Ольга Орлова: Это программа «Кино.doc по Гамбургскому счету». Мы рассказываем о науке и ученых на большом экране. Фильмы, которые стоит смотреть. У берегов Антарктиды есть кусок скалы длиною 200 метров и шириной 100. Вокруг снег, лед и пингвины. И вот на этом небольшом участке суши находятся десятки могил, на которых никогда не бывали родственники умерших. Этот необитаемый остров носит имя Николая Буромского, одного из тех, кто был похоронен на нем еще в 1957 году. Начиная со времен первой советской экспедиции 1956 года на наших станциях в Антарктиде погибло более 80 человек, тела только 11 смогли вывезти на родину. Антарктида – это ледники и скалы, поэтому хоронить традиционным способом невозможно, все могилы находятся на поверхности. В 2013 году на остров попала режиссер-документалист Ольга Стефанова и увидела здесь лишь ржавые саркофаги, некоторые уже безымянные, со стертыми датами и фотографиями. Она решила сделать все, чтобы память об этих людях сохранили не только члены их семей, но и те, ради кого работали полярники, – мы с вами. Так родился фильм «Остров Буромского». ФРАГМЕНТ ФИЛЬМА «ОСТРОВ БУРОМСКОГО» Андрей Янушкевич, строитель: Антарктида, как всем известно, – это огромная шапка 4-километрового льда. Земли там как таковой нет по определению. И как хоронить человека? Алексей Ванькович, строитель: Гроб с телом ставился на некоем возвышении, обкладывалось это камнями, валунами и сверху накрывалось металлической крышкой. Арсений Кудиков, строитель: Причем саркофаги варили из того металла, который был на станции, вот то, что было под рукой. Леонид Радун, спасатель: Ты подходишь к этому острову, видишь, в каком состоянии находятся могилы героев-полярников, как-то упс... Ну, мне было неприятно. Ольга Орлова: Если пересказывать сюжет фильма буквально, то получится, что в картине есть две повествовательные линии. Одна – о том, как на протяжении десятилетий в Антарктиде гибли люди: уходили под лед, разбивались на самолете, сгорали в пожарах, замерзли в пургу. Вторая линия – о том, как сегодня усилиями спасателей и строителей тяжело и кропотливо восстанавливается их последнее пристанище, кладбище острова Буромского. Но есть и еще одна тема, которая стоит за каждой такой могилой, – это летопись тяжелого труда добычи новых знаний. Ведь для того, чтобы в Антарктиде могли работать метеорологи, геофизики, географы, зоологи, аэрологи, необходимо участие инженеров, механиков, водителей, летчиков, и это их общий труд обеспечивает работу полярных станций. ВИДЕО – В экипаже Петрова было пять человек, и летел с ними еще служебный пассажир, авиатехник Владимир Еремин. – Я ожидал телеграммы, я говорил, что техническую бригаду не брать. Почему? Потому что у меня своя бригада здесь есть. Говорит: «Это моя машина, я с ней должен лететь». Вот и все. – Никто как он не знали эту машину с ее со всеми болячками, достоинствами и недостатками, поэтому он должен был лететь. Лариса Еремина, жена Владимира Еремина: Характер нудный. Уж если он чего-то брался делать, то это будет вот сделано скрупулезно. А у него было вот такое вот, как маленькая печать, там, по-моему, стояло три семерки. Я его никогда не видела, я только об этом слышала, что если он куда-то прилетал или где-то обслуживали, на документах стояло какое-то личное клеймо, то все знали, что это он и что это гарантия надежности. – С Молодежной на Мирный когда летишь, этот полет 8 часов примерно занимает, как правило, мы летали туда без посадки. Они шли нормально, давали, что погода более-менее, не препятствует полету. Но после определенного места погода стала портиться. Лариса Еремина: Самолет 240, а этот ветер 120 – на сколько он продвинется? 240 минус 120 – сколько будет? 120 скорость. Вот он на скорости 120 – сколько он продвинется-то? А бензин-то это... И они прошли точку невозврата. – Машина ушла в обледенение, попала в зону обледенения. Они начали менять высоту, вверх, вниз, все это сообщалось по радио. Когда прошиваешь «пирог» этот кучевой, появляется солнце и лед срывается. Прошить они его не смогли, вот, потому что слишком толстая была облачность, и вот они там начали варьировать высотой. Когда экипаж набирает высоту, расход топлива увеличивается, значит, время полета уменьшается. А тут уже движки начали «чихать». Командир принимает решение садиться, отдает штурвал второму пилоту, а сам ищет в левую форточку место, где можно подсесть, ну и корректирует высоту, угол, крен и пр., а второй пилот пилотирует. Они не видели ни землю, ни береговую черту, ничего, ну молоко, в стакане молока чего увидишь, ложку-то не видно. Ну и все, и здесь они, конечно, левой плоскостью цепляют купол... Ну, в общем, разнесло машину в клочья, так скажем, и все, и финал известен, экипаж погиб, вот. Лариса Еремина: А 23-го я приехала с работы, а у меня уже стоит черная «Волга», а у меня уже полная квартира людей и все отводят глаза. Мне никто ничего не говорит. «Вы можете сказать, что случилось?» – «Мы приносим вам свои...» – «Что?» Я вошла в комнату и вышла уже седая. Ольга Орлова: В фильме «Остров Буромского много подлинных архивных съемок, начиная со страшных кадров уходящего под лед трактора с водителем Иваном Хмарой в кабине. Эту трагедию удалось заснять оператору Александру Кочеткову, тоже участнику первого похода советских специалистов в Антарктиду. Живых свидетелей ранних экспедиций осталось совсем немного, поэтому их рассказы в фильме бесценны. И конечно, множество воспоминаний родственников полярников, которые сегодня ведут свою летопись покорения Южного полюса. Пожар – одна из самых частых причин гибели в Антарктиде. Однажды он нес жизнь целого отряда метеорологов во главе со знаменитым ученым Оскаром Кричаком. 1958 ГОД, ВОЗВРАЩЕНИЕ ВТОРОЙ ЭКСПЕДИЦИИ В ПОРТ ОДЕССЫ Анна Новикова, внучка Оскара Кричака: Возвращаясь из второй антарктической экспедиции, дедушка Оскар привез в Москву двух пингвинов. Семен Кричак, сын Оскара Кричака: И на пути из Антарктиды в Советский Союз их на палубе там все кормили, возились с ними. Одного из них звали Джульетта, а второго Ромео, предполагалось, что один из них девочка, а второй мальчик. Оказалось в конечном итоге, что они оба девочки. Он их подарил Московскому зоопарку, и ему был выдан пропуск в зоопарк на два лица. Анна Новикова: И потом, значит, папу и его сестру Майю туда водили бесплатно. – Когда началась война, значит, ему в начале войны было 30 лет, он был назначен директором Главного авиационного метеорологического центра, это генеральская должность. Кстати сказать, парад 7 ноября 1941 года – это в значительной степени его заслуга, или по крайней мере он мог бы сильно пострадать, если бы не получилось то, что было им предсказано. Анна Новикова: Очень важно было, чтобы этот парад прошел, но как назло в начале ноября была очень хорошая погода и фашисты, в общем, очень активно бомбили Москву, и, конечно, подставляться таким образом, чтобы проводить, вот просто будучи как на ладони, парад никому не хотелось. Семен Кричак: У него в руках были сколько-то самолетов, я не знаю, отряд какой-то был с пилотами, и он посылал их на разведку погоды. Анна Новикова: Прогнозы в этот период было делать очень-очень сложно. Они все-таки очень ждали появления теплого фронта, который бы принес с собой облака и, соответственно, прикрыл бы Москву от вражеских налетов. Прогноз оправдался, парад состоялся, вошел в историю, как знаковое событие, в общем, мифологическое такое событие он воспринимается и до сих пор. Семен Кричак: Он прошел войну, был начальником метеорологической службы различных фронтов. В конце 1956 года он впервые отправился в Антарктиду в качестве одного из руководителей экспедиции, развернул довольно такую активную деятельность, были выносные станции, они на этих станциях проводили измерения. Это была его цель, он там пробыл 1,5 года, вернулся, год пробыл в Москве и отправился в пятую антарктическую экспедицию. Всегда есть такие герои, которых тянет в трудные места. Такая склонность человека к проверке себя, смогу ли я, справлюсь ли я. Он не только ученый, он еще и музыкант. Он сочинял музыку к песням, играл, и у него был прекрасный слух. И в Антарктиде организовал музыкальный ансамбль «Сосулька». «АНТАРКТИЧЕСКИЙ ВАЛЬС», ЗАПИСЬ «СОСУЛЬКИ» 1960 ГОДА Борис Иванов, сын полярника Вячеслава Иванова: Тогда Мирный был под снегом, дома были занесены снегом, и, соответственно, наверх вели соответствующие ходы в снежных шурфах. Семен Кричак: Старались эти домики каким-то образом очищать, но зимой это практически невозможно, там очень сильные ветры. Анна Новикова: В ночь со 2-го на 3 августа на дизельной электростанции вырубился автомат и дежурный механик предположил, что что-то произошло на одном из объектов, начал обзвон всех домов, в частности, позвонил в метеодом. И дед, Оскар Григорьевич, подошел к телефону и сказал только, собственно говоря, одно слово: «Горим!» – и больше связаться было невозможно. Карла Косткова, жена ОлдржикаКостки: Не могли им помочь. Была страшная буря, и в этом было главное несчастье. Ветер – аж 200 километров в час. Все станция знала, что там что-то случилось, но они не могли прийти, пока буря не успокоится. Борис Иванов: Когда произошла эта трагедия на Мирном, отец как раз, по-моему, по его рассказам, был дежурный по станции. Я подслушал как-то разговор, что вот именно все находились, большинство, под кроватями, т. е. максимально пытались занять самое низкое положение, учитывая, что все-таки теплый воздух, дым, пламя подымается вверх. Семен Кричак: Мой отец, его нашли с ободранными пальцами, он пытался что-то сделать, открыть люк. Это было невозможно. Ольга Орлова: Один из погибших в том метеорологическом отряде был Христиан Поп, бывший солдат Люфтваффе, сдавшийся в 1945 году в плен в Потсдаме. А через 15 лет Поп уже в качестве ученого отправился в Антарктиду вместе с советскими полярниками и там при пожаре накрыл своим телом все материалы, которые собирали метеорологи, чтобы сохранить данные аэрологических наблюдений для коллег, которые придут откапывать их тела. ВИДЕО Анна Новикова: Все эти, в общем, мальчики, достаточно молодые люди, прошедшие войну, бывшие врагами, окажутся на одной станции, да, с символическим названием Мирный. 15 лет, всего 15 лет, это же с точки зрения человеческой жизни даже немного, а с точки зрения истории и исторических изменений это вообще мгновение. – Немцы в русской экспедиции – это эмоционально сильное решение с обеих сторон. Война-то всего лишь 15 лет назад закончилась, и русские, наверное, сами не знали, что им с этими немцами делать. Анна Новикова: И он, тот, кто был врагом еще недавно, окажется тем, кто успеет, сообразит, сможет, соберет все данные, которые они все вместе собрали, эксклюзивные современным языком данные, и накроет их своим телом, чтобы сохранить результат работы вот этой вот международной команды. Ольга Орлова: В финале фильма пронзительная история знаменитого швейцарского фотографа Бруно Зендера. С детства он был влюблен в пингвинов и, когда вырос, решил даже записать себе в паспорте в честь них второе имя, так и оставшись в истории Антарктики под именем Бруно «Пингвин» Зендер. Его фотонаблюдения за жизнью птиц, не имеющих летать, обошли все известные журналы мира и стали бесценным источником знаний для орнитологов. Он погиб в 1997 году, отправившись на очередную съемку. Дмитрий Серов, полярник: Первый раз зимовались иностранцы. Потом мы только узнали, что это очень известный фотограф в определенных кругах, это очень известное, мировое имя. Он нам говорил: «Пингвины – это моя жизнь, это мое все». А на Мирном же очень большая колония пингвинов. И как вот он фотографировал... Вот он может встать на одном месте и стоять. Он стоит, стоит, может часть стоять, может больше. Мы там ходим, где-то гуляем, а он стоит. Мы: «Бруно!» Он машет, что нет-нет-нет. Вот он ждет, пока его окружат эти пингвины. Он к нам один раз пришел и... Как на мальчишку мы на него смотрели, он настолько радовался! Мы не думали, что вот просто, понимаешь, вот так вот можно радоваться. Пришел Леонид Анисимович, начальник, а он по-немецки нормально разговаривал. Он говорит: «Ребята, он вам рассказывает, что ему удалось сделать снимок, как мать передает яйцо отцу». Виктор Бондаренко, полярник: На острове Зыкова он полностью, полностью собрал весь мусор, который там находился, металл, бочки. То есть он крупногабаритный, это же не так просто собрать этот металл, там остров... Дмитрий Серов: В летний период есть места, где здорово идет таяние, т. е. образуются такие ямы. Для того чтобы нормально проходить, специально были положены доски. И Бруно говорят: «Бруно, ты когда будешь идти, иди только по этим доскам, потому что можешь провалиться». Он: «Да-да-да, хорошо-хорошо». Ну, ходил-ходил, но потом подумал: что я хожу? Это непорядок, что доска валяется. Да, он действительно взял убрал, пошел и провалился по самый пояс. Хорошо у него рюкзак был одет, там все, он вот так вот провалился... Вылез. Мы ему сказали: «Бруно, тебе говорили, не зря это все лежит, а ты вот, непорядок, да?» Он говорит: «Нет-нет, я все понял». – В мире много видов пингвинов, целых 17. Бруно задумал написать про них целую книгу. Но для того, чтобы книга получилась законченной, ему не хватало очередного какого-то уникального кадра. И на вторую зимовку за этим кадром он поехал в 1997 году. – Ему было 52 года. И он сказал мне, что это будет его последняя поездка в Антарктиду. Он хотел запечатлеть рождение маленького пингвина посреди антарктического шторма. Виктор Бондаренко: У Бруно был радиотелефон с собой, т. е. по связи радисты ему сообщили, что надо возвращаться. Бруно согласился, что «да, я возвращаюсь». Потом, через некоторое время, начался уже настоящий шторм-2, т. е. сильнейший ветер, при котором передвигаться не то что опасно, а уже невозможно. Бруно сначала потерял ориентиры, шел правильно, а потом начал все время, это самое, сдвигаться вправо, вправо, вправо... – Станция Мирный находится на ледниковом барьере, и подняться туда можно только в одном определенном месте. Ему нужно было пройти обратно эти 2 километра по льду и выйти в конкретную, определенную точку. Но в пурге он заблудился и просто не смог найти подъем. Виктор Бондаренко: Первый спасательный отряд уже направился навстречу вот в этот шторм-2, связь еще с Бруно была, связь была с Бруно. Бруно даже сообщал, что он видит где-то всполохи, но не может сказать, куда идти-то, он не знает, где он находится, он видит, там всполохи... Кромешная белая такая мгла, в которой сориентироваться очень трудно. В какой-то момент связь с Бруно Зендером прекратилась, телефон разрядился, аккумулятор сел, связь потерялась, вот. Поиски были безрезультатны, искали до глубокой ночи. – И когда через 2 дня пурга улеглась, нашли его недалеко от барьера, всего лишь в 100 метрах от той точки, куда он должен был выйти. Он лежал на спине на льду с широко раскрытыми руками. Когда в Нью-Йорке вскрыли его завещание, оказалось, что он завещал себя похоронить в Антарктиде. Ольга Орлова: Сегодня в Антарктиду возят туристов. Путешествие это длинное, дорогое и требует соблюдения строгих правил. Какой ценой были написаны эти правила, можно узнать, если посмотреть фильм «Остров Буромского», а смотреть его надо обязательно. Это была программа «Кино.doc по Гамбургскому счету» – актуальные фильмы про науку и тех, кто ее делает.