Константин Чуриков: О выборе слов поговорим с профессором МГУ, автором множества словарей, Владимиром Елистратовым. Владимир, здравствуйте! Владимир Елистратов: Здравствуйте! К.Ч.: Вот слова, которые мы употребляем... Что они говорят о нас, как о людях, как о представителях общества? В.Е.: Это такой социальный портрет. Как человек говорит, такой он и есть. Вообще язык – это воздух, которым мы дышим. Дышим и выдыхаем. Вдыхаем одно, выдыхаем другое. Сейчас, конечно, больше "углекислого газа" выходит из людей, кислород мы не порождаем. Но, тем не менее, интересная ситуация сейчас. То, что называется "массовая культура", а это не значит, что все Киркорова слушают. Это значит, что каждый сидит на своей полке и разговаривает на своем языке. Эмо на языке эмо, хипстерье, так сказать, на языке хипстерья. К.Ч.: "Массовая культура" – все равно все слушают, мы понимаем, не Рахманинова и не Баха. В.Е.: Да, но при этом есть такая точка зрения, что это то, что знают все, это супермаркет, каждый на своей полочке сидит. Это как раз очень опасно, потому что люди друг друга не понимают. Они говорят на разных языках. К.Ч.: То есть те, кто слушают эмо, не понимают тех, кто слушает Киркорова... В.Е.: Совершенно верно. Я прихожу в магазин и беру йогурт, и кто-то колбасу. Мы разобщаемся. К.Ч.: Среди прочего, вы выпустили словарь русского сленга. Выпуская такого рода справочник, какую цель вы преследуете? Популяризировать этот язык или просто зафиксировать? В.Е.: Его совершенно ни к чему популяризировать. Во-первых, это для специалистов. Это огромный спрос у иностранных переводчиков. Они же читают литература, Пелевина почитайте. К.Ч.: Ну да, приходят на переговоры какие-нибудь и там начинают "по фене" разговаривать. В.Е.: Переводчики, я имею в виду, современной художественной литературы. Эти все слова жаргонные – как феникс: они умрут, где-то там полежат... Знаете, как "клево". "Клевошный" – это у Даля есть, это 18 век. Слово 18-го века. Потом оно куда-то утонуло, а потом – раз – и хиппи. Сейчас это опять что-то типа устаревшего слова. По-моему, уже неприлично произносить его: оно какое-то затасканное, замызганное. Для 18-19-летних это что-то такое из Советского Союза. И потом, нет единой базы. Вот школьная программа: Пушкин-Пушкин, Пушкин-Кукушкин. Должен быть общий цитатник. Когда я говорю: "Мочить всегда, мочить везде", – так было в газете написано, расшифровывает 5%. А это ведь "Светить всегда, светить везде" Маяковского и "мочить в сортире" Владимира Владимировича. Игра-то на этом. Не понимают, шутки не понимают. Он мне что-то из "Тату" цитирует, а я ему – из Пушкина. Мы говорим на разных языках. К.Ч.: Это где происходило? В.Е.: Это на всяких подготовительных курсах, в университете. К.Ч.: Ну ладно, студентам простительно. В.Е.: Что простительно? К.Ч.: Они же сначала еще глупые, потом умнеют только. В.Е.: В общем-то, Маяковского хорошо бы и в детстве прочитать. Сейчас у нас же прецедентные тексты. Возьмите любую газету: заголовок – это цитата в цитате. Это такое "ха-ха", подмигивающее нечто. А люди же не понимают. Если это что-то такое из Пушкина, из Лермонтова – ни в какую абсолютно. Путают все напрочь. "Мой дядя самых честных правил" должны знать все. Хотя бы первую строчку. Так же, как американцы первую строчку Конституции знают, дальше не знают ничего. Но это то, что объединяет нацию. К.Ч.: Кстати, законодательная инициатива о запрете мата в СМИ, в кино, в театре. Среди филологов однозначной оценки, хорошо это или плохо, нет. Вот вы как считаете? В.Е.: Стратегически это прекрасно. Потому что когда это все звучит, это, конечно, нехорошо. "Не жоли", если брать такое французское выражение. Но чисто технически как это выполнить, я не представляю. Я не знаю, что такое общественные места, например. Театр – это что? Если 3 человека сидят, если это школьный утренник – это как? Это общественное или необщественное? Куча – это много? Помните, как в мультфильме? Это античный спор. Три человека сидят – это общественность или нет? В этом законе прописаны корни, которые нельзя употреблять? Вот я, например, не видел. Если они прописаны, а если не прописаны, против чего мы боремся? К.Ч.: Меня вот удивляет, когда весьма культурные, образованные люди берутся за то, чтобы этот список составить. В.Е.: Маразм в чем: если этот список есть, то закон сам себя подставляет. Это что же такое: в законе прописаны эти же слова. И как? Почему в театре нельзя, а здесь можно?