«Итальянские» протесты медиков. Волна недовольства медицинских работников идет по стране. Последний случай в Пензе - сотрудники Областной станции скорой помощи начали «итальянскую забастовку». Говорят, устали от унизительно-низких зарплат. Почему оптимизация здравоохранения на бумаге и в жизни выглядит по-разному? Оксана Галькевич: «Оптимизация или жизнь?» – первая тема нашего эфира. Дело в том, что в Пензе 135 работников областной «скорой помощи» объявили бессрочную, так называемую итальянскую забастовку. Это означает, что работу врачи не прекращают, но действуют строго в соответствии со всеми правилами и должностными обязанностями, вот просто ни шагу за пределы циркуляров, отчего, надо сказать, процесс не становится эффективнее, а только страдает. Александр Денисов: Свое обращение губернатору, министру здравоохранения области, депутатам местного законодательного собрания медики разместили в открытых источниках. В списке у них 16 требований: увеличить число реанимационных бригад, укомплектовать их полностью, вернуть надбавки к зарплате за стаж, ночные часы. Кроме того, просят отремонтировать автомобили, чтобы их перестали снимать с дежурств. Павел Кузнецов: Мы просим нормальных условий труда, не потогонный режим работы, а спокойный, нормальный режим работы и достойную оплату. Мы считаем, что оплата на одну ставку в районе 16–17 тысяч – это недостойная зарплата, она заставляет жить, экономя любые все средства, это уровень нищенский, мы считаем, за нашу работу. Тем более что в майских указах президент призывал к тому, чтобы местные власти как-то довели зарплату среднего медперсонала до 100% средней по региону. Оксана Галькевич: Мы связались с руководителем областной станции «скорой помощи» в Пензе, он отрицает участие коллектива в забастовке. Владимир Атякшев: У нас забастовки никакой нет, станция работает в штатном режиме, все бригады на линии. Мало того, по законодательству забастовки на «скорой помощи» запрещены. Александр Денисов: Сейчас бастующие отказываются выезжать в составе неполной бригады, с 10 июня начнут бастовать водители, откажутся от работы не неисправном автомобиле. Ну вот в студии у нас сегодня Андрей Петрович Коновал, сопредседатель Межрегионального профсоюза работников здравоохранения «Действие». Андрей Петрович, здравствуйте. Андрей Коновал: Добрый вечер. Оксана Галькевич: Здравствуйте. Андрей Петрович, смотрите, ведь эта история в Пензе далеко не единственная. Вот я прошу сейчас показать информацию, мы собрали за примерно год с небольшим, началась такая волна итальянских забастовок в стране где-то чуть больше года назад, в марте прошлого года в Воронеже, там отказывались люди выходить поодиночке на вызовы, требовали также повышения зарплаты. Потом была Вологодская область, там люди высказали намерение, потом вопрос как-то решался, так же как и в Орле. Забастовка состоялась опять же в Можайске в марте этого года, в апреле в Окуловке Новгородской области, и вот, собственно говоря, ситуация в Пензе. Скажите, можно ли сказать, что это следствие той оптимизации, которая вот последние годы так же методично проходила от региона к региону? Андрей Коновал: Ну в отношении «скорой помощи» это не столько оптимизация, сколько просто ошибки вообще к организации самой службы «скорой помощи», неправильное финансирование ее. То есть «скорую помощь» почему-то заставляют зарабатывать деньги, причем в зависимости от количества вызовов, количества населения обслуживаемого. У нас вот, скажем, пожарники не выезжают, не оплачивают им работу по количеству вызовов, по количеству пожаров, на которые они выезжают, а тут почему-то такой сдельный принцип применяется. И естественно, конечно же, для экстренной службы, для службы, отвечающей вопросам безопасности общества, неправилен сам принцип. Ну и, конечно, плюс недофинансирование. Оксана Галькевич: Ну здесь ведь речь шла… Мы упомянули ведь не только станции «скорой помощи», которые так или иначе высказывали намерение или выходили на эти итальянские забастовки… Андрей Коновал: Нет, вы упомянули как раз… Оксана Галькевич: Родильные дома, другие медицинские учреждения… Андрей Коновал: Я так скажу, что вот в отношении службы «скорой помощи»… Оксана Галькевич: Люди сами говорят, что оптимизация… Андрей Коновал: …это реальная ситуация с недофинансированием потребностей «скорой помощи», то есть когда не обеспечивается самое элементарное. У меня вот возникает вопрос. Наши активисты не только здесь, кстати, говорят (в том же Можайске это тоже наш профсоюз, в том же Воронеже, там тоже наши активисты действовали), мы говорим: почему вы… Вот вы не можете укомплектовать бригады полностью, то есть у вас один сотрудник вместо двух выезжает, – почему вы не хотите доплачивать людям за второго сотрудника? Нам отвечают: нет денег. Извините, если у вас нет денег, кто не заложил эти деньги? Значит, эти деньги не заложены в тариф. Почему? Ведь по нормативам должно быть два сотрудника; если у вас одного нет, деньги-то должны остаться. То есть получается, что сознательно закладывается заниженное финансирование службы «скорой помощи», которое не обеспечивает в том числе и количество бригад, не просто их укомплектованность, и соответственно вся служба подсаживается на голодный паек. Оксана Галькевич: Вы знаете, я просто хочу обратиться к нашим телезрителям. Уважаемые друзья, ответьте нам на такой простой вопрос, в конце этой получасовки подведем итоги: те преобразования, которые переживает наша система здравоохранения в последние годы, так называемая оптимизация, – сделала ли она медицину лучше или не сделала? Присылайте ваши ответы на наш SMS-портал, в конце беседы как-то подведем итоги. Александр Денисов: Андрей, вот вопрос. Я так и не понял, итальянская забастовка – красивое название, но вы к пациенту выезжаете или нет? Вот пензенские ваши коллеги. Андрей Коновал: Я, конечно, не сотрудник «скорой помощи», поэтому я точно не выезжаю. Александр Денисов: Ну вы там были, общались. Андрей Коновал: Значит, люди не отказываются выезжать… Александр Денисов: То есть они оказывают помощь? Андрей Коновал: Да, люди говорят, что вы должны отправлять меня на выезд в бригаде, сформированной в соответствии с приказом Минздрава Российской Федерации, с утвержденным порядком оказания экстренной помощи, то есть два человека. Александр Денисов: Хорошо, если нет того второго человека? Андрей Коновал: Значит, решайте эту проблему. Вот на самом деле работодатель… Александр Денисов: А они решают? Андрей Коновал: …и чиновники Минздрава подстраховались, потому что мы же все равно через открытое заявление, еще на прошлой неделе стало известно о наших намерениях, и они уже в понедельник вывели медицинских работников из других медучреждений, в частности, мы тоже знаем про пять медсестер-анестезисток из областной больницы имени Бурденко, и люди там просто писали заявления: «Прошу принять меня на работу по совместительству 27-го с 8 до 16 часов». То есть они пытаются прикрыть вот эти дыры кадровые, и когда главврач говорит, что у нас нет забастовки, формально он прав, итальянская забастовка не забастовка, это работа в соответствии как раз со всеми нормами. Александр Денисов: То есть все-таки вынудили врача, чтобы он доукомплектовал бригады, чтобы были исправные машины? То есть процесс наладили так, как он должен быть в идеале? Андрей Коновал: Ну я не могу сказать за все случаи, что это так, но по крайней мере такая попытка с их стороны имеет место. На самом деле мы говорим, как итальянская забастовка сказывается плохо на населении, а мы же не понимаем, что на самом деле уже сейчас идет итальянская забастовка по всей стране, только со стороны не сотрудников, а со стороны чиновников, со стороны работодателей, со стороны администраций медучреждений, которые просто саботируют выполнение необходимых норм за счет сохранения кадрового дефицита, за счет недофинансирования. У нас там нет лекарств, там нет реактивов для проведения обследований. Я вот вчера общался с участковым терапевтом из Ижевска, она говорит: «Я не могу… От нас требуют вот эту диспансеризацию и профилактику (сейчас же еще, кстати, страховые компании хотят к этому подключить, чтобы они информировали население, хоть что-то полезное, может быть, будут делать), но у нас реактивов не хватает для этих обследований». То есть это что значит? Просто нет денег. Оксана Галькевич: Вы знаете, денег нет, собственно, и у людей, которые работают на земле. Вот мы с вами беседуем, приходят сообщения со всей страны, первая из них Карелия: «Зарплата у фельдшера 17–18 тысяч, у водителя 15–16 тысяч. Зато у главного врача 200 тысяч. Где справедливость и где контроль?» Как вообще такая ситуация могла сложиться, после того как было дано, собственно, противоположное совершенно распоряжение довести зарплату до средней по региону? Еще майские указы, по-моему, первые, да? Андрей Коновал: Ну вот смотрите, давайте разделим 200 тысяч, суммируем с зарплатами рядовых сотрудников, там уже будет вполне приличная сумма. Но основной такой как бы казус кроется в том, что… Много уже об этом говорили в рамках вашей передачи, что учитывают на самом деле не среднюю зарплату, а зарплату со всеми подработками в данном учреждении. То есть если человек на 1,5–2 ставки сидит, он, конечно, зарабатывает побольше, средняя выходит такая. Это совершенно дикая, ненормальная ситуация в XXI цивилизованном веке… Оксана Галькевич: …когда дорогой специалист, на образование которого было положено как минимум 9 лет, зарабатывает какие-то просто смешные, мизерные деньги. Андрей Коновал: Это вообще ненормально даже было бы для сторожа или для дворника, недаром пролетариат боролся за то, чтобы 8-часовой рабочий день ввести в начале XX века. Его ввели, а что с медиками сделали? Александр Денисов: Андрей, давайте как раз спросим, сколько получает фельдшер «скорой помощи» из Пензы, Галина Викулова у нас на связи со студией. Галина? Чуть позже свяжемся, сорвалась связь. Оксана Галькевич: Мы сейчас попытаемся снова с Галиной связаться. Александр Денисов: Андрей, вы же понимаете, что это эффект временный? Вот сейчас они укомплектовали, шумиха закончится, все опять разбредутся, заберут эти заявления, «прошу меня прикрепить с такого-то по такое число», и все, оно обратно вернется? Потому что бюджет, как шагрень, уменьшается и уменьшается, то есть если вам дадут, условно вы врач-фельдшер, дадут специалиста, значит, его где-то забрали; если вам положат одну ставку, 26 тысяч, как они просят, значит, где-то сократили медсестру. Чудес не бывает, это очевидно. Андрей Коновал: Александр, я тут с вами не соглашусь. Александр Денисов: Не согласитесь. Андрей Коновал: Значит, есть стихийные бунты, когда люди вдруг… Вот была ситуация в Оренбурге, по-моему, год или два года назад, водитель «скорой помощи» получил в январе копейки, пошел, облил себя… Схватил канистру с бензином и начал поливать коридор станции «скорой помощи» – вот это стихийный бунт, который действительно ни к чему не приведет, хотя там был разбор. Оксана Галькевич: Ну это уже… Человек в состоянии аффекта, его же довели до этого. Андрей Коновал: А у нас-то речь идет о том, что мы организовываем людей в профсоюзы. То есть даже в ходе этой акции, там нас сначала было 40 человек… В январе у нас еще там не было ни одного человека, потом появилось 40 человек, сейчас в ходе акции число заявлений выросло до 200. Люди говорят, что они готовы принимать участие в акции, дальше присоединяются. И мы вообще сейчас, у нас вообще «скорая помощь» вступает по всей стране, к нам идут обращения, люди начинают вступать даже целыми подстанциями. Александр Денисов: Андрей, простите, я поясню, почему я так сказал. Потому что нам рассказывают врачи, как у них повышается зарплата: у них сокращается младший медперсонал, то есть у них нет уборщиц, у них нет медсестер… Оксана Галькевич: Санитарок. Александр Денисов: …которые ухаживают за больными, а остаются одни врачи, на них эти функции перекладываются. То есть если кого-то нужно перевезти, переложить… Андрей Коновал: Ну не они одни, там средний медперсонал только остается. Александр Денисов: Да-да. То есть кто-то исчезает, у кого-то повышается зарплата, вот такие методы. С вами то же самое будет. Андрей Коновал: Нет, я к чему веду? К тому, что мы сейчас… Мы же не просто так… Мы сейчас в некоторых точках отрабатываем методы борьбы. У нас сейчас мы в профсоюзе даже создали секцию специально профильную, координационный центр, секция «скорой помощи». Мы планируем в течение года объединить в большинстве населенных пунктов активную часть медработников «скорой помощи» прежде всего и выйти на федеральный уровень с программой требований. Там куча проблем, системных проблем, мы хотим объединить и начать общую общественную кампанию федерального уровня на эту тему, выдвигать уже, в том числе чтобы принимались какие-то управленческие решения на уровне правительства. Оксана Галькевич: Это, наверное, правильно, потому что вы же понимаете, что те чиновники среднего звена, которые на местах, как вы говорите, фактически саботируют, по-итальянски бастуют, они не ответственны за распределение ресурсов. Андрей Коновал: Ну формально они ответственны, потому что… Оксана Галькевич: Формально. Андрей Коновал: …по закону ответственность лежит на региональных властях. И кстати, там сейчас рассматривается законопроект о внесении в том числе и уголовной, и административной ответственности чиновников, которые не обеспечили в том числе и финансирование. Оксана Галькевич: Давайте вот снова вернемся к разговору с фельдшером Пензенской областной станции «скорой помощи», на связи с нами Галина Викулова. Галина, здравствуйте. Галина Викулова: Здравствуйте. Оксана Галькевич: Галина, скажите, пожалуйста, ну вот такие вот решения даже в отношении итальянской забастовки, это по сути дела не забастовка, она только так называется, в коллективах зреют какое-то время. Вот что было для вас, для ваших коллег последней каплей? Галина Викулова: Мы, в общем-то… Это крик души, я вам скажу, просто крик души. Потому что я фельдшер с таким большим стажем, 36 лет. И когда у нас наш президент объявляет о повышении заработной платы, мы это просто воспринимаем, как огня боимся, потому что нам одной рукой дают, а другой у нас забирают. То есть при моей зарплате, которую я получала, хотя бы было у меня и 22, 24, после вот этих указов о повышении я стала получать 15–16 тысяч. У меня забрали полностью стаж, 80%, а это 12 600, и у меня осталось 14 500 и моя категория высшая 1 500, и весь подоходный налог остается 15 200. Я не знаю, как прожить на эту сумму, чтобы питаться, чтобы ходить… Вы знаете, какая у нас экстремальная работа? Это даже, можно сказать… Ну ужас, конечно. Александр Денисов: Галина, а хотите, я вам историю расскажу? Я зашел в магазин и встретил там бригаду «скорой помощи». Галина Викулова: 20–25 на сутки, не хватает бригад. Ничто это не оплачивается дополнительно. Александр Денисов: Да. Встретил бригаду «скорой помощи» в магазине, они брали сигареты и водку, бутылку водки взяли, машина была прямо у входа. Я еще спросил, говорю: «Ребят, как-то совсем нездоровый образ жизни для врачей у вас». А мне один врач вполне серьезно ответил: «А вреднее нашей работы вообще ничего нет в жизни». Оксана Галькевич: Алло, Галина, вы с нами? Александр Денисов: Галина? Галина Викулова: Да-да. Я такого, в общем-то, не слышала, я такого даже не представляю себе, потому что у нас времени не хватает. Вы понимаете, 25 адресов за сутки, что это такое? Это доезд, у больного расспросил все, если госпитализация, оформить успеть карточку… Тут мы по 8 часов в зимне-осеннее время не заезжаем на пункт, 8 часов! Оксана Галькевич: Галина, мы на самом деле даже не подвергаем сомнению то, насколько у вас сложная работа… Александр Денисов: Что за сигаретами заехать некогда. Галина Викулова: Я не знаю, как… Оксана Галькевич: Скажите по ситуации в вашем коллективе, насколько это было сложным решением, весь ли коллектив его поддержал, или все-таки малая, средняя часть? Вот расскажите об этом. Галина Викулова: Нет, они все поддерживают. Оксана Галькевич: Все поддержали, да? Галина Викулова: Конечно, все поддерживают. И решить этот вопрос невозможно было. Мы обращались, мы много раз, я лично сама ходила… Оксана Галькевич: Куда, куда обращались? С кем разговаривали? Галина Викулова: Я с нашим главным врачом разговаривала. За 11 дней до вот этого всего, нашей забастовки так называемой, я обращалась к главному врачу… Оксана Галькевич: Какой ответ получали от него? Что он говорил вам в ответ? Галина Викулова: Объяснял, что, в общем-то, в 14 500 входит все: и стаж, и все прочее. Но потом, конечно, он говорит: «Раз она такой ценный работник, который очень много…» Я на самом деле выполняю очень много адресов. «Давайте ей дадим поощрение 3 тысячи». Но это было однократно, на следующий же месяц абсолютно опять ничего, опять мои 16 тысяч. Александр Денисов: Галина, а сколько у вас сегодня выездов было за день? Вот сколько выездов? Галина Викулова: Вот смотрите, за 12 часов – я вынуждена была уйти на 12, потому что 24… Раньше я работала на две ставки и больше, дальше я не смогла просто физически, я поняла, что я могу недооценить что-то, потому что у меня инфаркт, тромбы, ДТП, аритмия, это очень сложно. И я поняла, что я не смогу в таком напряге что-то выполнить в полном объеме, поэтому ушла на 12-часовой. Я попросила намеренно администрацию именно на ставку, может быть, чуть больше, сейчас на ставку с четвертью… Александр Денисов: Вот сегодня конкретно сколько у вас было выездов? 3, 4, 5? Сколько раз? Галина Викулова: Выездов? У меня выездов за 12 часов 13–14. Александр Денисов: 13–14 выездов. Галина Викулова: За… 23–25. Александр Денисов: И каждый раз вы что-то требовали? Вот, например, не было второго фельдшера, вы говорили, дайте второго фельдшера, вам давали, вы выезжали? Как это было, расскажите. Галина Викулова: Однократно я ездила со студенткой. Вообще мне как-то старались, у нас в основном… Все-таки я 36 лет, мне как-то старались давать второго или кого-то там дадут второго, потому что я физически не унесу все ящики и кардиографы. А молодые выезжали по одному, да. А мне вот… Один раз я со студенткой работала. В принципе я могу одна успеть, но если это будет реанимация, что было у нас, я в одни руки, конечно, не смогу. Александр Денисов: Ну вот сегодня как вам, давали второго обязательного? Исправную машину, второго фельдшера, все что нужно? Галина Викулова: Про исправную машину мы много раз… У нас, например, сцепление сгорело, мы все до сих пор, наверное, работаем, я вот два дня на выходных, я не знаю. То есть нас ставят в какую-то очередь непонятно какую… Андрей Коновал: Она сегодня не работала. Александр Денисов: Сегодня не работала? Галина Викулова: Нет, на неисправной машине я много раз выезжала. Оксана Галькевич: Да, спасибо большое. Александр Денисов: Спасибо. Оксана Галькевич: На связи с нами была Галина Викулова, фельдшер Пензенской областной станции скорой медицинской помощи, как раз человек, который в этой итальянской забастовке участвует. Вы знаете, на самом деле нам, людям со стороны, мне по крайней мере, уму непостижимо, как можно такую работу, еще какие-то полторы ставки, вот с такой бешеной нагрузкой, в таком цейтноте, в таком стрессе… Я не представляю. Андрей Коновал: А я вот 5 лет занимаюсь профсоюзом, сначала очень удивлялся, сейчас уже не удивляюсь. Мне кажется, уже дна не видно, то, что происходит в здравоохранении. Александр Денисов: Вы знаете, а я удивляюсь, когда сталкиваюсь со «скорой помощью», уж извиняюсь, что столько историй, но вот просто бездонная, мне кажется, для сюжетов отрасль, область. Были в командировке в Мордовии, проезжали по дороге, нас тормознули местные жители, выяснилось, что машина слетела в речку, нужно достать водителя. Мы достали, позвонили в «скорую», куртку отдали, развели костер, уехали, снимать нужно было. Спустя 5 часов мы уже ужинаем в гостинице, мне звонит «скорая помощь», они говорят: «Объясните, где лежит человек?» Я говорю: «Мы же вам звонили в 6 вечера, а сейчас уже около 12». И я понял, что это не их вина, что они выбирали приоритеты, к кому первому, к кому второму. Они спросили: «Он дышит?» – «Он дышит». – «Вы его положили?» – «Положили», – и они поехали кого-то спасать, а до него доехали в последнюю очередь. Андрей Коновал: Ну а чего вы хотите? В этой же Пензенской области 3 подстанции расположены в самом городе Пензе, там есть подстанции в районах, но реанимационные бригады 5 из 6 в Пензе, одна в городе Кузнецке, которая там работает, считайте полбригады там, один раз в 2–3 дня. И вот эти 5 бригад, а де-факто их 3–4, потому что врачей не хватает, должны обслужить 1.5 миллиона по всей области. То есть они даже в теории не могут поспеть за 20-минутный вот этот регламент экстренной помощи, именно реанимационная бригада. То есть понятно, что общепрофильные, фельдшера могут прикрыть, тоже оказать мероприятия, это предусмотрено, но это же в том случае, когда реанимационная не успевает. То есть изначально чиновники заложили ситуацию, при которой в таком-то, допустим, населенном пункте люди никогда не получат реанимационную бригаду, если понадобится. Александр Денисов: И вы знаете, чем история закончилась? Он умер, этот пациент. Может быть, они ошибутся и приоритет неверно… Вот посоветуются с начальником, спросят, к кому первому ехать, он скажет: «Туда», – а второй или третий случай на очереди будет важнее. Андрей Коновал: Это очень ответственная на самом деле функция диспетчеров, фельдшеров и медсестер, по приему вызовов. Некоторые думают, что это, знаете, что-то типа кол-центра, взял трубочку и поговорил. Там, во-первых, куча документации, там надо определить, действительно ли это экстренная помощь или неотложная, которую за 2 часа можно, или тут вообще не нужно отправлять «скорую», это не их случай. А вот у нас в Вологде вы упомянули, это тоже наша история, там в Харовске взяли и разогнали, полностью ликвидировали диспетчерскую службу, и нам пришлось нашего активиста восстанавливать через суд, только за счет этого в течение 5 рабочих дней, в течение 8 часов есть нормальный диспетчер, а в остальное время медсестры приемного отделения принимают между делом… Оксана Галькевич: Слушайте, а как это вообще в принципе может быть? Так это же непонятно. Слушайте, вот посади меня на такую работу, я же ничего не пойму, не разберусь, я же не смогу качественно выполнять, понимаете? Сколько жизней-то от этого зависит! Вы знаете, мне еще что непостижимо? Я хочу попросить показать графику по зарплатам врачей. Вот давайте посмотрим: фактически сотрудники «скорой помощи» в Пензенской области получают на этой станции 16–17 тысяч рублей, в среднем по России 76, почти 77 тысяч, это врачи, средний персонал – 38, а в среднем в Пензенской области 55 и ниже по персоналу. Но это опять же мы все понимаем, это средние зарплаты, которые высчитываются очень хитрым образом. Андрей Коновал: Ну 55 – это врачи. Кстати, у нас врачи на «скорой помощи» Пензы не принимают участие, их немного, это небольшое количество людей. Оксана Галькевич: Спасибо. Вот мы спрашивали наших телезрителей, стала ли наша медицина лучше в результате оптимизации: вы знаете, только 1% сообщений содержал какой-то утвердительный ответ, все остались уверены, что каких-то заметных улучшений не видно. Спасибо. В студии у нас был Андрей Коновал, сопредседатель Межрегионального профсоюза работников здравоохранения «Действие». Мы говорили о ситуации на Пензенской областной станции «скорой помощи». Не прощаемся, впереди прямой эфир.