Николай Александров. Книги вокруг музыки: от классики до рока

Гости

Рубрика «Порядок слов». Книги вокруг музыки: от классики до рока. Ведущий рубрики - литературный критик Николай Александров.

 

Ольга Арсланова: Мы продолжаем. Это рубрика "Порядок слов". Приветствуем в студии литературного критика Николая Александрова. Здравствуйте, Николай.

Виталий Млечин: Здравствуйте, Николай.

Николай Александров: Добрый вечер.

Виталий Млечин: Вы сегодня, как и всегда, с четырьмя? Нет? С пятью книгами?

Николай Александров: С пятью книжками, да.

Виталий Млечин: Но они такие объемные.

Николай Александров: Потому что некоторые из них – действительно настоящие произведения искусства, и не просто книги, а альбомы. И конечно же, заявленная тема чуть-чуть лукавая, потому что это книги не только о музыке, о вокруг музыки, и герои этих книг вовсе не всегда только лишь музыканты. И в каком-то смысле эти пять книг – это книги о духе времени или о музыке времени, как угодно. Некоторые еще длятся и слышатся, а некоторые сохранились только в воспоминаниях, а некоторые более чем актуальны.

Но прежде чем мы поговорим об этих книгах и об этих героях, я хотел бы несколько слов сказать об одном человеке, об одном герое. Сегодня пришла новость, пришлось известие, что умер Владимир Андреевич Успенский – математик, филолог, необыкновенный любитель поэзии, филологии. И помимо того, что его, конечно же, прекрасно знают студенты механико-математического факультета МГУ, его также хорошо знают филологи, потому что Владимир Андреевич был постоянным посетителем литературных конференций, он был участником кружка Колмогорова – стиховедческого кружка, основанного математиком. И у него есть довольно много статей, которые просто касаются непосредственно филологической темы.

В издательстве "Новое литературное обозрение" вышли солидные тома Владимира Андреевича Успенского, они так и называются "Труды по нематематике". На самом деле там математика тоже присутствует, но поэзии очень много. Ну, литературная московская (и не только московская) общественность Владимира Андреевича знала очень хорошо.

Он сам был, например, почитателем поэзии Тимура Кибирова, очень хорошо его знал и очень любил поэзию Тимура Кибирова. Он был близким приятелем Михаила Викторовича Ардова. И в квартире Михаила Викторовича, в частности, я встречался с Владимиром Андреевичем Успенским, помимо тех пересечений, которые были на филологических форумах. И действительно, для меня во всяком случае, это настоящая потеря – так же, как и для многих других. Светлый и замечательный человек.

Ну а теперь обратимся к героям нашей сегодняшней программы, к нашим книгам. Я сказал – музыка. Но музыку всегда так же, как и в математику, может вторгаться филология, как мы видим. Так и музыка всегда наполнена словами, и не только словами. Вот этот замечательный альбом – Боб Дилан, "100 песен и портретов". Фантастически изданная книга! Но Боб Дилан, как мы знаем, теперь уже нобелевский лауреат.

Ольга Арсланова: Лауреат, конечно.

Николай Александров: "100 песен и портретов", действительно, она очень хорошо сделана. Ее можно рассматривать, с одной стороны, как альбом. Здесь есть фантастические совершенно портреты Боба Дилана – от ранних, где он, если кто помнит, не ангелической, конечно, внешности, но все-таки более чем привлекательный. Например, один из портретов Боба Дилана. И каждая песня сопровождается портретом. Кроме того, как вы видите, песни даны в оригинале и в переводе. А помимо всего прочего, существуют еще и ноты.

Таким образом, человек, который берет в руки эту книгу, может, во-первых, насладиться собственно фотопортретами, которые иногда действительно настоящее произведение искусства, то есть они, как фотографии, хороши. Во-вторых, узнать текст песен Боба Дилана или вспомнить, если эта песня уже известна. А кроме того, поскольку существуют ноты, попытаться и самому изобразить.

Боб Дилан для меня, конечно, это тоже целая эпоха, еще длящаяся, вне всяких сомнений, и даже не только музыкальная. При том, что композиции, например, в моей голове, может быть, вовсе не самые известные. Ну, например, "I've been a moonshiner" – одна из моих любимых песен, которая редко исполняется, а я ее очень люблю. Но, кроме того, это человек, который связывает эпоху 60-х годов, битническую американскую литературу с современностью.

Боб Дилан для меня существует вместе с Леонардом Коэном. И неслучайно вот эти два поэта и два музыканта, потому что Боб Дилан действительно настоящий поэт, они были знакомы и встречались. Я помню один из разговоров, который приводился, между Бобом Диланом и Леонардом Коэном, когда он спросил Леонарда Коэна, как долго он писал песню. По-моему, это был "Знаменитый голубой плащ", "Blue Raincoat". И Коэн сказал, что он писал чуть ли не год. А Боб Дилан говорит: "А я вот последнюю композицию написал буквально за два часа". И несмотря на разницу темпераментов, несмотря на абсолютно музыкальное различие, два эти автора в моем сознании как-то совмещаются. И самое главное, что они отвечают за такой мощный пласт культуры.

Я принес эту книгу сюда, в студии, и сразу же множество людей стали спрашивать, что это за альбом, сколько он стоит. Честно говоря, не знаю, сколько он стоит, вот ей-богу. И это говорит о том, что Боб Дилан до сих пор жив, до сих пор живет и его до сих пор слушают.

Другая эпоха. Мы пока еще не уходим от рока. Хотя Боб Дилан для меня – это не просто рок-н-ролл, разумеется, а это нечто иное совершенно. Еще одна совершенно замечательная группа, вернее, одна замечательная группа, так скажем, замечательные музыканты. Я думаю, что многие знают и Йорка, и О'Брайена, и Гринвуда. Это Radiohead. Но это другая эпоха.

Ольга Арсланова: Знаем как группу, которая, наверное, никогда не приедет в Россию с концертом. Они до сих пор у нас не были. Собираются исправляться.

Николай Александров: Будем надеяться, что приедут, ничто не мешает. Некоторые песни уже давно стали известными композициями и хитами, как "Creep", например, знаменитый. Но это всегда девяностые годы. Несмотря на то, что последний диск появился, если мне память не изменяет, в 2016 году, все-таки Radiohead – это девяностые и нулевые. Ну а мое сердце филолога, конечно, радуется, поскольку трое из пятерых участников группы Radiohead с филологическим образованием. И вообще это Оксфорд, это такой центр британской, в частности гуманитарной, мысли.

И в данном случае это тоже… Если в альбоме Боба Дилана у нас существуют тексты песен и совершенно небольшие врезки, высказывания о той или иной песни самых разных людей, современников, друзей, близких знакомых Боба Дилана, критиков, то в данном случае это авторская работа. Джеймс Дохини пишет эту книгу и рассказывает о каждой песне.

И поскольку Radiohead – это такая довольно закрытая группа…. А закрытая хотя бы потому, что они, в отличие от многих рок-музыкантов, не раскрывают, не выдвигают на передний план свою приватную жизнь, не участвуют во всей этой такой гламурно-светской жизни, или во всяком случае отстраненно себя ведут. И поэтому тем более любопытно, какие истории за какими песнями скрываются, и как они, собственно, создавались, и как они делались. В этом смысле книжка чрезвычайно познавательная.

Ну, от рока мы постепенно переходим к классике, это во-первых. А во-вторых, собственно жанр песен музыкальный мы оставляем ради других, но музыку не покидаем вовсе. Известный обозреватель классической музыки или классического искусства (наверное, так можно сказать, потому что это и опера в частности, а не только музыка симфоническая) Екатерина Бирюкова выпустила книжку, которая называется "Три героя моего времени". Вот эта тема героев времени сегодня постоянно будет звучать. Три персонажа.

Сюда вошли заметки разных лет, поскольку Екатерина Бирюкова довольно давно уже существует в журналистике, и многие помнят ее статьи и в газете "Известия", и портала Colta.ru. Три главных персонажа – два дирижера и один режиссер. Но все три связаны, разумеется, с музыкой. Ну, два дирижера – разумеется, да? Это Теодор Курентзис и Владимир Юровский.

А то, что касается режиссера, то это имя тоже всем хорошо знакомо – это Дмитрий Черняков. В каком-то смысле это действительно люди, которые сделали настоящую эпоху. Ну, если говорить о Теодоре Курентзисе, то мы же понимаем, что это Новосибирск, Пермь, Дягилевский фестиваль только что завершился. Теодор Курентзис – один из… ну, можно сказать, душа этого фестиваля. И конечно, многие его музыкальные работы выходят просто за рамки собственно дирижирования.

Юровский – еще один совершенно фантастический музыкант, благодаря которому симфоническая музыка, причем самая разная, начинает совершенно по-иному звучать. Ну а Дмитрий Черняков совершил просто, с моей точки зрения, настоящую революцию в оперном искусстве, в частности, потому что его постановки, которые, кстати, тоже начинались, некоторые из них начинались в Сибири, в Новосибирске, в Большом театре. Ну а теперь уже практически все знаменитые оперные театры Европы.

И помимо собственно репортажей, здесь есть, во-первых, лекция Юровского "Что такое абсолютный слух?". Во-вторых, есть высказывания Теодора Курентзиса, иногда совершенно замечательные. И сразу становится понятно, почему герой времени – потому что очень часто и Курентзис, и Черняков высказываются не только собственно об оперном искусстве или о музыке вообще, а говорят о том, что составляет существо сегодняшнего момента.

Вот, например, небольшая цитата из Теодора Курентзиса: "Когда своими усилиями ты защищаешь права и мнения противника – это и есть демократия. Вот что такое демократия. А меня нужно слушать внимательно в таких вещах, потому что я, вообще-то, с исторической родины демократии, я знаю, что такое "демос", и знаю, что такое "кратос", и что такое нарушение "демоса" и нарушение "кратоса". Смотри, вот фашисты что делают? Они имеют только свое мнение и не принимают никакого другого, и хотят с помощью агрессии установить свое мнение как единственно верное, а остальные должны быть уничтожены. Демократия – это когда есть разные мнения, и все понимают, что это хорошо, что они есть; и один другого старается убедить аргументами, логикой и здравым смыслом".

Дирижер Теодор Курентзис, грек в Сибири, говорит о демократии как человек, имеющий право, поскольку афинская демократия, собственно говоря, и есть прародина или родина демократии вообще.

Не покидаем классическую музыку, но переходим в еще один формат – из театрально-оперных таких вот постановок, фестивальных к кинематографу. Движение к кинематографу. Еще один удивительный человек современности, целая эпоха – это Филип Гласс. Его книжка, которая называется "Слова без музыки". Музыка, разумеется, здесь присутствует. Даже если кто-нибудь из наших телезрителей никогда не слышал фамилию Филипа Гласса, тем не менее он, я думаю, очень многим известен. Ну, так же, как если я буду говорить о Клинте Иствуде и "макарони вестерн", да? Композитор "макарони вестерн" сразу же приходит всем в голову, да? Это Эннио Морриконе, вплоть до Тарантино, который до сих пор звучит в наших головах. И его музыкальные темы, его узнаваемый почерк сразу же узнаваем.

Если мы говорим о Филипе Глассе, то это, конечно, иллюзионист, это часы. Но более того, это еще и российский кинематограф, между прочим, потому что Филип Гласс написал музыку к фильмам Звягинцева "Елена" и "Левиафан". И Филип Гласс рассказывает о своей композиторской судьбе, если угодно, о том, каким образом он двигался к музыке. Ну, помимо того, что, конечно же, он написал музыку к очень многим известнейшим фильмам, но, кроме того, благодаря ему существует и совершенно неожиданные перфомансы, так скажем, неожиданные постановки, симфонические постановки.

И в этом смысле этот композитор-минималист, как его иногда называют… Ну, мало ли, минималистов существует множество. Вот наш Мартынов, например, тоже минималист. Но благодаря ему вот это композиторское искусство… А мы помним, что XX век – это в каком-то смысле еще и кризис собственно музыкальной композиции, вот тогда, когда музыкальное произведение читается, как единый текст, начинает соперничать с некоторым единым текстом. Это довольно серьезная проблема и довольно существенный кризис. Так вот, благодаря Филипу Глассу во многом эта традиция композиторского, высокого композиторского искусства и мастерства продолжает существовать.

Виталий Млечин: Оформление у книги точно минималистическое.

Николай Александров: Да, конечно, абсолютный минимализм, белый фон. Ну, наверное, многие вспоминают знаменитую книжку "Дальше только шум". Вот этот белый шум, к которому иногда стремится современная музыкальная композиция, во всяком случае пытается что-то делать. Вот несложное распространенное симфоническое высказывание, а иногда действительно абсолютно лаконичное и иногда даже тавтологичное. И это существует у Гласса, безусловно. Но тем не менее благодаря этому минимализму музыка продолжает жить.

И наконец… Мы начали сегодня с героев времени, с героев эпох, с Боба Дилана, который действительно в первую очередь ассоциируется со временем 60-х годов, в первую очередь. Как-то неловко называть Боба Дилана шестидесятников. Но, с другой стороны, а почему бы и нет? Это действительно все-таки мощнейший импульс культурный 60-х годов в Америке, в Европе и в России, вне всяких сомнений. И этот герой, может быть, вызовет наибольшее количество сомнений: почему музыка? Ну, все-таки мы говорим о музыке и духе времени, это во-первых. А во-вторых, с музыкой, разумеется, тоже связано.

Когда я произношу имя "Геннадий Шпаликов", разумеется, что в первую очередь вспоминают все? "Я иду, шагаю по Москве" – стихи Шпаликова, которые стали песней. Причем они в разных вариантах существуют. Не говоря уже о том, что сам Шпаликов… И некоторые его современники о нем говорят: неизвестно, чего в нем было больше и кто он был – режиссер, поэт, сценарист или бард? Иными словами, вот эта музыкальная стихия, эта музыка 60-х годов, конечно же, повлияла и на самого Шпаликова. Одним из его приятелем был Александр Галич. Некоторые песни они писали совместно ("Мы поехали за город, а за городом дожди"). И многие стихи существуют действительно как такое музыкальное, поэтически-музыкальное выражение духа времени.

И помимо всего прочего, конечно же, фильмы – это и всем известная "Застава Ильича", и "Я иду, шагаю по Москве". И фильмы, которые, как ни странно, когда-то прозвучали и, наверное, сейчас могли бы прозвучать по-другому, как, например, "Долгая счастливая жизнь" – как будто такая самоирония, учитывая трагическую судьбу Геннадия Шпаликова.

А в этот фантастический том, который составил замечательный человек, замечательный кинорежиссер Андрей Хржановский. Сюда вошли воспоминания очень многих известных людей, современников Геннадия Шпаликова. Здесь, разумеется, и статьи Хржановского. Послесловие написал Дмитрий Быков. Но здесь также, например, Наум Клейман вспоминает о совместном учении вместе с Геннадием Шпаликовым. Кроме этого, сюда вошли письма Геннадия Шпаликова, отрывки из его дневников и незаконченный сценарий. И в результате, посмотрите, получился такой совершенно фантастический, огромный том.

Виталий Млечин: Скажите, сколько там страниц.

Николай Александров: Ой, больше 600 точно совершенно. Да, 800 страниц. Видите? Потому что еще справочный аппарат огромный. И это еще один пример… Вот я так хвалил альбом Боба Дилана, как он сделан. Ну, явно это все-таки западный макет, который вот так чуть-чуть переиначен, переведен на российскую почву. А в данном случае, поскольку эта книга вышла в издательстве "Рутения", то это тоже альбом. Никакого глянца здесь нет, здесь матовая бумага. Ну, посмотрите, это тоже альбом, потому что это множество фотографий. Иногда это факсимильное такое воспроизведение рукописей Геннадия Шпаликова, где речь идет о его письмах или дневниках. Они все, собственно, представлены – сами тексты, письма и самого Шпаликова, и письма, е могу адресованные.

В результате получается не просто объемная книжка, которую трудно держать в руках, но… Или вот, например, да? Просто настоящий музей Шпаликова, который, если верить Андрею Хржановскому, составителю этого замечательного тома, далеко еще не завершен, потому что существуют еще неопубликованные вещи из архива Геннадия Шпаликова. И это мощнейшая совершенно фигура для 60-х годов. Его трагическая судьба, его совершенно невероятное творчество. Конечно, от этого еще такой энергией веет, что, я думаю, на многих эта книжка произведет впечатление.

Виталий Млечин: Спасибо вам большое.

Ольга Арсланова: Спасибо.

Виталий Млечин: Мне кажется, на нас точно произвела впечатление, и вообще ваш рассказ.

Ольга Арсланова: Николай Александров, рубрика "Порядок слов". Да, сегодня литература о музыке. Как все переплетено, да?

Николай Александров: Вокруг музыки.

Ольга Арсланова: Спасибо.

Виталий Млечин: Спасибо вам большое.