Актер Геннадий Сайфулин о театре: Я сожалею, что сегодня нет худсовета, нет серьезной приемки спектакля

Гости
Геннадий Сайфулин
заслуженный артист РСФСР, актер, театральный режиссер

Сергей Николаевич: Здравствуйте! С вами Сергей Николаевич. Это программа «Культурный обмен» на Общественном телевидении России.

Мы продолжаем цикл наших встреч, посвященных Театру на Малой Бронной. И сегодня моим собеседником будет актер, проработавший здесь 52 года, – что своего рода рекорд постоянства. На самом деле Геннадий Сайфулин работал со многими главными режиссерами, коих здесь было немало, и во всех сложных ситуациях он оставался образцом достоинства, благородства, чести. Думаю, что неслучайно именно он стал исполнителем главной роли в спектакле «Друг мой, Колька!» – в спектакле, с которого началась слава режиссера Анатолия Эфроса.

Здравствуйте.

Геннадий Сайфулин: Здравствуйте.

Сергей Николаевич: Ну, вы человек легендарный, столько всего с вами связано, но я бы хотел начать сначала, что называется. Как вы познакомились с Анатолием Васильевичем Эфросом?

Геннадий Сайфулин: Студия в Центральном детском театре была организована в 59-м году.

Сергей Николаевич: 59-й год?

Геннадий Сайфулин: 59-й год, да. Это была идея Хрущева – соединение производства с обучением. Студия тоже была по такому принципу организована. Два года обучение. Правда, не дается высшее образование, а такое среднее образование, но зато достоинство – действительно соединение производства… Если можно сказать о театре, что это производство. Ну, в какой-то мере тоже производство, конечно.

Сергей Николаевич: Ну, так и есть.

Геннадий Сайфулин: И я поступил туда. А буквально через несколько месяцев впервые пришел Анатолий Васильевич к нам на занятия.

Мы делали до этого этюды. Вообще педагоги были довольно хорошие: Сперантова Валентина Александровна, Печников, Мария Осиповна Кнебель. Мы этюды делали: гладили кошечку, вышивали что-то такое, зверей изображали. И пришел Анатолий Васильевич Эфрос на первое занятие. Мы очень волновались, потому что уже «В добрый час!», «В поисках радости», «Вольные мастера».

Он пришел и говорит: «Ну что, гладите кошечку?» Мы сели так, в фойе были занятия. «Да, гладим кошечку воображаемую». Он положил пьесу на стол и говорит: «Сейчас мы прочтем сцену одну из «Доброго часа», – «В добрый час!» Виктора Розова, – и попробуем ее сыграть». Прочитал он эту сцену из «Доброго часа», а потом говорит: «Вы знаете что? А давайте попробуем ее сыграть». И показал на меня: «Ты будешь один персонаж». Потом – на моего приятеля, Витю Аванесова: «Ты будешь…» Я уже сейчас не помню просто. А Инна Гулая замечательная… У нас вообще студия была хорошая. «А ты будешь эту девушку играть. Ну давайте!»

Прочли еще раз. Он так посмотрел и говорит: «В общем, ничего. А теперь давайте разберемся, кто что делает, действенный анализ, – мы впервые услышали, что это такое, – тема разговоров». Прочтя кусочек сцены, тема разговоров, кто что делает. Потом повторили. Еще раз повторили. Именно действенным способом общались. Он говорит: «А теперь давайте, если помните все, давайте играть». Мы вышли…

Сергей Николаевич: Прямо на сцену?

Геннадий Сайфулин: На сцену. И – бах! – через две реплики заткнулись, потому что… Ну, слова-то можно было сказать, а вот воздействие на партнера, именно действенный анализ, которым Эфрос владел… Такой разбор потрясающий, что только бы сделать. Он говорит: «Этим и будем заниматься».

Собственно говоря, он научил действительно самостоятельной работе. И все студийцы все время говорили: «А что тут по действию? Что тут по действию?» И это до сих пор, до сих пор этот этюдный способ, разбор сцены очень помогает. Ну и потом, когда уже и в «Ленком» пришли, и здесь, в Театре на Малой Бронной…

Сергей Николаевич: Я хочу напомнить вам. Известно было, что после этого спектакля «Друг мой, Колька!» по пьесе Хмелика… На спектакле перебывала вся Москва, были все в абсолютном восторге.

Геннадий Сайфулин: Да, согласен.

Сергей Николаевич: И, кажется, Леонид Утесов сказал: «Ваших актеров могут переиграть только собаки».

Геннадий Сайфулин: Это ходячая шутка такая.

Сергей Николаевич: Да. Потому что это была такая естественность жизни…

Геннадий Сайфулин: Приписывали Утесову, еще кому-то и так далее.

Сергей Николаевич: В общем, кто-то из велик эту фразу сказал.

Геннадий Сайфулин: Да. Потому что там почти детей не было в зрительном зале, а взрослые.

Сергей Николаевич: Сидели взрослые и смотрели на то, как играет совершенно новое поколение актеров.

Геннадий Сайфулин: Ну и главное, что социальная направленность была.

Сергей Николаевич: …в этой пьесе. Но, насколько я понимаю, за вами все-таки уже была какая-то киноистория. Я не скажу, что кинослава, но все-таки киноистория. Был этот фильм «Бессмертный гарнизон», и вы партнерствовали с Валентиной Серовой. Конечно, вы были совсем еще дитё, но тем не менее все-таки увидеть этих больших актеров рядом вам довелось уже до Эфроса.

Геннадий Сайфулин: Крючков, Серова. Оператор – Тиссэ.

Сергей Николаевич: Тиссэ легендарный.

Геннадий Сайфулин: Это последняя его работа была.

Сергей Николаевич: Да, последняя работа. И в кино у вас были замечательные партнеры: и Олег Даль, и Нина Сазонова, и Николай Волков, и Михаил Ульянов. Как вам кажется, кто из актеров на вас повлиял больше всего, вообще актерское присутствие рядом?

Геннадий Сайфулин: Из актеров? Вы знаете, если спросить у Льва Константиновича Дурова (к сожалению, его нет в живых): «Какой актер самый великий и замечательный встречался на вашем пути?» – то Дуров без паузы: «Евгений Владимирович Перов». В детском театре работал такой артист. Он снимался у Эфроса, «В поисках радости».

Сергей Николаевич: «В поисках радости», да.

Геннадий Сайфулин: Играл этого персонажа отрицательного. Это великий артист! Просто невозможно было от его существования на сцене оторвать глаз, потому что… Ну, он такой человек. Его иногда просили подыграть какому-то актеру, который поступал во МХАТ, в Малый театр. Он соглашался, подыгрывал. Того актера не брали, а Евгения Владимировича Перова…

Сергей Николаевич: Сразу брали?

Геннадий Сайфулин: Да. Но, к сожалению, он потом заболел и как-то… Но в то время, когда я работал, это было… «В поисках радости», «Неравный бой», Подколесин…

Сергей Николаевич: Вот видите, я театровед, а этого актера не знаю. Как вам кажется, от чего зависит актерская судьба прежде всего?

Геннадий Сайфулин: Знаете, Броневой – замечательный и потрясающий артист. Если бы он так и был в Театре на Малой Бронной, все бы знали, кто ходит в Театр на Малой Бронной, что есть такой артист Броневой, хороший артист. А как стал Мюллером – все! И потом уже…

Сергей Николаевич: То есть кино?

Геннадий Сайфулин: А?

Сергей Николаевич: Кино, телевидение?

Геннадий Сайфулин: Кино, конечно.

Сергей Николаевич: Кстати, в фильме «Хроника пикирующего бомбардировщика» вы снимались с Олегом Далем. И с Далем ваши пути пересеклись и здесь, на Малой Бронной, да?

Геннадий Сайфулин: Да.

Сергей Николаевич: Что это был за человек?

Геннадий Сайфулин: Когда я учился в Центральном детском театре, в студии, то там у нас не было военного дела. А напротив – Малый театр, и мы ходили туда на занятия по военному делу. На этом курсе учился Олег Даль, Миша Кононов, Виталик Соломин. Ну, вообще такой мощный был курс. И я с этими ребятами очень хорошо был знаком.

А потом так судьба свела с Олегом Далем. Замечательный парень, прекрасный артист. И когда мы пробовались в «Два капитана»…

Сергей Николаевич: «Два капитана»?

Геннадий Сайфулин: «Два капитана», да. Он – Ромашов, а я – главную роль. Но, к сожалению… Хотя автор этого произведения сказал: «Вот про этого парня я писал…»

Сергей Николаевич: Каверин сказал, да?

Геннадий Сайфулин: Да. Но худсовет утвердил актера, который был в штате Театра киноактера, так что это проскочило мимо меня. И я очень сожалею об этой роли.

И вот с Олегом Далем… Он бесконечно творческий, ищущий человек. Но потом как-то… И мы очень подружились! Но потом как-то что-то с ним психологически случилось. Он даже здесь чуть-чуть работал, в театре.

Сергей Николаевич: Ну да, у него все-таки были две роли здесь.

Геннадий Сайфулин: Но ничего существенного здесь…

Сергей Николаевич: Не произошло, да?

Геннадий Сайфулин: По сравнению с тем, кем он был в «Современнике», здесь он как-то… У него уже была, на мой взгляд, психика чуть-чуть была разрушена.

Сергей Николаевич: Подорвана.

Геннадий Сайфулин: Да. И мне даже с ним… У него в книжке даже есть такая реплика: «Надоели все! Даже Сайфулин». Когда я прочел, думаю: «Что-то с ним действительно случилось».

Сергей Николаевич: Было не то.

Геннадий Сайфулин: Потому что мы не надоедали друг другу.

Сергей Николаевич: Об этом мало уже кто помнит, но в вашем послужном списке есть и роль Владимира Ильича Ленина в спектакле «Семья», где вашей партнершей была знаменитая Софья Владимировна Гиацинтова.

Геннадий Сайфулин: Знаменитая, даже я бы сказал, грандиозная артистка и потрясающий человек. Знаете, когда она… А там длинный коридор такой в Театре Ленинского комсомола. И кто бы ни шел ей навстречу, в пояс вот так кланялся. Никто не считал, что это…

Сергей Николаевич: Какой-то подхалимаж, да?

Геннадий Сайфулин: …унижение, подхалимаж. Тем более от нее, в общем-то, ничего не зависело. Но – ум, такт. «Шымпанское!» – она говорила. И мы с ней были ну просто в прекрасных отношениях. И концерты… Я ее на себе так таскал. Она не отказывалась, с удовольствием со мной таскалась по всяким клубам и так далее, и так далее.

У нее было за все продолжение этого спектакля четыре Ленина. Почему? Потому что взрослели Ленины, а она, так сказать, оставалась…

Сергей Николаевич: …оставалась в том же возрасте.

Геннадий Сайфулин: Меняли, помоложе надо. Меняли. И за все протяжение существования этого спектакля было четыре Ленина. Я был четвертый.

Сергей Николаевич: А, вы последний, да?

Геннадий Сайфулин: Последний, да. Дуров очень любит… любил рассказывать шутку, которая со мной была как раз на этом спектакле. Там сцена была с Александром…

Сергей Николаевич: Со старшим братом.

Геннадий Сайфулин: Я – Ульянов Володя. Это – Александр. Я спрашиваю: «Куда ты едешь, Саша, скажи?» Он говорит: «Я не могу тебе сказать, Володя, не могу». – «Ну я тебя прошу! Мама волнуется. Мама одна, папы нет. Ты главный». – «Нет, не могу сказать». – «Ну я тебя прошу! Пожалуйста, скажи! Ну скажи! Это же очень важно для семьи, для всех». – «Ну хорошо, скажу. Я еду, Володя, в Ленинград…» Знаете эту шутку?

Сергей Николаевич: Нет.

Геннадий Сайфулин: Не знали? Можете представить, что было? Хотя зритель сначала не понял. За кулисами Софья Владимировна… Надо ей было выходить, а она не могла выйти.

Сергей Николаевич: «Я еду в Ленинград».

Геннадий Сайфулин: Можете себе представить? Эту шутку Дуров рассказывал на всех своих вечерах, и она проходила везде на ура.

Сергей Николаевич: Надо сказать, что ленкомовский период, в общем, был не долгим. И вот это главрежество Эфроса… Собственно, встал вопрос о переходе сюда, в Театр на Малой Бронной. И он мог взять с собой десять или двенадцать…

Геннадий Сайфулин: Десять человек.

Сергей Николаевич: Да. Вы вошли в это число, да?

Геннадий Сайфулин: Да.

Сергей Николаевич: А что испытывали другие актеры, с которыми он работал и которые не смогли…

Геннадий Сайфулин: Это было очень…

Сергей Николаевич: Это была драма такая?

Геннадий Сайфулин: Да, это было очень драматично для них. Очень! В высшей степени!

Например, ушедший недавно из жизни Анатолий Адоскин рассказывал… У него была какая-то передача вот такого типа, как мы с вами, и он рассказывал: «Самое страшное потрясение в моей долгой актерской судьбе было, – а он прожил 90 лет, – когда я пришел к Эфросу, с которым я когда-то в студии у Завадского занимался, мы какие-то планы друг другу рассказывали…» Ну, были просто друзья-друзья. Потом Толя Адоскин работал в «Современнике». А потом так случилось, что он попросился у Эфроса, и Эфрос взял его к себе в «Ленком».

А потом – эта вся история, которая инкриминировалась Эфросу как «неправильная линия» Театра Ленинского комсомола. И стоял вопрос: или расформировать, или… Но руководство очень мудро придумало, хи́тро… хитро́ (наверное, так правильно сказать): разрешили взять десять человек сюда, в Театр на Малой Бронной, где не было вообще главного режиссера. В общем, труппу можно было…

Сергей Николаевич: Формировать, да?

Геннадий Сайфулин: Десять человек. Эфросу, конечно, было очень мучительно. И вот Толя Адоскин, его друг, в эту десятку не попал. Это было что-то необыкновенное! Он говорит: «Что со мной творилось!» Это драматично было. И еще кто-то остался – те, которые с Эфросом работали и хотели продолжать.

А ведь случилось как? Пришел Монахов, который потом стал главным режиссером. Сидел синклит из партийных работников, и Монахов встал и сказал: «Я – солдат партии». Вот буквально так было. Если сейчас это рассказать, то кажется, что это пародия и вообще так не может быть. Он: «Я – солдат партии». Вот буквально текст. Я ничего против Монахова, так сказать, не хочу сказать. Ну, просто как было.

Сергей Николаевич: Как это было.

Геннадий Сайфулин: Как было. «Я – солдат партии. Мне партия сказала: прийти сюда главным режиссером. Я пришел и сел». Но, чтобы не было скандала, вот эту десятку…

Здесь, в этом зале, было фойе. Стояла там труппа Театра на Малой Бронной. А некоторые агрессивно смотрели на нас. И мы сидели вот здесь, где мы сидим.

Сергей Николаевич: Вот эта десятка с Анатолием Васильевичем?

Геннадий Сайфулин: Да, десять человек во главе с Эфросом, ну и кто-то из районного начальства. В общем, знаете, стоял сзади там Коля Волков и бросал реплики, потому что они понимали, что пришли занимать их места. Ну а как? Это театр.

Сергей Николаевич: Это театр, конечно.

Геннадий Сайфулин: Это и в футбольной команде. Это в любом коллективе. Бросали какие-то реплики…

Сергей Николаевич: Ну, такое ощущение враждебности и унижения?

Геннадий Сайфулин: Абсолютно. Ну, не так агрессивно, как было, предположим, когда Эфрос пришел на Таганку, когда пришлось ему валидол есть и так далее, и так далее. Во всяком случае, такое некоторое «неглиже», мол: «Пришли, ага!»

Сергей Николаевич: А ситуация этого двухвластия – Дунаев и Эфрос?

Геннадий Сайфулин: Это потом.

Сергей Николаевич: Это было позже, да?

Геннадий Сайфулин: Да. Но через некоторое время, через несколько месяцев Коля Волков сыграл Вершинина, Броневой сыграл в «Ромео и Джульетте», Аня Антоненко сыграла Машу, Перепелкина – Ольгу в «Трех сестрах». И все! Вот состоялся Театр на Малой Бронной. И очень быстро причем привыкли. Успех соединяет.

Собственно говоря, несколько лет это было. «Человек со стороны», «Три сестры», «Брат Алеша», «Ромео и Джульетта», «Отелло» – это были спектакли… Не мне вам рассказывать. И не зрителю рассказывать, который любит театр. Собственно говоря, и состоялся…

Сергей Николаевич: Вы, кстати, перечислили эти спектакли. А ведь «Три сестры» закрыли. И «Колобашкина» закрыли. И все это напряжение…

Геннадий Сайфулин: Сейчас бы это была не то что легкая шутка… Ну, спектакль и спектакль. Знаете, хотя…

Сергей Николаевич: А это как-то влияло на атмосферу в театре – вот то, что вы оказались в ситуации запретов?

Геннадий Сайфулин: Нет, это консолидировало, наоборот. Это всегда очень консолидирует. Люди потратились и эмоционально, и хотели успеха действительно. И успех был не подогреваемый неприятием начальства, а успех был по искусству. Тут действительно двери ломались, чтобы увидеть этот спектакль.

Вы знаете, с другой стороны, я очень сожалею, что нет худсовета, предположим, нет серьезной приемки спектаклей. Вот я сожалею…

Сергей Николаевич: По тем временам, да?

Геннадий Сайфулин: Да. Потому что иногда позитивные и умные вещи… Особенно были тогда Байджиев, Аникст…

Сергей Николаевич: Ну, большие театроведы.

Геннадий Сайфулин: Такие критики! И очень был в фокусе наш театр. И критики ведь были, которые очень по-разному относились к «Трем сестрам». Ну и потом, когда пришли четыре корифея МХАТа, никого в зале не было, только четыре во главе с Фурцевой смотрели спектакль. Потом его закрыли. Но через некоторое время…

Сергей Николаевич: «Три сестры»?

Геннадий Сайфулин: А там была и…

Сергей Николаевич: …Ангелина Иосифовна Степанова.

Геннадий Сайфулин: Степанова, да. А потом, через несколько лет, Эфрос «Милого лжеца» с ней и с Кторовым снял…

Сергей Николаевич: …снял телевизионный фильм.

Геннадий Сайфулин: …на телевидении. Вот чем все это дело, так сказать, кончается. Но оценки художественной, серьезного анализа спектакля сейчас, к сожалению…

Сергей Николаевич: Этого нет, да?

Геннадий Сайфулин: Нет этого, да. Рецензий много, сейчас же газет очень много. Так проходишь – и все. А раньше это было…

Сергей Николаевич: …событие все-таки, событие.

Геннадий Сайфулин: …событие большое.

Сергей Николаевич: Публикация о спектакле.

Геннадий Сайфулин: Обсуждалось: «А вы читали? А вы знаете?» И поделом.

Сергей Николаевич: Хотел вернуться просто к теме этого двухвластия. Все-таки вам пришлось оказаться как бы между двух огней. Есть театр Эфроса, которому вы, естественно, принадлежали. Но все-таки художественным руководителем театра был Дунаев – по всем воспоминаниям, человек мягкий и очень порядочный. Но тем не менее вот это художественное единоначалие, которое свойственно любой театральной системе, здесь было подорвано изначально.

Геннадий Сайфулин: Здесь очень интересная ситуация для вашей профессии. Вообще раскопать, сформулировать и осознать уже ретроспективно, как это было, – это очень забавно.

Великий Эфрос, хороший режиссер Дунаев и прекрасный директор Михаил Петрович Зайцев. Вот Михаил Петрович Зайцев был великий директор в чем? Он, понимая, кто есть Эфрос, понимая, кто есть Дунаев, он так их всех по-хорошему окучивал, что…

Сергей Николаевич: И выстроил.

Геннадий Сайфулин: Они приходили с недовольством к нему, а уходили… Он обещает, обещает: «Все будет хорошо!» Они довольные выходили. И снова полгода в театре…

Сергей Николаевич: Мир?

Геннадий Сайфулин: …мир и благоденствие. Недаром его потом…

Сергей Николаевич: Гончаров?

Геннадий Сайфулин: Пять директоров у Гончарова было, а потом он попросил все-таки Зайцева…

Сергей Николаевич: …чтобы Зайцев вернулся.

Геннадий Сайфулин: И Зайцев с ним замечательно жил. Потому что вытерпеть Гончарова, замечательного Гончарова…

Сергей Николаевич: …было сложно. Так что это Зайцев сумел выстроить эти отношения в театре?

Геннадий Сайфулин: Зайцев – первый. А потом, все-таки Дунаев понимал степень художественного дарования Анатолия Васильевича. А Эфрос понимал, что Дунаев – главный режиссер здесь. И очень осторожно друг с другом в этом плане существовали. Хотя этот сидел: «Что, главный кто-то?» А этот сидел: «Да у него лучше спектакли, чем у меня».

Дунаев сразу заявил себя. Я играл у него в спектакле «Золотая карета», это его первый спектакль. А от этого очень многое зависит, когда режиссер, пришедший в театр, ставит первый спектакль.

Сергей Николаевич: Его первый спектакль.

Геннадий Сайфулин: «Золотая карета», где Сухаревская, Тенин, Ширшов, Дмитриева, Антоненко, я, Гера Мартынюк, Вика Салтыковская. Спектакль был очень хороший.

Сергей Николаевич: На этой «Золотой карете» он въехал, да?

Геннадий Сайфулин: Да, на этой карете он долго ехал, действительно. А потом… Мы с ним вообще были в очень хороших отношениях. Собственно говоря, если я занимался режиссурой, то он мне во многом дал возможность несколько спектаклей здесь, в Театре на Малой Бронной, поставить. И вообще была очень хорошая по тем временам – до конфликтной ситуации – была хорошая атмосфера. Ну и Театр на Малой Бронной, «Современник», «Таганка»…

Сергей Николаевич: Главные театры Москвы. Скажите, а эта ситуация, которая, к сожалению, очень часто повторяется, как мы видим по театральной истории и в театральной практике, когда режиссер в какой-то момент устает от своих актеров, ему хочется каких-то новых впечатлений, новых ощущений, и он начинает приглашать актеров со стороны. Я так понимаю, что один из конфликтов, который возник у Эфроса с труппой, заключался в том, что появились «варяги», и все тяжелее и сложнее было переживать этим актерам, которые здесь состояли в штате и привыкли к тому, что Эфрос работает только с ними.

Геннадий Сайфулин: У меня на это ваше соображение или же вопрос очень простой ответ. Я даже иногда в интервью об этом говорил. Это не моя мысль, а выражение Немировича-Данченко: «Театр существует плюс-минус десять лет». И он доказывал, что студия такая-то в художественном театре – десять лет. Взять «Современник» – тоже, в общем, плюс-минус десять лет. «Таганка» – тоже. Театр на Малой Бронной – тоже.

То есть был Броневой, прекрасный артист. Стал Мюллером. Потрясающая роль! Некоторые вещи уже у него изменились – и в жизни, и в творчестве. Он чего-то требовал больше, уходил от чего-то и так далее, и так далее. То есть элемент взросления, накопления, неудовольствия.

Или же наоборот – смена для режиссера, приток какого-то нового качества, так сказать, в мозаике артистов, безусловно. Ну и сразу пришли Слава Любшин, Миша Козаков, Леша Петренко…

Сергей Николаевич: В этот момент он позвал Михаила Александровича Ульянова играть Наполеона, то есть на роль Наполеона.

Геннадий Сайфулин: Ульянова. Он хотел, чтобы Наполеона сыграл Ульянов. Тогда это был единичный случай.

Сергей Николаевич: Ну да.

Геннадий Сайфулин: Единичный! Это сейчас… А сейчас я к этому очень отрицательно отношусь, потому что…

Вот даже пример. У нас неплохой спектакль «Салемские ведьмы». Был приглашен на главную роль актер со стороны. Поиграл-поиграл, а потом взял и ушел, потому что у него кино. Сейчас ввели нашего артиста. Не хуже. И будет, может быть, даже лучше играть. Ну, он пришел… Он скромный парень, в общем-то, пахал. Но он здесь, в этом калейдоскопе, так или иначе чужой человек. Понимаете?

И этого очень много сейчас происходит в театре. Когда тенденция уже разрастается до плохих размеров, то это, конечно, очень раздражает. Мы не привыкли к этому. Актер должен прийти, мне кажется, положить трудовую книжку и быть совершенно… Он пришел в этот театр. А когда приглашенный, он: «Ну завтра уйду. Подумаешь! Делов-то куча». И так – раз! – сыграл роль, и до свидания.

Это тенденция плохая, потому что, в общем-то, режиссер выплывает, мне кажется, на популярности, предположим, телевизионной. А вот воспитать своих артистов…

Сергей Николаевич: Создать театр, создать своих артистов.

Геннадий Сайфулин: …а потом насладиться успехом воспитанного, как он растет… У нас же: бум, бум, бум! Замечательные артисты! Только давать им роли, воспитывать. Главное – давать роли, большие и хорошие роли.

Сергей Николаевич: Скажите… Вот что касается вашего сотрудничества и ваших отношений с Анатолием Васильевичем. Вы же были фактически одним из немногих, с кем все-таки эти отношения сохранились, и вы их не испортили в результате…

Геннадий Сайфулин: Я горжусь! На том собрании я был один…

Сергей Николаевич: …единственный, кто его защищал.

Геннадий Сайфулин: Да! И я горжусь этим всю жизнь.

Сергей Николаевич: Но уход его из Театра на Малой Бронной был неизбежен в той ситуации, которая здесь сложилась и с новым директором, и с труппой, да?

Геннадий Сайфулин: Да. Наслоение… Я даже не хочу сейчас…

Сергей Николаевич: Возвращаться?

Геннадий Сайфулин: Да, распахивать снова. Не хочу. Это дело уже театроведов, историков театра, которые очень много даже на этом… Меня очень радует то, что я не киксанул, сказал то, что я думаю, к чему я привязан, чему я обязан. Я выполнил свой долг. Как показывает сейчас Дзюба…

Сергей Николаевич: Вот так, да?

Геннадий Сайфулин: Нет, он вот так делает – он берет под козырек. Я могу по этому поводу тоже сделать такой жест. А потом пошла череда, череда, череда…

Сергей Николаевич: …череда режиссеров и спектаклей.

Геннадий Сайфулин: Нет, здесь режиссеров.

Сергей Николаевич: Да-да-да, новых режиссеров.

Геннадий Сайфулин: Один, второй, третий, четвертый, пятый, шестой… Был один, который вообще несколько месяцев пробыл. Что-то случилось сейчас с Голомазовым, даже непонятно. Мне кажется, что просто какой-то сдвиг по фазе. Ко всему надо привыкать. Сейчас новая у нас стезя начинается с очень интересным…

Сергей Николаевич: Назначение, да, новый режиссер.

Геннадий Сайфулин: Он здесь ставил когда-то.

Сергей Николаевич: «Много шума из ничего».

Геннадий Сайфулин: Да, Шекспира.

Сергей Николаевич: Вспоминали этот спектакль.

Геннадий Сайфулин: И труппа его, на мой взгляд, приняла хорошо. Он уже что-то сделал для театра, во всяком случае создал под эгидой, под именем Михоэлса…

Сергей Николаевич: Фонд, да?

Геннадий Сайфулин: Фонд. Это очень важно. Мы сколько орали, чтобы и главный режиссер, и директор занялись. Все же театры так – и «Ленком», и Саша Калягин, особенно Олег Табаков очень создавал вокруг себя ауру такую знакомых, людей щедрых…

Сергей Николаевич: Ну, какие-то благотворительные фонды.

Геннадий Сайфулин: Ну, не будем стесняться этого слова: которые давали бы деньги и на постановки, и на артистов просто, кто достоин.

Сергей Николаевич: На поддержание театра.

Геннадий Сайфулин: Поднимать зарплаты и так далее. Это очень важно для современного театра. И этот шаг уже… А ведь это непросто – создать фонд. И он сообразил как-то это. Вот это очень важно. Ну а как там сложится его творческая биография – это уже время покажет.

Сергей Николаевич: Время покажет.

Вот то, что касается вашей творческой биографии – я все-таки еще хотел вернуться к одному спектаклю, очень важному для вас, это спектакль «Брат Алеша», где вы играли главную роль. И спустя какое-то время вы снова вернулись к этой пьесе, к пьесе Розова, да? Вы поставили «Белые ночи», и там есть маленький монолог…

Геннадий Сайфулин: …Алеши Карамазова.

Сергей Николаевич: Да, Алеши Карамазова.

Геннадий Сайфулин: Было 90-летие Анатолия Васильевича Эфроса, и я… Театр как-то к этому ни скромно… я бы даже сказал – никак не отнесся, по большому счету. Было в Бахрушинском музее несколько лекций по этому поводу, аншлаги были, очень много. А я решил… Были дискуссии. По-моему, пять вечеров было в Бахрушинском музее.

Сергей Николаевич: Посвященному этому, да?

Геннадий Сайфулин: Да. Много писалось. А в театре – как-то никак. И я решил на свои деньги собрать актеров. И дома, и в закоулках, в переулках репетировали, а потом сыграли. Сначала апробировали этот спектакль на зрителе в музее на Таганке, в Музее Высоцкого. Кузнецов и Люба Иванова играли две главные роли.

И я перед спектаклем – у меня это называется «вступительное слово» – рассказывал, почему я, собственно говоря, взял эту пьесу в память об Анатолии Васильевиче. Кроме памяти, знаете, наше ведь дело… Вот мы сейчас беседуем, да? Ну, записывается…

Сергей Николаевич: Записали, это все мы записали.

Геннадий Сайфулин: Да, запишут на века. А театр – сыграли спектакль, и все. И мне хотелось, чтобы методология именно действенного анализа, натуральность игры, вот передать то, что я знаю и считаю, что пользуюсь до сих пор тем, что вложил в нас Эфрос. Так же, как и Ефремов. Ведь посмотрите на пластику Кваши или Табакова – очень много взято у Ефремова.

Сергей Николаевич: У Олега Николаева.

Геннадий Сайфулин: Особенно у Кваши, да? Собственно говоря, у Дурова, у Дмитриевой, у Лакирева. А это актеры, которые работали с Эфросом.

И мне хотелось именно полу-этюдным методом сделать этот спектакль, чтобы рассказать ребятам не голословно, а вот буквально передать, что такое Эфрос. Ну, фамилия легендарная, а вот как он работал? И то, что я знаю, передать. Таким образом, мы работали.

А потом, когда было уже 90-летие, театр предоставил площадку на Малой сцене, мы перенесли. И я во вступительном слове – как в память прекрасный монолог Алеши Карамазова из «Брата Алеши», читаю этот монолог. А потом мы играем…

Сергей Николаевич: «Белые ночи».

Геннадий Сайфулин: Да. И этот монолог как раз о памяти, о том, что в сердце.

Сергей Николаевич: Можете кусочек сейчас прочитать?

Геннадий Сайфулин: А?

Сергей Николаевич: Можете кусочек прочитать?

Геннадий Сайфулин: «И что бы с нами ни случилось потом в жизни, хотя бы мы и двадцать лет потом не встречались, – все равно будем помнить, как мы хоронили Илюшечку, в которого прежде бросали камнями. Ну а теперь кончим речи и пойдемте на поминки Илюши. И не смущайтесь, что блины будем есть. Это тоже святое и вечное. Здесь тоже есть хорошее. Вот мы идем: рука в руку, рука в руку, рука в руку…» Вот так кончался спектакль.

Сергей Николаевич: «Брат Алеша». Спасибо большое, Геннадий Рашидович, спасибо.

Геннадий Сайфулин: Мы не поговорили о новом главном режиссере, но это не важно.

Сергей Николаевич: Мне кажется…

Геннадий Сайфулин: У нас такая передача ретро…

Сергей Николаевич: …ретроспективная.

Геннадий Сайфулин: Спасибо большое.

Сергей Николаевич: Спасибо огромное, спасибо.

Слова брата Алеши, Алексея Карамазова о том, что по жизни надо идти рука в руку, которые процитировал сейчас Геннадий Сайфулин, странным образом отзовутся и в судьбе героини нашего следующего выпуска, тоже посвященного Театру на Малой Бронной. Тридцать лет она играла вместе со своим отцом – выдающимся актером Львом Дуровым. Тридцать лет у нее перед глазами был этот пример служения театру, профессии. И сегодня она стала своего рода посредником между легендарным прошлым Театра на Малой Бронной и его сегодняшним днем. Моей собеседницей станет заслуженная артистка России Екатерина Дурова.

Ну а я, Сергей Николаевич, прощаюсь с вами. Всего доброго, до свидания!