Ольга Арсланова: Ну а мы продолжаем. Депутаты, сенаторы, члены правительства займутся народными промыслами, а точнее им поручено продвигать региональные российские бренды, так что, возможно, появятся в нашей стране новые товарные знаки, чтобы защитить рынок от китайского и турецкого контрафакта, по крайней мере такова идея. Юрий Коваленко: Кстати, важно: недавно спикер Совета Федерации Валентина Матвиенко рассказала о чувстве стыда из-за матрешек. Она была расстроена тем, что несмотря на обилие в России разнообразных народных промыслов приобрести на ярмарке у Красной площади можно только примитивные матрешки. Комментируя просьбу главы Ассоциации народных и художественных промыслов России помочь с продвижением продукции таких промыслов и их брендов, Матвиенко сказала, что поручит заняться этим всем сенаторам. Ольга Арсланова: Ну а в мае этого года президент Владимир Путин поручил правительству разработать некую дорожную карту, которая обеспечивает сохранение, возрождение и развитие народных художественных промыслов и ремесел. Также было предложение зарегистрировать на государство в качестве товарных знаков узнаваемые графические элементы, которые характерны для русских промыслов, регионам предложили более активно работать с бизнесом, над созданием и поддержкой брендов на местах. Ну и надо сказать, что регистрация местных брендов в этом году действительно выросла по сравнению с прошлым годом, приводятся разные цифры (40%, в частности), при этом более чем из трети субъектов нашей страны не подано ни одной заявки. Будем выяснять в течение ближайших 30 минут, как помочь народным промыслам и нуждаются ли они вообще в помощи властей. Юрий Коваленко: У нас в гостях Роман Федотов, директор Ассоциации лицензирования и мерчендайзинга "ОЛИМП". Здравствуйте. Ольга Арсланова: Здравствуйте, Роман. Роман Федотов: Добрый вечер. Ольга Арсланова: Звучит вроде бы как забота о промыслах, такая забота сверху, в общем, такая патерналистская вполне схема, привычная для нашей страны. Как вам кажется, это, во-первых, нужно? То есть мы понимаем, что есть некие бизнес-схемы, когда хороший товар продается и на рынке у него нет никаких проблем, а есть вот такая поддержка, которая может помочь, может не помочь, тут мы не знаем. Вам как специалисту как кажется? Роман Федотов: Несомненно, народные художественные промыслы вообще как феномен некий, как явление историческое, культурное требует и заботы, и помощи со стороны государства. Другое дело, что надо разделять промыслы, имеющие художественную ценность, промыслы, являющиеся брендами уже на сегодняшний день, и ремесленничество, то есть те вопросы, которые связаны с производством товаров handmade и так далее. Если говорить, возвращаться к народным художественным промыслам и к брендам народного художественного промысла, которыми, например, является гжель, хохлома, известные всем, то в первую очередь для потребителя – и вы говорите вот о бизнес-схемах и так далее – это бренд, который воспринимается в виде некоего графического образа, будь то майолика гжельская, либо жостово, хохлома и так далее. Ольга Арсланова: То есть человек просто видит нечто похожее и говорит: "О, это гжель". Роман Федотов: Совершенно верно. И этим некоторые предприниматели пользуются, так как на сегодняшний день система защиты народных художественных промыслов состоит из очень эффективного инструмента, который защищает само наименование словесное: гжель, хохлома, жостово – это наименование мест происхождения товара, которые отлично защищаются. Действительно, на подделках, на товарах, которые делаются, скажем так, нелегально, никогда не написано, гжель это или хохлома, но сам узор, узнаваемый потребителем в конечном итоге, постоянно используется, что и вводит в заблуждение потребителей. Ольга Арсланова: А их вообще можно защитить? То есть законодательно это вообще имеет смысл? Ведь всегда можно создать нечто похожее, и все вариации просто не опишешь. Юрий Коваленко: И народный художественный инспектор будет ходить с ксерокопией настоящей гжели и проверять, да? Ольга Арсланова: А вот здесь вот все-таки "гжель" на написано, но уж очень похоже, а вот это не очень похоже – вот с вас, пожалуйста, штраф, а вы пока продолжайте. Роман Федотов: Надо отдать должное. Конечно, я с вами согласен, что неспециалист и потребитель порой не может отличить действительно оригинальную роспись или оригинальное изделие от подделки. И, к сожалению, любая защита – это не 100%-я гарантия. Но вот отвечая на тот вопрос, как защитить эти промыслы, возможно ли это вообще сделать? – конечно же, да. В институте права вообще существует такое понятие, как товарные знаки, географическое место происхождения товара и товарные знаки – это приблизительно похожие вещи, но в случае с товарным знаком регистрируются графические изображения, как известные всем бренды регистрируются собственные логотипы и прочее. И любой промысел (гжель или хохлома) является набором стилевых художественных элементов, которые соответствуют именно этому промыслу. Если этих художественно-стилевых элементов нет, они не присутствуют на изделии, то это нельзя отнести ни к гжели, ни к хохломе. Собственно говоря, наборы вот этих художественно-стилевых особенностей – мазок, рисунок, орнамент, относящиеся к этому промыслу – мы и предлагаем зарегистрировать в качестве товарных знаков. Юрий Коваленко: Подождите, но все-таки я… Может быть, мне кажется, но, по-моему, происходит подмена понятий. Народный художественный промысел – явно это говорится не о фабрике, которая производит жостовские… Ольга Арсланова: Народу же принадлежит мазок, рисунок. Юрий Коваленко: Да, народу принадлежит. Роман Федотов: Абсолютно согласен. Юрий Коваленко: Если веками моя семья делала эти матрешки или вот эту какую-то роспись, мне, получается, там не место, я уже не народ и я уже не художественным промыслом занимаюсь? Роман Федотов: Как раз наоборот. Именно потому, что художественные промыслы – это действительно достояние народа, это не образы, которые создавались конкретными авторами либо предприятиями, поэтому и права на эти бренды должны принадлежать народу и государству. И любой ремесленник, который действительно воспроизводит, используя соответствующие технологии народных художественного промысла, изделия, конечно же, будет иметь право абсолютно безвозмездно пользоваться этими графическими элементами. Юрий Коваленко: А повторите, пожалуйста, бесплатно я могу получить лицензию? Роман Федотов: Абсолютно. Более того, в уставе организации, которую мы предлагаем создать – некоммерческая организация "Роспромысел", которая и будет заниматься защитой этих промыслов, брендов и так далее – мы предлагаем записать как пункт устава о том, что промысел, народный художественный промысел или ремесленник будет иметь полное право безвозмездно пользоваться, если он производит продукт, соответствующий промыслу. Юрий Коваленко: Подождите, а что тогда помешает производителям контрафакта таким же образом создать какого-то виртуального человека, который якобы давно занимается этим промыслом, зарегистрировать на него и официально продолжать гнать контрафакт? Роман Федотов: Виртуального не получится, потому что… Юрий Коваленко: Пусть реального даже. Роман Федотов: …каждое обращение за такого рода разрешением и лицензией, так же как и сейчас обращение за получением права использовать наименование места происхождения товара – это процедура, которая соответствующим образом проводится, с проверкой, с контролем изделия, с контролем качества изделий и так далее. То есть если вы действительно можете производить на нашем предприятии либо усилиями группы людей продукцию, соответствующую (и в регионе, например, в Рузском районе) технологии гжели и так далее, вы получите не только право использовать безвозмездно образы народных художественных промыслов, но также получите право использовать наименования места происхождения товара и маркировать вашу продукцию брендом "гжель". Ольга Арсланова: У нас есть сюжет нашего корреспондента о том, какие времена сейчас переживают ремесленники, кто на их бренды посягает. Давайте посмотрим, это история Максима Волкова. СЮЖЕТ Ольга Арсланова: Вот фраза прозвучала: контрафакт разоряет федоскинцев. Но не разоряет ли их цена? – маленькая шкатулка как смартфон, большая как подержанная иномарка. Об этом пишут наши зрители. Это приведет еще к подорожанию традиционных национальных товаров, жостовские подносы и так стоят как сапоги, лицензию просто будут продавать. Может быть, нужно признать, что в том объеме и в той ценовой категории, которая существует для этих товаров сейчас, это не массовый товар, его не будут покупать? Роман Федотов: Несомненно. Настоящие ремесленные изделия авторов, художеств действительно на вес золота, за ними стоит очередь, люди записываются за много лет и ждут, когда мастер сделает… Юрий Коваленко: Но это штучные изделия. Роман Федотов: Это штучные изделия. Ольга Арсланова: Это просто разные рынки получаются, это массовая штамповка. Роман Федотов: Абсолютно с вами согласен. Но лицензирование открывает возможность легально производить сувенирную продукцию с образами федоскинской миниатюры, или жостовского орнамента, или гжельской майолики. То есть эта продукция выполняется с соблюдением художественных особенностей, используя конкретные styleguide и так далее, как в любом лицензируемом бизнесе. Эта продукция проходит контроль качества, это не товар, который появляется из ниоткуда и уходит в никуда – это продукция, которая приносит прибыль владельцу бренда, и эти средства могут быть направлены в развитие и в целом народных художественных промыслов, и конкретных брендов, будь то хохлома, гжель или жостово. В этом отличие. Сейчас продукт, который на рынке, фактически является подделкой, но в правовом поле у нас нет инструмента, который позволит пресечь эту деятельность, потому что сами образы промыслов не зарегистрированы как товарные знаки. Этот тот барьер, который, к сожалению, не позволяет правоохранительным органам никак реагировать. Таможенный контроль, ФТС пропускает продукцию, потому что мы не можем внести в реестр объектов интеллектуальной собственности товарные знаки гжели и хохломы. У нас едут продукты народных художественных промыслов из-за рубежа, и у таможни нет никакого легального права эту продукцию остановить на таможне и выяснять. Юрий Коваленко: Хорошо, а вот как быть с матрешками? ГОСТ на матрешку? Это самое распространенное, их тысячи видов, всевозможные, это только фантазия автора. Здесь есть смысл? Балалайка – это вообще музыкальный инструмент, начнем с этого. Нельзя ввести ГОСТ на гитару и запретить всем делать гитары именно такого вида. Как здесь быть? Роман Федотов: Нет, конечно. Речь идет о брендах, об образах народных художественных промыслов, которых не так много, и это те образы, которые сложились десятилетиями именно за счет художественной деятельности, за счет авторского вложения: каждый автор вносил что-то на протяжении столетий, и возникли те образы, которые мы сейчас узнаем. Они не меняются, они остались такими, какими, собственно говоря, их создали. А то, что вы называете – это изделия… У матрешки корни как бы не совсем даже из России – это и Юго-Восточная Азия, и Япония конкретно. Здесь скорее всего речь идет о разных понятиях. То есть мы не говорим о том, что это традиционное какое-то изделие, и матрешка действительно ассоциируется с Россией, но это не народный художественный промысел в чистом виде. У нас есть производители оригинальной матрешки, но тут скорее идет защита не самой формы и идеи вложения куклы в куклу и фигурки в фигурку, а то, каким образом она оформлена, расписана, какие мазки использованы, какой орнамент, и вот это мы как раз можем защитить. Ольга Арсланова: У нас зрители иронизируют, что дорогие, настоящие товары будут продавать, уже продают за рубеж, а у нас китайские подделки под народные промыслы – такой вот обмен. "Даже значки с историческими объектами области выпущены в Китае", – сообщение из Нижегородской области. Предлагаю послушать наших зрителей – на связи у нас сейчас Белгородская область. Елена в прямом эфире, добрый вечер. Зритель: Добрый вечер, здравствуйте всем. Вы знаете, я услышала вот это нововведение, что вы хотите ввести, и знаете, внутри какой-то дискомфорт пошел. А почему дискомфорт? – потому что народное есть чье? Это народное, это не государственное. И сразу такое ощущение: ну что же вы ручонки-то суете туда, куда не нужно? Ну народное это, оставьте это народу, зачем это? Если есть предприятие, они ставят свой знак, это настоящее их – пожалуйста. Не надо трогать людей, которые любят чем-то заниматься, которые чем-то занимаются. Ольга Арсланова: Скажите, Елена, если это будет народ соседних стран, не знаю, Китай тот же, который хочет сделать дешево, похоже на наши промыслы, продать и заработать – им тоже нужно разрешить это делать? Зритель: Вы знаете, я не знаю, как насчет иностранных, но вот я могу вам сказать, что у нас происходит здесь даже в России. Настоящее, народное… Вот я люблю, я увлекаюсь народными куклами, я делаю какие-то вышивки со старыми, традиционными рисунками. Вы знаете, вот эти вышивки настоящие, старинные никто не приветствует. То есть если я однажды выставила их рядом с монастырем, через некоторое время мне вернули все мои товары, потому что настоящее русское они не хотят. Выставила специально в сувенирном магазине, который от государства, и тоже вернули. Юрий Коваленко: Но вот видите, этот закон защитил бы вас от того, что рядом не будет стоять дешевая китайская матрешка или какая-то кукла за 100 рублей. Зритель: Там нет никакой китайской, там нет никакого китайского, там вообще ничего нет из Китая, там чисто продают, допустим, наши народные умельцы. Но то, что подделка под русское – это да, а то, что настоящее русское, отвергается полностью, потому что они не хотят: то ли они боятся, то ли что, этого я не знаю, это вы сами разбирайтесь. Юрий Коваленко: Спасибо. Ольга Арсланова: Спасибо. Юрий Коваленко: Вот этот закон поможет телезрительнице нашей? Роман Федотов: 100% поможет. Дело в том, что как раз защитить производителей народных художественных промыслов этот закон и призван. Это закон, который проведет черту между тем, что легально делать или нелегально. То есть на сегодняшний день эти понятия, к сожалению, смешаны, нет собственника, который бы отвечал, что этот производитель имеет право, он действительно соответствует требованиям народного художественного промысла, он все делает по правилам, он делает качественную продукцию и так далее. Ответ на вопрос телезрительницы – скорее всего дело в том, что как раз подделки берут своей ценой, и конечно же, когда идет подделка, качество страдает и так далее, но это дает возможность экономить, и товары предлагаются более дешевые, с большей маржинальностью, и это как раз причина, почему мы… Юрий Коваленко: Почему нашей телезрительнице тогда вернули ее товары и сказали, что не надо? Ольга Арсланова: Они их не покупают, потому что они дороже? Роман Федотов: Да, это второй вопрос. На самом деле то, как реализуется продукция народных художественных промыслов на сегодняшний день, тоже требует большого внимания и участия в том числе со стороны государства. Дело в том, что бытует мнение, что промыслы следуют за туристом, а на самом деле это не совсем так. Ведь промыслы на сегодняшний день могут и должны формировать как раз интерес к региону, городу, к населенному пункту и так далее. Туристы не хотят больше ходить по проторенным дорожкам и видеть то, что видят миллионы других и то, что можно посмотреть в Instagram у соседа: они хотят столкнуться, соприкоснуться с национальной культурой, почувствовать это. И в местах, где они бывают, где действительно они могут увидеть, как делается изделие, и так далее. Ольга Арсланова: То есть вы думаете, им как раз оригинал может быть интереснее, даже если он дороже? Роман Федотов: Им намного интереснее. Более того, ситуация, в которой находится человек – он погрузился в эту историю, он видел мастера, он сам, своими руками что-то попробовал, он готов заплатить за это ощущение как раз добавленную стоимость. Ольга Арсланова: Но при этом будут миллионы, которым достаточно имитации, потому что она дешевая: все, был, видел, вот русская народная кукла. Этот рынок все равно никуда не денешь. Роман Федотов: Этот рынок никуда не денется, правильно, спрос его формирует. Ольга Арсланова: Чем его заполним, если, так сказать, изгоним зарубежных? Роман Федотов: Мы его заполним качественной продукцией, которая выполнена с соблюдением тех художественных требований, которые соответствуют промыслу, той продукцией, которая сделана под контролем, той продукцией, которая является официальной, и той продукцией, которая приносит дополнительные доходы еще промыслам. Вот эта продукция может быть произведена в любом месте, и в Китае, и так далее, это действительно рыночные отношения, но это не будет подделка под промысел, это будет сувенирная продукция, сделанная по мотивам промыслов. Ольга Арсланова: Понятно. Юрий Коваленко: Вот, наверное, все-таки будет какой-то штамп о том, что сделано по мотивам, и в этом случае оно будет пропущено на рынок. Роман Федотов: Конечно, по лицензии, именно так. Ольга Арсланова: Послушаем Лилию из Петербурга. Добрый вечер. Зритель: Добрый вечер. Я говорю о том, что в 1970-х гг. наша продукция – что хохлома, что жостово – специально ввели отметки о том, что жостово… Прямо на дно рисовали лилию – это жостово, это их был бренд, я знала о том, что я покупаю жостово. И, кстати говоря, сейчас жостово очень отличается от того, что я сейчас вижу в Петербурге. Второй вопрос – хохлома. В хохломе точно так же: на заводе Семина, где Семина село, была такая ложка большая, а в ложке было написано "хохлома", и я спокойно покупала, знала, что это, естественно, подлинная хохлома или жостово. Теперь этого нет. У нас в Петербурге продают черт знает что. Я все время хожу в эти сувенирные магазины и смотрю, говорю: "Девочки, а где вот это?" А они говорят: "Да ну что вы, господи, это кто-то нарисовал, кто-то продал, кто-то купил, а мы продаем", поэтому без вопросов. Теперь дальше. Я поехала еще раз по Золотому кольцу и еще раз убедилась в том, что истинная хохлома заключается в этой изумительной травке, которая, понимаете, ее никак не нарисовать на тех подделках, которые заполонили весь Петербург. Ольга Арсланова: Спасибо за эту историю. В общем, люди из Петербурга поддерживают нашу зрительницу, пишут: "В аэропорт "Пулково" приехал, в сувенирах матрешки китайские – стыдно. А вот в Греции удалось достать в подарок матрешку из Вятки". Проще, чем в России, получается. Юрий Коваленко: По-моему, как-то закон начал создаваться не с той стороны. Может быть, все-таки запретить экспортировать наше и сказать, что только здесь оно есть, приезжайте сюда. А китайцам, я так понимаю, большого труда не составит нарисовать лилию на донышке подноса либо написать "хохлома". Роман Федотов: Китайцы вообще мастера делать копии, и надо сказать, что некоторые копии неплохого качества встречаются. Но речь идет о том, что любое бесконтрольное копирование наносит еще и имиджевый вред брендам народных художественных промыслов. Дело в том, что не контролируя качество, не контролируя художественное исполнение изделий (а порой это действительно за гранью, на какие изделия наносится гжельские орнаменты и так далее), мы рискуем, потому что покупатели, особенно иностранные, приобретая эти изделия низкого качества, понятное дело, переносят эти негативные эмоции и на сам бренд, напрямую относящийся к бренду России. И это очень серьезный риск, на самом деле, и то, что вы говорите про аэропорт и так далее – это все как раз следствие того, что сами изображения соответствующих промыслов никак не защищены, и этим, конечно, пользуются некоторые предприниматели. Ольга Арсланова: Главное пожелание наших зрителей – готовы покупать народные промыслы детям в подарок, себе на память, но важно, чтобы этого было больше, чтобы товары были дешевле и доступнее россиянам в том числе, а не только туристам. Роман Федотов: Это очень важная цель, именно цель, потому что между потребителем и продуктом, который производит промысел, на сегодняшний день находится достаточно большое количество посредников, и наценка на промыслы, конечно, поднимает цены и делает их не совсем доступными. И в этом направлении я считаю, что и государство, и в принципе международный опыт это подтверждает, необходимо помочь нашим производителям народных художественных промыслов с дистрибуцией, с розницей, с продажами товаров. В этом направлении и Минпром достаточно много делает. Второй момент очень важный по поводу цены. Дело в том, что действительно это ручной труд, это всегда дорого. Но современные промыслы вполне могут использовать малую механизацию, какие-то инструменты, которые позволяют снижать стоимость. И хотя ручной труд все равно будет присутствовать обязательно, авторская составляющая, но цена может быть снижена, и это тоже то направление, в котором, возможно, необходимо оказать содействие этим предприятиям. Ольга Арсланова: Спасибо, что пришли и ответили на наши вопросы, на вопросы зрителей. В гостях у нас был Роман Федотов, директор Ассоциации лицензирования и мерчендайзинга "ОЛИМП". Спасибо большое. Юрий Коваленко: Спасибо. Роман Федотов: Спасибо.