Сидели дома, делали прививки, брали штурмом торговые центры. Как россияне провели локдаун?

Гости
Николай Крючков
генеральный директор контрактно-исследовательской компании, иммунолог, к. м. н.
Андрей Звонков
врач-терапевт

Ольга Арсланова: В России продолжается пандемия коронавируса, сейчас она на пике. Будет ли он последним – неясно. Тревожно, мы устали. И вновь очевидно: для борьбы нам нужно объединяться, вместе соблюдать правила как минимум, прививаться, не заражать других. Но есть ли сейчас это столь необходимое единство? Над этим вопросом по разным, но одинаково важным поводам, я и предлагаю подумать сегодня в этой программе.

Пока с общими усилиями в пандемию дела не очень. Сегодня во многих российских регионах подходит к концу локдаун, объявленный из-за коронавируса. Во многих, но не во всех. Власти смотрят на динамику болезни, на то, сколько человек сделали прививки, и в итоге принимают решения на местах.

Но режим нерабочих дней был общефедеральным, потому что сейчас нет ни одного региона, где ситуация была бы хотя бы близка к благополучной. Именно поэтому на неделе коронавирус стал темой разговора президента с главой Минобороны.

Владимир Путин, президент Российской Федерации: У нас очень сложная ситуация в стране складывается – 40 тысяч, больше 40 тысяч заболевших. Такого никогда не было. И люди старших поколений болеют тяжелее – сегодня это очевидный факт. И летальность среди наших граждан вот этой возрастной группы, старшей возрастной группы, она в разы выше, чем в среднем по всем гражданам, по всему населению.

Ольга Арсланова: Неделю назад мы специально сфотографировали карту атаки коронавируса, чтобы сравнить ее с сегодняшней и понять, что же нам дал недельный локдаун, улучшил ли он наши позиции. Давайте посмотрим.

Вот что было в конце октября: более половины регионов отмечены, как вы видите, уже привычным нам красным цветом. Это значит, что на каждые 100 тысяч населения более 150 случаев инфицирования. А вот сейчас. Ситуация практически не изменилась и по-прежнему драматична. В 50 регионах тот же красный цвет. По-прежнему нет территорий, отмеченных зеленым цветом (это значит, что болезнь победили или почти победили). И только шесть российских регионов окрашены относительно благополучным желтым, но и там ситуация, как мы понимаем, далека от идеальной.

Да, мы, журналисты, народ нетерпеливый, хотелось бы увидеть хоть какие-то изменения. Но врачи честно предупреждали: так быстро их ждать не стоит, динамика будет очень медленной, ну практически незаметной. Почти всю неделю число заражений ковидом в стране было вблизи максимальных отметок – более 40 тысяч заболевших в сутки. А в десяти регионах ситуация даже ухудшилась.

Через неделю давайте еще раз посмотрим вот на этот «прогноз погоды» и снова сравним. Правда, скорее всего, снова ничего не изменится.

Хотя сейчас часть регионов продлевают особый режим. А вот Москва, где заболевших по-прежнему много, снимает. Мэр заявил, что жители города просто стали активно прививаться, коллективный иммунитет в столице уже выше 60%. Ну, хорошо, если так. Однако многие москвичи обрадовались выходным и поспешили не в пункты вакцинации, как предполагалось, а на курорты. К чему это приведет – узнаем, видимо, еще через пару недель.

Как страна провела очередной локдаун – расскажет прямо сейчас мой коллега Мереке Ульманов. Давайте посмотрим и прикинем, будет ли этот локдаун последним.

СЮЖЕТ

Свердловская область (выявлено: 162 479 чел.; выздоровели: 145 554 чел.; умерли: 7 677 чел.)

– Подходите, подходите. QR-код, пожалуйста.

Мереке Ульманов: На входе в этот торговый центр Екатеринбурга очередь. Без сертификата вакцинации за покупками охрана теперь не пускает. Подходит также справка о перенесенной болезни или медотвод. И обязательно паспорт.

– Нет, только по паспорту, девушка.

– В смысле? По водительскому нельзя?

– Только по паспорту.

– Сейчас.

Мереке Ульманов: Такие же очереди и в других торговых центрах города. QR-код проверяют даже у тех, кто пришел только за продуктами. Нервы у многих не выдерживают.

Людмила Зведининова, жительница Екатеринбурга: Вот я бабушка, мне 71 год. И я должна бегать везде, эту справку предоставлять. Я переболела уже давно. Нарушаются просто мои права! Это же идиотизм какой-то!

Республика Бурятия (выявлено: 66 302 чел.; выздоровели: 56 626 чел.; умерли: 2 021 чел.)

Мереке Ульманов: Сдали нервы и у жителей Улан-Удэ, там штурмом взяли один из торговых центров. На кадрах видно, как покупатели даже без защитных масок оттолкнули охранника и прорвались в здание.

– Что это такое-то?!

– Правильно, правильно, правильно, женщина!

Воронежская область (выявлено: 159 827 чел.; выздоровели: 120 087 чел.; умерли: 5 080 чел.)

Мереке Ульманов: В концертном зале Воронежа открылся ковидный центр. Артисты сейчас не работают – локдаун, а поликлиники забиты больными. Чтобы здание не простаивало, теперь в фойе перед гардеробом принимают пациентов. Врачи определяют: коронавирус это или просто простуда.

Валентина Ервикова, жительница Воронежа: Три недели болею, к врачу не пробьешься. Температуры у меня не было, врача не вызовешь на дом. А в поликлинике если и возьмешь талон, то будешь полдня сидеть со всеми больными. Вот тут хоть дистанция.

Елена Образцова, главный врач Воронежского областного диагностического центра: Поликлиники, скорая помощь работают с запредельной нагрузкой. Ну, они физически не могут выполнить такого количества вызовов на дом, обслужить всех пациентов и своевременно назначить лечение.

Тюменская область (выявлено: 73 186 чел.; выздоровели: 59 136 чел.; умерли: 2 448 чел.)

Мереке Ульманов: А в Тюменском легкоатлетическом манеже открылся пункт вакцинации, крупнейший в области: 11 санитарных постов разместили прямо на беговых дорожках.

Андрей Ковалев, волонтер: Довольно видное место. Все знают, где оно находится. Ну как сказать? Всем удобно – в том плане, что все дороги проведены, есть автостоянка, есть доступная инфраструктура, чтобы люди могли добраться сюда.

Мереке Ульманов: Пункт может принять до 900 человек в день.

Республика Крым (выявлено: 102 044 чел.; выздоровели: 89 854 чел.; умерли: 3 126 чел.)

Мереке Ульманов: Толпы туристов на набережной Алушты. И так по всему Крыму. На длинных ноябрьских выходных отдыхающие со всей страны хлынули на полуостров. В отелях практически нет свободных мест.

Светлана Погодина, турист: Весь отель занят, весь отель. Даже по столовой судишь – место свободное ждешь иногда, когда столики освободятся.

Вадим Васильев, турист: Ребята, которые машины сдают на прокат, говорят: «Что творится? Машины прокатные просто-напросто раскупают, потому что народу столько приехало сюда!»

Мереке Ульманов: И это несмотря на то, что все массовые мероприятия в Крыму под запретом, а заселиться в гостиницу или зайти в кафе можно только с QR-кодом.

Мереке Ульманов, Анна Исаева, Надежда Рыжкова, Эрика Вилль и Олег Зайковский, ОТР.

Ольга Арсланова: Сейчас поговорим с Николаем Крючковым, иммунологом, экспертом по общественному здоровью. Здравствуйте, Николай.

Николай Крючков: Здравствуйте.

Ольга Арсланова: Вы как-то сказали, что неделя локдауна – это недостаточно. Было такое?

Николай Крючков: Совершенно верно.

Ольга Арсланова: При этом очень многие считают, что ограничений и так слишком много. Как вам кажется, возможно ли здесь достичь какого-то компромисса? И должны ли все эти разные мнения слушать власти, когда принимают решения?

Николай Крючков: Собственно говоря, все мнения имеют право на существование, но в критический момент, когда мы видим, что происходит в больницах, когда мы видим количество умирающих и ситуацию с избыточной смертностью, думаю, что приоритет при принятии решений должен отдаваться, скажем так, более жестким и решительным мерам. Это не значит, что более длительным, но более жестким и решительным мерам.

Например, европейские локдауны, средняя их продолжительность – от четырех до шести недель. На самом деле, если бы был полноценный локдаун, не выходные, не локдаун в течение трех дней, в тех субъектах Российской Федерации, в тех городах, в которых ситуация критическая, эффект был бы очень заметным.

Сейчас, когда мы видим неделю, в общем, девять дней, совмещенные с праздниками, тогда, когда есть еще турпоток исходящий из этих регионов, и плюс к этому мы видим, что фактически часть субъектов Российской Федерации, в том числе Москва и, соответственно, Санкт-Петербург и Московская область, само собой, принимают решение закончить все выходными днями и не принимают решения о продлении каких-то существенных ограничений после этого, к сожалению, их влияние, влияние такого мероприятия на заболеваемость будет минимальной, очень слабой либо вообще отсутствовать.

Ольга Арсланова: Недавно глава ВОЗ заявил о том, что в мире отсутствует единство перед лицом пандемии. Как вам кажется, на международном уровне почему страны не хотят сотрудничать? Где общая вакцина? Где признание вакцин друг друга?

Николай Крючков: Ну, на самом деле процесс признания вакцин друг друга происходит, может быть, просто недостаточно быстро. То есть недостаточно просто ресурсов для этого. Кроме того, понятное дело, что есть политические всякие мотивы. Есть проблемы с регистрационными досье. То есть не такой простой процесс. Ведь согласитесь, что нельзя признавать любые вакцины, которые кто-либо произвел, потому что они могут быть просто некачественными, просто неэффективными и не вполне безопасными. Нужна хотя бы минимальная экспертиза. Ну, для этого, соответственно, нужны ресурсы.

Кроме того, мы понимаем, что наиболее богатые страны, им особо признавать вакцины, например китайские и российские, ну, большого смысла нет, потому что у них и так все прекрасно.

Ольга Арсланова: Вакцины у нас есть. Но есть ощущение, что как раз именно из-за этой разобщенности и внутреннего конфликта в обществе мы пандемию победить не можем. А ведь достаточно согласия всего лишь по одному пункту – по пункту обязательной вакцинации. И мы пандемию побеждаем, хорошо, в отдельно взятой стране.

Николай Крючков: Не скажу, что сразу побеждаем на первом же круге, но мы, по крайней мере, переводим пандемию в управляемый процесс и резко многократно снижаем летальность от коронавирусной инфекции и, естественно, госпитализируемость, понятно. И это, безусловно, была бы большая победа.

В обществе существует некая ядерная группа антиваксеров, в том числе антиковидных в первую очередь. Но это небольшая группа людей, это где-то 10–15% таких ярых антиваксеров. Я думаю, что никакие разумные действия практически на эту группу не подействуют, ну, кроме самых жестких и репрессивных, к применению которых, я думаю, российское государство не готово в реальности.

Но большая часть людей, которые с осторожностью, скажем так, относятся сейчас к вакцинации или ожидают какого-то события, чтобы пойти вакцинироваться, повода, на самом деле с этой группой людей можно очень хорошо работать. Но если будут так же, как и раньше, происходить какие-то отрывочные действия, кидания из стороны в сторону, противоречивые мнения будут высказывать специалисты, в том числе официальные лица и чиновники, не только специалисты от здравоохранения, то мы опять увидим торможение, так сказать, и снижение темпов вакцинации.

Кстати, обратите внимание, насколько даже такая относительно простая мера, как режим выходных дней, прекрасно подействовал на темпы вакцинации (и то не во всех регионах введенный, внедренный), подействовал на общие темпы вакцинации, например, летом и сейчас. Фактически в 2–2,5 раза резко, сразу же… ну, даже в 3 раза фактически (вот то, что было летом) резко подскакивают темпы вакцинации.

Ольга Арсланова: Спасибо за беседу. Это был иммунолог Николай Крючков.

Итак, главное, что мы только что узнали: локдаун мотивировал часть россиян сходить и привиться. Ну давайте посмотрим на цифры. Нашему эксперту мы, конечно, верим, но пока прирост очень малозаметен на общем довольно вялом фоне. Полностью привиты менее 40% россиян. Такой иммунитет коллективным точно не назовешь. За эту неделю рост – всего на процент с двумя десятыми. Ну, некоторые регионы справляются лучшие, другие – хуже. Хуже всего прививаются в Дагестане и Северной Осетии. Больше половины вакцинированы на Чукотке и в Белгородской области.

Власти думают, как бы еще уговорить. Например, предлагают больше призов. Еще один способ – ограничения. В Татарстане, например, скоро не будут пускать в общественный транспорт без кода о прививке. Глава региона объяснил это просто: людей много, рассадить всех невозможно, так что нет прививки – нет поездки.

Нет прививки – нет работы. Это уже история из Еврейской автономии. В городе Облучье и в селе Пашково на этой неделе бригада «неотложки» – а это фельдшеры, медсестры, водители и уборщицы – более 20 человек решили уволиться. Эта новость несколько дней была в топе с миллионами просмотров. В массовом сознании, видимо, не укладывается: врач и против прививок. А у антипрививочников, наоборот, подтверждение собственной правоты: «Вот видите – даже врачи против». Строго говоря, не совсем врачи, но тем не менее.

Почему же решили уйти? Или точнее – заявить, что уйдут? Якобы власти не оставили им выбора: заставляют вакцинироваться, а работники уже два года контактируют с ковидными больными и либо переболели, либо вирус им явно не страшен.

В конфликт вмешалась администрация региона. В итоге заявления почти все забрали, а несколько работников «скорой» даже согласились привиться. Но, как говорится, осадочек остался. Как так? Медики – те, кто нас должен уговаривать – и сами антипрививочники? К ним обратился Леонид Рошаль, президент Национальной медицинской палаты.

Леонид Рошаль, президент Национальной медицинской палаты: «Я много лет выступаю на стороне сотрудников скорой помощи. Дефицит кадров, машин, перегрузки и невысокая оплата работы не выдерживают критики. Но ставить под удар пациентов и не оказывать им помощь – это преступление. У нас есть иные формы несогласия. А если вашим близким потребуется помощь – тоже не поедете? Опомнитесь, пожалуйста».

Ольга Арсланова: Обсудим эту историю прямо сейчас. С нами на связи врач-терапевт Андрей Звонков. Андрей Леонидович, здравствуйте.

Андрей Звонков: Здравствуйте.

Ольга Арсланова: Вот смотрите. Водитель сельской скорой помощи заявил следующее (у меня цитата): «Мы хотим работать, а прививаться не хотим. И заявление писали не с целью уволиться, а чтобы достучаться, чтобы чиновники сделали шаг». То есть вот этот работник скорой помощи открыто признает, что будет и дальше нарушать правила, считает это своим правом и ждет от чиновников какого-то компромисса. Получается так?

Андрей Звонков: Никакого компромисса здесь не может быть. Если человек не привит, то он не может работать, его нельзя допускать до работы, непривитого. Не понимает ни население, ни даже некоторые медработники, которые просто не представляют, как работает иммунная система, какие ее задачи, функции, что происходит в организме. У них какие-то… я даже не знаю, какое-то свое бредовое немножко видение ситуации. Они думают, что если до сих пор их инфекция не тронула, то она их не тронет и дальше. Увы, если она не тронула их сейчас, то она обязательно их тронет в ближайшее же время.

Манифестация заболевания начинается очень быстро, очень резко, иногда довольно тяжело протекает. Иммунная система среагировать успевает, в принципе, только на одно. Она видит, что произошло заражение, произошло заражение очень серьезной инфекцией. Вирус активно и агрессивно проникает в кровеносную систему. И есть такая функция, к сожалению, в иммунной системе… Мы как-то об этом стараемся особо не трепать, на эту тему, потому что она очень грустная. Иммунитет стоит на страже вида, а не индивидуума. Понимаете? И надо запомнить это.

Если иммунитет понимает, что инфекция очень серьезная, он убьет человека, чтобы таким образом обеспечить карантин. Такая «философия», к сожалению, существует в организме, она работает. Как вы видите, мы постоянно с этим сталкиваемся. Мы боремся с этим, мы пытаемся убедить иммунную систему с помощью гормональных препаратов: не надо убивать, надо спасать, надо стараться уберечь человека.

Но иммунитет в данном случае, извините, не человек, человеколюбием и милосердием он не обладает, он абсолютно рационален. И как абсолютно рациональная система он считает, что если человек заразился неизлечимо, то его надо поскорее отправить на тот свет.

Ольга Арсланова: А вам не кажется, что этой рациональности, может быть, и некоторым людям не хватает? Помнить, что есть ты, вот такой уникальный, но тем не менее ты всего лишь часть вида, и от тебя могут пострадать другие.

Андрей Звонков: Во-первых, часть вида. Во-вторых, часть социума, потому что мы постоянно общаемся друг с другом, мы передаем вирусы, бактерии.

Я считаю, что медик не имеет права, во-первых, оставлять свое рабочее место, если он понимает, что в настоящий момент его заменить некем. Во-вторых, если он не понимает вот этих ситуаций иммунологических, то пусть он почитает литературу, пусть он почитает материалы. Если, так сказать, ему лень или он не понимает чего-то, если он верит в какую-то ерунду, то лучше пусть он оставит свою работу, занимается каким-то другим делом, потому что вреда от этого медика, к сожалению, будет больше, чем пользы.

Ольга Арсланова: Да, спасибо. У нас в эфире был врач Андрей Звонков.

Больше вреда, а не пользы. А значит, нужно этот вред минимизировать. Способ, правда, на днях выбрали довольно спорный, но тем не менее. Органы Росздравнадзора по всей России начнут выявлять активных антипрививочников, которые отговаривают прививаться других, и в случае если гражданин или в особенности врач своими призывами нарушил закон, ему грозит штраф – до 700 тысяч рублей или пять лет тюрьмы. В общем, жаловаться на таких призывают в прокуратуру и Следственный комитет. И вот до чего дошла ситуация.

Но иногда жалуются и на конкурентов. В Москве, например, случился конфликт двух крупных предприятий общепита: «Теремок» пожаловался столичным властям на McDonald’s, который якобы не соблюдает предписание торговать только навынос и пускает клиентов внутрь. Понятно, что весовые категории немного разные, но тем не менее владелец «Теремка» заявил: «Дайте равные возможности для работы», – и разместил в своем инстаграме видео с нарушениями. И вот что он пишет: «Мы тоже хотим так работать, но не можем и не имеем права, так как соблюдаем указ. И бизнес несет колоссальные потери». В McDonald’s все обвинения «Теремка» отвергли.

Мы решили сами проверить, как в дни локдауна работает московский McDonald’s, и отправили съемочную группу в несколько ресторанов сети. Нарушений не нашли. Всем клиентам продавали еду только на вынос. И нашей съемочной группе тоже.

И снова никакого согласия. Получается, что трудное время бизнес не объединило, а наоборот – кто-то пытался дискредитировать конкурентов, а некоторых пандемия и правда разделила на тех, кто честно выполняет правила и несет убытки, и тех, кто работает подпольно. И если для ресторана неделя простоя, в общем-то, не смертельно, особенно если там есть доставка или еда навынос, то для некоторых владельцев бизнеса этот локдаун стал разорительным.

Самый показательный пример – это шиномонтаж. Почти весь годовой доход приносит один месяц, а точнее – две недели весной, две недели осенью. Как раз в ноябре, когда все «переобуваются» перед зимой. Вот эти недели и кормят. И эти же недели выпадают на локдаун. И спрос никуда не делся.

Мой коллега Андрей Удалов выяснил, как в Москве поменять покрышки, если нельзя, но очень нужно.

СЮЖЕТ

Андрей Удалов, корреспондент: Перед самым началом зимнего сезона, когда пора «переобувать» автомобиль, в Москве из-за коронавируса приостановили работу шиномонтажек. Владельцы мастерских уходить на выходные не спешат и нашли способ, как продолжить работать.

Водитель Александр почти час звонил в автосервисы.

– Хотел узнать, а можно ли у вас «резину переобуть»?

– Можно.

– А как? Записаться нужно? По времени как?

– К какому времени хотите подъехать?

– Ну, во второй половине дня.

Александр Тодышев, водитель: Я так понял, что работают для своих знакомых. Визуально не работают, но люди приезжают, «переобувают». Все-таки можно найти места, чтобы решить эту проблему.

Андрей Удалов: Работа организована так: машину владелец оставляет у ворот и уходит. Мастер сам загоняет ее в бокс. И так же возвращает – без личной встречи. По такой схеме сейчас работают многие автосервисы.

Андрей Шатаров, мастер-приемщик автосервиса: Зарплата и денежное пособие всех наших сотрудников зависит от сдельщины – сколько заработаем, столько и получим. Ну, ничего не поделаешь, приходится выкручиваться.

Андрей Удалов: В этой мастерской уверяют, что их шиномонтаж закрыт.

Баграт, мастер шиномонтажа: Набирают, звонят. Отказываем.

Андрей Удалов: Отказываете?

Баграт: Да, конечно. А что? Если к нам придут… Просто я здесь остаюсь как сторож. Человек пришел, надо колесо подкачать, попросил – сделали.

Андрей Удалов: То есть вы только экстренными занимаетесь, да?

Баграт: Нет, не занимаемся ничем, если не разрешают. Кто же штраф будет платить?

Андрей Удалов: В Союзе автосервисов России – общественной организации, которая представляет предприятия по обслуживанию автомобилей, – заявили, что будут добиваться открытия мастерских в Москве. В Петербурге этот запрет уже отменили.

Баграт: Кто не вакцинировался – пусть не работает. А мы пошли и специально два раза вакцинацию сделали, чтобы работать сейчас.

Андрей Удалов: Андрей Удалов, Андрей Терехов, Леонид Куликов, Сергей Мазур, Москва, ОТР.

Ольга Арсланова: Участники бизнес-сообщества говорят, что этот локдаун действительно резко обострил конкуренцию – и не только в общепите и сфере услуг, а вообще везде. Но это не повод нарушать закон.

Александр Соколов, председатель Комитета по поддержке и развитию малого и среднего предпринимательства ТПП РФ: Средний бизнес потихонечку «поджирает» малый и микробизнес, к сожалению, да. У нас задача сегодня – выжить, не потерять здоровье. Я считаю, что должна быть одна идея. Вот эта одна идея – сохранить, наверное, нашу общность.

Но в любой… Ну, не мне вам рассказывать, наверное, но в любой исторической такой какой-то драме, которая и сейчас происходит (впоследствии наши потомки оценят потери людские и экономические), всегда были «в семье не без урода», всегда были люди, которые отрывались от стаи. В военное время всегда были дезертиры. Поэтому и сейчас искоренить, чтобы прямо все соблюдали законы и нормы – это невозможно.

Ольга Арсланова: Да, действительно, в России с начала этого года закрылось рекордное число компаний. У всех пандемия что-то отняла, во всех странах. Но, работая неделю подпольно, бизнесмены вряд ли смогли заработать так уж много. При этом подвергали риску и сотрудников, и клиентов, многие из которых, кстати, были рады ради комфорта правила нарушить. Вот такое получилось единство интересов бизнеса и части общества.