Марина Калинина: Здравствуйте! Я – Марина Калинина. Это рубрика «Промышленная политика». Каждый вторник мы рассказываем о российских предприятиях, показываем, как они работают, какую продукцию производят, какие люди там работают, – в общем, обсуждаем те или иные проблемы и достижения в различных отраслях нашей промышленности. Сегодня очень интересный эфир – будем говорить о конопле, о выращивании конопли, о производстве различных изделий из конопли, в общем, обо всем, что связано с этим растением и его переработкой в нашей стране, и как с этим обстоят дела. У меня сегодня в гостях Александр Кучинский, директор предприятия «Мордовские пенькозаводы». Здравствуйте, Александр. Александр Кучинский: Здравствуйте, Марина. Марина Калинина: И Станислав Кругликов, вице-президент Ассоциации производителей русской пеньки. Здравствуйте. Станислав Кругликов: Добрый день. Марина Калинина: Мы съездили в Мордовию, сняли предприятие «Мордовские пенькозаводы» – ну, естественно, не все, потому что заводов у этой компании много по всей стране, но основную часть сняли. Давайте посмотрим сюжет, а потом поговорим. СЮЖЕТ Марина Калинина: Вот такой получился сюжет. Все знают слово «конопля». Все знают, что это трава, которая растет. Но никто не знает, наверное, большинство людей не знают, что из этой травы можно получить, насколько это полезно. Я смотрю, вы тут принесли много всяких образцов. Расскажите, какие продукты вообще можно из нее сделать? Что вы производите? Александр Кучинский: Мы производим массу видов различной продукции. Наверное, основной упор пока сделан все-таки на технических видах продукции – это строительные материалы и крученые изделия прежде всего. Это аналог минеральной ваты, которая сейчас обширно применяется в строительстве, он на 85% сделан из растительного волокна. То есть абсолютно экологичный материал, при этом по своим характеристикам, по качественным характеристикам не уступает минеральной вате. Есть еще нетканые полотна, которые используются в геотекстиле для укрепления ландшафта, для укрепления грунта. Есть даже уже более глубокая переработка – это выбеленное котонизированное волокно, которое уже пригодно в сухом прядении, из которого можно получить ткани. Вот этот образец – это уже волокно конопляное, которое сварено, то есть проведена некая химическая обработка. Это уже является целлюлозой. Вот это многообразие того, что можно сделать только из волокна конопли. А также у нас… Марина Калинина: А что еще там? Александр Кучинский: Также у нас есть такой предмет, центральный часть стебля – продукт «костра», который активно используется в строительстве в качестве насыпного утеплителя либо наполнителя для строительных блоков, замена древесной щепы. Он имеет более пористую структуру, легче, при этом блоки получаются крепче. Также он используется в качестве подстилки для животных, в качестве мульчирующего материала. То есть такой многофункциональный. Есть еще верхняя часть соцветия, что мы убираем, это семена. Как раз из семян получается это многообразие продуктов питания. Это и масло холодного отжима, которое у нас искомо на Руси употреблялось в пищу. Это мука конопляная, белок конопляный, аналог уже спортивного питания. Вот все это можно делать из конопли. Марина Калинина: Масса продукции! Смотрите, Станислав, ведь конопляное производство, вообще выращивание конопли уничтожалось долгое время, вырубались эти поля полностью. Сейчас это возрождается. Ну, где-то в начале 2000-х, в середине 2000-х это началось. Чего за эти годы вообще удалось добиться? И много ли таких производств по всей стране (ну, поскольку у вас ассоциация)? И как с этим сейчас дела обстоят? Станислав Кругликов: Культура конопли достаточно традиционная для России. Общеизвестно, что мы три четверти или даже, может быть, 80% мирового производства конопли держали до войны и после войны. Я просто немножко назад отойду. Например, журнал «Лен и конопля», который издавался 68 лет в Российской Федерации, только в 92-м году перестали его издавать. Тираж у него был 12–13 тысяч экземпляров. Надо сказать, что, например, журнал «Нефть и газ» – 9 тысяч экземпляров на сегодняшний день. Это наша с вами бывшая химия. Вот у нас есть книжка, например, которую мы нашли случайно, для юношества и детства… Марина Калинина: А там что? Станислав Кругликов: Ну что? Тут стихи Ивана Новикова. Марина Калинина: Стихи про коноплю? Станислав Кругликов: Да. Недавно я увидел эту книжку в списке самых нетрадиционных и странных книг для детства и юношества. Хотя мне кажется, что… Есть учебники, по которым мы до сих пор учимся. Марина Калинина: Слушайте, но они же уже прошлого века, учебники. Станислав Кругликов: Ну почему? Давидян у нас 72-го. Это самое свежее, что есть. Марина Калинина: Прошлый век, я говорю. Станислав Кругликов: Прошлый век. Но с тех-то пор конопля не сильно изменилась. Мы с вами – гораздо сильнее, чем конопля. На самом деле возрождение коноплеводства началось из-за того, что в рамках всего человечества легализовали коноплю как растение, потому что появились безнаркотические сорта. И наши советские ученые, русские ученые первыми вывели эти сорта. На сегодняшний день у нас в реестре порядка 28 сортов разрешенных к применению. А все европейские сорта – их около 60 – они вторичны по отношению к нам, сделаны на базе наших. Вот в 89-м году разрешила сеять безнаркотическую коноплю Европа. И Российская Федерация, кстати, никогда не прекращала это сеять. Просто бум, который сейчас у нас в стране наблюдается, – это просто повторяется бум европейский. Мы переоткрываем растения коноплю, как наши предки открыли его вначале как источник волокна и пищи. Потом это все исчезло, потому что выяснилось, что, например, синтетические и химические волокна лучше конопляных, потому что они не гниют, они долговечные. А масло, например, подсолнечное или пальмовое – оно дешевле и дольше лежит. Но сейчас, когда человечество на новом витке понимает, что Земля хрупкая, что негниющее волокно никому не нужно, оно образует плавающие острова в Тихом океане, то решили, что есть волокно конопля, которое гниет, тем не менее достаточно прочное, чтобы практически все нужды человека обеспечивает. То же самое и касается масла. Считается, что это очень хороший продукт для функционального питания, для нутрицевтики. Там много незаменимых жирных кислот. Это аналог, скажем, рыбьего жира или… Марина Калинина: Одна польза сплошная! Станислав Кругликов: Да. Александр Кучинский: Исключительно. Станислав Кругликов: Исключительно. Марина Калинина: Давайте послушаем Александра, он нам из Астрахани дозвонился. Александр, здравствуйте. Зритель: Добрый день. Марина Калинина: Слушаем. Зритель: Всего хорошего! Дай Бог здоровья вам всем! Марина Калинина: Спасибо. Станислав Кругликов: Спасибо. Зритель: Конопле, по идее, в России надо поставить памятник, потому что Россия спасалась коноплей. Канаты, торговля с иностранцами, канаты продавали. Маслом питались люди, масло конопляное было. Вот сейчас подсолнечное масло, а тогда было конопляное масло, и конопляным маслом люди спасались. Так что конопля – это просто незаслуженно забытый вид, незаслуженно обиженное растение. Коноплей надо заниматься, потому что есть много сортов ненаркосодержащих. Можно сажать их и все из них можно производить. Конопля – это, мне кажется, будущее России. Марина Калинина: Спасибо вам большое, спасибо за ваш звонок. А сколько таких, как Александр? Я не знаю, кому вопрос. Станислав Кругликов: Можно мне, Марина. Я не ответил вам до конца, да? Отвлекся. Марина Калинина: Сколько таких энтузиастов сейчас в России? Станислав Кругликов: Ну, в России, может быть, десяток-полтора организаций, которые занимаются промышленной коноплей, то есть они сажают ее, убирают. Не все полностью, то есть полный цикл не у всех присутствует. Но есть несколько лидеров в отрасли, часть из них объединена в нашу ассоциацию. Есть еще одна ассоциация коноплеводческая на сегодняшний момент. Эти предприятия имеют, кроме уборочной техники, еще и предприятия по первичной переработке конопли. Потому что если не заниматься коноплей в комплексе, а собирать только на семечку или держать для севооборота, то она нерентабельно. Необходимо заниматься стеблем. А стебель – это как раз волокна, костра. Но для этого нужны достаточно серьезные вложения, потому что современные заводы, которые мы получаем из Европы, они стоят гораздо дороже, чем наши пенькозаводы отечественные. А отечественные пенькозаводы, которых было очень много и которые производились в большом количестве, они сейчас неконкурентоспособные по ряду причин. Ну, это просто устаревшая техника, требующая много людей и требующая сушки, большой энергии. И это никому не интересно. Марина Калинина: Ну понятно. Александр, а скажите, пожалуйста, вы с этими другими компаниями – с десятком, с пятнадцатью – как-то конкурируете или сотрудничаете? Александр Кучинский: Скорее взаимодействуем и сотрудничаем, потому что сейчас стоим на таком этапе, что мы создаем этот рынок. Настолько уже забыта конопля у нас как культура, приходится все это воссоздавать с нуля. Поэтому я никого из руководителей этих компаний и в целом всех этих производителей не считаю конкурентами. Пока мы исключительно идем бок о бок и делаем одно общее дело. Марина Калинина: Но бизнес такой рискованный. Это же зависит и от погодных условий, и от того, что будут дожди, не будут дожди, заморозки, не заморозки и так далее, и так далее. Насколько это окупается? Вообще этот бизнес когда окупается? И насколько это действительно риски для того, чтобы просто не произвести того, что тебе нужно произвести? Станислав Кругликов: Агробизнес – вообще рискованный бизнес. От погоды он зависел всегда. И неважно, что ты выращиваешь – коноплю, свеклу или пшеницу. Окупаться конопля будет только в том случае, если она в севообороте, потому что она требует тоже многопольной системы. С какими-то культурами она хорошо сочетается, какие-то хорошо ей предшествуют, какие-то после нее хорошо растут. Если вы не занимаетесь первичной переработкой на волокно и на костру, то тоже вы не выдержите долго. Вам надо этим заниматься. Насчет того, насколько рынок позволяет этим заниматься. Ну, в России он только начинает по некоторым отраслям появляться, где-то расти. Большие надежды мы связываем с европейским и мировым рынком, который уже на 15–20 лет нас опередил. Я имею в виду новое применение всех этих конопляных продуктов. Возможно, мы выйдем туда. Марина Калинина: На новый уровень. Станислав Кругликов: Да. Ну, здесь самое интересное, что европейцы, например, или американцы с китайцами не могут проникнуть на наш рынок со своими конопляными продуктами, ну хотя бы с той же коноплей, потому что у них норма содержания тетрагидроканнабинола (это самое психоактивное вещество, которое регулируется во всем мире) выше, чем в России. А вот наоборот мы можем делать. Например, Александр разговаривал недавно с друзьями из Прибалтики, кто занимается коноплей. И там из-за того, что в Европе стало модно разводить как раз именно в лекарственных целях коноплю, они вынуждены искать где-то семечку для пищевых целей, потому что население уже привыкло к продуктам из конопли. А поскольку ты убираешь коноплю для медицинских целей, не дожидаясь вызревания семян, соответственно, тебе надо откуда-то восполнять дефицит. Возможно, это тоже источник энтузиазма для нас. Марина Калинина: У нас есть еще один звонок – из Санкт-Петербурга Александр. Александр, здравствуйте. Зритель: Добрый день. Спасибо, что поднимаете эту тему – возрождение производства конопли и всех необходимых продуктов. У меня два вопроса. Первый: получает ли производитель разрешительные документы на организацию такого производства? Потому что у нас, к сожалению, конопля в последнее время ассоциировалась с наркотиками. И второе: насколько часто вас контролируют на предмет возможности производства запрещенных видов из этого материала, будем говорить? Вот два вопроса. А так вам спасибо. И надо все это развивать. Смоленская область, кстати, молчит, хотя она у нас исконно конопляная, там это развиваться должно. Спасибо, спасибо. Марина Калинина: Спасибо и вам. Александр, наверное, вы ответите? Александр Кучинский: Да, я с радостью отвечу. Это какой-то уже сформировавшийся миф о том, что выращивание технической конопли требует лицензирования. Нет, ни в коем случае. Этот вид деятельности никак не лицензируется. Как уже Станислав сказал, 28 сортов есть, и они включены в Государственный реестр селекционных достижений и разрешены к возделыванию как индивидуальным предпринимателям, так и юрлицам. Единственное, что нужно подтвердить статус этих семян сертификатом соответствия либо протоколом испытаний и актом апробации. Это все соответствует закону «О семеноводстве». Единственное – мы в уведомительном порядке пишем письма в органы МВД о том, что мы на таких-то полях высеваем определенные сорта. Все, этого достаточно. И в процессе вегетации, в процессе роста самого растения вправе приехать силовики и провести анализ. Марина Калинина: Понятно. Александр Кучинский: То есть каких-то препон мы не встречаем. Марина Калинина: Ну хорошо. Смотрите, в сюжете вы сказали о том, что собирать коноплю достаточно сложно, нет специальной техники. В чем проблема? В чем проблема создать такую технику? Александр Кучинский: Ну, здесь, наверное, должно включиться государство. Раньше были коноплеуборочные жатки, но они в современном бизнесе аграрном уже неэффективные, они малопроизводительные. Для того чтобы убрать площадь, например, в тысячу гектар, потребуется больше 16 таких аппаратов. Соответственно, это 16 тракторов. И особенность уборки этими коноплежатками – они режут стебель в нижней части и вяжут снопы. То есть дальше это предполагает все равно ручной труд. Это малоэффективно и очень трудозатратно, совершенно нерентабельно. А отечественных механизированных образцов техники у нас, к сожалению, нет. И мы были вынуждены адаптировать либо существующие зерноуборочные комбайны, либо приобретать в Германии аналоги уже специализированные коноплеуборочные. Но цены на такого рода технику заоблачные – начиная от 600 тысяч евро за единицу. Марина Калинина: Ничего себе! Александр Кучинский: Помимо этого, их делают штучно, четыре-пять в год. Марина Калинина: А вообще государство-то чем-то помогает для того, чтобы эта отрасль развивалась? Ну, какие-то льготы, я не знаю, субсидии, еще что-то – на местном уровне, на федеральном уровне? Станислав Кругликов: Надо сказать, что Минсельхоз предпринимает беспрецедентные усилия на самом деле уже третий год подряд. Например, он выделяет погектарные субсидии на выращивание конопли – в районе 10 тысяч за гектар. То есть если вы посеяли гектар конопли, то вы получите 10 тысяч после того, как докажете свои посевные площади. На самом деле это даже превышает дотацию, которую Европейский союз вводил на 12 лет в Европе для того, чтобы «разбудить» эту отрасль заново. Там было 90 евро с гектара. Правда, они разрешали еще на определенном этапе национальные дотации, ну, в пределах квот национальных. Плюс Минсельхоз дает 50% возмещения по приобретению как раз заводов, о которых я говорил, по первичной переработке. Но надо доказать, что нет отечественной техники. С этим существуют небольшие проблемы. Но я думаю, что тот, кто хочет, тот добьется. Марина Калинина: А со специалистами есть сейчас проблема? Вообще где этому учат этим заниматься? Станислав Кругликов: Со специалистами проблема огромная, потому что главный институт по коноплеводству был у нас в СССР на Украине, Глуховский институт. Это был Институт лубяных культур, последнее название такое было. И он с разделом СССР оказался на Украине. Он прекрасно себя чувствует, там прекрасные кадры. А наши три института, которые были на момент распада, – это Чувашский институт, Краснодарский и Пензенский – они все-таки были региональными. Один занимался сортам южной конопли, другой – среднерусскими сортами. Чувашский закрылся несколько лет назад. И тех специалистов, которые остались, их очень мало. Они есть, но… Это одна из проблем – семенной фонд, как его получить, как вырастить. Дело даже не в новых сортах, их достаточно, а в том, чтобы сохранить существующие и в нужном объеме растиражировать. Марина Калинина: Ну давайте подведем некий итог. Какие перспективы вообще у этой отрасли? Станислав Кругликов: Если в коноплеводство не бросаться как в омут с головой, а постоять немножко на берегу, посмотреть в эти темные воды, позвать Александра, например, или тех, кто уже прошел… Марина Калинина: Александра, боюсь, не хватит на всю страну, одного такого. Станислав Кругликов: Ну почему? Он у нас многожильный. Если посоветоваться, изучить вопрос, тем более перед глазами у нас европейский опыт очень обширный, то эта отрасль имеет перспективы очень серьезные. Особенно технические приложения, не столько даже пищевые. Потому что Европа считает, что техническая часть, именно волоконная, – она самая интересная. Хотя та же Канада, Австралия, США – они больше считают, что пищевка. Ну, там платежеспособный спрос. Марина Калинина: У нас хлопка нет, например, в России, не выращивается, мы фактически зависимы от импорта. Может быть, как-то действительно на коноплю перейти, мешать в каком-то процентном соотношении? Может быть, это полезнее даже. Станислав Кругликов: У конопляного волокна самое главное преимущество – это прочность, поэтому оно всегда у нас и было востребовано в парусах, в канатах, в брезентах. А когда нужно сделать из него что-то тонкое, то приходится его дополнительно обрабатывать. Называется этот процесс котонизация (от слова cotton – «хлопок»). То есть надо превратить его в более тонкое волокно. К сожалению, это требует дополнительных затрат. То есть это либо выварка, либо это ультразвук, либо какие-то механические воздействия, для того чтобы волокна стали более нежными. Это резко удорожает цену. И конопляная одежда или конопляные ткани – все равно это ниша какая-то, больше ореол, чем на самом деле польза от этих тканей, с моей точки зрения. Марина Калинина: Ну что, спасибо вам большое. Как всегда, время пролетело незаметно. Успехов вам! Развивайтесь, выращивайте коноплю, делайте новые изделия из нее. Вот многие спрашивают: «Где масло из конопли?» Где еще что-то? И так далее. То есть народ этой темой очень заинтересован и, так сказать, взбудоражен, сообщений очень много. Станислав Кругликов: Спасибо вам, Марина, что вы за эту тему зацепились. Александр Кучинский: Спасибо. Марина Калинина: Спасибо, что вы есть. У меня в гостях были: Александр Кучинский, директор компании «Мордовские пенькозаводы», и Станислав Кругликов, вице-президент Ассоциации производителей русской пеньки. Ну а прямо сейчас – производственные портреты.