Улан Илишкин: Для того чтобы творить, надо набить руку, овладеть ремеслом, это занимает много времени

Дмитрий Кириллов: «Чудо из России!», «Фантастический колорист!» – такие восторженные эпитеты от критиков звучали в адрес художника Улана Илишкина, представившего европейской публике свои работы на Венецианском биеннале в мае 2023 года. Мнение единодушное: запретить русскую культуру невозможно! Об этом пишет пресса, об этом говорят поклонники творчества Илишкина, художника, филантропа, спортсмена, бизнесмена, путешественника, философа.

Как это все сочетается в одном человеке? Загадка. Но тут уж не поспоришь: перед нами – личность творческая и неординарная. Жизнь Улана Илишкина – это история человека, нацеленного на результат, а потому успех к нему пришел неслучайно.

Улан, вы – герой «Моей истории». Я рад вас видеть очень!

Улан Илишкин: Здравствуйте, Дмитрий! Спасибо большое, что пригласили.

Дмитрий Кириллов: Вы знаете, совершенно удивительное было мое погружение в ваше творчество. Потом я выяснил, что это огромная история, история рода вашего, которая заслуживает просто экранизации, можно сделать фильм, а может быть, даже целый сериал, посвященный истории народа Калмыкии, вашей семье и вашему пути, который вы прошли.

Илишкины – донские калмыки, кочевники и воины, осевшие с конца XVII века в низовьях Волги, заключившие с донскими казаками союз и причисленные в итоге к Войску Донскому. Предки Улана Владимировича – люди, писавшие свои имена в историю России. В 1904 году донские калмыки, офицер уланов и лама Ульянов находились в Тибете с секретной миссией по поручению царя Николая II. А дед Улана Владимировича – пролетарский писатель и журналист, отец же – руководитель силовых структур республики.

Имя Улан дали ребенку при рождении в честь его знаменитого деда, журналиста, члена Калмыцкой ассоциации пролетарских писателей, ответственного секретаря газеты «Красный кавалерист» Улана Илишкина. Илишкин-старший служил в 1-м калмыцком кавалерийском полку, учился в Ленинградском институте живых восточных языков, работал в разных газетах и занимался партийной работой. В 1942-м добровольцем ушел на фронт. Во время немецкой оккупации Калмыкии в гестапо была замучена его жена. Фашисты уничтожили весь архив и библиотеку Илишкина, пропали рукописи его стихов и рассказов, архивные документы о донских калмыках.

История семьи Илишкиных неразрывно связана с судьбами тысяч калмыков, пострадавших в годы войны от сталинских репрессий. В 1943 году Совет народных комиссаров СССР постановил выселить калмыков за Урал. Находясь в ссылке, Илишкин писал в Кремль Калинину, называя депортацию калмыков преступной ошибкой партии. Но все тщетно. В ссылке Улан Илишкин скончался в победном 1945-м.

Отец, Владимир Илишкин, депутат Верховного Совета, генерал-майор МВД, – он прошел путь от оперативного работника до заместителя председателя КГБ Калмыкии и министра внутренних дел республики. Человек незаурядный, яркий, он не только талантливо руководил, но и писал картины и книги. Повесть «Записки степника», вышедшая из-под его пера, стала в Калмыкии настоящим бестселлером.

Вы помните первые свои какие-то работы как художника? Мальчишкой, когда вы взяли карандаш или кисть?

Улан Илишкин: Начал рисовать, т. е. первое, что я помню... Ну, скажем так, в детстве все немножко портят бумагу или стенки. У бабушки я стенки портил в деревне под, тогда это был город Куйбышев; дома, естественно, на бумаге.

Отдали меня в художественную школу во 2-м классе, потому что я отказался ходить в музыкальную школу. В доме стояло пианино, и мама посчитала, что не должна эта мебель просто так стоять. Но сопротивление было настолько большим, что я, в общем-то, заболел, месяц проболел, они [родители] поняли, что это был мой протест против того, что происходит... «Сольфеджио» слово я ненавидел... Но так как родители были активные и понимали, что ребенка надо грузить 24 часа в день чем-нибудь...

Была прекрасная художественная школа в этом маленьком городке на юге России, город Элиста, это Калмыкия. Преподаватели были великолепнейшие. У нас директор школы был выпускник тогда Ленинградского художественного училища, и преподаватели тоже были кто-то из Москвы, кто-то из Рязанского училища... И меня туда отдали, я был счастлив.

И первые рисунки, первая живопись, скульптура... То есть это был прекрасный мир. Очень плотное обучение было, три раза в неделю часов по пять. Нас вывозили каждый год летом примерно на месяц на пленэр, это в степь. Будили на рассвете, мы писали «Рассвет в степи». Потом мы шли завтракать, потом мы писали «День в степи» и потом «Закат в степи», то есть...

Дмитрий Кириллов: На целый день.

Улан Илишкин: Да. То есть вот у вас степь, и, конечно, не хватало каких-то форм, безусловно, но вот эти вот цвета, они остались на всю жизнь, вот это в памяти, на подсознании, скажем так.

Дмитрий Кириллов: Буйство красок, настоящий взрыв цвета, сочные, наполненные солнечным светом работы Улана Илишкина – все они родом из детства: там, где живет счастье, там, где нет серых и бесцветных дней взрослой жизни с ее заботами и проблемами.

Родители всегда поддерживали увлечение Улана, но к рисованию они добавили еще шахматы (куда же без них в Калмыкии?) и баскетбол, чтобы мальчик рос всесторонне развитым, и духовно, и физически.

Улан Илишкин: У меня первый разряд по баскетболу, в 10-м классе получил.

Дмитрий Кириллов: Когда?

Улан Илишкин: В спорт случайно попал, на баскетбол, совершенно. После 7-го класса рост стрельнул вверх и меня на улице тренер университета по баскетболу увидел, сказал: «Мальчик, завтра в 7 часов жду тебя в зале в университете – приходи, будешь тренироваться, заниматься баскетболом». Что такое баскетбол, я тогда очень слабо понимал. Отцу, придя домой, сказал: «Вот пригласили». Ну и так... Он сказал: «Иди, ты у нас рахитоз дохленький, вытянулся, худой...»

Дмитрий Кириллов: Массу набрать.

Улан Илишкин: Да, мышечную массу надо забрать, иначе ветром сдувает. Вот так попал на баскетбол. За сборную Калмыкии играл, т. е. чемпионат Юга России, Поволжья. Тогда объездил много городов российских, очень нравилось. Великолепное получилось детство.

Дмитрий Кириллов: А вот детство его отца, Владимира Улановича, радостным не назовешь. На всю жизнь он запомнил, как в 1943 году семью затолкали в душный вагон и отправили по железной дороге в неизвестном направлении.

Улан Илишкин: Это была война, тогда было выселено несколько национальностей, в основном это Северный Кавказ. И отправили в этих теплушках, или скотовозках, я не знаю, как это называть, железной дорогой, загнали и отправили кого в Сибирь, кого в Среднюю Азию.

И отец рассказывал, что они с дядей когда вот в теплушке сидели, на каком-то полустанке там развилка была, он сказал: «Если сейчас вот направо отправят, значит, повезло, выживем, потому что, скорее всего, это туда куда-нибудь, Узбекистан. А если налево, значит, туда, в Сибирь».

Дмитрий Кириллов: До конечной станции доехали не все: одна половина выжила, вторая – скончалась по дороге. Илишкиным, можно сказать, повезло: они добрались до Ташкента, города хлебного и гостеприимного. Семья застряла в Узбекистане на долгие годы. Володя по окончании школы мечтал учиться в университете, но как попасть из Намангана в Ташкент? Выехать в другой город запрещалось, каждому депортированному гражданину было предписано еженедельно отмечаться в отделении милиции.

Улан Илишкин: И спасибо большое тому начальнику комендатуры, который сказал: «Ладно, буду за тебя подписываться, езжай». Но сказал: «Смотри, чтобы поступил».

Дмитрий Кириллов: С первого раза поступил?

Улан Илишкин: Да-да-да.

Дмитрий Кириллов: То есть он хотя бы оправдал доверие.

Улан Илишкин: Да, вот коменданта. Он когда закончил университет, начали возвращаться постепенно же после 1956 года, и первая его работа была сельский учитель. Каждый день он 7 километров пешочком в это село из Элисты ходил и возвращался.

Дмитрий Кириллов: Пошел учителем работать?

Улан Илишкин: А работы же не было, слушайте, голое поле. То есть это не город был, это вот большое количество бараков стояло ни о чем, т. е. это вообще ни о чем. И все возвращались, что удивительно, вот удивительная история. Казалось бы, ничего нет, полупустыня, но вот Калмыкия из самых разных частей Советского Союза, туда вернулись. Так возрождалась республика.

Дмитрий Кириллов: Мне очень интересна история, как ваша мама и отец встретились. Вообще, где они друг друга нашли?

Улан Илишкин: Они... Отца отправили на учебу, тогда это был не Екатеринбург, это был Свердловск. Мама сама из Самарской губернии, село Богатое, в общем-то, Печиновка деревня, где меня крестили. Родители об этом не знали, оба были коммунистами, а бабка с прабабкой по-тихому меня в церкви там записали, так что у меня есть еще одно имя, Иван.

Дмитрий Кириллов: В крещении Иван.

Улан Илишкин: Да, в крещении Иван, вот. Она поступила в Свердловский строительный институт, и там они познакомились. Ну, по-видимому, обаял как-то... Правда, она толком не понимала, кто такие калмыки, какой-то узкоглазый, там черт-те знает что...

Дмитрий Кириллов: Но что-то зацепило ее, да? Понравился парень?

Улан Илишкин: Да, такой веселый.

Дмитрий Кириллов: Он веселый был, да?

Улан Илишкин: Да-да-да. И в общем-то, женились, такая студенческая свадьба...

Дмитрий Кириллов: А где они женились? Это в Свердловске?

Улан Илишкин: В Свердловске женились. И потом, ну что, ехать обратно в Калмыкию. Поплакала, посидела и поехала.

Дмитрий Кириллов: Живут они в Элисте с папой, да? Но мама вас родила в Москве.

Улан Илишкин: Она поехала в аспирантуру поступать, в общем-то, аспирантура в Москве, а папа решил не рисковать и отправил ее со мной будущим...

Дмитрий Кириллов: А, чтобы уже было надежно.

Улан Илишкин: Чтобы наверняка, да, чтобы без этих...

Дмитрий Кириллов: Отец был спокоен.

Улан Илишкин: Да, он сказал: «Наверняка мой, так что уже дальше делай что хочешь».

Дмитрий Кириллов: Хоть Улан и родился в Москве, но в столицу он вернулся не скоро, только по окончании школы в Элисте. Будущий абитуриент Илишкин привезет в Москву целый комплект грамот и дипломов: он же отличник, победитель многочисленных шахматных и математических олимпиад.

Улан Илишкин: Был простой выбор: Физтех, Бауманка, мехмат МГУ, Московский авиационный, Московский энергетический. И в общем-то, так получилась Бауманка.

Дмитрий Кириллов: И сразу поступил?

Улан Илишкин: Сразу. Там меня мама тоже приехала, так это, тряслась. А я с устного математики вышел через 15 минут, я вот зашел и вышел. Она говорит: «Что, тебя выгнали?» Я говорю: «Да нет, я просто посмотрел билет, сказал «готов», подошел, рассказал, ну и вышел, все».

Дмитрий Кириллов: Традиционно программа обучения в Бауманке сложная, а потому отсеиваются студенты часто и остаются самые умные, толковые, энергичные и трудолюбивые... и лирически настроенные. Всем известно, что физики – большие лирики и романтики: мозг заполнен формулами, а душа – музыкой и театром. Так было всегда.

Улан Илишкин на курсе впереди всех – он держит ночами с друзьями то у касс «Театра на Таганке», то у МХАТ, то штурмом берет Театр Маяковского, и все ради заветного билета на дефицитный спектакль.

Улан Илишкин: Я смотрел, не знаю, «Лебединое озеро» раз пять точно, «Жизель», «Юнона и Авось», вот эти все топовые...

Дмитрий Кириллов: ...на которые попасть невозможно. Высоцкий.

Улан Илишкин: Невозможно было. Высоцкий... То есть очень много раз. Потому что я был, назовем так, лидером именно по этому движению именно факультета машиностроения МВТУ им. Баумана и вот как раз выводил вот эти вот колонны за билетами.

Дмитрий Кириллов: Улан везде в первых рядах. Он по окончании учебы один из немногих на курсе, кто стал работать в космической отрасли.

Улан Илишкин: Кафедра М1 машиностроительного факультета – на самом деле это ракетостроение, строили космические корабли, это называлось «королевская кафедра». То есть был такой Феодосьев, это сподвижник Королева, он был, собственно говоря, руководителем этого всего. У нас из группы попало в Подмосковье как раз, тогда называлось НПО «Энергия», а сейчас РКК «Энергия», попало девять человек.

Дмитрий Кириллов: Ну, вы видели не только на сцене великих – вы с великими практически работали в соседних комнатах.

Улан Илишкин: На самом деле они не в соседней комнате сидели, они этажом выше, но пешочком, кто на лифте нет, можно было подняться по лестнице наверх и увидеть Джанибекова, Гречко приезжал на своем этом, то ли «Ниве», то ли «Волге». Савицкая...

Дмитрий Кириллов: Это же все Герои Советского Союза.

Улан Илишкин: Это прямо... Ну, Джанибеков, его звали «космический ковбой»... А Гречко, он увлекался, насколько я помню, теннисом, об стенку нашего здания он стоял периодически, большой теннис, отрабатывал удары.

Дмитрий Кириллов: Наверху сидят герои, которых страна боготворит, они покорители космоса. Было внутреннее ощущение: «А что, я тоже! Вот сейчас я ракеты делаю, а может быть, возьму да и полечу»?

Улан Илишкин: На самом деле у нас несколько человек подали в отряд космонавтов. У меня была единственная проблема, у меня тогда с вестибулярным аппаратом было совсем плохо, а так в принципе без проблем.

Дмитрий Кириллов: Наступила перестройка. Ветер перемен разбросал людей в разные стороны, кому-то развеял надежды, кому-то сломал планы и даже судьбу. В космической отрасли наступил период разрушения. На ракетных заводах выпускают сковородки, утюги и титановые лопаты. В конструкторских бюро одни вяжут кофточки спицами, другие играют в теннис.

Илишкин потерял работу. Но кризис – это толчок к росту. Улан Владимирович отнесся к увольнению по-восточному, философски.

Улан Илишкин: Брюс Ли, все его помнят, говорил: «Представь себя водой. Если воду налить в чашку, она становится чашкой; если в бутылку, она становится бутылкой; если в чайник, становится чайником. Будь водой». Вода, особенно качественная, чистая, из прекрасного источника... Это всегда поможет тебе адаптироваться к новым условиям и победить те сложности, с которыми ты сталкиваешься.

Я помню, как со своим другом на его машине мы ездили на рынок, покупали шарфики и всякую одежду, так как у меня глаз хорошо набит на качественное, все-таки художественное образование, а потом везли все это барахло в комиссионный магазин и сдавали, в течение месяца-двух собирали деньги.

Я работал несколько лет в разных компаниях. У меня с английским языком было неплохо. Компания, в которой я последней работал, там был типа замом генерального директора по внешнеэкономическим связям, мы [отвечали за] экспорт-импорт, это была Средняя Азия и страны Востока, Китай, ну и т. д., все, что вокруг. И один из моих товарищей мне сказал: «У нас есть проект, мы выиграли обслуживание одного большого контракта с Китаем как банк, как обслуживающий банк, а нам нужно открыть там представительство. Ты людей знаешь, наверное...»

Я говорю: «Да, это интересно, но я про банки ничего не знаю». Я говорю: «У меня есть карточка банковская, еще я знаю, что в банк деньги кладут на депозит и оттуда потом забирают, еще переводы делают, больше я про банки ничего не знаю».

Дмитрий Кириллов: И все, да?

Улан Илишкин: Тот говорит: «Ты не переживай, этому научим, сейчас нам нужно представительство в Пекине открыть. Поможешь? Побежали».

Дмитрий Кириллов: Мог ли представить Улан Илишкин тогда, на рубеже 1980–1990-х гг., что его жизнь развернется на 180 градусов, что пройдут годы и он добьется всего сам, постепенно, шаг за шагом, достигнув вершины в банковском деле, его имя будет известно в мире бизнеса, он станет заместителем председателя правления «Росбанка»? А пока на дворе середина 1990-х, молодая жена, маленькие дети и отсутствие денег.

Вы свою Наталью где нашли?

Улан Илишкин: Самое смешное, что мы с ней познакомились в городе Свердловске.

Дмитрий Кириллов: Как папа с мамой. Так.

Улан Илишкин: Да-да-да. Это вообще анекдот, такое вот совпадение историческое.

Дмитрий Кириллов: Знаковый город для вашей семьи.

Улан Илишкин: Да-да-да. Я был там в командировке, и она приехала в командировку. Вот бывает такое: иду по улице, утро, девушка что-то там ищет, подходит, говорит: «Слушайте, только с поезда, проблемы со здоровьем, аптеку ищу». Я говорю: «Пойдемте покажу».

Дмитрий Кириллов: Так.

Улан Илишкин: Ну и все. Думаю: так ничего... Так посмотрел, думаю: нормально, подойдет, подумал я. Довел до аптеки, потом накормил завтраком, потом обменялись телефонами... У нее была проблема еще с гостиницей, а у меня жила там одна дама знакомая. Я говорю: «Пойдемте, я вас познакомлю, у нее и переночуете».

Дмитрий Кириллов: Привел к этой знакомой, да?

Улан Илишкин: Да, сдал с рук на руки. А мне надо было вечером уехать, я даже сбегал купил билеты в оперный театр, ее со знакомой отправил еще вечером в театр и уехал. Мне надо было, там недалеко атомная станция Белоярская, вот туда мне надо было попасть, я уехал. Но телефончик-то я уже получил. Все.

Дмитрий Кириллов: Проходит какое время?

Улан Илишкин: Потом вернулся, позвонил, говорю: «Привет». – «Привет». – «Помнишь, а вот там... – бла-бла-бла. – У меня билеты есть...» – из серии «в театр», тогда же я не попал. А как это, надо еще, чувство вины чтобы появилось: а действительно, он не попал, ну придется идти.

Дмитрий Кириллов: Пошла.

Улан Илишкин: Пошла. Ну и все.

Дмитрий Кириллов: Свердловск остался позади, вы вернулись уже с Натальей в Москву?

Улан Илишкин: Да, Москва. Дальше прошло какое-то время, женились, родился сын, все было прекрасно. Потом в 1997 году при переходе уже в новый банк в июне рождаются две дочки, а в августе дефолт. Зарплату рубят пополам...

Дмитрий Кириллов: ...трое детей на руках...

Улан Илишкин: ...трое детей на руках... Я на последние деньги купил машину, «десятка», как помню, «Жигули», подумал: ежели что, хотя бы машина будет новая, буду по вечерам заниматься извозом. Вспомнил все, что было до того... Но ничего.

Дмитрий Кириллов: И все-таки не зря у Илишкина в айкидо черный пояс, третий дан. Сдаваться не в его правилах. На своих новеньких «Жигулях» Улан Владимирович Илишкин вырулил в другую жизнь, новую, где нет места хандре и рефлексии. Большую карьеру делают только сильные люди, прирожденные лидеры.

Улан Илишкин: У меня была, наверное, самая быстрорастущая карьера в корпоративном бизнесе: начальник отдела, начальник управления, директор департамента клиентских отношений... Потом я руководил региональной сетью много лет, это огромнейшая империя, там шесть банков... Потом персонал, HR... Ну а потом пришли французы, группа Société Générale, и очень было интересно, это огромнейший опыт, это огромнейшая школа. Это было, по-моему, 65 стран, где группа присутствует...

Пригласили нас приехать в Париж, и я помню, как отбирал, 50 человек привез с собой, т. е. вот такие были командировки, представляете. Но группа действительно за пределами Франции в России была самая большая группа, т. е. крупнейший фактически европейский банк, западный банк, на территории Российской Федерации.

Дмитрий Кириллов: Илишкин и в банковской сфере смог найти творческие нотки. Художник всегда остается художником. Бизнес открыл новые горизонты, финансовый рост и возможность видеть мир, а что может быть важнее для художника, чем путешествовать, открывать новые страны, напитывать душу свежими красками?

Улан Илишкин: Был в этом году в Марокко, мы ходили на самую высокую гору Северной Африки. Килиманджаро, естественно, самая высокая в Африке, но у них тоже есть своя гордость. Где-то на джипах, где-то на мотоциклах по горкам.

Вот у нас были такие Трансгималаи, т. е. там космическая была, я помню, поездка, когда в ночи, высота 4 тысячи над уровнем моря, и дорога... Там, по-моему, 80–100 километров прямая дорога через Гималаи, а вы на мотоцикле так по этой... Холодно – жуть. Пока добрались до места для приюта, я забежал туда, в эту палатку, крикнул этому, говорю: «Виски есть?» Он говорит: «Масала чай есть».

Дмитрий Кириллов: Сколько впечатлений художественных потом вы привезли!

Улан Илишкин: Это космос.

В Иране вот мы были тоже, я вернулся из Ирана под огромным впечатлением. Там есть что посмотреть, это огромнейшая культура потрясающая...

Дмитрий Кириллов: Персия, конечно.

Улан Илишкин: То есть это прямо космос. Приезжаешь, становишься к мольберту, и там, конечно, выстреливает сильно прямо вот...

Я много лет, в общем-то, ну, рисовал, скажем так... Во многих семьях как в Москве, так и в Греции, в Испании и т. д. висят мои картины. У многих, достаточно есть известные люди, у которых они тоже. Ушедший тот же Слава Зайцев, у него была моя картина. То есть я когда понял, что то, что у меня выходит из-под пера, из-под кисти, многим нравится, у меня в кабинете что-то висело, приходили: «Ой, это кто?» – «Да это я». – «Да ладно?» Я начал уже коллегам дарить... Поэтому многие картины уходили легко, так просто, кому-то на день рождения, кому-то...

И первое время было тяжело с точки зрения времени, потому что есть обычное правило такое, я книжку как-то читал, это 10 тысяч часов нужно чему-то посвятить. То есть, для того чтобы творить, нужно набить руку, т. е. ремесло, нужно овладеть ремеслом. Первое время это занимало много времени, вот именно ремесло. Сейчас на то, на что я раньше тратил час, я могу за несколько минут это сделать легко, потому что рука набита, техника, т. е. уже не надо задумываться, ты уже в потоке, ты погружаешься в это дело.

Иногда себя ловишь на мысли, что я пишу лучше, чем я могу, т. е. неожиданно ты так раз, смотришь, думаешь: о-ля-ля, а неплохо получилось! Бывает очень часто неожиданно, и очень часто. На самом деле много хлама получается, т. е. холстов испорчено немало, но иногда такое выстреливает, сам думаешь: а ничего так, молодец!

Дмитрий Кириллов: Чаще всего ночью работаете? Вот когда приходит вот это вдохновение?

Улан Илишкин: Вечером, потому что днем работа, работу надо работать. По вечерам тоже работаешь. То есть вы занимаетесь только одним делом, большая иллюзия, что вы параллельно занимаетесь еще чем-то, на эту тему много научных трактатов уже написано, уже понятно. Но это, да, как правило, вечер.

Но у меня утром бывает такое, я утром, допустим... У меня один день айкидо, а один день пробежка в парке, ну вот так. И бывает так, что я прибегу, забегаю, захожу в эту свою большую комнату-мастерскую, там стоит на мольберте очередное, то, что я вчера портил холст. Я могу так зависнуть, потому что утром-то другое освещение, по-другому видишь уже все, могу взять тут же кисть, толком не переодевшись подойти, там чего-то поправить, а потом идти в душ.

Дмитрий Кириллов: Люди неангажированные, посмотрев ваши работы, приглашают делать новые выставки, т. е. вы потихонечку открываетесь миру как художник.

Улан Илишкин: Предложила это эксперт по культуре Торгово-промышленной палаты Марианна Гнездилова. И она, я помню, в апреле мне звонок, говорит: «Слушайте, мы можем, планируем двух-четырех российских художников выставить на Венецианском биеннале».

В рамках этого биеннале отдельная выставка, там Palazzo Albrizzi, это владельцы... Кстати, она из семьи Капулетти, ее семья владеет этим палаццо с 1600 года... В общем, так прямо с бабушкой мы там поговорили потом...

Дмитрий Кириллов: ...плотно.

Улан Илишкин: ...сфотографировался с ней. Бабушке там, по-моему, за 90, в общем...

И она [Марианна Гнездилова] говорит: «У нас есть такая возможность, я видела ваши работы, на мой взгляд, мы можем предложить организаторам на месте, так как ваши работы, часть ваших работ вписывается в концепт «Искусство объединит мир»». «Я всегда любила русское искусство, я его люблю, и вот эти все сложности, которые мы все сейчас проходим, не поменяют моего отношения к России, к российским художникам. Я, – говорит [владелец палаццо Невиа Капелло], – очень счастлива, что удалось в этой ситуации привезти новые имена из России сюда». Вот так вот оно и получилось.

Дмитрий Кириллов: Не так давно была презентация книги Натальи Илишкиной...

Улан Илишкин: Да.

Дмитрий Кириллов: ...посвященной целой истории исследования отдельно взятого народа, калмыцкого народа, и там история семьи, история людей, приключения... В общем, целый роман получился. Как Наталья к этому пришла?

Улан Илишкин: Она по образованию филолог, она закончила Самарский университет, романо-германское отделение. Книги она на самом деле начала писать давно под именем Ната Хаммер. Книги в основном были сатирического более такого толка, одна из книг – это «Корпорация Чесс», мне очень нравится, она с таким очень хорошим юмором написана.

А вот эта вот книга, она под ее настоящей фамилией написана. Почему? Потому что это уже другого плана книга, т. е. это действительно книга, это роман, называется «Степная сага». Называется книга «Улан Далай», это «Красный океан» в переводе на русский язык. Дело в том, что это сага условно о трех поколениях одной семьи, и через вот эту семью показана история народа со всеми ups and downs, ростом, падением, со всеми сложностями, где-то начиная с середины XIX века: революция, гражданская война, сталинский период, Вторая мировая война... Вот это все...

Дмитрий Кириллов: То есть это еще и историческая книга?

Улан Илишкин: Это история, да. Это очень глубокое исследование. Несмотря на то, что это литературный труд, он построен на фактических архивных документах. Она очень плотно работала в первую очередь с архивами калмыцкими, т. е. очень много людей из Калмыкии ей помогали собирать эти... Они выверяли... Мой брат троюродный, он лама Войска Донского, он еще историк. И там же есть еще специалисты, работающие в Калмыкии, филологи, которые ей помогали с фактологией.

Дмитрий Кириллов: [Чтобы не было] несостыковок.

Улан Илишкин: Карты эти старые, съемки тоже из архивов поднимались, вот этот хутор, где родились и выросли вот эти поколения... Это же о донских... Это калмыки, которые служили в казачестве на Дону.

Дмитрий Кириллов: Все-таки это же история вашей семьи была толчком.

Улан Илишкин: Да.

Дмитрий Кириллов: И потом уже история народа.

Улан Илишкин: У нее выбора не было, она же... Пока был жив мой отец, она на каждом семейном сборе, когда особенно отец так это, после первой рюмки начинал говорить про историю калмыков, т. е. он уже остановиться не мог...

Дмитрий Кириллов: У нее не было никаких шансов это не записать.

Улан Илишкин: Да, вот. Потом он написал книгу воспоминаний «Записки степника», и он ей отдал как филологу править, вот это было первое знакомство, собственно говоря, с историей...

Дмитрий Кириллов: То есть у Натальи база уже была.

Улан Илишкин: База была, база была.

Дмитрий Кириллов: И сколько лет вообще работа шла эта?

Улан Илишкин: Два года. Это, с одной стороны, история калмыков... Но почему она еще перекликается с шолоховским «Тихим Доном»? Потому что это о калмыках, которые служили сначала царю-батюшке на Дону, это казачество калмыцкое, это вот станицы, которые там...

Дмитрий Кириллов: Ну да, Ростовская область.

Улан Илишкин: Ростовская область, это Сальские степи, это вот те, которые выставляли огромнейшие, в общем-то, войска конные, когда нужно было... То есть пришли 450, наверное, лет назад в Россию, это единственный буддистский народ на территории Европы...

Дмитрий Кириллов: Когда зрители будут смотреть ваши работы на вашей выставке, там зашифровано очень-очень много всего в этих красках, в этих картинах. Поэтому, чтобы разобраться и открыть, им придется почитать и историю Калмыкии, и почитать вообще очень много чего, потому что там есть все: там есть и Восток, там есть и Россия, там есть мир.

Улан Илишкин: Да, многие... Сейчас очень популярен стал, кстати, вот такой маршрут, знаете, так как мы начали открывать Россию все, поехали по России...

Дмитрий Кириллов: Наконец, да-да.

Улан Илишкин: Кто на Камчатку, кто на Байкал... Я вот рекомендую, вот есть Астрахань, дельта реки Волга, по ширине это 70 километров ручейков. В августе, когда там цветут эти вот лотосы, это космос: вы на лодке так выезжаете, а там поле этих... А дальше вы оттуда проезжаете вдоль Каспийского моря, там есть такой маленький городок Лагань, там стоит самый высокий Будда в Европе, 19 метров, т. е. там стоит статуя Будды. Дальше вы приезжаете в Элисту, самый опять же большой буддистский храм на территории России, он же реально огромный, и он красивый, там службы постоянно идут, можно там и на экскурсию ходить...

А в апреле это степь. В апреле степь, вы выходите, и вот до горизонта красные тюльпаны. То есть это вот красотища неимоверная, т. е. это прямо супер. В детстве мы когда выезжали, это называлось «выезд на тюльпаны». Потом ванная забита тюльпанами, все подоконники, ведра в квартире в тюльпанах... Называется, на один день выехали в степь, потому что их море. Красота!

Дмитрий Кириллов: И вновь имя Улана Илишкина звучит в Европе. Октябрь 2023 года – в Брюсселе очередная выставка художника.

Люди, которые смотрят сейчас вас, – это такой хороший пример, как надо быть открытым миру, ставить цель и идти к ней несмотря ни на что.

Улан Илишкин: Да. И цель, уже опять же из опыта, цель должна быть амбициозной, но вы должны понимать, что она достижима в принципе.

Дмитрий Кириллов: И хорошо, что в свое время родители все-таки привели вас в эту художественную школу. И посмотрите, как история развивается по спирали, и сейчас вы на этом витке.

Улан Илишкин: Да.

Дмитрий Кириллов: Я желаю, чтобы мир увидел новые ваши картины. Мы будем ждать этого.

Улан Илишкин: Спасибо!

Дмитрий Кириллов: И дай Бог вам вдохновения и здоровья.

Улан Илишкин: Спасибо большое! Ну и всем тоже желаю и вдохновения, и здоровья и чтобы жили все хорошо.

Дмитрий Кириллов: В гармонии.

Улан Илишкин: В гармонии, в гармонии.