Рекордное сокращение личного состава МВД. Кто теперь будет работать в полиции?

Гости
Михаил Пашкин
председатель Московского межрегионального профсоюза полиции и Росгвардии
Елена Яхонтова
профессор Высшей школы корпоративного управления РАНХиГС, доктор социологических наук

Оксана Галькевич: Ну а сейчас, друзья, поговорим о том, какие потери у нас несет личный состав МВД. К счастью, все живы, на самом деле ничего страшного…

Константин Чуриков: Мы, кстати, тоже несем потери, да.

Оксана Галькевич: Речь о том, что из российской полиции за последнее время уволились очень много сотрудников, и в итоге укомплектованность органов внутренних дел сейчас ниже плановых показателей, всего 92% с небольшим, в то время как нужно как минимум 95%. Большинство оставивших службу ушли по достижении пенсионного возраста, как выяснилось, казалось бы, вполне логичное решение для человека, но, может быть, не всегда в нашей стране, потому что российский-то пенсионер, если такая возможность есть, всегда старается продолжить работу, ведь на одну пенсию, даже пенсию силовика, прожить бывает очень непросто.

К тому же, если ты в правоохранительных органах все-таки работаешь, служишь, оставаться в строю до последней возможности есть много резонов. Вот коротко давайте о том, что дает служба в рядах МВД. Во-первых, выйти на пенсию можно, имея 20 лет выслуги, то есть стаж определенный. Если ты начинаешь в молодости, то к среднему возрасту, к 40–45 годам вполне уже можно наработать этот стаж, и часто человек еще вполне полон сил в это время, может продолжить службу, например, ради сохранения налоговых льгот, вот налоговые льготы есть у силовиков, а также ради положенной единовременной выплаты на приобретение жилья.

Ну вот кому сейчас из учителей, например, врачей какие-то единовременные выплаты на приобретение жилья дают в нашей стране, самый острый вопрос? – да никому. У них есть и прекрасно, хорошо, какой-никакой, согласитесь, а все-таки социальный пакет неплохой для нашего времени. Ну так что же тогда, почему столько людей вдруг уволились?

Константин Чуриков: Есть ответ на этот вопрос. По мнению Счетной палаты, массовый исход сотрудников из органов внутренних дел, возможно, связан с тем, что они уходили именно по выслуге лет, а значит, они побоялись, что им вдруг повысят их пенсионный возраст, потому что вдруг сделают 20, 30 лет. Как известно, в возрасте, когда тебе уже так немножко под 50 или за 50, работу просто так не найдешь.

Вот если вы служите в полиции все еще, если вы оттуда недавно уволились как раз-таки по возрасту или по другим причинам, просто позвоните нам и об этом расскажите.

А пока побеседуем с Михаилом Пашкиным, это председатель Московского межрегионального профсоюза полиции и Росгвардии. Михаил Петрович, здравствуйте.

Оксана Галькевич: Здравствуйте, Михаил Петрович.

Михаил Пашкин: Добрый день.

Оксана Галькевич: Ваша версия? Вы согласны со Счетной палатой, что причины именно таковы?

Михаил Пашкин: Вот у нас на сайте… Я сейчас прочитаю просто один комментарий по поводу как раз вот этого всего дела. «Какие 92%? Экипаж в 2 человека собрать не могут, где раньше 3 экипажа было». О подведении итогов в СВАО начальник охраны общественного порядка сказал: 20–25% некомплект в отделах, и новые не придут.

И второе: при чем тут пенсионный возраст? Все юристы: пока не будет законопроекта, не утвердят во всех чтениях, не пройдет проверку, закон о 25 годах не вступит в силу, а это не один месяц. И когда пойдет движуха, всегда можно написать на пенсию, ну то есть это вот ответ Счетной палате.

Оксана Галькевич: Так. И что же тогда?

Михаил Пашкин: Так вот вопрос вот какой. Вот вы сказали про компенсационные выплаты, 10 лет и квартиру получишь, – сейчас в… Москвы выдают за 2012 год только субсидии, за 2012 год, то есть еще тем, кто сегодня, допустим, встанет на очередь на эту субсидию, он получит ее через 7–8 лет как минимум, если не изменится его семейное положение в какую-нибудь сторону. И…

Константин Чуриков: Михаил Петрович, подождите, то, о чем вы говорите, по поводу этого недобора, – получается, что официальные оценки, официальные цифры, которые нам сообщают, отстают от реальных где-то на 20%? То есть в реальности это где-то 75–80%, нам говорят, что план 95%?

Михаил Пашкин: Не совсем так. Вот как говорят, средняя температура по больнице 36,6, но есть те, у кого 40 градусов, а есть трупы, в которых 20 градусов, грубо говоря.

Константин Чуриков: Понятно.

Михаил Пашкин: Так и здесь. Все штабы, инспекции, ОСБ, УБЭП, там, где хорошо живут люди, они на 100% заполнены. А «земля» – вот, пожалуйста, 20–25% в СВАО не хватает сотрудников патрульно-постовой службы.

Оксана Галькевич: То есть вы имеете в виду высокопоставленный состав, да? У чинов все нормально, недобора нет?

Михаил Пашкин: Да. Вот даже сейчас сказали, что будут ГАИ сокращать в регионах, а… аппарат сокращать не будут, то есть генералы…

Константин Чуриков: Михаил Петрович, меня, конечно, не возьмут, у меня нет соответствующего образования и навыков, но все-таки был бы я вот таким простым, обычным ППСником, сколько бы я сегодня получал в Москве?

Михаил Пашкин: Ну в Москве где-то 42 тысячи.

Константин Чуриков: Сорок две тысячи в среднем.

Михаил Пашкин: Да, и то в отдельных подразделениях собирают деньги на то, что вы будете сдавать зачеты, чтобы вы сдали, вернее, зачеты, то есть это вообще нонсенс. Вон, поймали недавно замначальника по кадрам, начальника кадров одного из, в Балашихе, он 750 тысяч собрал с сотрудников, чтобы отдать комиссии, которая приедет проверять, зачеты сдавать, стрельба, самбо, вот эти все вещи.

Константин Чуриков: И я должен буду за это заплатить, да?

Оксана Галькевич: То есть это получается прямо такая разветвленная история: начальник собирал, в комиссии брали…

Михаил Пашкин: Да.

Оксана Галькевич: И кто-то там это придумал еще дальше. Ничего себе.

Михаил Пашкин: И оно вот так вот продолжается, насколько я знаю. То есть вот эти все моменты… А ОСБ что? Они молчат, потому что там руководители замешаны, а кто ж даст ОСБшнику руководителя посадить? Да никто, потому что подчиняются руководителю.

Константин Чуриков: Михаил Петрович, вот зрители сейчас спрашивают, сколько можно «поднять», работая сотрудником ППС, имеется в виду на незаконной деятельности, на всяких поборах? Ну вдруг у вас есть такая информация, не хотите, не отвечайте.

Михаил Пашкин: Ну дело в том, что если нечестные сотрудники, они могут в день тысяч по 5 зарабатывать, нечестные. Но их ловят и сажают, сейчас несколько уже открылись этих самых ИК, колоний строгого режима и так далее, места переполнены все вот такими вот сотрудниками ППС, участковыми, и народ уже просто боится брать, по крайней мере в Москве точно я вам скажу, здесь уже кого можно, всех пересажали.

Оксана Галькевич: Михаил Петрович, а почему так получается, что все-таки вот этот негатив на место пойманных и посаженных все равно продолжает прибывать? Я имею в виду, почему сложился такой, скажем, негативный имидж? Люди думают, что, приходя на это место, он не работать должен, он не защищать интересы граждан должен, не охранять людей…

Михаил Пашкин: Он должен карманы набивать.

Оксана Галькевич: …а заниматься, простите, черт знает чем, криминалом практически.

Михаил Пашкин: А это вот как раз вот это воспитание, которое молодым ребятам дается и в школе, и в фильмах. Вот этот капитализм как раз дикий, который у нас в стране существует. И люди идут туда, где можно заработать, ищут любые способы. А честно работать, если ты честно будешь сотрудником работать, требовать по закону все, что тебе требуется от руководства, тебя уволят, тебя подставят, и люди уходят. Если они приходят с честными помыслами в полицию, они там несколько лет поработают: «Нет, мы в этой ситуации, в этой системе не хотим работать, лучше мы дворниками пойдем».

Оксана Галькевич: То есть это еще получается и в некотором смысле моральный какой-то выбор? Человек, который недолго проработал в органах, стало быть, бывает, что и не смог удержаться именно потому, что какие-то требования там внутренние предъявляются нехорошие?

Михаил Пашкин: Да. А если молодой приходит, попадает в эту коррупционную систему, его заставляют просто-напросто подкидывать те же самые наркотики и так далее, поддерживать протоколы. И он либо втягивается в это дело, он становится частью этой системы и ломает уже других, которые придут следом за ним, а если он не хочет…

Константин Чуриков: Михаил Петрович, ну вы же в этой системе работаете и как-то выстояли, мы с вами много раз встречались в эфире. Скажите, вот как выстоять, как сопротивляться?

Михаил Пашкин: Для этого… Вот простой пример: в Орехово-Зуеве есть дознавательница Алла Ермолаева, вот она 30 рапортов начальникам написала о беспределе, который там творится в отделе дознания, и дали им компьютеры, дали им все, но начальница продолжает ее терроризировать. Но она борется, и там уже несколько человек вступили в профсоюз. Начальник УВД занимает такую серединную позицию, ни нашим ни вашим, хотя знает прекрасно, что Ермолаева права. И вот если таких людей будет больше, будет чище само МВД. Но, к сожалению, не все начальники этого хотят.

Константин Чуриков: Не все начальники одинаковы. Спасибо. Михаил Пашкин, председатель Московской межрегионального профсоюза полиции и Росгвардии, был у нас в эфире.

Тут сообщений уже нападало много: «Лучше уйти на пенсию, чем быть уволенным за взятки», «Даже если уволится половина сотрудников, все равно их у нас будет больше, чем в Европе на тысячу населения». Что у тебя еще?

Оксана Галькевич: Есть такой, знаешь, грустный юмор. Костя, вот ты сказал, что тебя, наверное, не возьмут, но если вдруг: «Пистолет дали, Костя, и крутись».

Константин Чуриков: Нет, не надо.

Оксана Галькевич: Тут такая суровая шутка.

Константин Чуриков: Мы люди мирные.

Давайте лучше послушаем Владимира из Брянска.

Оксана Галькевич: Здравствуйте, Владимир.

Зритель: Здравствуйте. Ну вот вы сказали, пускай они уходят, у нас и так их больше, чем в других странах. Я вот лично, был бы президент, я бы сократил всю милицию до одного человека, они людей не защищают, а населению выдать оружие и все. Нам такая полиция не нужна.

Константин Чуриков: Подождите, а не начнется…

Оксана Галькевич: Слушайте, ну это прямо какой-то Дикий Восток начнется, Дикий Запад.

Константин Чуриков: Да, не начнется ли анархия, про которую говорят, что она мать порядка? Ну что вы.

Зритель: А у нас и так анархия. Я сколько ни обращался в полицию, раз сто, и никаких результатов нет. Анархия и так.

Константин Чуриков: Да, радикальное предложение, спасибо тем не менее и за такую идею.

Сейчас Елена Яхонтова выходит с нами в эфир, на связь, профессор Высшей школы корпоративного управления РАНХиГС, доктор социологических наук. Елена Сергеевна, здравствуйте.

Оксана Галькевич: Здравствуйте, Елена Сергеевна.

Елена Яхонтова: Здравствуйте.

Оксана Галькевич: Елена Сергеевна, вы склоняетесь в оценке этой ситуации скорее к мнению нашего предыдущего собеседника, Михаила Пашкина, или согласны со Счетной палатой, что люди просто испугались возможного повышения возраста для полицейских?

Елена Яхонтова: Ну я не с самого начала слушала вашу дискуссию, поэтому я выскажу свое мнение, с мнением кого из коллег совпадет, я не знаю.

Оксана Галькевич: Ага.

Константин Чуриков: Давайте.

Елена Яхонтова: Я полагаю, что, безусловно, необходимо оптимизировать численность наших силовых структур, потому что реально их очень много и они очень неэффективны. Но в современной российской экономике и вообще в международной экономике эти люди не нужны.

Оксана Галькевич: Елена Сергеевна, скажите, а как так получается, что у нас идут реформы, сокращения какие-то, оптимизации, преобразования, но при этом очень часто сокращается, сжимается звено, которое работает на земле, в «поле», а управляющие структуры, в общем, либо сохраняют себя в полном объеме, либо дальше раздуваются? Как так? Что за государственное управление у нас такое?

Елена Яхонтова: Ну вот такое у нас управление, есть такой механизм, начальники себя любят и хотят хранить стабильно…

Константин Чуриков: Хотят пожизненно работать.

Оксана Галькевич: А страну они не любят, да? То есть вот дело правое они не любят? Честь и совесть они, знаете, фильмы советские вспоминаются, этих понятий как бы нет уже больше в профессии?

Елена Яхонтова: Вы знаете, эти понятия возникают, когда они садятся дома, под водочку вспоминают и патриотизм, и слеза мужская скупая стекает после «закусона».

Оксана Галькевич: Ага.

Елена Яхонтова: А так по поступкам, по решениям, извините, какой патриотизм, если у них дети учатся за границей, если собственность и счета у них за рубежом?

Константин Чуриков: Елена Сергеевна, вы из Высшей школы корпоративного управления РАНХиГС. Давайте представим себе ситуацию, сейчас очень модны тренинги разные, вот перед вами сидят в зале на вашей лекции руководители органов внутренних дел, начальники управление. Что бы вы им рассказали? Как бы вы их замотивировали честно работать? Есть такие рецепты?

Елена Яхонтова: Ха-ха, честно работать? По большому счету, вы знаете, надо было мотивировать их, когда они поперек лавки лежали 3 года. И в принципе коллеги уже все сказали: люди порядочные приходят на работу с сильной патриотической, профессиональной мотивацией, но действующие механизмы и система отбивают у них эту охоту и собственно выдавливают их. По большому счету, ведь пару лет назад была уже одна волна оптимизации численности силовых структур, и приличных профессионалов ведь после так называемой аттестации с работы-то уволили.

Константин Чуриков: Так, все наоборот получилось. А как сделать так, чтобы…

Оксана Галькевич: Хотели как лучше.

Константин Чуриков: Секунду, как сделать так, чтобы те, которые занимают, мы понимаем, какие-то руководящие посты, чтобы они были мотивированы, правильно вы говорите, на патриотизм, на помощь гражданам, на охрану правопорядка? Как это сделать?

Елена Яхонтова: Во-первых, нужно начинать… Все должно быть в системе. Нужно начинать реформу госуправления, в том числе и функционал правоохранительных органов, и грамотно, для того чтобы менять механизм, чтобы он мотивировал людей на нормальную работу с соответствующими показателями, и знаете, под надзором общества над работой правоохранительных органов. И соответственно, параллельно должны быть, конечно же, во-первых, программы обучения этих руководителей силовых структур, по которым они должны учиться и владеть управленческим инструментарием, и вот тут вот как раз Академия народного хозяйства и госслужбы, мы могли бы помочь, потому что мы как раз этим занимаемся, могли бы реально помочь им...

Оксана Галькевич: Снять им какой-то интеллектуальный стресс, мне вдруг так подумалось.

Константин Чуриков: Может быть, наоборот, добавить?

Елена Яхонтова: Просто есть конкретные технологии, как сегодня нужно управлять, чтобы результатом было профессиональное выполнение должностных обязанностей.

Оксана Галькевич: Скажите, пожалуйста, Елена Сергеевна, а может быть, вот эту вот функцию реформы самих себя передать от правоохранительных органов каким-то другим структурам?

Константин Чуриков: На аутсорсинг?

Оксана Галькевич: Ну я не знаю. Потому что, конечно, когда начальнику говорят, что надо оптимизировать работу, «давай-ка быстренько организуй, придумай, подумай, чтобы все работало нормально, недовольных чтобы не было», человек думает: «Ну да, но надо свои интересы сохранить, чужие не укусить, а эти там…» Может, просто кто-то другой пусть займется, я не знаю? Ну вот РАНХиГС, например.

Елена Яхонтова: Конечно, конечно, так и надо, потому что, когда у человека острый приступ аппендицита, он ведь не получает скальпель и самостоятельно не делает себе операцию.

Оксана Галькевич: Золотые слова, Елена Сергеевна.

Константин Чуриков: С другой стороны, не будем лукавить, многими реформами в нашей стране занимаются либо РАНХиГС, либо Высшая школа экономики.

Спасибо. Елена Яхонтова, профессор Высшей школы корпоративного управления РАНХиГС, доктор социологических наук.

Оксана Галькевич: Ну а мы идем дальше, следующая тема.

Почему силовики между службой и пенсией выбирают последнюю?