Ольга Арсланова: Прямо сейчас время нашей новой рубрики, она называется «Личный контроль». И здесь, обычно по пятницам, мы говорим о том, как защитить себя в нашей непростой жизни, например, в большом городе, как защититься от большого криминала, как дать отпор преступникам и самому остаться целым. Об этом знает все ведущий рубрики – президент общероссийской спортивной организации «Развитие филиппинских единоборств» Александр Шлычков. Здравствуйте, Александр. Александр Шлычков: Добрый день, здравствуйте. Жизнь часто бывает непредсказуемой, и человеку приходится применять физическую силу. И как здесь выбрать меру этой физической силы, агрессии, особенно если нападает преступник и нужно защитить себя или свою семь? Поэтому у нас тема сегодняшней беседы – это право на защиту. И у нас в гостях – Трунов Игорь, доктор юридических наук, президент Союза адвокатов России. Игорь, здравствуйте. Ольга Арсланова: Здравствуйте. Игорь Трунов: Здравствуйте. Александр Шлычков: Прежде я хочу попросить вывести на экран сюжет из архива. Ольга Арсланова: Да, у нас есть несколько примеров того, чем может обернуться попытка защитить себя и свою семью. Это очень громкие истории. Вы наверняка о них уже знаете, но давайте напомним. Вот смотрите. В Новосибирске Виктора Гончара приговорили к семи годам колонии строгого режима за то, что он защищал своих детей и свой дом. Вечером в квартиру Виктора постучали. Открыла дверь его дочь. Неизвестный попытался ворваться в дом. То есть ситуация вроде бы однозначная. Гончар ударил нападавшего ногой в живот, а тот умер от разрыва печени. И только через два года дело Виктора дошло до Верховного Суда, и его освободили. Еще одна история. Дарья Агений из подмосковных Химок полтора года провела под подпиской о невыезде. Ей грозило до девяти лет за причинение тяжкого вреда здоровью. На девушку напал прохожий и повалил на землю. Обороняясь, она несколько раз ударила его ножиком для заточки карандашей и убежала. В полицию не пошла, так как внешность нападавшего не запомнила. А он ее запомнил хорошо и подал заявление. Только в феврале этого года с Дарьи сняли все обвинения. Житель Уфы Владимир Санкин спасал не себя, а жизнь двоих детей. И ему теперь грозит до 15 лет тюрьмы за убийство педофила. Это, наверное, самая резонансная история. Владимир возвращался с работы. К нему подбежал мальчик и сказал, что его друга держит в доме какой-то мужчина. В итоге Санкин прибежал в эту квартиру, началась драка. Мужчина от полученных травм скончался. Оказался им Владимир Зайцев, кстати, трижды судимый по статье «Педофилия». По словам Санкина, убивать он не хотел, просто не рассчитал силу. А целью его было спасти ребенка. Вот теперь за это 15 лет тюрьмы. Таков, видимо, закон, да? По закону? Все правильно? Александр Шлычков: Игорь, хотим попросить вас прокомментировать. Вот как законодатель определяет именно симметричность этой силы, которую может применить человек, для того чтобы защитить себя или свою семью? Игорь Трунов: Ну, если мы говорим с позиции закона, то законодательство у нас соответствует мировым стандартам. И единственный дисбаланс по отношению изнасилования женщины, то есть как женщина может защищать свои честь и достоинство. Все остальное, в общем, в рамках мировых норм. Но страдает правоприменение. То есть судебная система не знает судебной ошибки. Если ты туда попал с обвинительным уклоном – значит, приговор будет обвинительный. Не оправдывают никого. И палочная система в правоохранительных органах: то есть чем больше раскрыто преступлений, тем эффективнее работает правоохранительная система. И система отчетности. Это ведет к тому, что правоохранитель, понимая, что, в общем, там нет состава преступления, все равно инкриминирует состав, суд не оправдывает. Поэтому вот эта машина… И проблема здесь больше, нежели в том, как работает закон. Но мы видим вот те случи, которые озвучили. И если вы обратили внимание, то единственный критерий – это средства массовой информации, это озвученная проблема, да? То есть средства массовой информации – на сегодняшний день основной рычаг воздействия в части оправдания несправедливо осужденных. Понимаете? А почему? Потому что, с позиции закона, там все ровно. Но вот эта огласка имеет… Я сейчас еще одно добавлю. Очень важный момент – это наша с вами роль. Объяснение вот тех пределов и того поведения… То есть все равно оправдают, да? Но нужно понимать, как себя вести. Для чего? Для того, чтобы самому не стать жертвой. Почему? Потому что, понимая вот эту безысходность, что тебя могут посадить за самооборону и дать тебе 15 лет, человек боится сопротивляться. Понимаете? Поэтому, конечно, в основе своей нужно знать, что ты можешь, какие права у тебя есть и что тебе разрешает закон. Дальше вопрос того, что, может быть, придется какое-то время страдать. Может быть, какое-то время придется сидеть в тюрьме. Ну извините, ведь это ситуация, когда кто-то погиб или кто-то получил тяжкие телесные повреждения. Это серьезная ситуация, поэтому посидеть придется. Но если вы знаете, понимаете наше законодательство и сделали все правильно, то вы выйдете, скорее всего. Ну, практически нет ситуаций, когда при наличии самообороны, если все было грамотно простроено, человек остался в тюрьме. Александр Шлычков: Первый сюжет говорящий, когда человек в своей квартире пытался защитить семью от незнакомца, который проник, воспользовавшись девочкой, дочерью, которая открыла квартиру. Он ударил ногой, разорвал печень. И после этого два года сидел, пока Верховный Суд не отменил это решение. Вот как могло так произойти? Игорь Трунов: Понимаете, здесь есть определенная проблема – проблема того, что, защищая свое имущество, вы не можете причинить человеку смертельный вред. Вы вообще, по идее, не можете причинить ему вред, защищая свое имущество. Почему? Потому что самооборона подразумевает адекватный ответ грозящей вам опасности. Поэтому если вам не угрожают, то есть он к вам лезет и говорит: «Мне, кроме денег и барахла, ничего не надо, я вас трогать не буду», – то здесь уже нет самообороны. То есть здесь уже встает вопрос: для чего его бил ногой в живот, если он есть хотел или бутылку водки хотел? Это с позиции закона. Но здесь есть другая норма закона – это 38-я статья Уголовного кодекса, которая говорит о том, что при задержании преступника вы можете превысить пределы, и это не является криминальным. Если он его пытался задержать и был этот элемент, то есть он рвется в квартиру, чтобы похитить имущество, то самообороны нет, но есть элемент задержания. Это совсем разное. И когда в тиши кабинета начинают разбирать эти детали, то попытки задержания не было, попытки доставить преступника не было. «Тогда за что ты его ударил?» – «Я ударил… Самооборона». – «Самообороны не было, на тебя никто не нападал, потому что он хотел взять вещи, он хотел совершить тайное хищение». Поэтому вот этот диссонанс в суде выплывает. И он кончается тем, что судья с позиции закона говорит: «Ну извини, самообороны не было. Ты не оборонялся. Ты его убил. Ты его не пытался доставить в полицию?» – «Не пытался». Ну тогда о чем мы говорим? Понимаете? Александр Шлычков: Хорошо, Игорь. Тогда я попрошу вывести на экран первую видеореконструкцию, которую мы сделали. Попробуем пообсуждать уже более конкретные примеры. ВИДЕО Ольга Арсланова: Хорошо, что это все… Александр Шлычков: Да, хорошо, что это реконструкция. Но часто это происходит на самом деле. Игорь Трунов: В жизни, конечно, это сплошь и рядом. Александр Шлычков: Вот я хочу акцентировать на чем? Потому что очень много наших зрителей и в сетях, в интернет-сетях спрашивают, скажем, когда происходит ситуация. Человек служил в специальных подразделениях или, допустим, проходил какую-то практику специальную, то есть он знает технику, когда ему не надо выбивать, скажем, это оружие. Случайно оказалось, что он, захватив кисть, случайным образом порезал ему сонную артерию. Получается так. Или, допустим, нож впился ему в шею. И человек умер. Вот как в этом случае расценивать? Тот удар совершил обороняющийся? Или все-таки это была оплошность нападавшего? Игорь Трунов: Это классический пример самообороны. Вы имеете право защищать не только свою жизнь, но и жизнь окружающих, и общественные интересы. То есть напали на человека, вас ничего не грозит, но вы имеете право применять против нападавшего определенные элементы самообороны. Единственное слабое место в этом сюжете, особенно первый кадр… Когда вы захватили руку, ударили его в шею его же ножом и сделали потом это еще несколько раз – вот здесь в суде встает вопрос: а зачем вы били его три раза в эту шею? После первого удара уже было ясно, что он сопротивления не окажет. Вы ударили его три раза его же ножом в шею, а потом еще били его коленом. То есть вот здесь элемент превышения самообороны. А зачем вы коленом еще били, когда шея вся уже была разрезана? Понимаете? Поэтому когда начинается разбор полетов, оно выглядит немножко по-другому. И здесь, конечно, может сработать ваш аргумент: это автоматизм… Александр Шлычков: Автоматизм. Игорь Трунов: …профессионализм, «нас так учили». Тогда вы приглашаете эксперта, и он говорит: «Да, этот прием самообороны обязательно требует дублирования». И вырабатывается механическая реакция, когда не один раз в шею идет удар, а именно продублировать, для того чтобы наверняка зафиксировать. Понимаете? Вот здесь может быть. Но я не знаю этой техники. Я вам как юрист говорю, что есть элемент. То есть вы добивали уже беспомощного человека. Понимаете? Это минимальный разговор о превышении пределов самообороны. То есть как только он перестал сопротивляться, вы не имеете права его добивать. Вы не можете бить ему в спину, если он развернулся и пытается уйти. Вы не можете его бить ногами, когда он упал и уже не грозит вам ничего. Понимаете? Поэтому вот эту грань нужно понимать. У нас очень часто «едет» человек уже дальше на ненависти. Ну понятно, здесь эмоции. Понятно, состояние аффекта. Но в состоянии аффекта – это другое преступление. Там уже, конечно, не 15 лет, но тем не менее это уже не освобождение от ответственности. Александр Шлычков: Как в суде будет рассматриваться, если человек профессионал, прошел специальную подготовку? Будет ли это отягчающим обстоятельством или все-таки нет, если он такие техники применяет? Игорь Трунов: У меня в практике было дело. Если помните, такое громкое дело, когда борец смешанных единоборств Мирзоев убил молодого человека Агафонова. Александр Шлычков: Да-да, помню. Игорь Трунов: И я настаивал на том, что профессионал и применение этого профессионального мастерства… Когда он бьет, он должен отдавать себе отчет, что будет, когда он ударит и профессионально попадет. Но в законе сегодня отягощения ответственности за использование профессионального мастерства нет. Поэтому в данной ситуации, конечно, я думаю, что это не совсем правильно. Почему? Потому что профессионал, когда что-то делает, он понимает, чем это кончится, то есть: сломается ли шея или просто поломается нос, или он поломает ребра. Понимаете? Он знает, что он делает. И он знает результат. Но в данной ситуации, конечно, отягощения ответственности нет в законе. Александр Шлычков: Понятно. Тогда я попрошу вывести на экран вторую видеореконструкцию. ВИДЕО Александр Шлычков: Как вы охарактеризуете судебную перспективу? Игорь Трунов: Ну, в данной ситуации, конечно, предмета судебного разбирательства, наверное, нет. На стадии следствия должно завершиться подобное расследование. Почему? Потому что здесь классика применения самообороны. Александр Шлычков: То есть то, что, скажем, человек носил перочинный нож, у него был в кармане перочинный нож – он не подпадает под признаки холодного оружия? И применил его вполне законно? Игорь Трунов: Ну, это стадия следствия, то есть это предмет экспертизы. Название «перочинный нож» – это одна история. И у нас многие магазины продают ножи такие страшные, жуть берет! Взяты за основу образцы гитлеровской Германии, эсэсовские кортики. И вам дают справку: «Сувенирная продукция, не подлежит регистрации и сертификации». Но когда вы когда-нибудь им зарежете, встанет вопрос экспертизы. И эксперты могут установить, что это никакая не сувенирная продукция. И встает уже совершенно другой вопрос – вопрос вашей ответственности и вопрос ответственности тех продавцов, которые очень часто лицемерят, выдавая те или иные липовые справки. Но на сегодняшний день нет уголовной ответственности за ношение холодного оружия. Есть административная ответственность. Это штраф – 500 рублей, от 500 до 2 000. Поэтому это не является основанием для привлечения вас к ответственности, если экспертиза установит, что это был не перочинный нож, а холодное оружие. Почему? Потому что перочинный нож… Есть определенные критерии: длина лезвия не больше 9 сантиметров. Если там было 10 сантиметров, то здесь как бы уже встает целая куча вопросов. Александр Шлычков: Ну, человек покупает в магазине, у него есть чек, у него есть сертификат, который дают при покупке. Это будет его зона ответственности, если, скажем, эксперты, которые проведут экспертизу, скажут, что все-таки это холодное оружие? Игорь Трунов: Конечно, это его зона ответственности, потому что… Второй вопрос – вопрос ответственности того продавца, который выдал не соответствующую справку. Ну, это как бы не предмет разбирательства в части уголовного расследования того или иного убийства или тяжкого телесного повреждения. Почему? Потому что наше законодательство подразумевает разбирательство только в двух случаях – это тяжкие телесные или человек умер. Если легкие и средней тяжести телесные повреждения, то здесь нет уголовного преследования в части самообороны. Александр Шлычков: Я понял. А вот вопрос о женской самообороне. Вы говорили, что здесь законодатель недоработал эту статью. Что можно услышать о вас? Какой комментарий? Игорь Трунов: Это одна из самых больших проблем и самое большое несоответствие сегодняшнего российского законодательства международным стандартам. Почему? Потому что вот здесь соотношение вреда грозящего и вреда причиненного в части изнасилования… А изнасилование считается не тяжким преступлением. Изнасилование не относится к категории преступлений угрожающих жизни и здоровью, и поэтому, сопротивляясь, нельзя нанести тяжкий вред или убить. Понимаете? Поэтому у нас было несколько достаточно диких случаев, когда женщина, обороняясь, в общем, не собираясь убивать… Почему? Потому что ударила в ногу, но попала в кровеносный крупный сосуд – и человек умер. Понимаете? То есть била-то в задницу, а немножко в движении сместился. И в данной ситуации привлекают к ответственности. Было несколько скандалов, пресса, много шуму. Освободили от ответственности. Но тем не менее если мы берем с позиции закона, есть большой диссонанс. То есть защита чести и половой неприкосновенности не позволяет применять самооборону. Поэтому вот этот диссонанс чисто российский. Почему? Наверное, потому что у нас проституции много. В интернет забиваешь – и там полно! Понимаете? Уже как бы вопрос того, что можно человека убить, защищая свою честь… Хотя на Кавказе последний случай, если вы слышали, когда брат свою сестру убил за то, что только намек появился в интернете, что она согрешила где-то. Понимаете? Александр Шлычков: Но ее застали… Ольга Арсланова: Странная взаимосвязь. Проституция есть и в некоторых европейских странах, официальная и легальная. Игорь Трунов: Ну, я просто думаю… Почему? Потому что мы же декриминализировали домашнее насилие, поэтому домашнее насилие не является криминальной составляющей. То есть бить женщину – никакой не криминал. Ну, тогда встает вопрос: и насиловать, наверное, где-то так же. Понимаете? Вот с позиции нашего законодателя. Поэтому здесь диссонанс серьезный. Почему? Потому что если мы сейчас с вами посмотрим, в Америке последний приговор – до 25 лет лишения свободы. А там ведь не совсем изнасилование. Ольга Арсланова: История Вайнштейна? Игорь Трунов: Да-да-да. Поэтому вот это недоработка, вот это очень серьезный вопрос. И эти дела, когда женщина обороняется, в особенности когда это групповые изнасилования, когда, в принципе, там есть вероятность того, что ее жизни и здоровью грозит вред, тем не менее наш законодатель и наш правоприменитель идет однозначно по пути привлечения к ответственности такой женщины. И только большой шум в средствах массовой информации, только феминистическое общество позволяют «отбить» вот такую женщину. Александр Шлычков: То есть получается, если женщина подверглась такой атаке, было в компании несколько человек… Игорь Трунов: «Постарайся получить удовольствие, а потом напиши заявление – и полиция разберется». Александр Шлычков: То есть получается, что использование никакого подручного средства невозможно? То есть невозможно применить средство защиты, да? Игорь Трунов: Если, не дай бог, тяжкие телесные или тяжкий вред… Александр Шлычков: Тяжкие телесные, конечно. Игорь Трунов: Диспропорция однозначно самая мягкая. Это превышение пределов самообороны – самое мягкое. А самое жесткое – это, конечно, убийство и тяжкие телесные. Александр Шлычков: Потому что интернет сейчас пестрит различными системами, которые предлагают для женщин, для молодежи использовать именно оружие. Поэтому, конечно, вопрос очень актуальный. И людям надо понимать, какая мера ответственности будет им грозить за это. А как вы вообще относитесь к декриминализации правил ношения холодного оружия на сегодняшний день? Игорь Трунов: Ну, в Государственной Думе с сентября прошлого года лежит законопроект о декриминализации сбыта и изготовления, потому что уголовная составляющая сегодня за сбыт и изготовление. Вопрос такой подвешенный. Этот законопроект никуда не движется, и он достаточно скользкий. Почему? Потому что холодное оружие – вообще понятие такое размытое. Почему? Потому что самое большое количество преступлений, убийств совершается кухонным ножом, который не подпадает под понятие холодного оружия. Понимаете? Потому что вот это отличие холодного оружия от бытового оружия… Если мы берем топор для разделки мяса и если мы берем мачете для рубки тростника, они не подпадают под холодное оружие. А это же практически сабля. Понимаете? Поэтому вот здесь в законодательстве такое большое лицемерие. И сейчас есть решение Конституционного Суда, которое так подвешивает вопрос сбыта. Почему? Потому что женщине от мужа досталось наградное холодное оружие, она понесла в магазин, пыталась продать, потому что ей как бы ни к чему это все. А это – сбыт. Ее привлекли к ответственности. И вот Конституционный Суд посчитал, что это не является криминальной составляющей. Поэтому здесь отчасти уже решениями Конституционного Суда вот эти два состава декриминализированы. Но тем не менее административная ответственность есть. А вот вопрос того, чтобы убрать административную ответственность, как бы сегодня не стоит. Почему? Потому что 500 рублей штраф – в принципе, наверное, профилактическая мера, которая дисциплинирует, в том числе, допустим, охотников. Почему? Потому что сегодня достаточно странная ситуация: охотник должен регистрировать холодное оружие, а охотничий билет не содержит места, куда это записывать. Понимаете? И охотник должен холодное оружие держать в закрытом сейфе, в местах недоступных. Понимаете? И нарушение этих норм влечет административную ответственность. Но я думаю, что это как бы такой нестрашный вопрос, который серьезно влияет на элемент безопасности и самообороны. Александр Шлычков: Я понял. То есть, в принципе, из всего этого я могу сделать вывод, что если женщину будут насиловать, скажем с оружием холодным или с подобием холодного оружия, то тогда применить она может предметы для того, чтобы защитить свою честь? Игорь Трунов: Ну, если ее насилуют с оружием, то вот этот элемент первый, который вы показали, то есть его же ножом его же и зарезать… Только резать не три раза в шею, а одного раза будет достаточно. Александр Шлычков: Спасибо, Игорь. Возьмите свою безопасность под личный контроль. Смотрите нас в следующую пятницу, в то же время. Большое спасибо, Игорь. Игорь Трунов: Спасибо и вам.