Тамара Шорникова: Ну а сейчас подойдем к нашей теме, и вот какая она у нас. Мы будем обсуждать в ближайшие полчаса судьбу нашего рубля. Следите ли вы за ним? Вы нам звоните и пишите. А вот какая новость пришла из Госдумы. Там депутаты хотят вернуть рубль из свободного плавания в регулируемое. Депутаты предлагают вернуть валютный коридор, то есть определить границы рыночной стоимости, за которые курс нашего «деревянного» не сможет выходить. Как эта мера скажется на экономике и сколько будут стоить наши деньги завтра? Узнаем «Личное мнение» Марселя Салихова, руководителя экономического департамента Института энергетики и финансов. Иван Князев: Здравствуйте. Марсель Салихов: Здравствуйте. Тамара Шорникова: Марсель, мы читали, мы следили, но мы, конечно, не так хорошо разбираемся в экономике, поэтому позвали вас. Нас напугали мнения экспертов, в том числе и ваше читали, что, мол, сейчас вот такие смелые высказывания депутатов обвалят нам рубль. Что у нас сейчас с рублем в стране? Как его контролирует государство, Центробанк и что хотят изменить депутаты? Марсель Салихов: Во-первых, все хорошо. Иван Князев: Все хорошо, тонем, да? Марсель Салихов: Да, каких-либо серьезных изменений не ожидается. Собственно говоря, история, которая стала темой прошлой недели, связана на самом деле даже не с рассмотрением вопроса в Государственной Думе, а с заключением одного из комитетов Государственной Думы. Причем на основные направления денежно-кредитной политики, документ, который готовит ЦБ, было подготовлено в Госдуме два заключения, и они на самом деле довольно разные. Одно заключение, условно говоря, в целом в русле политики Центрального банка, которую он проводит последние 5 лет, а второе заключение, которое было от Комитета по экономической политике, оно вызвало такую бурную реакцию, в которой как раз обсуждались идеи управляемого валютного курса, введения ограничений и так далее, и так далее. Вот то есть… Тамара Шорникова: Все-таки, возвращаясь к базе, к понятиям, сейчас какую политику проводит Центробанк? Вот уже 5 лет у нас этот плавающий курс. Что это значит, на пальцах если объяснять нашим телезрителям? Марсель Салихов: Плавающий валютный курс, да, действительно, существует с конца 2014 года. По сути он означает, что валютный курс формируется на валютном рынке, то есть каждый день на Московской бирже происходят торги валютой, соответственно тот курс, который складывается на бирже, когда есть покупатели и есть продавцы, он, собственно говоря, и формирует тот официальный курс, допустим, который публикует Центральный банк, который используется как официальный курс рубля к иностранным валютам. Тамара Шорникова: Нравится он Центробанку или не нравится, естественное положение. Марсель Салихов: Это, условно говоря, как на рынке, вот та цена, которая сформировалась на рынке, она отражает некий баланс спроса и предложения. Если баланс меняется по каким-либо причинам, не знаю, цены на нефть изменились, мировая экономика двигается куда-то в другую сторону, не знаю, что-то происходит в российской экономике, санкции и так далее, то курс как бы отражает эту информацию, значение курса отражает текущие события, соответственно восприятие рынком этих событий. Иван Князев: Ну и тогда вопрос, зачем эту ситуацию менять? Марсель Салихов: Вот это действительно большой вопрос, потому что если мы посмотрим историю, на самом деле уже в современной российской истории шла такая трансформация. То есть у нас на самом деле был и фиксированный курс в начале 2000-х гг., по сути это был фиксированный курс, помните, когда была бивалютная корзина, которая состояла из 50% доллара и 45% евро. Потом этот фиксированный курс трансформировался в такое управляемое плавание, и соответственно с 2014 года, после всем известных событий Центральный банк перешел к плавающему курсу. И как показывают эти следующие 5 лет, в целом с точки зрения валютного курса по крайней мере каких-либо серьезных проблем нет, и возвращаться обратно я, собственно говоря, не вижу смысла. Иван Князев: У меня вот, понимаете, как у обычного человека самое главное какое опасение? Чтобы не случился тот день, когда… Сколько там доллар сейчас, 61 рубль, по-моему, стоит или больше? Поправьте меня, или 65, я просто, честно говоря, зарплату получаю в рублях, поэтому на доллар редко смотрю. Тамара Шорникова: Шестьдесят три рубля семьдесят восемь копеек. Иван Князев: Вот, хорошо, 63,78. Для меня самое главное, чтобы он не стоил 163,78. Вот какие плюсы у одной системы, когда рубль в свободном плавании, и у другой, и минусы соответственно? Марсель Салихов: Ну смотрите, мы, наверное, все бы хотели жить в том прекрасном мире, где, не знаю, 1 доллар стоит 6 рублей, когда-то были такие времена. Тамара Шорникова: Ну хотя бы 30, не надо уж, мы все-таки реалисты, мы-то помним. Марсель Салихов: И 30 тоже, наверное, все бы этого хотели и так далее. Но есть некие объективные экономические условия, которые приводят к тому или иному исходу. То есть в текущих условиях нереалистично, допустим, иметь курс 30 рублей. Исходя из текущего положения, не знаю, в нашей экономике, экспорта, импорта, капитальных операций курс складывается на таком уровне. Если, допустим, происходят какие-то негативные события, я не знаю, если наступает мировая рецессия, падение цен на нефть и так далее, то, естественно, рубль будет ослабляться, рубль будет падать. Но это происходит по сути автоматическим образом. Если государство говорит сегодня или Центральный банк, что мы можем ввести ограничения, то, естественно, вы сейчас держите в рублях свои сбережения и особенно не волнуетесь: если вам понадобятся средства, не знаю, на отпуск поехать, вы спокойно можете сходить и поменять. Если вы думаете, что государство может ввести какие-то ограничения, то, естественно, вы подумаете: окей, может быть, необходимо переложить часть своих рублей в валюту, купить ее заранее и так далее? Естественно, возникает такой вот эффект самосбывающихся прогнозов, поэтому чрезвычайно важно не создавать таких каких-то кризисных, панических ситуаций, не основанных ни на чем. Иван Князев: Еще одно уточнение. Я правильно понимаю, психология работает следующим образом: если государство как-то пытается закрепить рубль, значит, жди беды у обычного человека, да? Марсель Салихов: Естественно, с учетом, собственно говоря, истории, всех событий, которые происходили за последние 25 лет, естественно, у большой массы людей есть, допустим, стандартно в августе всегда начинаются разговоры о том, что жди беды. Это же тоже некий элемент такой психологии, что все знают, что да, вот в августе надо быть осторожнее и так далее. И поэтому, если государство, еще Центральный банк подталкивает вот эти такие панические настроения, то тогда, собственно говоря, может этот такой снежный ком самосбывающихся прогнозов сбываться. Тамара Шорникова: Ну, опыт был, соответственно, телезрители поэтому пишут: «Значит, опять рубль подешевеет», «Если какие-то ограничения, что-то лихорадит страну, когда уже спокойно поживем хоть годик без всякой встряски?», «Доллар запретить не смогут, но какие-то многоходовочки тоже обсуждаются», – видимо, считают наши телезрители. Давайте еще послушаем телефонный звонок, к нам дозвонился Юрий из Тульской области. Да, здравствуйте, Юрий. Иван Князев: Здравствуйте, Юрий. Зритель: Добрый вечер, студия, добрый вечер, гость. У меня к гостю, к Салихову, будет вот такой вопрос. В 1963 году доллар установился 90 копеек за один доллар, но тогда экономика в Советском Союзе была еще более-менее. Но после распада СССР наша экономика покатилась вниз. И сегодня наша экономика, да, она была 90 копеек. И вот если по советским временам взять доллар, он сегодня должен стоить 90 рублей. А так как наша экономика сегодня в 3–5 раз ниже, чем в Советском Союзе, то его цена автоматически должна стоить уже 350 рублей. Если она стоит 350–400 рублей, то нашему правительству и государству придется платить пенсии в 6–7 раз больше, чем сегодня платят, среднюю пенсию я имею в виду, а также и зарплаты поднять в 5–6 раз, и все поднять… на продукты, на все остальное, поднимутся цены. Государство и люди этого не выдержат. Поэтому Минфин и все остальные, кто связан с этим, автоматически сдерживают доллар, боятся сказать прямо, что у нас экономика слабая и летит она в тартарары. Это Юрий Михайлович, Тула. Тамара Шорникова: Да, Юрий Михайлович, спасибо вам за ваше мнение. Действительно, страх вызывает желание ограничивать, или все-таки есть понимание того, что это может привести к еще бо́льшим серьезным последствиям? Марсель Салихов: Во-первых, повторюсь: Центральный банк не рассматривает таких сценариев, собственно говоря, Центральный банк категорически против. Центральный банк поддерживает ту политику, которая сейчас проводится, и собственно говоря, Центральный банк отвечает за всю валютную политику. Возвращаясь к тому, что Юрий Михайлович из Тульской области сказал, то нужно понимать, что сравнение советской экономики и российской отчасти такое условное, потому что в советской экономике по сути были ограничения на операции в валюте, условно говоря, валюту нельзя было просто купить, это была спекуляция, это было вне закона, то есть в Советском Союзе нельзя было просто пойти и купить доллары. Сейчас это можно сделать. Поэтому, условно говоря, если сейчас запретить весь импорт и просто запретить любые операции с валютой, можно установить в принципе любой курс, то есть это же некая условная величина получается. Иван Князев: Ну да, вот наш телезритель сказал про 1963 год, а я еще помню, как товарищ Сталин, когда ему сказали, что надо бы доллар сделать 14 рублей, он так немножко почесался, сказал: «Нет, 14 много, давайте 4, на 4 рублях остановимся». Марсель Салихов: Поэтому это не имеет отношения, тот курс, который когда-то был, он на самом деле… Иван Князев: То есть сравнивать никак нельзя? Марсель Салихов: Это будут очень условные сравнения, которые не имеют смысла. Соответственно, еще то, о чем Юрий Михайлович говорил, что вот курс может быть и 350, и 90 рублей может быть, – собственно говоря, то, о чем я говорил, что у Юрия Михайловича может быть свое мнение по этому поводу, у меня может быть свое мнение, у вас другое. Но важен тот курс, который устанавливается на рынке, то есть тот курс, который установился на рынке, он отражает как бы мнение всех людей, которые, собственно говоря, покупают валюту, продают валюту и так далее. Он, собственно говоря, некое такое среднее значение, которое отражает не только мнение, но и готовность людей осуществлять какие-то операции, экономические трансакции делать. Иван Князев: А как вы прокомментируете, Марсель, вот такое мнение, то, что многие наши люди говорят, что рубль уже давно просто бумажка. Это так? Марсель Салихов: Конечно же, нет. Иван Князев: Наша валюта ничего не стоит или стоит все-таки? Марсель Салихов: Конечно же, нет. Вы можете посмотреть на любые данные, не знаю, допустим, по доле рублевых депозитов. Собственно говоря, это некий тоже индикатор доверия людей к валюте. То есть если люди не верят в валюту, то они будут хранить свои средства в иностранной валюте. Собственно говоря, если мы посмотрим на данные, то уровень долларизации так называемой по крайней мере в депозитах устойчиво снижается, и он, собственно говоря, в пределах 20%. Тамара Шорникова: Знаете, почему возникает такое недоверие, как минимум недопонимание? Вот нам тоже пишут о том, что мы вроде как очень сильно и много зарабатываем на той же нефти, но вот нефть растет, нефть падает, как-то ничего не меняется в нашей жизни. Бюджет получает сверхприбыли, какие-то там закрывает долги и так далее, а мы все меньше и меньше можем купить на свою зарплату. Где наш профит от дорогой нефти той же? Марсель Салихов: Это, собственно говоря, можно задавать подобные вопросы, можно их обсуждать. Но, собственно говоря, это отчасти вот эта отвязка курса рубля от цен на нефть – это некая осознанная политика, которая реализуется в последние годы. Она связана с так называемым бюджетным правилом, когда по сути правительство говорит, что мы не знаем, какая будет цена на нефть, цена на нефть может упасть через год, через два или через три, поэтому мы создаем искусственно такую ситуацию, когда бюджет живет, условно говоря, при низкой цене на нефть. Бюджет этого года по сути живет при цене 42,5 доллара за баррель. Соответственно, вот эти излишки сохраняются, поэтому бюджет, по сути экономика живет в условиях таких цен. Тамара Шорникова: А как эти излишки работают? Они… Очень часто сейчас тоже все говорят про эту мифическую кубышку, которую надо бы распатронить и добавить всем на зарплаты и на пенсии и так далее, правительство говорит, что нет, обождите, в тревожное время живем, давайте будем копить. Что в этой кубышке происходит? То есть деньги действительно где-то лежат мертвым кругом? Они работают на нашу экономику? Вот эти сверхдоходы? Марсель Салихов: Они, естественно, работают косвенным образом. По сути все эти средства лежат на счетах правительства в Центральном банке, собственно говоря, они никуда не деваются. Центральный банк также в рамках своей политики денежно-кредитной может использовать эти ресурсы. Поэтому в какой-то степени они в том числе и создают, не знаю, кредитную активность в экономике и так далее. То есть нельзя сказать, это не та ситуация, просто мы зарыли их куда-то под землю, и они все. Нет, они просто… Можно воспринимать их как некий отложенный, не знаю, счет сберегательный, на котором у вас сбережения. Если вам понадобится, вы можете их использовать. Иван Князев: Еще немножко экономики для любознательных и неопытных, таких, как мы. Что может заставить рубль укрепляться? Кировская область пишет: «В СССР мы жили хорошо без валюты, было свое производство». Вы также сказали, что у нас вклады рублевые есть. Но ведь это вклады наши, я сомневаюсь, что иностранцы делают свои вклады в рублях. Марсель Салихов: Ну конечно… Тамара Шорникова: Или чиновники с большими доходами. Иван Князев: Ну да. Марсель Салихов: У вас всегда есть выбор. Если даже вы получаете, большинство людей получает рублевую зарплату, если вы совсем не верите в рубль, вы всегда можете пойти в банк, купить доллары, положить их в банк… Иван Князев: Но там проценты по депозитам маленькие, совершенно маленькие. Марсель Салихов: Вот. Поэтому каждый человек... Иван Князев: …идет покупать рубли. Тамара Шорникова: …делает свой выбор. Иван Князев: А многие вообще не делают никаких депозитов. Ну а если вернуться, что может заставить рубль укрепиться? Просто 25 лет он только хуже и хуже становился. Марсель Салихов: Ну, собственно говоря, несмотря на бюджетное правило, о котором я говорил, естественно, связь между ценами на нефть и рублем сохраняется. Если у нас по любым причинам произойдет скачок цен на нефть… Иван Князев: …то рубль станет дороже? Марсель Салихов: Да, рубль будет укрепляться. Соответственно, если наша экономика начинает развиваться быстрее, соответственно, не знаю, иностранные инвесторы захотят иметь больше рублевых активов, они приходят из-за границы, покупают рубли, рубль управляется, тоже один из возможных факторов. Не знаю, если ситуация с санкциями изменится, то есть это будет означать, что… Тамара Шорникова: Это сразу вычеркиваем. Марсель Салихов: Ну по крайней мере это те каналы, которые могут привести к укреплению рубля. Тамара Шорникова: Еще один телефонный звонок, Владимир, Калмыкия. Здравствуйте. Иван Князев: Здравствуйте. Зритель: Здравствуйте. Тамара Шорникова: Слушаем вас. Вы переживаете из-за рубля? Зритель: Да, вот тут товарищ один говорил, что рубль в советское время примерно был равен доллару… Иван Князев: Так? Зритель: А сейчас он, допустим, в 60 раз меньше стал. Но тогда, в советское время, примерно экономика была все равно слабее, чем американская, все это признавали, и коммунисты, но все равно доллар был примерно, мы могли примерно на равных разговаривать с американцами. Сейчас какой может быть паритет, если в 60 раз дешевле стала наша валюта? Я не понимаю, как можно разговаривать на равных с ними, это же невозможно. Как он мне может, вот этот товарищ рядом с вами сидит, объяснить этот феномен? Как мы можем подымать экономику свою при таком паритете цен, в 60 раз дешевле когда рубль? У меня все, спасибо. Тамара Шорникова: Да, спасибо. Иван Князев: Я не очень понял вопрос. Марсель Робертович? Марсель Салихов: Мне кажется, есть недопонимание некоторое. Тамара Шорникова: Есть-есть, да. Марсель Салихов: Собственно говоря, то номинальное значение, которое написано, на самом деле не имеет большого экономического смысла. То есть если, допустим, помните, происходила деноминация, когда просто убрали три нуля с цен. И, собственно говоря, допустим, если мы предположим, что Центральный банк проводит аналогичную деноминацию, и просто убираем со всех цен один нолик, собственно говоря, у нас станет 1 доллар 0,6 рублей новых, но по сути же ничего не изменится. Это некая такая просто условность. Не знаю, само значение… Есть японская иена, японская экономика одна из крупнейших, 1 доллар стоит 120 японских иен. То есть иена стоит дешевле, чем рубль, формально, но это же не имеет никакого такого смысла. Поэтому экономисты оперируют, ну чтобы убрать вот эти различия в таких вот просто неких условных ценниках на валюту, используют реальный валютный курс так называемый, который как раз учитывает разную инфляцию и учитывает не только одну валюту, а, собственно говоря, корзину валют, с которыми данная страна торгует. Собственно говоря, реальный валютный курс отражает некое общее, такое среднее изменение с учетом изменения уровня цен. Поэтому то, что сейчас, допустим, доллар стоит 63 рубля, не означает, что российская экономика в 63 раза меньше, чем американская экономика, хотя она меньше раз в 5. Иван Князев: Хорошо. Еще дилетантский вопрос, Тульская область так же им задается: «Дорожает нефть, дешевеет нефть, цены почему растут?» Марсель Салихов: Цены растут, потому что, собственно говоря, это естественный процесс. Цены, ну как сказать… Экономисты смотрят на это, что в этом есть и позитивные факторы. Потому что, условно говоря, можно воспринимать инфляцию как некую такую как бы смазку разных движущихся частей в экономике, потому что кто-то растет быстрее, кто-то медленнее, что-то происходит, случился неурожай или еще какие-то факторы, которые способствуют изменению цен. Если, допустим, Центральный банк таргетирует нулевую инфляцию, чтобы цены вообще не менялись, на самом деле это довольно плохо, потому что вот эти все механизмы как бы не могут работать. Поэтому определенный уровень… Все исследования показывают, что умеренный уровень инфляции, в пределах, допустим, 2–5%, является вполне нормальным, если он ожидаемый и если он не отклоняется. Иван Князев: Нет, ну здесь же, наверное, не только речь об инфляции, которая происходит так вот равномерно, здесь мы говорим, наверное, больше о скачках цен, в том числе о ценах на товары, которые не только мы производим, а импортируем. Марсель Салихов: Это естественный процесс. Цены меняются, цены на нефть меняются, они тоже так же формируются, по сути некий баланс спроса и предложения на любом рынке, соответственно цены меняются. Естественно, наверное, все бы мы хотели жить в том мире, где все заранее известно, будущее известно, цены не меняются и все стабильно и хорошо, но, к сожалению, такого не происходит. Тамара Шорникова: Ну и еще просто добью тоже из тех же SMS в то же русло, потому что все-таки пытаются разобраться наши телезрители. Хорошо, инфляция, хорошо, нефть, например, дешевеет, а вот бензин при этом продолжает идти на взлет, а бензин, мы знаем, есть тоже важная часть в формировании цен и так далее, и эта несправедливость злит телезрителей, далеких, конечно, от рассуждений. Марсель Салихов: Конечно же, понятно, что бензин – это важный такой индикатор инфляционных ожиданий, и, собственно говоря, людей раздражает, когда цены на бензин растут, особенно когда… Иван Князев: …дешевеет нефть. Марсель Салихов: …дешевеет нефть. Но, собственно говоря, что необходимо учитывать? – что та цена, бензин, который продается на автозаправочных станциях, он включает в себя акцизы, соответственно это цена с учетом НДС и с учетом акцизов. Если правительство Российской Федерации повышает НДС с 18% до 20%, если оно повышает акциз, то, собственно говоря, цена на бензин должна дорожать. Иван Князев: Но НДС мы только-только повысили, а цены растут давно. Марсель Салихов: Собственно говоря, это нужно считать. Все равно происходит, все товары в какой-то степени связаны между собой. Для нефтяных компаний всегда есть выбор, продавать на экспорт или продавать внутри, поэтому есть некий такой паритет. Та цена, которая определяется на внутреннем рынке, включает все налоги, поэтому… Все, что я хочу сказать, заключается в том, что нельзя просто так автоматически транслировать, что вот, окей, мировая цена на нефть упала на 10% в прошлом месяце, а вот почему цена на заправках тоже не меняется. В любом случае это все отложенные эффекты должны включать обязательно налоги, они должны включать другие параметры, и, собственно говоря, после этого формируется та цена, которую мы видим на заправках. Тамара Шорникова: «Рубль будет только падать», – это мнение телезрителя из Ленинградской области. Есть противоречивые новости тоже о судьбе нашего рубля, они поступали и на этой неделе. С одной стороны, сегодняшняя новость, что рубль достиг максимальной стабильности с того же 2014 года, в общем, только крепнет. С другой стороны, нам говорят, что к концу года, скорее всего, упадет. Так что же будет с рублем? Марсель Салихов: Ну смотрите, все говорят, что рубль будет только падать. Если мы посмотрим на данные с начала года, было 70 рублей, сейчас 63–64. Собственно говоря, рубль довольно сильно укрепился за последние 11 месяцев. Поэтому, собственно говоря, когда рубль падает, все на это обращают внимание; когда рубль укрепляется… Тамара Шорникова: Это нормально, работает правительство. Марсель Салихов: Да-да, все хорошо, никакого особого ажиотажа и какого-то такого большого шума по этому поводу нет, поэтому это такая реакция симметричная. Собственно говоря, что будет происходить дальше с рублем, естественно, никто не знает. Иван Князев: Понятно. Возьмем сейчас звонок, Владимир у нас на связи, по-моему, из Калмыкии? Тамара Шорникова: Нет, у нас сейчас Адиль из Саратова. Иван Князев: Прошу прощения. Здравствуйте, Адиль. Тамара Шорникова: Алло, слушаем вас. Зритель: Да, здравствуйте, добрый вечер. Иван Князев: Слушаем. Тамара Шорникова: Да, внимательно вас слушаем. Зритель: Очень приятно было слушать Марселя, Марсель очень грамотный специалист, объясняет молодой специалист, экономист. Но он не был, он не слушал и не был при советской власти, понимаете, он мне во внуки годится. Спасибо ему, хорошо, что у нас есть такие специалисты-экономисты, я очень благодарен, что такие парни есть, что… Тамара Шорникова: Адиль, а что бы вы хотели вернуть из советской власти? Чтобы доллар снова стоил копейки или что? Зритель: Я бы хотел вернуть цены, цены на нефть, на газ, потому что это все принадлежит народу, по Конституции все это принадлежит народу, живущему на этой земле, принадлежащей этой земле Российской Федерации, понимаете? Вот как есть во всех странах, где есть короли, где есть цари, в Катаре, в Омане, в Саудовской Аравии, возьмите Финляндию, Швейцарию, Швецию, где вся земля и недра принадлежат народу. А у нас почему-то ничего не принадлежит народу, принадлежит олигархам и власть имущим. Спасибо вам большое. Иван Князев: Спасибо, спасибо вам большое. Тамара Шорникова: Спасибо. Конечно, возврат в то время, когда, не знаю, яблоки были вкуснее и доллар тот же стоил меньше, кажется многим таким золотым будущим. И очень многие пишут во время обсуждения таких тем, что нужно вернуть ту же плановую экономику, нужно обеспечить госзаказами предприятия, тогда маховик закрутится, выпускать будут больше, у нас все будет лучше. Хоть что-то хорошее мы можем взять, или это уже совсем, никаким образом не приспособить к нашей современной действительности? Марсель Салихов: Да нет, конечно же, с точки зрения, не знаю, любого современного экономиста, в советской системе были определенные сильные стороны. Другое дело, что она по сути носила замкнутый характер. Тамара Шорникова: Например, сильные стороны? Марсель Салихов: Например, то же производство. Естественно, там производство потребительских товаров было, если сравнивать с учетом изменения продуктовой корзины, все равно оно было. Были какие-то элементы такого, бо́льшие элементы социального государства, социальной защиты. Потому что то, что по сути тот же Адиль говорит, мне кажется, что вот часто звонят ваши телезрители и говорят про несправедливость, распределение нефтяных ресурсов, – по сути оно отражает некое общественное непонимание того, как расходуются нефтяные доходы или доходы от сырьевых ресурсов. Люди в целом не очень понимают, как эта система устроена, они не верят в ее справедливость. Этого нефтяного пирога не так много, если мы сравниваем... Тамара Шорникова: На это есть логические основания, мы все слышим о каких-то больших суммах, но не видим, что что-то меняется в нашей жизни. Марсель Салихов: Да, поэтому то, что волнует людей, естественно, это то, что не растут доходы. Вас не так сильно волнует инфляция, если ваши доходы растут быстрее, чем инфляция, вас волнует инфляция, когда ваши доходы не растут. Естественно, это вызывает вот такой большой какой-то психологический дискомфорт. Естественно, вас волнует, когда вы не понимаете, куда и как расходуются средства государственного бюджета. Если вы не видите, что, не знаю, на вашей улице дорогу отремонтировали, не знаю, школу новую построили, детский сад, если вы вот этого не видите, естественно, у вас тоже вызывают раздражение разговоры про очередной триллион рублей в федеральном бюджете, профицит и так далее, и так далее. Вы думаете, куда же деваются эти деньги. Иван Князев: Пермь у нас на связи, Светлана. Светлана, добрый вечер. Зритель: Добрый вечер, студия. Я звоню из Перми, хотела бы поговорить с господином Салиховым. Он очень молодой и еще не знает жизни во всей ее красе. Наше государство, и то и это, обманывает нас уже в четвертом поколении. Сначала покупали облигации, вернее революцию пережили, мама с папой покупали, так сказать, покупали облигации, заставляли их на всю зарплату взять, которая была небольшая, они 200 рублей получили. Я хранила на сберкнижке деньги в 1991 году, когда стали их выплачивать, в тысячу раз должны были выплатить, выплатили 1 к 1. И теперь задаете вопрос опять, что будет с рублем, – кому вы задаете, себе или нам, населению? Население и так знает, что с ним будет, он падает. А вчерашние ваши про пенсию рассказывали, задавали прямой вопрос более старшим людям, которые эксперты были, они говорят, что нужно хранить деньги в западных странах, евро и лучше в баксах. А в рублях-то? Имея эти огромные недра, которые торгуете, и мы не можем даже этот рубль наполнить. Кому верить-то и в какой банк вложить мне остатки, чтобы на смерть накопить? Тамара Шорникова: Да, Светлана… Зритель: Назовите мне банк… Тамара Шорникова: Спасибо вам большое за вопрос. Ведь это действительно так, очень многие эксперты при вопросе о том, как накопить, как себе обеспечить хорошее будущее и так далее, первое, что говорят, – храните деньги в другой валюте, вот доллар крепкая валюта, точно ничего с ним не будет, евро и так далее. А если мы все начнем следовать этим советам, что будет с нашей экономикой? Иван Князев: С рублем точнее, да. Марсель Салихов: Вот возвращаясь к звонящей телезрительнице, да, действительно, у российского государства, если мы еще включаем и советский период тоже, очень плохой трек рекорд… Иван Князев: Что-что-что? Марсель Салихов: Очень плохая история. США имеет один из наиболее высоких рейтингов кредитоспособности, потому что по сути США за всю свою историю ни разу не допустили дефолта. Если мы возьмем современное российское государство, Российскую империю, Советский Союз, огромная история дефолтов. То есть все эти истории со сберегательными книжками, которые обесценились в начале 1990-х гг., потом владельцы облигаций Российской империи, которые в 1917 году тоже остались ни с чем, и так далее, все… На самом деле понятно, что уровень доверия низкий. Поэтому с точки зрения современных властей и нашего, допустим, Центрального банка они не могут изменить историю, они могут изменить то, что делается сейчас. Поэтому обсуждать, что, может быть, вернуться в регулирование, может быть, ввести какие-то ограничения, – естественно, не надо с точки зрения властей. С точки зрения конкретного человека, у которого есть сбережения, который думает о том, как бы сохранить эти сбережения и, может быть, преумножить, естественно, имеет смысл часть сбережений хранить в иностранной валюте, это скажет вам любой эксперт. Потому что по сути это имеет смысл в рамках хотя бы диверсификации. Если вы храните все свои средства в рублях, то по сути все ваши сбережения связаны с той политикой, которая проводится в России, или с ценами на нефть в конечном счете, так или иначе это связанные вещи. Если вы хотите диверсифицировать вложения, это один из основных принципов по сути финансовой теории, что диверсификация работает. Не надо раскладывать все свои сбережения в одну корзину. Иван Князев: Не надо держать все яйца в одной корзине. Марсель Салихов: Да. Иван Князев: Да. Если подводить итоги, Марсель, вот смотрите, такой вопрос, Чувашия тоже задается: «До 1992 года на рубль можно было купить 7 булок хлеба, а сегодня булка хлеба стоит 25 рублей, причем вес хлеба уменьшается». Вот если говорить про будущее нашей валюты, нашего рубля, будет еще такое время, когда на рубль можно будет купить 7 булок хлеба? Ну грубо говоря, условно. Марсель Салихов: Ну, когда-то, конечно же, будет, вопрос, когда. Иван Князев: Ага, понятно, хорошо. Ну смотрите, будем ждать. Тамара Шорникова: Марсель Салихов, руководитель экономического департамента Института энергетики и финансов, был у нас в гостях. Спасибо вам большое. Иван Князев: Спасибо большое. Марсель Салихов: Спасибо.