Владимир Минин: Композитор хочет зафиксировать свое слышание, но я технолог. Я знаю, как сделать лучше

Сергей Николаевич: Здравствуйте. Это программа «Культурный обмен» на Общественном телевидении России. С вами Сергей Николаевич. Сегодня мы будем говорить о хоровом пении, какая такая потребность души приводит человека в хор и чего за этим больше – желания присоединиться к чему-то великому и могучему, стать частью большого множества, или это все-таки попытка самовыразиться для тех, кто не смеет или не может выйти один на один со зрительным залом, кто по натуре своей не является солистом? Об этом и о многом другом мы поговорим с человеком, который знает про хор все, является создателем одного из лучших коллективов в мире, Московского академического камерного хора, которым руководит уже почти 50 лет. Сегодня в программе «Культурный обмен» народный артист СССР Владимир Минин.

Голос за кадром: Владимир Минин – хоровой дирижер, хормейстер, педагог. Народный артист СССР, лауреат Государственной премии СССР. Родился 10 января 1929 года в Ленинграде. В 1945 году окончил Московское хоровое училище, в 1950 году – Московскую консерваторию, а затем аспирантуру при ней у Александра Свешникова. В 1951-м стал художественным руководителем и главным дирижером Ансамбля песни и пляски Северной группы войск советской армии в Польше. В 1958 году возглавил Государственную заслуженную капеллу Молдавии «Дойна», за успешное руководство которой получил в 1961 году звание «Заслуженный деятель искусств Молдавской ССР». В 1965-м стал художественным руководителем и главным дирижером Ленинградской академической русской хоровой капеллы имени М.И. Глинки. В 1971-м возглавил Государственный музыкальный педагогический институт имени Гнесиных. В сентябре 1971-го из студентов и педагогов института Владимир Минин создал камерный хор и стал его художественным руководителем и главным дирижером.

Сергей Николаевич: Здравствуйте, Владимир Николаевич.

Владимир Минин: Здравствуйте.

Сергей Николаевич: Вот я сказал, что вы знаете все про хор и про хоровое пения, и думаю, что я не погрешил против правды.

Владимир Минин: Ну почти все, потому что все знать нельзя. Всегда преподносит хор тебе некие сюрпризы, о которых ты даже и не подозреваешь.

Сергей Николаевич: Это не зависит от невероятного срока руководства хором и создания фактически этого коллектива?

Владимир Минин: Ну да.

Сергей Николаевич: Ну вот я хотел прежде всего, конечно, выразить свой абсолютный восторг по поводу недавней премьеры, это потрясающее сочинение Эдуарда Артемьева «Девять шагов к Преображению». Премьера эта состоялась в зале Чайковского, и ваш хор принимал в нем участие, там было несколько коллективов. Кроме этого, и Артемьев это специально подчеркнул, это произведение было посвящено лично вам. Это за что такая честь?

Владимир Минин: Ну об этом надо спросить…

Сергей Николаевич: …Артемьева?

Владимир Минин: …у Артемьева.

Сергей Николаевич: Но он вам, наверное, тоже объяснил.

Владимир Минин: Нет, он мне не объяснил, он посвятил просто. Но посвящение, конечно, тебя обязывает. Во-первых, обязывает с точки зрения я бы сказал ответственности за премьеру. Потому что от премьеры ведь часто зависит последующая жизнь сочинения, это первое. А второе: когда тебе оказывают такую честь, то ты должен воспринимать ее не как хорошее отношение автора к тебе, а как я бы сказал включение тебя в круг своих единомышленников. Я так отношусь к любому посвящению.

Сергей Николаевич: Надо сказать, что этих посвящений в вашей жизни было немало. Вам посвящали свои произведения и Георгий Свиридов, и Родион Щедрин, и Валерий Гаврилин. Это каждый раз был некий такой тандем, или это был просто такой красивый жест?

Владимир Минин: Сотрудничество с Юрием Васильевичем Свиридовым в течение почти 30 лет – это никак не может быть одноразовым актом. Что касается Валерия Александровича Гаврилина, то я ему заказал сочинение, и сочинение, которое он писал достаточно долго, потом сказал, что вот оно готово, премьера за мной. Но я думаю, что в данном случае качество премьеры, наверное, устроило композитора, и он посвятил это сочинение мне. Но надо сказать, что мы и после этого, и до этого как-то общались достаточно тесно, поэтому, конечно, это не одномоментный сеанс. Что касается Щедрина, я такого сочинения не помню.

Сергей Николаевич: Не было, да? Просто в прессе было, что и Щедрин вам посвящал что-то.

Владимир Минин: Нет, это была мне доверена премьера «Запечатленного ангела».

Сергей Николаевич: «Запечатленного ангела», да.

Владимир Минин: Премьеру делал я действительно, да, такой факт был. Но были еще какие-то посвящения…

Сергей Николаевич: Но я знаю, что вот Артемьев даже специально в своем интервью подчеркнул, что это произведение никогда бы не было закончено без вашего участия, не знаю, какого-то вмешательства в судьбу этой истории, потому что началась она довольно давно, где-то еще в начале 1990-х гг. он написал первые две части, а дальше нужно было некое такое волевое ваше участие во всем этом предприятии.

Владимир Минин: Ну да, импульс был сделан, поставлена задача вот к такому-то сроку закончить.

Сергей Николаевич: Да, все-таки нужно композиторов тоже вводить в какие-то рамки.

Владимир Минин: Ну конечно, какие-то временные рамки обозначить, и будь любезен. Так что вот так.

Сергей Николаевич: Я знаю, вы где-то рассказывали о том, что вашей первой учительницей музыки была выпускница Смольного института…

Владимир Минин: …благородных девиц.

Сергей Николаевич: …для благородных девиц?

Владимир Минин: Да.

Сергей Николаевич: Собственно, она и посоветовала вашей бабушке отвести вас к Свешникову, да?

Владимир Минин: Совершенно верно. Вы знаете, это все какие-то можно сказать случаи, а можно сказать какой-то промысел божий.

Сергей Николаевич: Божий был во всем этом, да?

Владимир Минин: Конечно. Вот была рядом с нашим домом школа. Почему меня отдали в эту школу? Потому что не надо было переходить дорогу, и бабушка могла спокойно (мамы к тому времени не было) отпустить меня даже в первом классе из парадного в парадное перейти.

Сергей Николаевич: Это было в Петербурге соответственно, в Ленинграде?

Владимир Минин: Да-да, в Ленинграде. И вы знаете, ведь надо же случиться так, что эта женщина, которая вела у нас уроки пения, а тогда в программах уроки пения были как обязательные. И надо случиться опять-таки так, что в этой школе отношения к любого рода проявлению каких-то художественных способностей в любой области поощрялось необыкновенно, – директор, видимо, был умный или образованный, не знаю. Но эта женщина преподавала нам пение, и надо же случиться тому, чтобы на уроке, на котором мы… Кстати, она приняла, видимо, безоговорочно советскую власть, и мы пели я помню как сейчас песню о Щорсе Матвея Блантера.

Сергей Николаевич: Наверное, это тогда входило в программу.

Владимир Минин: Ну да, в программу, а там есть такие слова: «След кровавый стелется По сырой траве». Мне настолько стало жалко командира, который раненый идет в бой, что у меня, знаете, слезы на глазах выступили, сердце заколотилось, и я заголосил. Учительница после этого сказала моей бабушке: «Отведите, пожалуйста, вашего внука на конкурс в детскую хоровую школу, который проводит Свешников». Вот так я был поставлен на рельсы будущей профессии.

Сергей Николаевич: Потрясающе. Вообще во всем есть, конечно, некий промысел божий…

Владимир Минин: Конечно.

Сергей Николаевич: И в вашей жизни, как я ее себе представляю, действительно вот такое какое-то мистическое, странное начало присутствует. Потому что, подумать только, вы довольно рано лишились родителей: мама погибла совсем молодой, отец был вначале арестован, потом он вышел, но тем не менее все равно они недолго прожили совсем.

Владимир Минин: Нет.

Сергей Николаевич: А вам бог дал такую длинную жизнь. То есть, может быть, доживать еще…

Владимир Минин: Компенсацию дали.

Сергей Николаевич: Компенсация за родителей, которые… Вот я еще просто подумал об этом.

Владимир Минин: Да. Но вы знаете, я ведь не понял намека судьбы и решил во время войны сделать зигзаг в своей судьбе, помесь патриотического чувства, ведь идет война, что-то такое совершать, – помесь патриотического чувства с пижонством морской офицерской формы: ну кто же кортик, китель, фуражка, все это заманчиво. Я подал заявление в школу юнг...

Сергей Николаевич: Ага, вы хотели все-таки, вас море тянуло, да?

Владимир Минин: Море тянуло: какой же ленинградский мальчишка не мечтает быть морским офицером, понимаете?

Сергей Николаевич: Конечно, и Адмиралтейство – это прекрасно.

Владимир Минин: Ну о чем вы говорите. Я подал заявление в Мурманскую школу юнг.

Сергей Николаевич: В Мурманскую, да?

Владимир Минин: Да, потому что прочитал объявление в газете, что идет прием в школу юнг. Я подал заявление. Почта, как известно, в войну ходила достаточно медленно, впрочем, это мало отличается от сегодняшнего дня. И через 3 месяца я получил ответ: «Прием в школу юнг окончен». Судьба…

Сергей Николаевич: …вас снова возвращала к Свешникову.

Владимир Минин: Да.

Сергей Николаевич: Вообще если подумать о хоре, я как раз хотел об этом с вами поговорить, об искусстве хора, вообще о таком хоровом начале, свойственном и очень органичном для русской культуры. Подумать только, что в 1944 году Свешников, естественно, при покровительстве и поддержке Ворошилова открывает вот эту хоровую школу…

Владимир Минин: В Москве.

Сергей Николаевич: В Москве, которая фактически наследует традиции хоровой капеллы.

Владимир Минин: Синодального училища.

Сергей Николаевич: Да. Как вам кажется, в этом был какой-то знак послабления, не знаю, Русской православной церкви, который произошел в эти же годы во время войны? Или вообще почему именно в это время, в 1944 году, еще идет война вовсю, принимается решение, что это училище необходимо?

Владимир Минин: Я думаю, что решение было принято раньше, в 1943-м, в конце 1943 года, видимо, потому что для того чтобы перевезти школу из Кировской области, из села в Москву, для этого, конечно, нужна какая-то огромная подготовительная работа. Надо найти здание, надо обеспечить проезд, потому что от села, где мы жили в эвакуации, до железной дороги было 100 километро