По опросу ОТР полиции доверяет лишь 9% россиян

Гости
Марат Аманлиев
адвокат, президент общественной организации «Коллективная защита»
Владимир Воронцов
руководитель проекта «Омбудсмен полиции», бывший полицейский

Иван Князев: Ну вот мы и добрались до главной темы сегодняшнего дня. Новый коррупционный скандал, связан он с полицией: руководство отдела МВД «Дорогомилово» в столице задержали по подозрению в получении взятки в 3,5 миллиона рублей, и это была только первая часть взятки общей суммы в 12 миллионов рублей. Уже идет служебная проверка.

Тамара Шорникова: Ну пока собираем нашу статистику – мы хотим узнать у вас, доверяете ли вы полиции или нет, это будет наш вопрос для SMS-опроса – мы расскажем официальную статистику. По данным ВЦИОМ, сегодня полиции доверяют 57% россиян, недоверие к полицейским испытывают 35% опрошенных.

Иван Князев: Ну 35% – много это или мало? Везде это так или только в нашей стране? Будем разбираться. Но сложно поспорить с тем, что полицейские регулярно становятся фигурантами уголовных дел о насилии над задержанными, о коррупции, о подбрасывании улик и так далее. Однако что случись вообще, мы так или иначе все равно идем к полицейским, если какая-то беда.

Тамара Шорникова: Да. Эту тему мы начали обсуждать в дневном эфире программы «Отражение». Вот как объяснил то, что происходит с нашей полицией, президент Всероссийской полицейской ассоциации Юрий Жданов. Слушаем фрагмент его интервью.

Юрий Жданов: Давно назрела серьезная реформа в МВД. Ничего серьезного сейчас не меняется прежде всего по двум причинам. Для того чтобы проводить реформу, нужен другой бюджет, чтобы служба в полиции была престижна. Туда нет очереди, никто не собирается из себя корчить героя, и это более трагедия для нашего общества, потому что за такую зарплату в полицию идут весьма не те люди, которых мы с вами хотим видеть.

Иван Князев: Ну и мнение еще одного эксперта дневного эфира, это заместитель председателя Комиссии по безопасности и взаимодействию с наблюдателями Общественной палаты Михаил Аничкин.

Михаил Аничкин: Была сломана, я еще раз повторяю, идеологическая система, сломаны ориентиры: вместо духовности в сознание людей пришли прежде всего материальные ценности, которыми руководствуются все и вся. И всегда была не очень привлекательной на самом деле служба в полиции благодаря своей сложности, благодаря ненормированному, естественно, рабочему дню. Но если брать советские времена, то уровень зарплаты полицейских был выше средней зарплаты. Была очень высокая ответственность.

Тамара Шорникова: И мы повторяем наш вопрос для SMS-опроса: вы доверяете полиции? «Да» или «нет», присылайте свои ответы на короткий номер и, конечно же, звоните нам в прямой эфир, если у вас был опыт общения с полицейскими, рассказывайте, каким он был, нам важно ваше мнение.

А сейчас представим экспертов вечерней части программы «Отражение».

Иван Князев: Да. Владимир Воронцов сегодня у нас в гостях, руководитель проекта «Омбудсмен полиции», – здравствуйте. И Марат Аманлиев, адвокат, президент общественной организации «Коллективная защита», – здравствуйте.

Тамара Шорникова: Действительно, очень много сейчас новостей, кажется, что вот просто с утра можно открывать какой-нибудь Яндекс и видеть, что взятки, какие-то новые дела возбуждены и так далее. У нас, конечно же, на слуху громкие дела: Павел Устинов, Иван Голунов и так далее, где сначала вроде были наркотики, вроде их потом и не было, вывихнул не вывихнул и так далее. Почему этих историй именно сейчас так много? Что-то действительно прогнило в датском королевстве, или есть какие-то другие причины?

Марат Аманлиев: Вы знаете, я думаю, просто в эпоху, когда новости распространяются достаточно быстро, в эпоху существования Instagram, Facebook и других социальных сетей скрывать какую-либо информацию просто невозможно. Когда просачивается где-то видео о том, как полицейский избивает кого-то, очень сложно сказать, что этого не было; где видно, что он, допустим, берет взятку, такие видео же есть. Поэтому выхода просто нет, приходится об этом говорить.

Это не значит, что они только сейчас начали брать взятки или только сейчас начали заниматься какой-то преступной деятельностью, находясь при погонах, – это происходит достаточно давно. Видимо, назрела просто критическая масса всех этих незаконных действий, которые совершают сотрудники, которые приводят к тому, что они начали становиться софигурантами всего этого информационного поля, которое мы просто с утра до вечера мониторим, встречаем эти статьи о том, что они делают.

Иван Князев: Днем наш эксперт сказал, что полицейским мало платят, что профессия непрестижная, работать сложно и так далее, и тому подобное, и из-за этого все беды. Это так?

Владимир Воронцов: Ну, отчасти это, конечно, действительно так, потому что с 2011 года милиция стала полицией, за этот период зарплата сотрудника полиции была проиндексирована всего один раз, сейчас ее второй раз проиндексировали. То есть ежегодно Госдума принимает закон ближе к декабрю месяцу о том, чтобы положение вот этого законопроекта о ежегодной индексации заморозить на 1 год. Соответственно, если цены растут, то полицейскому сложно прокормить свою семью и какие-то свои другие потребности удовлетворить.

Иван Князев: И он идет в криминал?

Владимир Воронцов: Ну поддается соблазну.

Иван Князев: Это интересно.

Тамара Шорникова: Если говорить все-таки о профессии полицейского, к которой многие, судя по данным опросам, относятся скептически, с одной стороны, с другой стороны, многие об этой профессии мечтают особенно в регионах, потому что даже несмотря на вроде бы невысокие зарплаты, они все равно часто привлекательны для молодежи в регионах. Ну и плюс какие-то условия: ранний выход на пенсию и так далее. Согласитесь, что, если прямо честно признаться, это не тот порыв честный защищать людей движет многими приходящими служить в органы. Государству вообще сейчас важно, кто приходит работать в органы? Оно как-то контролирует это?

Владимир Воронцов: Вы знаете, с тем оттоком кадров, который есть сегодня, огромное количество людей увольняется из полиции, потому что они не выдерживают эту нагрузку, соответственно выставляются уже для кадровиков нагрузочные показатели. То есть если мы говорим о вот этой пресловутой палочной системе, которая вроде как в понимании простого человека воспринимается как раскрываемость преступлений, то эту палочную систему установили даже для работников отдела кадров, сколько человек в этом месяце вы приняли, сколько у вас кандидатов и так далее, и так далее.

И люди, которые выпустились из ведомственных университетов МВД, обязаны выплатить порядка 1 миллиона рублей, если они не проработают 5 лет, и людей даже не страшит это, то есть они увольняются. Нагрузка колоссальная, работать они там не хотят, МВД подает к ним иски, взыскивает с них деньги. И вот в условиях этого некомплекта они, мне кажется, уже сейчас готовы брать кого угодно.

Иван Князев: Мне кажется, они так и делают.

А когда вот это все началось? Я помню, я в детстве был, я грезил о том, чтобы работать в полиции. Ну вот честно, сейчас вот не хвастаюсь, ничего, никуда. Действительно, это было престижно, поступить в школу милиции было очень сложно, я, правда, так и не поступил, пошел по другой… Но вот тогда это было очень почетно. Это действительно социальные льготы, ты вообще на страже закона, ну и плюс расследуешь преступления, благородная цель. Когда это все сломалось?

Владимир Воронцов: Ну это вот настолько комплексная проблема, что здесь прямо сложно привязать к какой-то хронологии. Наверное, если вот прямо по самым таким очень грубим прикидкам, я бы, наверное, это связал с 2011 годом, когда перешли из милиции в полицию, задекларировали сумасшедший рост зарплат, на самом же деле этот рост произошел за счет сокращения других должностей. То есть нагрузка многократно увеличилась вообще по всем сферам, а зарплата выросла несоразмерно этой нагрузке.

Иван Князев: Ну а как вы считаете, вот это оправдывает, иногда не совсем, я даже не знаю, как это назвать, законные действия, нарушения законы, вообще вот эти действия полиции и отношение их к своей службе, когда они жалуются: «Ну вот нам тяжело». Ну слушайте, всем тяжело, и что теперь?

Марат Аманлиев: Абсолютно согласен.

Иван Князев: Только рабочий на заводе, который получает 10–15 тысяч, другого человека в тюрьму не посадит, в «клетку» не закроет, кого-нибудь крышевать не начнет, у него этих возможностей нет. Почему полиция так действует?

Марат Аманлиев: Абсолютно с вами согласен, это никакое не обоснование поведения этих людей, потому что когда тебе вверяют какие-то властные полномочия, когда ты даешь клятву защищать своих граждан от посягательств, от преступлений в отношении них, и то, что тебе платят зарплату, которой тебе не хватает, – это не значит, что нужно теперь всех поголовно «косить», со всех требовать деньги, совершать какие-то, не знаю, подбрасывать наркотики, шантажировать каким-то образом. Вот у нас очень любят расследовать преступления в сфере экономики, когда вот прямо в действиях коммерсантов за милое дело просто углядеть какой-нибудь состав уголовного преступления, а расследовать какие-то преступления в сфере причинения вреда здоровью или жизни не очень хотят.

У меня есть на моей личной практике, когда объективно состав есть, что был причинен вред здоровью по неосторожности, но никто не видит состава; зато предпринимателей вообще «душат» очень легко, и просто несложно… Хотя Верховный суд и все судебные инстанции запрещают сажать коммерсантов в СИЗО, мотивируя тем, что это просто мошенничество… Есть же разные виды мошенничества: есть мошенничество в сфере предпринимательства и есть просто мошенничество. И вот мошенничество в сфере предпринимательства, делают из него обычное, и человек попадает в СИЗО, вот люди пользуются этим положением.

Иван Князев: Еще один деликатный момент, наверное, сразу к вам двоим будет вопрос: а вот это вот чувство власти не сносит ли крышу немножко тем людям, которые получают значок, у которых есть кодексы и так далее? И вот они чувствуют свою безнаказанность и будут делать что хотят?

Марат Аманлиев: Власть – это такая вещь, которая всегда опьяняет. Можете взять за основу пример майора Евсюкова: просто человек шел по улице, выстрелил в таксиста, зашел в торговый центр, выстрелил парню, просто мальчик с девочкой стояли обнимались, он выстрелил ему в голову, походил по магазину, какие-то взял продукты, выстрелил в продавщицу… Это же все следствие того, что человека невозможно призвать ни к какой ответственности, и он понимает со временем, что рука руку моет, в общем-то, все его прикроют, начальство вышестоящее от него тоже зависит, в случае, если выявят какие-то незаконные действия в действиях подчиненного состава, то тебе самому как руководителю тоже «прилетит», поэтому не очень-то это и здорово, когда выявляются какие-то правонарушения в составе эшелона чуть пониже. Поэтому это такая система, в которой все везде друг друга прикрывают.

Сделать с этим… Ну я не представляю, как в сфере права с ними можно совладать. Здесь можно бороться только инструментом денег, знаете, когда происходят какие-то незаконные действия, сотрудник полиции совершает преступление, вот разок МВД заплатит 50 миллионов рублей человеку, которого сотрудник полиции убил, родственникам этого человека, которого убили или незаконно осудили, и вот это станет триггером, с этого момента все будут задумываться: ребят, давайте все-таки мы не будем так сильно «жестить», а вообще лучше перестанем это делать, будем работать в рамках закона, перестанем пользоваться должностными полномочиями и очистим ряды от недобросовестных сотрудников.

Тамара Шорникова: Так а штрафы-то кто тоже будет собирать?

Марат Аманлиев: Государство.

Иван Князев: Владимир, я слышал, вы вздыхали. Наверное, не согласны?

Владимир Воронцов: Ну коллега говорит скорее о последствиях. То есть вы очень хорошую привели аналогию с рабочим. Конечно, у рабочего нет полномочий посадить в тюрьму какого-то прохожего, но он может, например, начать воровать подшипники с завода. И здесь мы говорим о том, что, если это должностное преступление, оно может в любом виде проявляться.

Иван Князев: Ага.

Владимир Воронцов: И для того чтобы не бороться с последствиями, а устранять причину, как раз-таки речь идет о более конкурсном отборе, для этого нужно мотивировать людей туда приходить, создавать им надлежащие условия. Конечно, когда они оправдывают это нагрузкой и маленькими зарплатами, это не оправдание этого преступления, но если мыслить масштабно и пытаться эту проблему искоренить именно с точки зрения причин, а не последствий, то, конечно, речь о денежном довольстве и условиях в целом.

Тамара Шорникова: Вот нам Красноярский край пишет: «Скажите уже нам наконец, какова зарплата рядового полицейского, а мы сравним с нашими зарплатами».

Иван Князев: Ну да.

Владимир Воронцов: Если говорить за Москву, то самый простой полицейский первого года службы, его зарплата варьируется от 30 до 40 тысяч рублей, 45, может быть, в зависимости от того, на какую должность и куда он назначен.

Иван Князев: А если не Москву?

Владимир Воронцов: Если не Москва, опять же в северных регионах относительно приемлемые зарплаты, там хорошие коэффициенты. Но вот, например, в Краснодарском крае сотрудник ППС получает 18 тысяч – ну как он на эти деньги прокормит свою семью, если там цены на продукты такие же, как в Москве?

Тамара Шорникова: Краснодарский край пишет: «В 1990-х гг., – которые, кстати, многие называют «лихими» и ругают, – чтобы служить в милиции, мой муж, кадровый офицер, 9 месяцев проходил только проверку личности как сам, так и всех родственников на честное имя. А сейчас вопрос только в зарплате, а не в чувстве долга перед обществом», – вот такое мнение у нашего телезрителя.

Давайте послушаем телефонный звонок, Анна из Самарской области к нам дозвонилась. Здравствуйте.

Иван Князев: Здравствуйте, Анна.

Зритель: Я бы вот хотела поговорить насчет полицейских. Они… Люди торгуют, нерусские стоят, они нерусских не гоняют, а как русские появятся в торговле, они замучают, прогоняют нас. Это вот чего?

И потом еще случай. У меня двоюродная сестра живет, 10 лет судится с зятем со своим, и все отписки дают. Она куда только ни ходила, в высшие органы писала, и заявления все у нее, все документы на руках, и все передают на милицию. А милиция приходит, все прикрывают его, зятя, и все. Он ей же житья не дает, он испортил ей детей: одного в угол забил сына, избили его, милиция ничего не сделала. Я сама приходила в милицию…

Тамара Шорникова: Да, Анна, спасибо вам за ваш звонок.

Иван Князев: Да, понятно.

Тамара Шорникова: Такие звонки были в предыдущих темах, мы говорили про семейное насилие, например, там часто жаловались на то, что просто бесполезно куда-то обращаться, реакции никакой не будет. Так почему происходит? В дневной эфир тоже многие звонили, говорили, что нет никакой реакции, если дело не касается миллионных краж каких-то? Это почему? Чтобы не портить статистику или что?

Владимир Воронцов: Позвольте я первый вопрос прокомментирую уважаемого зрителя.

Иван Князев: Ага.

Владимир Воронцов: Вот эта вот несанкционированная торговля – это на самом деле очень лакомый кусочек как для сотрудников полиции, так и всевозможных чиновников из числа районной управы. Вот как бы объявило государство тренд на то, что мы боремся с коррупцией, и вот в грубом смысле «торговать сейфом» сейчас стало немодно, то есть разваривать уголовные дела, это опасно, за этим они смотрят. Но если мы говорим о несанкционированной торговле, здесь очень сложно это выявить, то есть это такая коррупция из разряда латентной, когда обе стороны довольны, и взяткодатель, и взяткополучатель, их все устраивает.

И поэтому вот эта бабушка (я так понимаю, судя по возрасту) звонит, говорит, она там наверняка какой-нибудь петрушкой, укропом торгует у метро, вот ее гоняют, а каких-то вот именно профессиональных коммерсантов, которые нелегально выставляются и торгуют всем ширпотребом, вот их не трогают. И так вот из разговоров с полицейскими, где-то сумма в Москве каждой такой точки от 20 до 100 тысяч рублей в зависимости от того, где она стоит, какое это место и чем они торгуют. Это вот елочные базары, если они нелегальные, это какие-то фрукты, это какие-то там, я извиняюсь, трусы, носки, кошельки, вот все подряд, весь этот ширпотреб. И это очень мотивируют этих начальников территориальных…

Иван Князев: Надо думать-то. Это в месяц цифра такая была?

Владимир Воронцов: Да, в месяц и одна точка. Если мы говорим за округ Москвы, то где-то от 12 до 16 районов имеет, каждый район соответственно обслуживается отделом полиции самостоятельным, а над ним уже управление, и все это вот так вот происходит.

Иван Князев: Интересную вы сейчас приводите статистику.

Тамара Шорникова: Все-таки вторая половина вопроса: почему людей отфутболивают? У нас днем рассказывал мужчина, у него украли два колеса от велосипеда, это дело никому не интересно. У женщины украли 100 тысяч, ей потом пришлось еще доказывать, мол, к ней возникли вопросы, якобы она как-то бедно живет, может, у вас и не было таких денег, может, вы придумали вообще?

Марат Аманлиев: Сотрудники полиции, кто давно работает, не первый раз замужем, они знают, во что им выльется возбуждение того или иного дела. Когда украли одну кастрюлю, иди потом и найди с точки зрения последствий возбуждения, иди найди того, кто эту кастрюлю украл. А когда ты это дело возбудил, все, тебе его вести до конца своих дней, пока ты не найдешь этого «воровца» кастрюль или пока ты это делаешь не навесишь на какого-нибудь бедолагу, который признает помимо своей какой-нибудь маленькой кражи еще кражу двух велосипедов, одних туфлей чешских и холодильника «Rosenlew». Поэтому именно из-за этого не возбуждаются такие уголовные дела.

Иван Князев: В связи с этим…

Тамара Шорникова: Из-за этого в том числе формируется отношение людей.

Владимир Воронцов: Послушайте, я, к сожалению, не могу согласиться с уважаемым коллегой, потому что у нас огромное количество уголовных дел, которые возбуждены и по которым ничего не происходит, и в принципе это всех устраивает. То есть если приехать с какой-то проверкой Общественного совета в какой-нибудь территориальный отдел полиции, мы зайдем в архив и увидим стопки этих дел, по которым не происходит ничего.

И к сожалению, глубокому сожалению, у самих сотрудников полиции есть такое внутреннее понимание, я бы, наверное, даже это профдеформацией назвал, они уже изначально делят уголовные дела на дела «с лицами» и дела-«висяки», даже вот это на сленге так звучит. Они для себя понимают, что вот это можно раскрыть, тут как-то оно очевидно, а вот это раскрыть нельзя. Есть даже неофициальное распределение следователей на делах по «висякам»: он заранее знает, что ничего там не сделать, и вся его работа заключается в том, чтобы за 2 месяца, пока у него есть срок, установленный законом, принять максимум мер…

Иван Князев: …придумать, как закрыть дело.

Владимир Воронцов: Не закрыть, приостановить, создать видимость того, что здесь их полномочия уже все, если так Интернет-мемом выразиться.

Иван Князев: Да-да.

«Как относитесь к полицейским?» – спрашивали наши корреспонденты на улицах российских городов. Давайте послушаем.

ОПРОС

Тамара Шорникова: «Полицейский полицейскому рознь, как и каждый шагающий человек», – пишет нам телезритель из Свердловской области. А вообще один в поле воин в случае системы, именно правоохранительной органов? Допустим, есть хороший выпуск из профильного университета, пришли честные, хорошие ребята, и конкретное районное отделение сразу заработало честно и хорошо или нет, или система не позволит?

Марат Аманлиев: Один в поле не воин, и как показывает практика, примерно, наверное, год-два уйдет, и человек либо из этой системы уйдет, либо он ее примет и останется, как правильно выразился коллега, он сказал, что он профессионально начинает деформироваться и подстраиваться. И здесь ситуация какая? Эту систему, это лично мое мнение, невозможно исправить снаружи. Вернее как? Помогать снаружи нужно им очищаться: конкурсный отбор, усиление требований, предъявляемых к кандидатам. Но эта система должна и изнутри очищаться, потому что есть же сотрудники, которые добросовестно исполняют свои полномочия, их не устраивают какие-то вещи в их работе.

Иван Князев: Ну а как, а как она будет очищаться?

Марат Аманлиев: Им нужно объединяться в профсоюзы, потому что это достаточно действенный… Если мы не говорим о тех профсоюзах, которые номинально существуют: вот вроде бы профсоюз, вроде бы он есть, но туда никто никогда не обращается, потому что все здорово, но ничего не работает. Так же не бывает! И эти люди должны сами защищать свои права в том числе. Но они ведут себя как? Очень сложно работать, зарплата маленькая, поэтому мы будем совершать преступления, с кого-то будем получать какие-то денежки, а в сфере легальной, кто как бы защищает правопорядок внутри своей же экосистемы, внутри своей корпорации, они этого не делают почему-то. Это же странно.

Иван Князев: Ну слушайте, ну это же наивно, наверное?

Марат Аманлиев: Ну почему?

Иван Князев: Ну это какой-то отряд Дамблдора получится, борьба с темными силами, это же нереально.

Марат Аманлиев: Ну это наивно-наивно, но без этого не получится. Если люди внутри этой системы не начнут говорить о проблемах и как-то это решать, они так и будут подстраиваться, она будет всегда такая тогда.

Тамара Шорникова: Есть у нас телефонный звонок, Вячеслав из Смоленской области. Здравствуйте.

Зритель: Здравствуйте. Я житель города Смоленска, многодетный отец. Я уже старый, у меня шестеро детей маленьких, решил родить на старости лет детей. Не пью, не курю. Значит, здесь такая ситуация. У меня война со школой началась из-за поборов, я там стал бороться. Из-за меня, значит, 33 года назад уволили нашего этого главу города, там был инцидент на Колхозной площади, я подходил к Владимиру Вольфовичу Жириновскому, тот обещал разобраться…

Значит, вот такая ситуация, меня оскорбляют в школе, вызывают в школу по избиению моей дочери десятилетней. Оскорбляет инспектор по делам несовершеннолетних, называя всех моих детей воровками. Я это записал на аудиозапись, пришел с диктофоном, показал им даже, что вот я записываю. Потом на меня заводят уголовное дело за оскорбление мною инспектора по делам несовершеннолетних. Меня вызывают в полицию неоднократно, и потом я заболел… Я больной уже, я инвалид, я заболел пневмонией, там у меня ОРЗ оказалось. В результате, значит, я не смог прийти к следователю. Я предъявил ему эти справки, все, позвонил ему, как положено, что я болею, у меня есть справка, ко мне врачи ходят.

Через некоторое время ко мне посылают участкового с приводом якобы, у которого потом в результате, как оказалось, никакого привода не было. Он пришел ко мне домой, прямо возле моей двери на десятом этаже избил мою жену, избил меня. Мы написали… В присутствии десятилетней дочери ворвался в квартиру, здесь находился в квартире, я этот момент, что он находился в квартире незаконно, запечатлел на видеокамеру, дочь моя снимала, беспредельничал здесь. Я пытался его выгнать, он не уходил. Он утверждал, что у него есть привод в машине внизу, потом на суде оказалось, что этого привода не было.

В результате, значит, мы с женой на следующий день сняли судмедэкспертизу, сняли побои и написали заявление в областную Генеральную прокуратуру, по Интернету записались. На следующий день меня вызвали в Следственный комитет, определили обвинение, что я избил участкового, и арестовали на 5 суток. Я сильно болен, у меня артроз, поражение нижних и верхних конечностей диабетических, у меня все подтверждено…

Тамара Шорникова: Да, Вячеслав, сейчас какой итог?

Зритель: Мне дали, значит, 1 год и 1 месяц условно. Сейчас подал на апелляцию, но я не верю уже никому, понимаете?

Тамара Шорникова: Ну понятно.

Зритель: Я думаю, они меня съедят, они съедят меня и мою семью, понимаете? Они сожрут. Меня предупредили, что мужа будут действовать, будут нарушения лепить, будут это самое, раз полезло это, понимаете? У меня аудио- и видеозаписи, подтверждающие всю мою невиновность, понимаете? И они повернули так, что… У нас в стране можно, значит, из невинного сделать виновного, особенно если ты перехлестнулся в полицейскими. Коррупция страшная, у меня соседка вместе с сожителем убили свою тетю и скинули с балкона, задушили – они их два дня подержали в этом самом…

Тамара Шорникова: Да, Вячеслав, понятно, историй у вас много, спасибо за вашу личную, которую рассказали. И вот такие истории действительно убеждают в том, что, во-первых, прийти могут за кем угодно независимо вообще от ситуации, и во-вторых, казалось бы, действительно аудиозаписи, видеозаписи, видно же, очевидно, что происходит, – почему это не работает?

Владимир Воронцов: Потому что законодательство сегодня процессуальное, как гражданское процессуальное, так и уголовное процессуальное, дает слишком большую свободу воли судьям. Четко написано в кодексе, что судья оценивает доказательства по своему внутреннему убеждению. И вот им говоришь, что дважды два четыре, а в приговоре мы читаем, что дважды два есть пять. Здесь нужно ужесточать контроль за судьями, не давать такую свободу действий, которая у них есть сегодня…

Иван Князев: А судьи прикрывают полицейских?

Владимир Воронцов: Вы знаете, по-разному. Я очень много участвую по трудовым спорам именно по сотрудникам полиции, когда их уволили, они хотят восстановиться. И когда речь идет о каком-то противодействии, например, то есть решение уже принято, идет противодействие с точки зрения гражданин – государство, суды встают, безусловно, на сторону государства, и им без разницы, какая эта ситуация, то есть бывший полицейский судится со своим работодателем или человек за что-то привлеченный обжалует незаконное решение. К сожалению, в большинстве своем суды занимают позицию госорганов.

Тамара Шорникова: Несмотря на вот такие звонки, у нас есть, например, SMS из Москвы, пишут: «Доверяю». Сейчас узнаем мнение Михаила из Ставрополья, как он относится к сотрудникам в погонах.

Иван Князев: Да. Здравствуйте, Михаил.

Тамара Шорникова: Михаил, слушаем вас.

Зритель: Здравствуйте. В первую очередь я бы хотел поблагодарить руководителя профсоюза полиции Владимира Воронцова, который единственный, кто защищает именно права полиции, пусть даже, так скажем, еще не совсем официально. Вопрос в том, что на сегодняшний день вы обсуждаете вопрос, доверяют ли люди полицейским. Ну вот ваши звонки, которые на сегодняшний день в студию поступают, все поступают с обращениями граждан, именно не в полицию звонок идет, а идет на стадию, пытаясь через общественность какую-то свою беду донести.

Мне кажется, что на сегодняшний день полицейские настолько зажаты, много проверок также идет в отношении полицейских. Мне кажется, бо́льшая часть не выполняет свои обязанности именно потому, что боятся какой-то ответственности. Людей сократили, было 3 участковых, стал 1, он теперь за всех трудится, бегает, и ответственность у него втройне, каждый раз с него могут спросить, как он делал, что сделал. Нагрузка, ответственность заставляют, как говорится, сотрудников по большей части, может быть, где-то не принимать или относиться к этим звонкам скептически, обращениям граждан. Поэтому...

По большей части полиции я лично доверяю, но больше хотелось бы, чтобы была, как в советское время, кроме доверия еще какая-то защищенность полицейских, тогда они и будут смело обращаться к народу, смело будут работать и везде, как говорится, оставлять свои контакты. Я думаю, что проблема на сегодняшний день недоверия полиции – это проблема того, что сами сотрудники органов внутренних дел не хотят работать с общественностью.

Иван Князев: Да, спасибо вам большое.

Ну вот на самом деле интересный момент прозвучал у нашего телезрителя о том, что сама система, грубо говоря, себя и пожирает изнутри. За теми же полицейскими очень неплохо следят особисты, которые сами же готовы их в любой момент обличить в чем угодно, а если чего и не найдут, то придумают, это один момент. С другой стороны, смотрите, ведь система такая, что по-другому действовать-то не будешь. Вот человеку проще не возбуждать какое-то дело, как говорят, на что-то не отреагировать, меньше с него же спросят.

Владимир Воронцов: Еще раз говорю, проблема очень комплексная, и она непонятна обывателю, но вот внутреннее организационное построение настолько неправильное, оно настолько устаревшее… И вот у нас на сегодняшний день устроено так: обращается человек с заявлением, звонила бабушка, жаловалась, что нет реакции, человек обращается с заявлением, и тот, кто может возбудить уголовное дело, не он отказывает, не он выносит постановление об отказе в возбуждении уголовного дела, а выносит либо участковый, либо оперуполномоченный, который не имеет полномочий по возбуждению этого дела.

И в итоге этот материал «гуляет» туда-сюда, следователь с дознавателем, которые могут возбудить, от него открещиваются, говорят «разбирайся сам», какого-то документального следа, что этот участковый или оперуполномоченный пытался, не существует. Я придерживаюсь той точки зрения, что тот, кто может возбудить уголовное дело, чья подследственность, он же и должен принимать решение об отказе в возбуждении уголовного дела, и тогда не будет вот этих бюрократических проволочек.

Тамара Шорникова: Ну и при этом говорилось о том, что звонят к нам в эфир, – так ведь, мне кажется, это и есть один из показателей недоверия.

Иван Князев: Ну конечно, когда люди пытаются найти правду не в самой структуре МВД.

Тамара Шорникова: Эффективнее написать в Facebook, эффективнее собраться на митинг, и тогда, возможно, твое дело сдвинется с мертвой точки и как-то решится.

Марат Аманлиев: Да. Мне кажется, вообще в этой формулировке заложено противоречие само по себе. Много слишком проверок в отношении сотрудников, поэтому они стараются много движений не совершать. Мне кажется, что из-за того, что они много движений стараются не совершать, в отношении них много очень проверок.

Иван Князев: Так вот я и говорю, здесь какой-то замкнутый круг получается.

Марат Аманлиев: Что-то чему-то противоречит. Получается, что смысл проверки заключается в том, чтобы никто ничего не делал, что ли?

Иван Князев: Проверка ради проверки, или не делаешь ради…

Марат Аманлиев: Или как-то так получается? Мне кажется… Вот вы спрашивали, что же делать в этой ситуации, – я считаю, что краеугольным камнем здесь может стать судебная система. Потому что в том виде, в котором существует сейчас судопроизводство по уголовным делам, оно вообще никуда не годится. Вы можете себе представить процент оправдательных приговоров 0,02%? Ну это очень странно, мне кажется.

И когда вот такого рода дела, как сейчас звонили, по поводу избиения, 319-я статья «Оскорбление сотрудника полиции» – это вообще такая статья, которой можно людей наказывать. Там нужно, чтобы было 2 ППСника, которые могут сказать: «Ну мы слышали, как вот этот парень оскорбил нашего третьего друга», – больше ничего не нужно для этого дела. «Мы слышали, как он сказал такое-то слово», – делается лингвистическая экспертиза, человек уходит под суд, все.

И когда в таких делах судьи не вникают… А если посмотреть, кто у нас судьи, это все бывшие сотрудники правоохранительных органов в основном, там я очень редко наблюдал каких-то адвокатов, потому что как-то так получается, что в судьи не берут из адвокатов, поэтому там бывшие сотрудники прокуратуры, Следственного комитета, полиции, они все друг друга зачастую… Если мы говорим о каких-то небольших городах, они все друг друга знают.

Иван Князев: Ну и, как Владимир говорит, встают на сторону…

Владимир Воронцов: …госорганов.

Марат Аманлиев: Да.

Тамара Шорникова: Общественный контроль сейчас может какое-то оказать решительное влияние? В том числе митинги, которые были недавно, которые заканчивались смягчением или отменой приговора?

Иван Князев: Или все-таки нужна какая-то глобальная реформа?

Марат Аманлиев: Я думаю, что это был не общественный контроль, а это был общественный протест, и не могу сказать, что чего-то… Добились, безусловно, что этот срок стал условным, но это как из той шутки: «А что делать, если я невиновный?» – «Ну если невиновный, дадим «условку». Ну это же бред, когда человек вывихнул себе руку от удара другого человека, и это ему вменяют, как будто бы он совершил какое-то насильственное действие в отношении сотрудника. А если бы он гриппом заболел, тоже мы бы за это посадили? Ну это же неправильно.

Поэтому эту систему… Это же орган исполнительной власти, правоохранительная, эту систему может немножко излечить судебная система, потому что для представителей правоохранительных органов хуже, чем оправдательный приговор, быть ничего вообще не может, там «прилетает» сразу всем: и следователям, и операм, и судьям нижестоящих инстанций, а если это первая инстанция, то, в общем-то, все получат по шапке. И чем больше будет судей, которые вникают в каждый материал, в каждое уголовное дело, тем больше мы будем наблюдать тенденцию на улучшение качества следствия.

Потому что, когда дело лепится вот так вот на раз-два, было не было, непонятно, наверное, примерно он, скорее всего, и судьи так же: «Ну был же, мимо проходил? – проходил, ну вот, наверное, ты». И вот так у нас складывается судопроизводство.

Иван Князев: Еще один звонок у нас есть, Любовь из Владимирской области.

Тамара Шорникова: Да, послушаем.

Иван Князев: Добрый вечер.

Зритель: Добрый вечер, здравствуйте. Вот я давно хотела вам позвонить, и вот мое отношение к этим вот полицейским. Конечно, отношение… Даже вот не сказать то, что… Негативное, негативное. Мы живем, я вот живу, мне 60 лет, мы живем в городе Гусь-Хрустальный Владимирской области, небольшой город. Вот вы знаете, у нас по проспекту постоянно торгуют лица кавказской национальности фруктами, овощами, капустой, арбузами. Конечно, не наводят порядок на улице. Во-первых, не проверяет ни комиссия, ничего, как вам сказать, наш…, который вот…, качественные они там фрукты продают, некачественные, это все никто не проверяет.

И вот был у меня такой случай. Я иду, значит, по проспекту, а стоит около них машина полиции. Вышел из нее, значит, полицейский, этот товарищ кавказской национальности, который продавал арбузы, так перед ним бегом-бегом-бегом, взял арбуз, ему положил в машину, этот с таким…, что он такой был глава города, что он тут все может, что ничего ему за это не будет, сел в машину и поехал. Он даже с ним не расплатился за этот арбуз! Как можно привести к порядку людей, которые занимаются вот таким вот методом торговли, если полицейские себя так нагло ведут?

Тамара Шорникова: Ага.

Зритель: Мне просто вот хотелось, чтобы… Да, вот я звоню, чтобы наш город был красивый, чистый, но вот эти вот лица кавказской национальности, они нас уже… Кругом обложили.

Иван Князев: Понятно, Любовь.

Тамара Шорникова: Да, Любовь, понятно, спасибо вам за ваш звонок.

А вот смотрите, какую SMS интересную отметила для себя: «А что вы хотите, если у нас сейчас в фильмах нет полицейских, одни менты?»

Иван Князев: Ну да.

Тамара Шорникова: Мы, честно говоря, тоже посмотрели разные фильмы, подготовили видеоматериал, как менялся образ полицейского в кинолентах. Давайте посмотрим, а после обсудим.

СЮЖЕТ

Иван Князев: Ну вот вдогонку несколько SMS. Тюменская область пишет: «Я бы доверял Жеглову и Дукалису, больше никому веры нет». Липецкая область: «С детства помню доброго Дядю Степу-милиционера». Мне еще на ум приходит фильм, помните, «Инспектор ГАИ», когда он там пытался с каким-то, ну не знаю, как назвать, приблатненном таким человеком судиться, и все-таки инспектор отстоял свою…

Тамара Шорникова: А Калининградская область пишет: «Нам нужны милиционеры Анискины». У нас что сейчас в итоге, какая жизнь, такое и кино, или если убрать плохих парней с экранов, плохих парней в погонах, то и как-то образ будет лучше, престиж у профессии прибавится?

Иван Князев: Или наоборот, какое кино, такая и жизнь?

Марат Аманлиев: Знаете, как-то так сложилось, у вас передача «Отражение». Вот творчество – это же ведь отражение тех реалий, в которых мы живем. Те, кто снимают эти сериалы, не смогут придумать какого-то другого полицейского, потому что зритель когда увидит какого-то доброго и такого суперотзывчивого полицейского, он же не поверит, он удивится. Это вызовет улыбку просто, если мы увидим с экрана какого-то полицейского, который прямо мчится в сторону граждан, чьи права были нарушены, кого-то там защищать, униженных и оскорбленных. Это образ полицейских должен поменяться, и вслед за сменой образа полицейских мы увидим изменение и их собирательного образа в кино, в сериалах.

Тамара Шорникова: Согласны?

Владимир Воронцов: Я согласен полностью. Когда сам еще работал в милиции и в полиции, как-то так сложилось, что был телевизор в кабинете, регулярно шел сериал в дневное время «Прокурорская проверка». И там такой достаточно полноватый прокурор в очках лично выезжал, раскрывал убийства, задерживал преступников. И глядя, как, например, мой прокурор, который даже ленился выезжать что-то проверить, какие-то документы, он все требовал к нему привозить, это вызывало умиление, такую саркастическую улыбку. И люди, которые видят, что происходит на самом деле, конечно, они в эти сериалы не верят.

Но это не значит, что нужно поставить крест на этих сериалах, нужно в любом случае популяризировать образ сотрудника полиции, но так, чтобы все-таки этот популяризируемый образ все-таки шел параллельно с тем, чтобы образ того, кого он популяризирует, соответствовал действительности.

Тамара Шорникова: Еще один телефонный звонок, Алексея из Санкт-Петербурга давайте послушаем. Здравствуйте.

Иван Князев: Здравствуйте, Алексей.

Зритель: Да, добрый вечер. Я, допустим, полицейским доверяю, у меня много друзей полицейских, которые работают на территории Санкт-Петербурга. Не доверять им я не вижу смысла, потому что, как сказал Владимир, большой кадровый голод в системе МВД, это понятно, обусловлено и низкими зарплатами, и упавшим, конечно, авторитетом службы в МВД.

С другой стороны, все-таки колоссальное количество мероприятий проходит в городах, в Москве и в Санкт-Петербурге, на этих мероприятиях задействованы колоссальное количество сотрудников полиции, колоссальное. Люди работают на износ. А вы представьте токаря, который будет работать у станка 20 часов за смену, – вы будете ждать от него качества каких-то изготавливаемых деталей? Такого не бывает, людям нужен отдых, людям нужно моральное какое-то успокоение, все-таки это же живые люди, у них так же семьи, дети, которые ждут их с работы. Поэтому больше уважение этим людям, они страдают, так сказать.

И то, что эти случаи коррупции и выплывают, – везде есть свои недостатки, в любой профессии, в любой отрасли. Но то, что внимание акцентируется именно на МВД, конечно, не совсем хорошо. Хотелось бы все-таки авторитет МВД поднять, чтобы сами сотрудники полиции этот авторитет подняли в глазах общественности. Вот так вот думаю я.

Тамара Шорникова: Да, спасибо.

Иван Князев: Да, спасибо.

Нам полицейский написал, не будем называть имя и фамилию: «Работаю в полиции, выслуги 16 лет плюс два института, жду не дождусь пенсии, ибо просто невыносимо терпеть это все. Система пожирает сама себя, бреду нет предела, все плачевнее, чем кажется на первый взгляд». Вот такое мнение.

Тамара Шорникова: Если говорить об изменении отношения нас к полиции, самих полицейских к своей работе, откуда оно должно начинаться? Это все-таки зависит банально от условий работы? – зарплата будет лучше, график попроще, и все само собой наладится? Или как-то, не знаю, с детского сада нужно начинать обучать будущих полицейских, скажем?

Марат Аманлиев: Наверное, как говорил Владимир, эта проблема комплексная, но все будет зависеть только от полиции, понимаете? Если люди настроены брать взятки, если они туда идут просто за социалкой за какой-то, а не за защитой прав граждан, потому что… Как вот говорили, есть профессии, которые являются призванием, и вот полиция – это не то что место работы, это призвание человека защищать, жертвовать собой, возможно, придется в какой-то момент пожертвовать жизнью.

Поэтому все отношение последующее граждан к полиции будет строиться не исходя из того, что мы будем людям показывать, какие сериалы в отношении этих полицейских и про полицейских, а как полицейские себя покажут в отношении своей службы, по отношению к своим должностным обязанностям. Это неизбежно отразится на гражданах. Чем выше будет качество работы, тем лучше к ней будут относиться граждане. Безусловно, с условиями труда это все связано, с условиями оплаты это все связано. Более мужской работы невозможно, наверное, придумать, как вот служба в правоохранительных органах и служба в армии. И должны быть соответствующие условия, я согласен.

Тамара Шорникова: Вот вы говорите про призвание, но ведь было время, когда очень многие юноши считали, что их призвание – это быть космонавтами, и они думали так по определенным причинам, потому что они видели на экранах космонавтов, например, они видели, что это что-то… Это супергерой был в свое время.

Марат Аманлиев: И космонавтика тоже призвание, просто я не слышал ни одну историю про космонавта-взяточника.

Тамара Шорникова: Просто я к тому, что, возможно, тех, кто будет считать, что у него призвание к той или иной профессии, будет больше, если престиж у профессии будет больше. Вот что может поднять сейчас престиж профессии полицейского?

Владимир Воронцов: Вы оба правы, но я бы еще дополнил вот этот комплекс этих проблем неправильной постановкой задач. Мы все говорим про полицейских, про полицейских, но забываем про их начальников. Вот ни один инструктаж, ни один развод нарядов по постам не начинается со слов, что надо помочь людям, грубо говоря, убить дракона и спасти принцессу, ни один инструктаж так не начинается.

Тамара Шорникова: А с чего он начинается?

Владимир Воронцов: Инструктаж начинается и заканчивается тем, что за эту смену вы должны столько-то доставленных, должно быть распитие и так далее, и так далее. То есть вот оно, все упирается в палочную систему, это одна из самых важнейших проблем, почему общество не доверяет полиции.

У нас есть такой ужаснейший показатель, как взыскаемость в системе МВД, – это когда полицейский привлек гражданина к административной ответственности и правами начальника наложил на него административный штраф. У гражданина есть 10 суток, чтобы этот штраф обжаловать, подать жалобу, и только лишь когда суд рассмотрит, будет вступление в законную силу, и у него есть после этого еще месяц, а то и больше, чтобы этот штраф оплатить.

Так вот руководство практически на каждом инструктаже от полицейского требует: «Если вы кого-то штрафуете, гражданин немедленно должен оплатить штраф». И полицейские превышают свои полномочия, если они соглашаются на эти требования, заставляют гражданина оплачивать либо, что еще более идиотично, оплачивают из своего кармана, что опять же ведет к коррупции. В итоге по статистике все красиво, взыскаемость должна быть не ниже 70%, то есть это показатель статистики, и они готовы добиваться его любыми средствами.

Тамара Шорникова: Давайте послушаем еще звонок, Владислав, Краснодарский край.

Иван Князев: Здравствуйте, Владислав.

Зритель: Да, здравствуйте.

Тамара Шорникова: Слушаем вас. Коротко, если можно.

Зритель: Да, если можно. Город Геленджик, Краснодарский край. Мне 50 лет. Получилась у меня летом вот такая ситуация, даже, скажем, такая полусмешная. Ну был выпивши, например, сидел, ну получился конфликт у меня. Ну как еще объяснить?

Раньше, конечно, я относился очень критично к милиции, но сейчас молодые сотрудники, оперативники четко приняли меня несмотря на то, что я был выпивши, они несмотря на то, что я был выпивший, нормально ко мне отнеслись, четко приняли заявление, оперативники сразу поехали... У меня украли карту, сберкарту, начали снимать с ее деньги, все. Очень было вежливое отношение и оперативных сотрудников…

Тамара Шорникова: То есть вам помогли?

Зритель: …и следователя Алены Павловны. К сожалению, вот обидно, что… Извините, что так быстро говорю… У меня изменилось. Молодые сотрудники приходят, нормальные люди!

Тамара Шорникова: Понятно, спасибо вам за ваш звонок.

Иван Князев: Да, понятно, спасибо большое.

Наверное, подведем итоги нашего опроса. Мы в начале обсуждения этой темы спрашивали у вас: «Вы доверяете полицейским?» И вот такие результаты: «да» 9%, «нет», соответственно, 91%. Если вот так вот коротко резюмировать?

Марат Аманлиев: Печальный показатель.

Иван Князев: И это все?

Владимир Воронцов: Хочется, сравнивая вот этот результат со звонком крайнего зрителя, просто сказать: гражданин, если вас удерживают в заложниках, как-то дайте об этом знать. Это объективная реальность. Но в большинстве своем, я считаю, это вина не рядовых полицейских, а их руководителей.

Тамара Шорникова: Спасибо вам.

Иван Князев: Спасибо большое.

Тамара Шорникова: Обсуждали вместе с экспертами в нашей студии и с вами важную тему, нашу полицию. У нас в гостях были Владимир Воронцов, руководитель проекта «Омбудсмен полиции», и Марат Аманлиев, адвокат, президент общественной организации «Коллективная защита». Спасибо.

Иван Князев: Спасибо вам, уважаемые гости.

Марат Аманлиев: Спасибо.

Владимир Воронцов: Спасибо.

О реальных проблемах системы МВД