Дмитрий Кириллов: Он - король джаза, самый успешный российский джазмен, сумевший покорить весь мир. В любой точке планеты, в самых престижных концертных залах и клубах, звукозаписывающих студиях и всемирно известных продюсерских музыкальных компаниях имя этого саксофониста вот уже без малого лет тридцать произносится только с восторгом, пиететом и легким придыханием. И узнают его всегда сразу, с первых нот, с первых звуков, как только он берет в руки саксофон. И любят его за искренность в музыке. Маэстро Игорь Бутман. То, что в России живет джазмен покруче многих самых прославленных американских, стало известно в мире давно. И гордимся мы теперь не только ракетами и балетом, но еще и джазом. Вот чем можно было удивить американского президента, вернее, кем? И Борис Ельцин, и Владимир Путин удивляли Билла Клинтона именно Бутманом. Он наш ответ Чемберлену. Для Клинтона, тонкого ценителя джаза, Бутман стал настоящим открытием, о чем он не преминул написать в своих мемуарах на странице номер 1017. Дмитрий Кириллов: Вы играете, в общем-то, в такой высшей лиге музыкальной культуры джазовой мировой. И попасть в эту высшую лигу – это не так просто. Быть успешным – это проявление характера? Игорь Бутман: Вопрос сложный, вопрос непростой. Как на него ответить? В 15 лет, когда я стал играть на саксофоне, я понял, что я хочу быть именно музыкантом. Я познакомился с джазом как бы давно, но полюбил его вот в 15 лет, когда мне дали первые джазовые настоящие записи, американские альбомы Кэннонболл Эддерли, Чарли Паркера. Мы с отцом говорили о каких-то великих музыкантах и о наших и певцах… Дмитрий Кириллов: Ну, он вас настраивал вообще на то, что: «Игорь, ты должен пробиваться, ты должен»? Игорь Бутман: Ну нет, пробиваться нет, нет-нет. Стать музыкантом, стать известным музыкантом, стать очень хорошим музыкантом – это да. Он не говорил, что «тебе надо пробиваться», – нет, тебе надо делать то, что тебе нравится, и делать это хорошо. Я родился в самом центре Ленинграда. Я помню свои первые два класса в школе, как на улице Бородинской, 308-я школа, когда я, будучи уже взрослым, туда пришел, я увидел, что это с математическим уклоном была школа. Я мечтал быть и конструктором когда-то там знаменитым, хотел самолеты строить. Но в чем это выражалось? Я склеивал эти пластмассовые самолеты, космический корабль «Аполлон»… Не «Аполлон», а первый «Восток», на котором летел Гагарин. Дмитрий Кириллов: Но опять же, хотел стать знаменитым конструктором, не просто конструктором… Игорь Бутман: Ну а какой смысл конструктором? Конечно, ха-ха-ха. Дмитрий Кириллов: Лидерские качества в Игоре стали проявляться с детства. Всем было очевидно, что мальчишка отличается веселым нравом, и он совсем не робкого десятка. Игорь Бутман: Там были качели у нас во дворе, там на этих качелях все боялись с одним парнем качаться, а я говорил, что я не боюсь. И я с ним стал качаться, упал под эти качели, мне снесло полголовы, было сотрясение мозга, крови было много… Вот это впечатление было. Помню, как мы в хоккей играли все время в валенках с клюшками, как мы точили рубанком клюшки, которые приносил отец, которые были очень толстые. Клюшка называлась «Ленинград», в Москве были «Москва», а в Ленинграде были просто деревянные клюшки «Ленинград». До 8 лет, как, я помню, вставал первый раз на коньки… Дмитрий Кириллов: Отец купил коньки, да? Игорь Бутман: Да, отец купил коньки, ну такие, совсем простенькие, таких не было хорошеньких, таких, как сейчас можно купить. Тогда я вставал на коньки. Я помню потом, как мы переехали в Веселый Поселок, на Дальневосточный проспект, улицу Крыленко, там я ходил уже на каток и заболел пневмонией, воспалением легких. Мне сказали, что гулять можно, а в школу ходить нельзя, поэтому я там перед школой катался на коньках, будучи больным, ха-ха, с воспалением легких. Дмитрий Кириллов: Успехи на льду были значительными. Хоккейные тренировки становились все более серьезными. В семье Михаила Соломоновича Бутмана и Мариулы Николаевны Ливановой подрастала будущая звезда большого спорта. Вот только звезды небесные указывали, что выберет мальчишка другой вид спорта. Отец Игорь Михайловича втайне надеялся, что у сына проснется любовь к музыке. Ведь для самого Михаила Соломоновича, невероятно одаренного, страстного поклонника джаза мечта стать профессиональным музыкантом, так и осталась только мечтой. Ему пришлось осваивать профессию инженера, поскольку в юности было совсем не до музыки. Тяжело болел его отец, он много лет ухаживал за ним, и стал рано добытчиком в семье. Но любую свободную минуту Михаил Соломонович Бутман посвящал музыке. Игорь Бутман: У него были друзья, с которыми он играл в самодеятельности, и потом как бы вечером у него тоже была, часть его профессии, работы, где он зарабатывал деньги, была, он играл на свадьбах, в ресторанах. Они постоянно… Дмитрий Кириллов: Он же на барабанах играл, да? Игорь Бутман: Да, он на барабанах играл и пел, у него был великолепный слух, он подбирал все что хочешь на рояле сразу, не имея никакого образования. Папа не пошел как бы по-настоящему в профессиональные музыканты, те, кто были рядом с ним, его мама и другие друзья семьи, они говорили: «Ты сначала получи профессию…» Дмитрий Кириллов: «…а потом уже будешь…» Игорь Бутман: «…а потом ты будешь заниматься музыкой». Как в этом анекдоте: «Вы чем занимаетесь?» – «Я музыкант». – «Это понятно, а работаете вы кем?» Дмитрий Кириллов: «А работаете?» Точно. Игорь Бутман: Тогда это было, конечно, более для него, может быть, актуально. И появились там дети… Была, может быть… Можно сказать, что не было усидчивости какой-то в той степени, в которой надо было, чтобы стать действительно и музыкантом, и звездой, хотя все предпосылки ему быть на сцене и быть одним из, так сказать… Дмитрий Кириллов: …блистательных музыкантов. Игорь Бутман: Блистать на сцене, да: и юмор, и артистизм, и обаяние, и подвижность, и пластика – все в нем было. У меня половины нет тех талантов, которые были у отца. Отец, будучи вот таким коммуникабельным человеком, дружил со многими большими спортсменами. Причем эта дружба начиналась, допустим, в каком-то ресторане, где папа играл, или где-то с какой-то совместной вечеринки. К нему люди проникали, к его чувству юмора, к его обаянию. Поэтому мы стали дружить, в общем-то, семьями с одним из лучших тогда защитников и Советского Союза, и «СКА Ленинград», это был Константин Меньшиков. И вот Костя Меньшиков как раз порекомендовал мне прийти в «СКА Ленинград». И я еще пришел в «СКА Ленинград», у меня еще не было хоккейных коньков. Тот размер, который мне надо было, я мог купить только фигурные коньки, поэтому первые тренировки я катался на «фигурках», потом все-таки какими-то правдами и неправдами достали коньки. Дмитрий Кириллов: Стало получаться, да? Пошли успехи? Игорь Бутман: Стало получаться, пошли успехи, пошли чемпион города один год, второй год, третий год. Мне-то, молодому парню, мне лишь бы, мальчику, в хоккей поиграть да и ничего не делать. Дмитрий Кириллов: А тут еще музыкальная школа. Игорь Бутман: А какая тут музыкальная школа? Дмитрий Кириллов: В роду Игоря Бутмана много музыкантов. Дед по материнской линии профессиональный скрипач, работал в Ленинграде в Кировском театре, окончил духовную семинарию и стал регентом церковного хора. Бабушка по отцовской линии была оперной певицей, пела в Мариинке и Новосибирском театре. Ну почему бы Игорю не учиться музыке? Может быть, она отвлечет его от хоккея? У Игоря Бутмана даже имя созвучно с великим джазовым кларнетистом, королем свинга Бенни Гудменом. Но мальчику-то уже одиннадцать лет. Поздновато вроде его учить музыке. А вот стучать-то по барабанам, вернее, виртуозно играть на них, как умел это делать отец, Игорю, в принципе, нравилось. И тут по радио объявили дополнительный набор учеников в музыкальную школу. Игорь решил поступать в класс ударных инструментов. Игорь Бутман: Я поехал поступать на барабаны. Но там принимали дополнительно на кларнет, скорее всего, в школе музыкальной был недобор… Но подошел ко мне педагог, который кларнетист, Геннадий Купесок такой, Геннадий Александрович, он мне говорит: «Молодой человек, покажите ваши руки». Я показал. Он говорит: «У-у-у, у вас такие хорошие пальчики, у вас слух хороший. Может быть, вам не на барабаны, на ударные, а может, вам на кларнет пойти?» Ну, я думаю: дедушка за кларнет, папа за кларнет, и тут еще педагог говорит, что у меня может получиться хорошо на кларнете. Ну, думаю… Дмитрий Кириллов: И фамилия созвучная, все. Игорь Бутман: И Бенни Гудмен тут же, да. Дмитрий Кириллов: Нехай будет так, ха-ха. Игорь Бутман: Да. Я думаю: пойду на кларнет. Ну, я всего 3 года, 3 года учился на кларнете, так как поздно поступил, но, так как парень был способный я, то я и какой-то конкурс там выиграл среди музыкальной школы… В общем-то, после трех классов музыкальной школы я поступил в музыкальное училище. Дмитрий Кириллов: Поступаете в училище, а тут хоккейный клуб. Игорь Бутман: Мои амбиции могли осуществиться в хоккее. Немножко, может быть, была ленца чуть-чуть, я думаю, заставлю я себя все-таки бегать по утрам, каждый день отжиматься, будет мне тяжело, это первое. Потом… Дмитрий Кириллов: И стану ли я великим хоккеистом. Игорь Бутман: И стану ли я великим хоккеистом, таким, что я буду в сборной СССР играть, буду стоять рядом с Владимиром Крутовым, или с Ларионовым, или с Макаровым, или с Фетисовым. Дмитрий Кириллов: А меньше смысла нет. Игорь Бутман: Или с Касатоновым. Да, а меньше смысла нет. Но я вот сейчас, ха-ха, думаю: надо было побегать побольше, потренироваться. Потому что Фетисов все время говорит, что хорошо, что ты не играешь в хоккей, так бы мы с тобой мучились. Дмитрий Кириллов: Пройдут годы, и джазмен номер один станет номер девять в «Ночной хоккейной лиге», организованной по инициативе президента страны. И встанет в одну команду с Фетисовым, Касатоновым. От хоккея, получается, как и от музыки, ни сбежать, ни скрыться. Дмитрий Кириллов: Вы встречаетесь с Фетисовым совершенно в другом уже качестве, да. Он ваш соперник по «Ночной лиге», да, я так понимаю? Игорь Бутман: Нет, мы сейчас уже нет, мы играем то вместе… Ну, он соперник тогда, когда мы играем с командой, которую возглавляет президент Владимир Владимирович Путин… Дмитрий Кириллов: А, тогда вот так… Игорь Бутман: Тогда мы играем против, а в основном мы играем вместе. У нас одна команда: Касатонов, Фетисов… Иногда, когда не хватает игроков другой стороне, другой команде, я могу перейти играть, но это не очень всегда хочется, ха-ха, потому что они бьют. Дмитрий Кириллов: На льду все по-настоящему, ведь недаром в песне поется, что «трус не играет в хоккей». А потому на лице Игоря Михайловича запечатлены памятные удары от друзей-спортсменов, полученные во время игры. Шрам на щеке от Фетисова, десять швов на подбородке от Буцаева, шрам на левой брови еще от кого-то из соперников по команде. Игорь Бутман: У меня есть шрамы, они, кстати, на бровях и здесь, и здесь, и еще вот здесь. Дмитрий Кириллов: Это от Авена. Игорь Бутман: Это от Петра Олеговича, да. Дмитрий Кириллов: Точно? Игорь Бутман: Да. Ну, случайно. Дмитрий Кириллов: Ну понятно. Игорь Бутман: Ну поэтому я одел маску. Дмитрий Кириллов: Случайно. Но это же игра. А как вы Владимира Владимировича Путина уронили? Игорь Бутман: Ну, это… Дмитрий Кириллов: Было дело? Игорь Бутман: Было. Это был матч на Красной площади, там тоже снимали… Дмитрий Кириллов: Как назло. Игорь Бутман: Да. И мы ехали, и я, так сказать… У него была шайба, я бежал за ним, и в какой-то момент то ли мне показалось, что, то ли он оступился, что-то случилось. Я думал, что я его поддержу, а сам на него упал… Ну, мы вместе упали, я боюсь сказать, что я свалил его. Мы упали, и мы, в общем-то… Дмитрий Кириллов: Ну что, в этот момент вся жизнь перед глазами пролетела? Игорь Бутман: Да! Дмитрий Кириллов: Ха-ха-ха! Игорь Бутман: Причем лучшая ее часть, ха-ха-ха. Дмитрий Кириллов: Ну, в общем-то, потом вы продолжали работать, тренироваться и играть вместе. Игорь Бутман: Да, мы тренировались, да, мы потом шутили на эту тему, мы шутили. Притом он мне говорил: «Зачем ты на меня напал?» – спросил Владимир Владимирович. Я говорю: «Владимир Владимирович, изображал борьбу». Дмитрий Кириллов: Ха-ха. Игорь Бутман: Он говорит: «А-а-а, это спектакль». Я говорю: «Да нет, честно говоря, не хотел, так получилось». Но вообще это игра, ты не всегда знаешь, что ты можешь быть… Дмитрий Кириллов: Ты можешь кого угодно сбить, президент это или… Игорь Бутман: Ну это да, это игра. С другой стороны, это была часть нашей… Это не шоу было, это мы играли, у нас все по-настоящему. Там нет такого, что мы там будем уступать. Тем более что тогда я опять же играл против Владимира Владимировича. Мы с ним только один раз вместе, ну когда снимали, когда это был большой-большой хоккей, это было, когда мы один раз вместе играли, когда он забил с моей передачи, я забил с его передачи. Конечно, когда диктор говорит: «С подачи Владимира Путина шайбу забил Игорь Бутман», – тоже промелькает вся жизнь, ха-ха-ха… Дмитрий Кириллов: Ха-ха-ха! Игорь Бутман: …во всех ее проявлениях. Я считаю, что это замечательно, что наш президент дал такой толчок именно вот «Ночной лиге», именно дал толчок людям заняться спортом, вспомнить. Многие же ходили, да, и в спортивные школы, и играли в «Золотую шайбу», многие дружили с коньками, но они даже не думают, что можно пойти и поиграть. Тут же найдешь себе команду по уровню, по интересам. Потом это хорошая коммуникативная такая ситуация, ты встречаешься с людьми: один строитель, другой музыкант, третий врач, четвертый это… Ну тоже это иногда такие вот связи, отношения тоже могут помочь в любых обстоятельствах. Дмитрий Кириллов: И это вас еще Америка научила, потому что public relations… Игорь Бутман: Oh yes. Дмитрий Кириллов: Хорошо. Вернемся в юность. Кларнетист Бутман превращается в училище в саксофониста? Игорь Бутман: Да. Я перешел на саксофон, пошел учиться к Геннадию Гольштейну, и в принципе это поменяло и мою жизнь, и принял решение, что я пойду в джазовую музыку. Дмитрий Кириллов: Новость о том, что в музыкальном училище имени Римского-Корсакова открыли эстрадное джазовое отделение мгновенно облетела Ленинград. Получать знание, а, вернее, заветные корочки диплома о профессиональном образование побежали лучшие джазовые музыканты города. Еще бы, ведь тогда в 1977 году, вышел приказ сверху: «не брать самоучек на работы в оркестры и в ансамбли, не выпускать на гастроли». Самые маститые музыканты, сорока- и даже пятидесятилетние виртуозы, собиравшие годами аншлаги в клубах и ресторанах Ленинграда, потянулись в училище и оказались в непривычной роли студентов. Игорь Бутман: В музыкальном училище на саксофоне, были уже взрослые ребята. То есть это был Миша Чернов из группы, потом он стал знаменитым дядей Мишей из группы «ДДТ». Там учился Олег Кувайцев, сейчас он руководитель «Ленинградского диксиленда», а тогда он был солистом оркестра Вайнштейна… Дмитрий Кириллов: Все понятно. То есть вы, парнишка, увидели монстров эстрады, да, и джаза? Игорь Бутман: Я увидел монстров эстрады, джаза. Дмитрий Кириллов: Взрослых людей. Игорь Бутман: Они там играли потом, все время в курилке занимались пианисты, играли в курилке, в курительной комнате, где ребята ходили курить, там стояло пианино. И представляете, там дым, все курят, юноши, девушки, взрослые ребята там играют джаз… Ну какой кларнет? Дмитрий Кириллов: Все, кларнет, ха-ха… Игорь Бутман: Все, какой кларнет? Все, саксофон, жизнь, импровизации, делай что хошь, не надо ничего, ни стаккат, ни легато, хочешь – дыхание берешь, хочешь – не берешь. Ну то есть все, так сказать, вещи, которые ты должен был следовать согласно правилам классики, здесь никаких правил… Дмитрий Кириллов: Нарушаются, да-да-да. Игорь Бутман: Делай что хочешь, делай что можешь сначала. Дмитрий Кириллов: Вот она, свобода, да? Игорь Бутман: Делай сначала, что можешь, ха-ха, а потом уже, когда все можешь, тогда делай что хочешь. Дмитрий Кириллов: Студент Бутман попадает в класс знаменитого джазового музыканта Геннадия Гольштейна, переходит с кларнета на саксофон, осваивает этот инструмент, да так, что в скором времени о подающем надежды молодом саксофонисте Бутмане узнал сам Давид Голощекин. Попасть к Голощекину в ансамбль было несбыточной мечтой для многих маститых музыкантов. Игорь Бутман: Я пришел к саксофоном на концерт в Дворце молодежи. И в Дворце молодежи выступал Давид Голощекин… Я сыграл с Давидом Голощекиным блюз, Давид Голощекин похвалил мой звук, вот. Тогда он меня впервые увидел, но тогда я еще был совсем молодой, совсем, в общем-то, зеленый, многие вещи вообще, которые необходимо знать, я даже понятия о них не имел. Но потом, мне было, наверное, лет 16, потом год моих занятий или сколько-то времени, я сделал свой ансамбль, мы выступали на совместном концерте в джаз-клубе «Квадрат»… И мы там выступили. И там меня уже Голощекин увидел. Дмитрий Кириллов: Под крыло забрал к себе. Игорь Бутман: И пригласил к себе работать. И мы сначала работали в Дворце молодежи в этом ресторане, потом мы играли в Театре эстрады, мы выезжали на концерты в Москву, в Ярославль, выступали... Дмитрий Кириллов: Ну все, началась профессиональная жизнь. Игорь Бутман: Да. А потом перешли, валютный бар в гостинице «Москва», мы играли 2 года почти… Когда мы работали в валютном баре, опять же это было не совсем то, что я думал провести всю свою жизнь в валютном баре или там, может, пойти в другой ресторан. О джаз-клубе каком-то или о филармонии джазовой музыки, который сейчас есть у Давида Семеновича, тоже не было никаких вариантов, а что-то надо делать, надо как-то выходить. И многие вещи, было понятно, что какие-то амбиции более серьезные могут реализоваться в Москве. Я думал, мне надо как-то что-то идти дальше, потому что если я буду работать у Давида Голощекина, я всегда буду под Давидом Голощекиным вторым, а мне надо уже становиться таким же Давидом Голощекиным. И я оказался в оркестре Лундстрема. Дмитрий Кириллов: Приехал в Москву. Игорь Бутман: И я приехал в Москву, да. И конечно… Ну, Москва была взята быстро, ну потому что не было молодых вот таких музыкантов. А тогда я приехал в оркестр Лундстрема, мне 21 год, молодой, дерзкий, уже все играет, на фестивалях знают, меня все знают. Я попадаю, сразу сажусь на первый альт-саксофон, все, играю, и мы уезжаем на гастроли по всему Советскому Союзу. Первые гастроли у нас были в Мурманск. Почему помню? – потому что ехали через Ленинград, и родители наши встречали нас на перроне на Московском вокзале, передавали какие-то плавленые сырки… Дмитрий Кириллов: Сын-гастролер, да? Игорь Бутман: Да-да-да. Дмитрий Кириллов: Поехал в большие гастроли. Игорь Бутман: Вот. И там это была такая вот работа. Но там уже другие люди, уже не питерская интеллигенция. Были свои там легкие разборки, недопонимания, ну и моя, так сказать, тоже активность… Дмитрий Кириллов: Пришел молодой, талантливый, надо же немножко… Игорь Бутман: Да. Но у них не получилось там, они, так сказать… Все пытались, но у меня все было, все было… Хоккейная ситуация мне немножко помогала. Дмитрий Кириллов: Спортивный характер, да-да-да. Игорь Бутман: Да, с локтями все было нормально. Дмитрий Кириллов: Без московской прописки прошу на выход, практически так звучали слова руководителя отдела кадров. Поступила разнарядка «иногородних в оркестр Лундстрема не принимать, своим мест не хватает». Для приезжего человека это означало либо срочно сочетаться браком с москвичкой, либо покинуть столицу. Игорь Михайлович Бутман выбрал третий путь. Он перешел работать в другой модный московский ансамбль «Аллегро» к Николаю Левиновскому. А что, коллектив известный, и Бутман уже звезда. Еще в 1981 году в газете «Советская молодежь» он был назван джазовыми критиками «открытием года». Так что возвращаться в Ленинград, назад в прошлое, не было никакого смысла. А ведь в том прошлом остались друзья, сыгравшие поистине судьбоносную роль в жизни музыканта Игоря Бутмана. Дмитрий Кириллов: Курехин. Это имя для Вас очень знаковое, важное в Вашей жизни, я так понимаю. Игорь Бутман: Мы с ним встретились в коридоре музыкального училища имени Римского-Корсакова. Когда мы сдавали экзамен по сольфеджио. И тогда мы с ним познакомились. И тогда Сергей стал меня приглашать в различные сочетания музыкальные. То есть, мы играли и трио с Пумпяном. Но мы играли Авангард. Я готов был на эксперименты. Дмитрий Кириллов: А Курехин – это вообще человек – сплошные эксперименты. Да? Игорь Бутман: А Сережа, да, он человек, который, блестяще владел роялем. С другой стороны, ему не чужды были какие-то примитивные вещи рока. И он восхищался эстрадными играми группы. И еще какими-то различными музыкальными направлениями. Меня все время тянул. Заставлял меня слушать Авангард. Колтрейна авангардного. Мы много спорили. Я хотел, чтобы с нами играли только лучшие музыканты. А Сережа брал тех людей, которые для меня… Мне казались, ну, не подходят ни его таланту, ни его темпераменту, ни его пониманию музыки, ни его желанию, это… А он брал разных, особенно когда началась уже большая Поп-механика. Там были у него «такая самодеятельность», что я уже просто... «Серега, я не могу здесь играть. С тобой – да, но с ними – нет». Дмитрий Кириллов: Но, он вас тянул вообще в рок-клубы Игорь Бутман: Он тянул меня в Аквариум. Дмитрий Кириллов: Стал знакомить со всей тусовкой ленинградской. Игорь Бутман: Да, да. Ну, вот, я познакомился с Аквариумом. Дмитрий Кириллов: Это Гребенщиков. Игорь Бутман: Борис Гребенщиков. Дмитрий Кириллов: На сколько Вы близко общались с ним? Игорь Бутман: Ну, были моменты, когда мы так серьезно натрескивались и общались, то есть, очень серьезно. И общались, и играли, и выступали. Дмитрий Кириллов: Родственные души оказались в чем-то да? Игорь Бутман: Дело в том, что музыка была интересная - с одной стороны. С другой стороны - это был первый опыт записи моей в студии. Первый студийный микрофон, в который я играл. Первые огромные эти широкопленочные магнитофоны… Дмитрий Кириллов: Все интересно, да? Игорь Бутман: Конечно. В джазе ты пока еще ничего не записал. Никто… Никому не нужны эти пластинки, а здесь эти записи вот, пожалуйста. Дмитрий Кириллов: Потом появляется Виктор Цой. Это откуда? Игорь Бутман: Оттуда же. Практически, там же познакомились. В этой студии Тропилло или на Рубинштейна, был рок-клуб, там, может, где-то я играл с Курехиным. Курехин... Какой-то был концерт, ему только что привезли синтезатор какой-то нереальный, который повторяет звуки. Сережа его так хвалил. И мы играли, и они говорят: «Вот тут у нас будет завтра запись, или послезавтра, приезжай соло им надо записать». Дмитрий Кириллов: Каким он вам показался, Цой? Игорь Бутман: Ну, отлично. Я думал что (смех)… Я всю жизнь думал, что он старше. Совсем недавно узнал, что он, оказывается, был младше меня на год. Мне казалось тогда, что он старше. Они такие песни писали. Я только джаз играл, а они там… Дмитрий Кириллов: Такие стихи о жизни. Игорь Бутман: Такие стихи о жизни, да. Такие какие-то. Дмитрий Кириллов: Поэт настоящий. Игорь Бутман: Да-да-да. Дмитрий Кириллов: Вы понимали, что он больше поэт, чем музыкант, да? Чем инструменталист? Игорь Бутман: Ну, вообще, вся группа Кино – это были больше поэты, чем музыканты. Там Курехин был… Просто он поднимал их исполнительское мастерство на другой уровень. Дмитрий Кириллов: Сергей Курехин, космополит по духу, имея обширные связи в посольствах капстран, легко устанавливал контакты с самыми яркими звездами шоу-бизнеса. Так, организовав в застойном 82-м году встречу друга Игоря Бутмана с легендарным американским джазовым музыкантом Чиком Кориа, он даже и не догадывался тогда, чем обернется для советского парнишки, безумно влюбленного в джаз, эта фантастическая встреча. Игорь Бутман: Когда Сережа ко мне подошел, он говорит: «Хочешь пойти на концерт Чик Кории?» Я говорю: «Серега, ну, грешно смеяться над больными людьми. Ну, что ты? Я сейчас обрадуюсь, а ты мне скажешь, что ты пошутил. Я не могу. Что мне делать?» Он мне говорит: «Нет, вот тебе приглашение». И дает приглашение в американское консульство. Пока я не зашел и не увидел американское консульство, я просто в это не верил. Но, пришел, дал, меня пропустили. Сидит Чик Кориа, кушает. Сергей уже такой завсегдатай там, уже всех знает. Он говорит: «Вот Чик, это Игорь Бутман». Ну, я говорю: «Чик, очень приятно». Чик Кориа оказался обаятельнейшим человеком… И я ему сказал, что обстоятельства такие, что некоторые принесли инструменты, и, просто, я бы хотел узнать, можно ли вот в этот день, чтобы какая-то память осталась у нас о сегодняшнем вечере, помимо Вашей музыки, можно ли сыграть джем-сейшн, сыграть один блюз, чтоб потом рассказывать своим внукам, что мы с Вами играли. Дмитрий Кириллов: Вот наглость. Казалось бы, да? Игорь Бутман: Ну да, ну, кстати, да, так все и подумали. Когда потом Голощекина Давида Семеновича потом спросили: «Давид Семенович, а Вы возьмете с собой инструмент?» Он говорит: «Старик, ты что, это сам Чик Кориа, ты что, обалдел с ним играть? Джэм-сейшн предлагать?» Чик сказал мне: «У нас времени много, можно не обязательно только один блюз… можем поиграть и джазовые стандарты». И часа два, наверно, играли. Голощекин потом играл на вибрафоне Гари Бертона. Ну, он мультиинструменталист, поэтому не взял с собой инструмент, но все-таки нашелся и играл с самим Чик Кориа на вибрафоне. Дмитрий Кириллов: Этот момент, я думаю, никогда в жизни Вы не забудете. Игорь Бутман: Нет. Дмитрий Кириллов: Это ощущение, да, что в космос полетел? Игорь Бутман: Дальше. (Общий смех) Полетел дальше. Дмитрий Кириллов: В 1986-м году Игорь Бутман повторил этот изящный трюк, заполучив себе в компанию еще одну легенду джаза Гровера Вашингтона. Вашингтон пригласил Бутмана на свой концерт в Ригу, и тот с радостью и благодарностью принял приглашение маэстро. Правда, не уточнив, а где же взять билет на этот концерт. Игорь Бутман: И мы туда приехали, и нас не пускали. И потом вышел атташе по культуре американец Марк Таплин. Сказал, что если Бутмана не будет в зале, то Гровер Вашингтон не будет играть. Такой легкий блеф. Ну, в общем, нашли представителя - главного человека, который организовал эти встречи. Это же, все-таки, политическая ситуация. Пришли уже к Гроверу в гримерку. Гровер меня встретил как друга. А я смотрю, у него там саксофон стоит. Я говорю: «О, Гровер, какой у тебя здесь саксофон-сопрано какой-то черный». Он говорит: «Попробуй. Бери». Дмитрий Кириллов: Та-ак. Игорь Бутман: Да, коронавируса тогда не было. Ну, я взял саксофон, стал на нем играть. Гровер взял свой саксофон, и мы сделали дуэт. Дмитрий Кириллов: Тут же? Игорь Бутман: Тут же, да. Тут же сыграли, прямо в гримерке. Тут же, значит, появилась камера американского телевидения Эй-Би-Си филадельфийского. Тут же сняли наше выступление. Потом, тут же взяли у меня интервью. Я уже по улицам Риги ходил с американской камерой, туда-сюда меня снимали. В общем, быстро делают из тебя звезду. И вот с тех пор мы подружились. Дмитрий Кириллов: Уровень мастерства Игоря Бутмана становится уже неоспоримым среди законодателей джазовой моды Америки. Сам Дэйв Брубек предлагает Игорю помощь в организации бесплатного обучения в престижнейшем музыкальном вузе в Беркли. Бутман в свои 26 лет увидел потолок. В Союзе больше нет для него ничего нового. Это капкан. Клетка для джазового музыканта. Единственный шанс вырваться на новую орбиту – эмиграция. И этим шансом Бутман воспользовался, женившись на американке Айлин. Дмитрий Кириллов: Америка дала, наверное, самое важное – это международную известность. Да, все-таки? Игорь Бутман: Ну, конечно. Ну, Америка дала… Дмитрий Кириллов: Беркли ж появился. Игорь Бутман: Да, появилась Беркли, конечно, которая выдающаяся музыкальная потрясающая школа. Я увидел, конечно, потрясающую систему обучения. Абсолютно ясную. Четкую. Как распределяются теории музыки. Как распределяются уроки гармонии, композиции, ансамбли, оркестры. Ну, и там выдающиеся музыканты, как бы, и педагоги, и сами студенты. Дмитрий Кириллов: Ну, и Америка еще научила немножко менеджерским основам, да? Как продавать свои… Игорь Бутман: Ну, конечно! Показали, что ты должен сам все делать. Никто за тебя ничего делать не будет. Потом, когда у тебя будет менеджер, то еще может быть хорошо, а пока у тебя нет, то значит ты сам себе менеджер или твоя супруга менеджер, или твоя девушка менеджер. Потому что все менеджеры должны же будут зарабатывать деньги на артисте. А если он (артист) не известен, не работает - на нем не заработаешь. Поэтому ты должен сам все делать: писать, звонить, играть, репетировать, объяснять, просить, договариваться, выполнять, бегать и все остальное. Дмитрий Кириллов: Многие джазовые российские музыканты пытались повторить успех Бутмана в Америке, но тщетно. Может быть, в импровизации и джазовом хулиганстве, которое буквально у него в крови, в легкости и простоте общения с людьми, а это обезоруживает, поскольку сбивает пафос даже с самых напыщенных снобов, в готовности в любой момент играть на саксофоне где угодно, в Линкольн-центре или в пустыне, в престижном клубе перед королями или нищими студентами. Америка научила быть успешным, уметь организовывать всевозможные фестивали, джазовые клубы, не бояться экспериментировать. Так, на предложение мировой оперной дивы Елены Васильевны Образцовой Игорь Михайлович Бутман ответил сразу, без размышлений: «Yes, mam». Игорь Бутман: Она, по рекомендации одного из моих знакомых, пришла к нам на концерт в клуб Smoke. Это на Бродвее один из таких небольших, но очень престижных джазовых клубов Нью-Йорка. Она пришла, села, послушала, мы познакомились, и она сказала, что она очень хотела сделать джазовую программу именно с нашим квартетом. Обаятельнейшая, уникальная женщина с потрясающим чувством юмора, уникальный талант. И мы, конечно, сказали: «конечно, да». И мы, когда вернулись, уже начали репетировать. Сначала у нее дома, послушав несколько анекдотов. Потом мы стали играть. Потом мы репетировали уже в моем клубе. По-моему, у меня еще не было там базы. И потом у нас возникла такая программа, с которой мы выступали и в Санкт-Петербурге, и в Москве. Дмитрий Кириллов: Она ж не зашоренная, она же хулиганка, да? Игорь Бутман: Она не зашоренная. Она была готова на любые, так сказать, эксперименты, а мы хотели сделать так, чтобы Елена Васильевна оставалась вот той дивой и, даже исполняя джаз, не перетягивали ее куда-то и не говорили ей, что делать. Она, слава Богу, тоже нам ничего не говорила. И мы иногда находили такие смешные моменты и такие трогательные, что вот это действительно запомнилось нам надолго. Дмитрий Кириллов: Многие артисты любят выступать с Бутманом. В чем тут секрет? Ведь по числу дуэтов со звездами шоу-бизнеса, оперы, театра, кино Игорь Михайлович уже давно вышел в лидеры. Игорь Бутман: Взаимное уважение к тому, что мы делаем. Взаимное, так сказать, уважение и в момент творчества, и в моменте жизненном. Я думаю, это нас делает ближе. Мое восхищение теми артистами, я думаю, тоже немалую роль играет в том, что мы делаем какие-то совместные проекты. Я ими восхищаюсь, и для меня огромная честь. Они это видят и знают. И поэтому, когда мы репетируем, самое главное для меня результат. И самое главное для меня честность. Дмитрий Кириллов: Он мечтает, чтобы джаз звучал в сердце каждого человека. И был в России лучшим в мире. Ну, как в балете, где мы первые. Возможно ли такое? Романтик Бутман в это свято верит. А прагматик Бутман просто берет и делает. Открывает миру молодые таланты, воспитывает в Академии джаза новое поколение музыкантов, репетирует, концентрирует, импровизирует, творит, живет. Легко и радостно. Так, как этому учит его любимый джаз.