«Сообщество людей, живущих с ВИЧ», направило в ООН жалобу, обвинив ФСИН в дискриминации ВИЧ-положительных заключенных. Многие из них не получают антиретровирусной терапии, им отказывают в тестировании на иммунный статус и вирусную нагрузку. Насколько характерна эта ситуация для российских тюрем, рассказывает руководитель правозащитной организации «Зона права» Сергей Петряков. О том, сколько заключенных российских колоний имеют положительный ВИЧ-статус, точной информации нет. Сергей Петряков, который в 2016 году готовил доклад о медицине в российских тюрьмах, говорит, что тогда их насчитывалось около 60 тысяч. По словам Петрякова, одна из главных проблем с лечением ВИЧ в тюрьмах – система закупок препаратов антиретровирусной терапии. Она устроена так: ФСИН подает в Минздрав список пациентов и препаратов, министерство их закупает, а после ФСИН распределяет между колониями, но их может не хватить. «Всегда закупки производятся «впритык». То есть, есть у нас, условно, 60 тысяч ВИЧ-положительных, которым требуется терапия, мы только на 60 тысяч и будем закупать, нет никакого запаса. И как только появляются новые заключенные, ВИЧ-положительные, они могут столкнуться с дефицитом», – говорит Петряков. Другая проблема – освобождение заключенных на последних стадиях ВИЧ – 4В, или в пятой стадии – СПИД. Законодательство позволяет это делать, но из-за проволочек и неповоротливости системы, они выходят на волю очень редко. ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ: В России регламентируют освобождение тяжелобольных заключенных Заключенный, страдающий неизлечимым заболеванием, должен подать ходатайство, после чего колония должна собрать медкомиссию, изучить медкарту, провести освидетельствование, а решение об освобождении принимает суд. Зачастую между подачей ходатайства и судебным процессом может пройти полгода и больше. В регионах не хватает лечебно-профилактических и лечебно-исправительных учреждений, из врачей которых должны состоять комиссии. Зачастую на весь регион приходится всего одно или два ЛПУ и ЛИУ. «На комиссию зачастую приходит человек с ВИЧ, который сдал анализы в декабре, а его дело рассматривают в июле.  Отследить динамику заболевания на основе анализов невозможно, и диагноз ставят на глаз, зачастую занижая его. Суд по формальным основаниям отказывает из-за отсутствия у осужденного заболевания из перечня», –  поясняет Петряков. ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ: Мужчины от 30 до 44 лет названы наиболее пораженной ВИЧ группой в России Кроме того, в медсанчастях многих колоний нет врачей-инфекционистов. В таком случае ФСИН должна заключать госконтракт с обычной больницей. Инфекциониста оформляют на четверть, или 1/8 ставки. В колонию он приходит раз в месяц, и, по сути, не следит за состоянием больного должным образом, а пациенты на здоровье обычно не жалуются. По словам Петрякова, ситуацию мог бы изменить вывод врачей, обслуживающих пациентов в колониях, из системы ФСИН. «Это должны быть гражданские медики, которые будут отстаивать, в первую очередь, интересы своих пациентов, но не интересы службы. Потому что сейчас есть начальник учреждения и есть начмед. Начмед формально не подчиняется руководству колонии, но он подчиняется своему начальнику – замглавы регионального управления ФСИН. Он тоже носит погоны, и, если ему поступит указание, условно, создавать видимость лечения, то он будет исполнять это требование не в угоду интересам своего пациента. Так зачастую происходит», –  отмечает Петряков. Кроме того, необходим контроль за системой закупок препаратов АРВ, а также взаимодействие колоний с гражданскими поликлиниками и больницами, чтобы они, например, могли принимать заключенных с ВИЧ на стационарное лечение. По словам Петрякова, этого сейчас не происходит.