Леонид Млечин: Сейчас даже трудно себе представить, что когда-то одна только подпись этого человека, причём фальшивая, привела к настоящему политическому кризису в Великобритании, отправила в отставку британское правительство и надолго испортила отношения между нашими странами. В советской истории Григорий Евсеевич Зиновьев рисуется каким-то жалким персонажем, а ведь он в ту пору был председателем исполкома Коминтерна, то есть руководил всем коммунистическим движением и ему подчинялись агенты Коминтерна, которые на российские деньги пытались поднять восстание по все1 Европе. С именем Зиновьева связана одна из самых удивительных и до сих пор до конца не разгаданных загадок XX столетия, я имею ввиду так называемое «письмо Зиновьева». Всё началось с того, что в январе 24-го года в Великобритании сменилось правительство: премьер-министром стал Рамсей Макдональд – глава лейбористов. Лейбористы хотели восстановить хорошие отношения с Советской Россией – признали советскую власть. Это очень не понравилось консерваторам, против выступил молодой тогда ещё политик Уинстон Черчилль. Москва очень нуждалась в деньгах, в займе, и лейбористы были готовы дать Советской России кредиты с тем, что все товары приобретались не в Германии, а в Англии. 8 августа 24-го года было подписано Торговое соглашение между Советской Россией и Великобританией, но оно не было ратифицировано, потому что в Англии объявили всеобщие выборы, и буквально на следующий день британское правительство получило из разведки копию секретного письма, подписанного председателем исполкома Коминтерна Григорием Зиновьевым. А это письмо было инструкцией, обращённой к коммунистической партии Великобритании, инструкцией, которой британские коммунисты призывали готовить вооружённое восстание, чтобы свергнуть британское правительство и установить на британских островах советскую власть. За 5 дней до выборов в парламент «письмо Зиновьева» опубликовала газета «Дейли мэйл», и в тот же день советский поверенный в делах получил ноту протеста правительства Великобритании. Полпредство растеряно запросило Москву: «А что отвечать?». А в Москве раздражённый Зиновьев сказал товарищам, что он не подписывал такого письма. В Кремле в своём кругу ему не было необходимости лукавить, Григорий Евсеевич Зиновьев был одним из самых близких к Ленину человеком. В апреле 17-го Ленин и Зиновьев вернулись в Россию, они разошлись во взглядах только один раз: в октябре 17-го Зиновьев высказался против, когда Ленин предложил силой свергнуть временное правительство, но этот знаменитый эпизод не испортил их личные отношения. После революции Ленин сделал Зиновьева членом политбюро, руководителем Петрограда и всего Северо-Западного края, более того, он поставил его на должность председателя исполкома Коммунистического интернационала, то есть поставил его во главе всего коммунистического движения, эта должность тогда имела очень большое значение, потому что партия большевиков была всего лишь формально, конечно, лишь одной из секций Коминтерна, таким образом именно Зиновьев, а не Ленин формально был руководителем всего коммунистического движения. На последнем при жизни Ленина партийном съезде, когда уже сам смертельно больной Владимир Ильич выступать не мог, именно Зиновьев прочитал политический доклад ЦК. На первом после смерти Ленина XIII партийном съезде Зиновьев же выступал с основным докладом, видимо, понимая, что он, по существу, примеривает на себя ленинскую роль, очень разумно начал своё выступление со стихотворения Александра Безыменского, написанного специально к этому случаю: «Видно, у мысли дрогнули колени, в омуте глаз заблудилась тоска, политотчёт ЦК читает… читает… не Ленин». Но после смерти Ленина Зиновьев именно себя видел во главе советского государства. Болезненно рыхлый, полноватый, Зиновьев стар дал одышкой и производил впечатление флегматика, но в реальности он был очень талантливым митинговым оратором, он говорил с большим нервным подъёмом и воодушевлял своих слушателей, призывая их к мировой революции. Однако же, Григорий Евсеевич Зиновьев был человеком малых талантов, о чём не подозревал, кроме того, ему не хватало качеств политического бойца, он был человеком бесхарактерным и в минуты опасности начинал паниковать, не понимал, что своим высоким положением обязан лишь особым отношениям Владимиров Ильичом. Некоторое время до и после смерти Ленина страной фактически правила тройка: Сталин, Зиновьев и Лев Борисович Каменев, который вместо Ленина председательствовал в политбюро. Сталин в ту пору, не уверенный в своих силах, держался осторожно некоторое время позволял Зиновьеву играть роль хозяина государства, а Зиновьев ошибочно решил, что Сталин готов удовольствоваться вторыми ролями. Как говорил один из историков: «Сталин имел дело с политическими детьми, с людьми, которые просто не понимали, что такое настоящая политика». Но в тот год Зиновьев действительно сверг британское правительство, причём сам не ожидая того и не предполагая этого. Рассекреченные документы, которыми мы сегодня располагаем, свидетельствуют о том, что московские руководители сами были изумлены происшедшем, и они очень хотели знать: кто же настоящий автор так называемого «письма Зиновьева»? Желая снять с себя всяческие подозрения, советские руководители сделали то, чего они не делали ни до, ни после: они допустили иностранцев в святая святых – в хранилище секретных документов. В Москву приехала делегация британских профсоюзов и ей позволили просмотреть протоколы заседаний исполкома Коминтерна, они просмотрели и, вернувшись в Лондон, доложили: «Там нет «письма Зиновьева». Конечно, большевики готовили мировую революцию и как могли разжигали революционную борьбу в Европе: пытались поднять вооружённое восстание в Германии – не получилось, готовили оружие для болгарских коммунистов, которые намеревались взять власть в Софии, но не в Англии. Рассекреченные документы политбюро и того же Коминтерна свидетельствуют о том, что в ту пору советские руководители были очень довольны тем, что наладились отношения с Великобританией, они рассчитывали на победу лейбористов, потому что хотели, чтобы Торговое соглашение было реализовано. Но возникает вопрос: кто же на самом деле написал так называемое «письмо Зиновьева»? Теперь мы знаем, что это письмо принесли в рижскую резидентуру британской внешне разведки МИ-6, резидент тут же по телеграфу отправил текст к себе в Лондон в штаб-квартиру и срочной почтой отослал туда же оригинал письма, причём он приписал, что подлинность письма не вызывает сомнений. Это было очень поспешное заключение, потому что никаких оснований полагать, что письмо подлинное, у него не было. Руководители министерства иностранных дел отправили ноту протеста в советское полпредство, не потрудившись прояснить, насколько надёжно полученное «письмо Зиновьева». Руководитель северного департамента МИД Джейдон Грегори отправил ноту протеста раньше, чем поставил в известность главу правительства. Известно, что у Грегори была любовница, дама весьма экзотическая и дорого ему обходившаяся, и опустевший банковский счёт, а после появления «письма Зиновьева» его финансовые дела очень поправились, ходили слухи, что он просто продал копии письма редакторам нескольких газет и один из них заплатил ему 5000 фунтов стерлингов – большая сумма по тем временам. Британские спецслужбы просто решили избавиться от своих лейбористских начальников, по этой самой причине они передали копии письма злейшим врагам лейбористов – консерваторам, которые в полной мере в ходе избирательной кампании воспользовались «письмом Зиновьева» как весомым аргументом в борьбе против своих врагов: лейбористов обвинили ни много ни мало в том, что они помогают коммунисту совершить в стране революцию, что они, по существу, работают на Москву. Лейбористы потерпели оглушительное поражение на тех выборах. На протяжении многих десятилетий лейбористы пытались выяснить происхождение «письма Зиновьева», появление которого обошлось им так дорого. Возможно, эта история так и осталась бы загадкой, если бы Тони Блэр н стал премьер-министром и не выбрал на роль министра иностранных дел Робина Кука. Кук обещал радикально изменить британскую внешнюю политику, но в этом он мало преуспел, зато министр, воспользовавшись тем, что ему по традиции починяется внешняя разведка, распорядился открыть архивы для историков, чтобы выяснить наконец происхождение «письма Зиновьева». И вот что выяснилось. Британские разведчики в ту пору уверяли, что получили «письмо Зиновьева» от своего агента, который дескать работал в самом аппарате Коминтерна. Теперь мы знаем, что никакого агента внутри Коминтерна британские службы не имели. Это в годы Первой мировой британская разведка, проведя несколько успешных операций, прославилась и стала восприниматься как самая профессиональная спецслужба на европейском континенте, но после Первой мировой штат спецслужб был резко сокращён, и разведкой, по существу, стали заниматься дилетанты. Конечно, разведывательная жизнь в Европе после Первой мировой кипела, всех интересовало, что происходит в Советской России, которая отгородилась от внешнего мира железным занавесом. В 20-е годы, пытаясь выяснить, что же происходит в Советской России, британская разведка активно пользовалась услугами белых эмигрантов – бывших офицеров добровольческой армии, которые бежали от советского режима, но эти люди плохо представляли себе, что на самом деле происходит в Советской России, они оторвались от жизни, поэтому занимались в основном тем, что писали фальшивки, готовили фальшивки и продавали их иностранным спецслужбам, в первую очередь, британцам. Мы не знаем, какую именно цель преследовали тогда авторы письма: просто поссорить Советскую Россию с Великобританией или заработать – им удалось и то и другое. Политика Лондона радикально изменилась: Англо-советское торговое соглашение так и не было реализовано, Москва не получила деньги, которые могла бы использовать для развития экономики и была упущена возможность радикально улучшить отношения с внешним миром. Англичане уверились в том, что с русскими нельзя иметь дело, в России пришли к выводу, что англичане нас так ненавидят, что готовы воспользоваться любой фальшивкой, только бы испортить наши отношения, и в списки врагов советской власти Англия надолго оказалась на первом месте. Фальшивки кажутся убедительными, потому что в них хочется поверить. Об этом завтра в это же время.