На Алтае начался сезон заготовки пантов марала. Это молодые рога благородного оленя. Они используются во всём мире как в чистом виде, так и для изготовления оздоравливающих пищевых добавок. Но в нашей стране так толком и не научились делать из пантов лечебные снадобья. Почти все они уходят в Китай и Южную Корею, передает корреспондент ОТР Анна Тарубарова. - Сейчас мы заходим в разбивочный. Здесь у нас сейчас 54 марала ждут своей срезки. Едва взошло солнце, Рем Воронков на ногах. В мае и июне подъём не позже четырех утра. Сибирское солнце к полудню беспощадно: будет мешать работе мараловодов. Рем Воронков, генеральный директор мараловодлческого хозяйства: «Это такой же по сути урожай ежегодный, как и с полями, но здесь немножечко по-другому. Здесь многолетние травы». Рему 23, он ещё не умел читать, но разбирался в ценности пантов марала. Самый большой маральник в мире, здесь 4000 оленей – дело его отца. В 90-е он спас совхоз от разрухи. Теперь это многомиллионный бизнес. Один килограмм пантов стоит минимум 350 долларов. Один, как здесь говорят, рогач даёт в среднем семь килограммов продукта. Настойки, капсулы, порошок из пантов марала в восточной медицине считаются лекарством от всех болезней. Восток и покупает почти весь урожай алтайских мараловодов заберут Китай и Южная Корея. Рем Воронков, генеральный директор мараловодлческого хозяйства: «Лучше бы перерабатывать эту продукцию на территории России, потому что мы хотим в первую очередь, чтобы наш продукт увеличивал продолжительность жизни наших граждан нашей страны. У нас просто не развита культура потребления, никто не знает по большей части, кто такой марал. Некоторые говорят, что они вымерли давно у нас». Рем не припомнит ни одного нового хозяйства, открытого за последние 10 лет. Одному маралу надо 3,5 гектара земли, только изгородь всего парка обойдётся в миллионы. Маралов надо вырастить – первая прибыль будет не раньше, чем через 5 лет. Cрезка обходится в тысячи евро, она проводится под обезболивающим из Европы. Проблема, которую деньгами не решить – дефицит сотрудников. Местным проще пойти в продавцы. Рем Воронков, генеральный директор мараловодлческого хозяйства: «Очень тяжело найти тех, кто готов работать в этой сфере или вообще готов учиться здесь, потому что большинство просто отказываются и не хотят. «Ой, на лошади ехать нет желания. Сесть на трактор, зачем мне это нужно». За подъёмы ни свет, ни заря, за езду на лошадях по горам и умение укрощать строптивых оленей мараловоды получают больше, чем в среднем москвичи. В сезон зарплата выше 100 000 рублей. Ещё и жильём готовы обеспечить. Борис Ремизов долго искал своё призвание: сначала пришёл мараловодом, теперь он редкий узкий специалист – пантовар. Дома вместо лекарств держит пантовые настойки. Борис Ремизов, пантовар: «Если человек очень шустрый, ему сбивает эту шустрость, а если больной – ему добавляет здоровья. То есть, он нормализует организм человека». Летом на Алтай съезжаются туристы принимать ванны пантовые. При каждом крупном мараловодческом хозяйстве есть туристическая база. У Воронковых основные посетители – люди, связанные с медициной. Едут со всей страны. Тем, кто не доезжает до Алтая, перепадают крохи в виде мёда с оленьей кровью, настоек и батончиков, купить которые можно в редких интернет-магазинах.