Владимир Варнава: Современный танец отражает ситуацию в обществе, идеи, которые в нем курсируют

Сергей Николаевич: Здравствуйте! Это программа "Культурный обмен" на Общественном телевидении России. С вами Сергей Николаевич. Сегодня мы будем говорить о балете, а точнее – о современной хореографии, о новом пластическом языке, который все активнее прорывается на театральные подмостки. И в немалой степени этому способствует наш сегодняшний гость – хореограф и танцовщик Владимир Варнава.

Владимир Варнава – хореограф, лауреат театральной премии "Арлекин", победитель конкурса молодых хореографов международного фестиваля современной хореографии "Context. Диана Вишнева", дважды лауреат премии "Золотая маска" в номинации "Балет. Лучшая мужская роль". Родился в Кургане. Окончил Ханты-Мансийский филиал Московского государственного университета культуры и искусств. В 2008–2012 годах был артистом балета Музыкального театра Республики Карелия. Там же в 2001 году дебютировал как хореограф постановкой балета Стравинского "Пульчинелла". На сегодняшний день Владимир Варнава – один из самых заметных персонажей русского балета XXI века: в списке его работ – постановки в Москве, Петербурге и Монте-Карло.

Сергей Николаевич: Володя, привет.

Владимир Варнава: Здравствуйте.

Сергей Николаевич: Я знаю, что как-то путь твой в хореографию был непрост. И вообще танец возник в твоей жизни… Ну, есть уже легенда, она в нескольких твоих интервью фигурирует, что папа принес кассету с Майклом Джексоном – и вот это был тот толчок, который тебя и направил в сторону современного танца, современной хореографии, современного шоу. И, кстати, многие балетные критики как-то даже не то чтобы осуждали, но, говоря о феномене Владимира Варнавы, неизменно говорили, что ты как бы соединяешь и балет, и шоу, и цирк – в общем-то, такой синтетический жанр с твоим именем связан. В общем, конечно, все это можно говорить и о современном танце, который огромен и необъятен.

Но все-таки начнем с момента Майкла Джексона, с этого самого начала. Действительно ли это на тебя произвело такое неизгладимое впечатление?

Владимир Варнава: Ну, самый ранний момент, самая ранняя отправная точка, которую я помню, – это был Джексон.

Сергей Николаевич: Все-таки Джексон, да?

Владимир Варнава: Все-таки Джексон. Ну, я до сих пор считаю, что есть некие такие люди, в частности влияющие не только на поколение. Это актеры, музыканты, политики, ну, личности. И в данном случае, мне кажется, Джексон – это человек, изменивший… И под его знаком прошло именно мое поколение, формирование под его звездой, так скажем.

Сергей Николаевич: А скажи, что это было? Это был образ? Это были вот эти лихорадочные, какие-то такие конвульсивные движения? Что на тебя произвело наибольшее впечатление?

Владимир Варнава: Я думаю, что вообще как бы феномен такого мультиуниверсального артиста. И даже позже, обучившись и закончив университет, вроде как теперь мне кажется, что я как-то профессионально изучаю…

Сергей Николаевич: Ты понимаешь эту профессию.

Владимир Варнава: Да-да-да. Я все равно его считаю великим не только артистом, ну, так скажем, поп-королем, но и в первую очередь танцовщиком, который создал не без помощи соратников, но создал свой язык.

Сергей Николаевич: Ну да, большая команда работала.

Владимир Варнава: А это то, к чему стремится, я думаю, практически каждый хореограф, каждый автор. Ну, в данном случае, если мы рассматриваем как бы хореографа, то… если мы рассматриваем хореографа, то каждый хореограф стремится создать свой индивидуальный и узнаваемый пластический язык. Ну, как ни забавно, у Джексона получилось.

Сергей Николаевич: Да, получилось.

Владимир Варнава: Это не получается у разных хореографов…

Сергей Николаевич: Профессионалов. Сразу определение их стиля, да?

Владимир Варнава: Да.

Сергей Николаевич: Скажи мне, ну вот то, что… Ты это почувствовал, ты это увидел, ты захотел это повторить, сымитировать. Я так понимаю, что родители оба – художники. И в любом случае это была некая артистическая среда и театральная среда, и как-то тебе было легко войти и представить себя в роли Майкла Джексона, да?

Владимир Варнава: Ну да. Я думаю, что еще главное, что я получил от того момента просмотра видео – это была какая-то необузданная энергия, абсолютно неконтролируемая, которой я был инспирирован, заражен, я уже не в состоянии был ее сдерживать. И также повлиял, наверное, кинематограф того времени.

Сергей Николаевич: Все-таки кино, да?

Владимир Варнава: Тоже кино. И я думаю, что это фильмы с Брюсом Ли. Я думаю, что это Джеки Чан в какой-то степени. И, в общем-то, меня не сразу взяли за руку и отвели на танцы. Папа меня готовил в секцию кунг-фу, каратэ. Я уже не помню, это недостоверно. И я помню, что он меня растягивал, то есть садил на всевозможные шпагаты, жгуты. Я помню, что несмотря на возраст совсем юный, пять лет, все равно были слезы. Было больно.

Сергей Николаевич: Было больно?

Владимир Варнава: Было больно.

Сергей Николаевич: То есть этот танец все-таки ассоциировался с некоторым физическим таким усилием?

Владимир Варнава: С физической подготовкой, которая требует усилий. И в конце концов, я помню, что мы шли как раз проверяться на секцию восточных единоборств. И так как родители работали во Дворце культуры в тот момент, там было огромное количество именно различных танцевальных коллективов, кружков: была студия балета, была студия эстрадного танца, бальные танцы, народный коллектив (их, по-моему, было два). И, в общем-то, видимо, меня просто отвели на тот момент к самым современно смотрящим молодым педагогам. И я там остался.

Сергей Николаевич: Вообще очень интересный поворот сюжета. Я такого не знаю просто еще примера, что эти два педагога, когда их перевели в Ханты-Мансийск, вы за ними поехали. Это так?

Владимир Варнава: Да, я отправился за ними.

Сергей Николаевич: А сколько тебе было лет?

Владимир Варнава: Мне было… 14 только исполнилось. Ну да, я был уже…

Сергей Николаевич: Ну подожди. Ну как это? Поменять жизнь. Или родители вместе с тобой поехали?

Владимир Варнава: Нет-нет-нет. Я закончил девять классов. И, как известно, можно поступить в училище, можно закончить одиннадцать классов. В детстве было предложение – поступить в Пермское балетное училище, потому что мой родной город – это город Курган. Как я объясняю иностранцам – город за Уральскими горами. Собственно, он находится не так далеко от Перми, то есть это вообще один регион.

Сергей Николаевич: Один регион, да.

Владимир Варнава: Зауралье, Урал, Пермь, Екатеринбург, Тюмень. И все это, в общем, в доступности находится. И, в общем-то, знаменитое Пермское училище. Все о нем слышали, все о нем знали. Но я был один ребенок в семье. И я думаю, что мама как-то испугалась, наверное, не захотела меня отдавать, и поэтому я в 10 лет никуда не поступил, я продолжил заниматься танцами, продолжил заниматься изучением больше направления такой современной хореографии.

Просто я думал, что… На тот момент это понятие и понимание, вообще что такой современный танец, только формировалось. И ведь раньше не было таких источников информации, как доступный интернет, поэтому… Я помню современный танец 90-х, я помню так его отрывочно. Я помню женщин в красных косынках. Я помню алюминиевые весла.

Сергей Николаевич: Это брейк бесконечный.

Владимир Варнава: Брейк был, но брейк был как-то далековато. Все-таки начал уже формироваться свой концептуальный современный танец. Потому что меня часто спрашивают: "Что такое современный танец?" И как бы в процессе ответа на эти вопросы я понимаю, что современный танец для меня обязат