Ностальгия по вытрезвителям. Депутаты трезво оценили потребности населения: погрузят, доставят, дадут проспаться. Но кто за это заплатит?

Гости
Михаил Зобин
врач-нарколог

Константин Чуриков: И еще о здоровье нации. Но речь уже не о коронавирусе, а о том, чем некоторые россияне пытаются его лечить иногда, – об алкоголе.

В России с Нового года хотят возродить вытрезвители, которые уже восемь лет как закрыты у нас в стране – ну, фактически закрыты, только в последние годы в некоторых городах появились. И вот теперь эти учреждения заново распахнут свои двери по всей стране, в соответствии с новым законом, который на этой неделе приняли депутаты и сенаторы.

Что тут принципиально важного? Регионы получат право решать, нужны ли им вытрезвители или нет. И кто за это будет платить – государство или сам выпивший? В законе прописано, что вытрезвители будут создаваться на основе государственно-частного партнерства. Именно этот пункт среди законодателей вызвал особенные споры.

Александр Хинштейн, депутат Государственной Думы РФ от фракции «Единая Россия»: Даже в случае если регион идет на создание государственно-частного партнерства, то это не означает, что какие-то коммерсанты будут брать с людей дополнительные деньги. Это означает, что либо им будет возмещаться в рамках ОМС, либо это будут стандарты, в любом случае определенные для всей Российской Федерации.

Олег Нилов, депутат Государственной Думы РФ от фракции «Справедливая Россия»: Мы даем полный карт-бланш Правительству или местной власти: забирайте, обдирайте. В конце концов, если его можно отвезти домой… Вот здесь почему это не прописано? Отвезите вы его домой. Зачем вы его будете через вытрезвитель пропускать?

Константин Чуриков: После того как в 2012 году вытрезвители в России полностью закрылись, несколько регионов потом решили их у себя возродить. Сейчас такие учреждения существуют в 20 городах, в том числе в Костроме, Казани и Ижевске.

Как там отрезвляют и что за контингент – расскажет Мереке Ульманов.

СЮЖЕТ

Костромская область, Кострома

– Здравствуйте.

– Здравствуйте, здравствуйте. Вот на кушеточку присаживайтесь.

– Я трезвый, абсолютно трезвый.

– Вообще, что ли, не выпивал?

– Нет, ни грамма!

Мереке Ульманов: Саню Музыканта, как он сам себя называет, в костромском вытрезвителе встречают как родного, здесь он гость частый. Жить мужчине негде. В этот раз полиция забрала его из подъезда многоэтажного дома – пожаловались жильцы. Саню работники осмотрели и отправили спать. Сегодня он здесь единственный клиент.

– На любую кроватку ложитесь.

– Вот сюда ложитесь.

Мереке Ульманов: Денег за койко-место с потерявших связь с реальностью здесь не берут, все бесплатно. Правда, отоспаться сюда пускают только спокойных клиентов, буйных отправляют в отдел полиции.

Светлана Гречина, старший фельдшер медицинского вытрезвителя Костромы: Верхнюю одежду снимаем – что почистим, что посушим. И провожаем его в палату. Объясняем, что это вытрезвитель, что сейчас он здесь поспит, вытрезвится. Ну, примерное время – часа два. Бывает поменьше, бывает побольше. И после этого полиция приезжает, их забирает для того, чтобы в отделе выписать штраф – 500 рублей.

Мереке Ульманов: В этом году в чувство здесь привели уже 2 700 человек. Это на 1 000 больше, чем год назад. Вытрезвитель работал даже в карантин.

Светлана Гречина: Кровати прикреплены к полу, чтобы пациенты, если они в состоянии алкогольного опьянения, неадекватные, их не сдвигали, не дергали, не двигали. Ну и решетки на окнах, потому что без этого никак. Иначе есть такие, что не успеешь за ними уследить – они у нас пытались убежать в окна.

Республика Татарстан, Казань

– «Спасибо за доброту и понимание таким прекрасным сотрудникам центра. Ренат».

Мереке Ульманов: В Казани из вытрезвителя никто не сбегает. Здесь клиенты, наоборот, благодарят сотрудников центра.

Галина Бусыгина, фельдшер центра помощи: Вот такие комнаты у нас. Сюда укладываем, стелим простыночку, укрываем одеялом. И контролируем их состояние, ходим.

Мереке Ульманов: Двери в комнатах железные, но их не запирают. Отоспавшись, постояльцы свободно уходят домой. Насильно никого не держат. А после них палаты сразу дезинфицируют. Этот центр открыли три года назад. Он рассчитан на 40 человек, но за сутки здесь ни разу не было больше 20.

Михаил Игнатьев, директор центра помощи: У нас же мусульманское государство, татарское. Пьют мало. Ну, не так, как, скажем, в других регионах, поменьше у нас употребляют алкоголь.

Удмуртская Республика, Ижевск

Мереке Ульманов: В Ижевске вместо вытрезвителей вот такие кабинеты. Их в городе два. Полиция сюда привозит нетрезвых людей, чтобы определить, насколько они пьяны. Тем, кто не в силах дойти до дома, разрешают лечь спать прямо здесь – на кушетках.

– Шприцы, медикаменты для оказания первой медицинской помощи. Ну и можем даже капельницу поставить.

Мереке Ульманов: Хотя чаще всего обходится без нее, нетрезвым нужно просто выспаться. Но в этом году из-за коронавируса эти комнаты с кушетками закрывали. И только с декабря здесь снова разрешают остаться.

Владимир Кочуров, заведующий кабинетом медосвидетельствования: В декабре период корпоративов. И мы видим, что всегда в этот период бывает некоторое оживление нашей работы. Люди не рассчитывают свои силы на этих корпоративных праздниках и пытаются самостоятельно дойти до дома, где-то падают или засыпают на остановках.

Мереке Ульманов: В месяц на этих кушетках в себя приходят по 200 человек. Чаще всего это молодые люди из села, которые приехали в Ижевск на заработки.

Мереке Ульманов, Елена Олейник, Александр Чернов, Ольга Эра, ОТР.

Константин Чуриков: Мы увидели, как это сейчас начинает работать в некоторых регионах нашей страны.

Давайте сейчас побеседуем с врачом-наркологом Михаилом Зобиным. Михаил Леонидович, здравствуйте.

Михаил Зобин: Здравствуйте.

Константин Чуриков: Как вы считаете, возвращение вытрезвителей – это правильно или нет? И в какой степени можно считать это борьбой с пьянством? И можно ли?

Михаил Зобин: Ну, в какой-то степени обсуждать такой поход, может быть, и надо. Только я пока не видел внятного протокола по реализации этого закона. А то, что я видел, оставляет слишком много вопросов.

Константин Чуриков: Да, вопросов очень много. Ну, мы беседовали и с депутатами, и с сенаторами. Они сказали, что, в общем-то, не факт, что это будет платно для того, кто туда попал. Скорее, это будет даже бесплатно. Они вообще выступают за то, чтобы это включить в ОМС. Ну, если это бесплатно, то можно и завтра, и послезавтра. Нормально.

Михаил Зобин: Ну, вообще говоря, если речь идет о неотложной медицинской помощи, то в цивилизованных странах это бесплатно все-таки. Другое дело, что человек, сознательно приводящий себя в определенное состояние в общественных местах, для него должны быть санкции какие-то. Если речь идет о каком-то административном штрафе, то это другой вопрос, это все-таки не медицинская проблема сейчас. Но в целом, да, наверное, это оправдано.

Константин Чуриков: Я просто хочу напомнить (небольшой, короткий экскурс в историю), что в Советском Союзе это, во-первых, было фактически платно, потому что был штраф. Вообще сами вытрезвители у нас появились в Советском Союзе в 31-м году, кажется, хотя еще были и в царской России. Мы нашли, кстати говоря, фрагмент такого документального фильма о борьбе с пьянством и о вытрезвителях. Давайте сейчас посмотрим, а вы прокомментируете потом.

ВИДЕО

– Вчера вы все были подобраны в состоянии опьянения на территории нашего района. Сообщаю для тех, кто здесь впервые, что ваше наказание не ограничится только 25 рублями. Если вы ждете улучшения жилищных условий, то ваша очередь будет отодвинута.

Константин Чуриков: Это фильм 80-го года. 25 рублей тогда были ого-го, в принципе, какие нормальные деньги, да? Видите – и другие меры воздействия.

Вот как вы считаете, когда, например, человек понимает, что, в общем, риски достаточно велики, ты можешь лишиться каких-то «пряников» или это сообщат на работу – это влияет, это что-то заставляет делать с этим или нет?

Михаил Зобин: Ну, в общем, нетерпимое отношение в обществе к состоянию опьянения в общественных местах, конечно, влияет на частоту такого поведения. Все же я бы различал просто пьянство бытовое от алкоголизма как болезни. Там все-таки, видимо, потребуются другие подходы.

Константин Чуриков: Нет, подождите. А в чем отличие? То есть бытовое пьянство и алкоголизм как поведение? Я вот не понимаю.

Михаил Зобин: Ну смотрите. Если мы помещаем человека в вытрезвитель, допустим, то сам процесс вытрезвления происходит по-разному. Если мы возьмем, скажем, человека, который просто не рассчитал и перебрал дозу, то там одно дело.

Если речь идет об алкоголизме (и этим наркология отличается от токсикологии), то вытрезвление ведет к ухудшению самочувствия. То есть мы ждем основных медицинских проблем через несколько часов после отмены алкоголя – тут и белая горячка вам, и судорожные приступы, и энцефалопатия. То есть выписать нельзя пациента.

Константин Чуриков: Сколько людей у нас так или иначе хорошо и сильно выпивают? То есть сколько людей могут туда попадать ежегодно?

Михаил Зобин: Людей может попадать, как вы понимаете, достаточно много – в зависимости от региона. Например, в Кавказском регионе их может быть совсем немного или почти не будет. А с продвижением на Север и на Восток их может быть довольно много. Тем более, если возникнет коммерческий интерес, я ничего хорошего от этого не ожидаю.

Константин Чуриков: Спасибо большое за ваш комментарий. Михаил Зобин, врач-нарколог, – о том, какими могут быть новые вытрезвители в России.

Нужны эти учреждения или нет, а в советское время там возник целый пласт культуры. Если благодаря чуме Боккаччо написал «Декамерон», то благодаря вытрезвителям Шукшин сочинил повесть «А поутру они проснулись», а Высоцкий придумал песню «Милицейский протокол». Посмотрим, чем откликнуться современники.

Ну а шансы попасть в вытрезвитель растут – и депутаты закон приняли, и Новый год вперед.