этим получится.
Сергей Николаевич: Вообще вы человек дела, человек проектов, вы доводите, по крайней мере стараетесь доводить эти проекты до конца. Есть у вас мечта?
Александр Самойленко: Да, есть мечта. Бросить все, уехать и где-нибудь отдыхать.
Сергей Николаевич: Ха-ха-ха!
Александр Самойленко: Я очень хочу это делать. Один раз попытался – не получилось. Ну и потом, пенсию так далеко сделали, что я точно до нее буду тяжело идти, поэтому хочется сейчас уже поехать куда-нибудь, лечь на песочек и отдыхать. Правда, серьезно.
Сергей Николаевич: Еще сезон не начался, а вы уже думаете об отдыхе.
Александр Самойленко: Ну, у меня и не было отпуска как такового, у меня не получилось, потому что были съемки, потом начались репетиции. И я довольно-таки интенсивно… Еще и ребенок родился. Ну, хотя я и не так сильно в этом принимаю участие, но…
Сергей Николаевич: Но тем не менее.
Александр Самойленко: Но тем не менее, как бы все равно.
Сергей Николаевич: Так что еще раз роль молодого отца, я так понимаю, да?
Александр Самойленко: Да. Ну, моя девушка меня прямо уговорила, и я решил: «А чем черт не шутит! Давай еще». Нет, конечно, я не желаю. Замечательное чудо, которое родилось. Это прекрасно! Тем более девочка.
Сергей Николаевич: Первая девочка.
Александр Самойленко: Говорят, что совершенно другое ощущение, нежели от мальчика.
Сергей Николаевич: Так что у вас всего много по-прежнему, так же насыщена жизнь.
Александр Самойленко: Да, да, да.
Сергей Николаевич: Я только единственное, чего хочу пожелать вам: чтобы все-таки все ваши, так сказать, грядущие и премьеры, и события в личной жизни приносили только радость и счастье.
Александр Самойленко: Спасибо огромное.
Сергей Николаевич: Будьте здоровы!
Александр Самойленко: Спасибо. И вам не болеть.
Сергей Николаевич: Спасибо большое, спасибо большое.
Александр Самойленко: Спасибо.
Сергей Николаевич: Это был Александр Самойленко в программе «Культурный обмен». Мне остается только пожелать удачи Театру на Малой Бронной, его новому художественному руководителю Константину Богомолову.
Нас ждут новые встречи на других театральных площадках Москвы в рамках программы «Культурный обмен» на Общественном телевидении России. А я, Сергей Николаевич, прощаюсь с вами. Будьте здоровы, всего доброго!