Павел Давыдов: С нами на связи Анна Кистанова – искусствовед, директор, главный хранитель Государственного музея Константина и Виктора Мельниковых. Анна, здравствуйте! Анна Кистанова: Добрый день! Павел Давыдов: Вы не просто директор музея, а его главный хранитель. А в чём же отличие между директором и хранителем? Сразу хочу вас уточнить. Анна Кистанова: Я бы сказала, что просто получилось то, что у нас был директор, а я была всегда главным хранителем, и меня просто передвинули на эту должность, а мою не смогли забрать. Главный хранитель – это тот человек, в ведомстве которого вся мемориальная обстановка Дома Мельникова и творческое наследие Константина Виктора Мельниковых. Павел Давыдов: Давайте о творческом наследии Мельниковых и поговорим. Какие здания, построенные в Москве именно Константином Мельниковым, сегодня вызывают интерес как у архитекторов, так и у искусствоведов? Анна Кистанова: На самом деле сохранившихся заданий в Москве 11, и всё, что строил Мельников, стоит до сих пор, за исключением временного павильона «Махорка» 23-го года для Всесоюзной сельскохозяйственной выставки. Все здания, которые построил Мельников, по-своему интересные и необычные, они отличаются друг от друга, даже если взять за основу его шесть клубов, пять из которых находится в Москве, а шестой находится за городом, в Дулёво, это Орехово-Зуево. У него очень интересный подход к градостроительной среде, то есть он всегда смотрел, что вокруг построено и как идеально вписать своё сооружение, чтобы было удобно и людям, которые приходят в это здание, то есть рабочие из профсоюза, и также, чтобы пешеход, который идёт мимо, гуляет по этому району, тоже интересно воспринимал это сооружение. Если взять за основу, например, клуб «Каучук», который выходит на перекрёсток переулка Тружеников и Плющихи, получается, что здание полуциркульной частью обращено к углу, таким образом скрывая на самом треугольник, который прячется сзади, то есть здание условно треугольное в плане, полукруглое, оно выдвинуто вперёд. И только когда ты смотришь на план здания, ты понимаешь, что это отдельно стоящий объём, а выглядит так, как будто его лестница просто обняла и это единая часть с основной частью здания, с основным объёмом. И получаются такие визуальные эффекты, которые появились в архитектуре, ещё бы эпоху итальянского барокко, то есть это XVII век и к нам немножко перебежали в XVIII веке. И при этом конструктивные элементы, которые связывают уже с эпохой авангарда, и, когда ты попадаешь внутрь, там уже появляется совершенно другая история. То есть он работает как иллюзионист. Это функциональные истории, он все учитывает и учитывает надобности городской среды, по его мнению, того периода времени. Если брать каждый клуб, можно его разбирать именно так. Павел Давыдов: Очень интересно, и мы продолжим обязательно разговор об этом, а сейчас расскажем историю архитектора Андрея Крячкова, которого ещё называют «зодчим города мечты». Он проделал невероятную работу и за несколько лет спроектировал десятки разнообразных зданий Новосибирска. СЮЖЕТ Павел Давыдов: Вы смотрите программу «Большая страна. Территория тайн». Я напомню, говорим об архитектурных решениях с Анной Кистановой – искусствоведом, директором, главным хранителем государственного музея Константина и Виктора Мельниковых. Судьба построенных зданий, как и самого архитектора-авангардиста Константина Мельникова, сложная. Анна, а какие интересные здания Мельникова не сохранились до наших дней? Вы уже в двух словах сказали, что это из 12, по-моему, одно здание, или все-таки больше? Анна Кистанова: Если мы берём не только Москву, то ещё и павильон выставки в Париже, павильон СССР 1925 года, с которым Мельников представлял нашу страну, уже на тот момент молодое советское государство. Этот павильон существовал до начала Второй мировой войны, причём его разобрали после завершения выставки 25-го года и перенесли на другое место, и там заседал профсоюз рабочих. Павел Давыдов: Константин Мельников спроектировал и построил экспериментальный дом-мастерскую в Кривоарбатском переулке. Мы, естественно, уже в двух словах о нём говорили, но давайте расскажем зрителям, какие тайны скрывает это здание, ведь там было очень много интересного даже в момент строительства. Анна Кистанова: Много баек блуждает по интерьеру, то, что было 3 цилиндра, 200 окон и так далее. В цифрах очень любят путаться. Что интересного мы смогли обнаружить, когда начали заниматься этим сооружением? В 17-м году мы выиграли грант Фонда Гетти на обследования предреставрационные, то есть там были как раз интересные вещи проведены и сделаны. И что мы выяснили? То, что территория имела свою историю до того, как Мельников туда пришёл и начал строить там свой дом, там было много разных сооружений XVIII-XIX веков. На момент 27-го года он застал пустырь на этом участке. Когда он начал рыть котлован, он обнаружил стены предыдущего строения второй половины XIX века, и сохранившиеся стены он использовался в своём собственном подвале, а строительный мусор, то есть разрушенные части, то есть кирпич XIX века, он вынул из этого котлована и использовал при закладке ненужных шестиугольных проёмов. То есть получается, что Мельников всё-таки использовал строительный мусор XIX века, а не как все говорят, что ни одной тачки строительного мусора с участка вывезено не было. Конечно, это байка. Интересно то, что Мельников, на самом деле, никогда не был каким-то безумным гением, как говорится, ничего на ровном месте не выдумывал. Он чисто рационально мыслил, поэтому он был очень близок к Кладовскому и к рационалистам этого периода, а конструктивисты всегда были его оппонентами. Круглая форма даёт меньше расход кирпича. На самом деле, есть экономически выгодная формула, и круглое здание может охватить больше пространства, чем квадратное. То есть ты экономишь на том, что ты не укладываешь уголки – квадратики, прямоугольники, а круглое пространство даёт больше возможностей интерьерной истории. Павел Давыдов: Вообще Бахметьевский гараж, который Константин Мельников спроектировал вместе с Владимиром Шуховым, был задуман как гараж для английских автобусов. Здание сохранилось и до наших дней на улице Образцова. А чем оно любопытно с точки зрения как раз архитектурного решения, Анна? Анна Кистанова: На самом деле, участие Владимира Шухова сейчас под большим вопросом, потому что не сохранилось ни одного письменного источника и чертежа, подписанного им. Есть чертежи с перекрытиями непосредственно с подписью самого Константина Мельникова и губернских инженеров. Это орган, который пересчитывал за каждым архитектором всю инженерку. То есть это было как бы стандартная бюрократическая процедура. Но это не самое важное. Тут интересно то, что он расположил здание под углом по отношению к участку, то есть к Бахметьевской улице, улице Образцова, чтобы машины заезжали под углом. То есть здесь вообще игра диагонали, которой Мельников всегда был увлечён и писал, что «я почувствовал в диагоналях чудо». И вот это чудо его не отпускало всю жизнь в его архитектуре, и он рассчитывал систему так называемого прямоточного паркования, «прямоточная система Мельникова», как он скромно это назвал, чтобы автобусы парковались, только проезжая вперёд и проезжая насквозь это здание. И интересно, что до начала строительства этого проекта Мельникову пришлось доказывать свою прямоточную систему, свою теорию, разработанную. Специально на Арбузовскую площадь пригнали несколько автобусов, Мельников расчертил вот эту свою систему паркования, и всё получилось, и он сорвал овации от водителей автобусов, потому что, наконец-то, им предложили какую-то логичную систему, а не стандартную манежного типа. Павел Давыдов: Мы с вами поговорили, что Мельников смело шёл навстречу формам и особенно объёмам, которых его коллеги в те времена всячески стремились избегать. А скажите, какие архитектурные стили чаще всего встречались в творчестве Константина Мельникова? Или у него был свой стиль? Анна Кистанова: Конечно, ранние его работы – это авангард, но при этом, если брать с работы второй половины 30-х годов, это уже ар-деко, что естественно, и особенно его поездка в Париж оказала на него большое влияние. А дальше он приходит к советскому модернизму. Правда, это всё на бумаге осталось, но, к счастью, осталось. Самый последний лист у нас датируется 1967 годом, и это уже чистый советский модернизм. В общем, Мельников шёл в своём развитии в принципе в ногу с ведущими архитекторами этого периода. Павел Давыдов: Анна, мы продолжим разговор об особенных зданиях Мельникова чуть позже, а сейчас узнаем о дореволюционном архитектурном прошлом Волгограда. О лучших людях Царицына и его уникальном наследии, которые скрывают интересные легенды, пойдёт речь в нашем следующем материале. СЮЖЕТ Павел Давыдов: Архитектурные решения сегодня в центре нашего внимания. Продолжаем разговор с Анной Кистановой – искусствоведом, директором, главным хранителем Государственного музея Константина и Виктора Мельниковых. У Константина Мельникова все постройки, что называется, с изюминками, с технологическими новшествами, часто опережающими своё время, и мы об этом говорили. Например, клуб «Буревестник» и клуб фабрики «Свобода» включали идею бассейна и спортзала. При этом до наших дней здания, что называется, дошли в искажённом виде: под предлогом реставрации интересные архитектурные решения были фактически уничтожены. В связи с этим, Анна, какие ещё примеры можно привести? Анна Кистанова: Я немножко бы вас поправила. Павел Давыдов: Давайте. Анна Кистанова: Бассейны так построены и не были в связи с тем, что идея Мельникова о движущихся стенах, то есть должен был раздвигаться пол спортивного зала и актового зала, и там появляется бассейн, то есть, соответственно, зрительный зал превращался в трибуны, было слишком дорого. Но, что касается клуба «Буревестник» и клуба «Свобода», там просто не было водопровода, чтобы содержать эти бассейны, то есть это осталось… Павел Давыдов: Только на бумаге. Анна Кистанова: Да, это осталось только на бумаге и на уровне мечты Мельникова. На самом деле, ни один из его проектов клубов не был реализован полностью по его первоначальному проекту. А реставрация… да, на самом деле, реставрация более поздняя в 90-х-2000-х году. Если в «Буревестнике» ещё более или менее, там много что сохранилось, действительно, начиная с капитальных стен и заканчивая местоположением оконных проёмов, то в клубе «Свобода», если фасад более или менее вернули, то в интерьере было сделано всё в очень богатом стиле – с золотом и мрамором искусственным. И это очень печально, но и клуб «Свобода» сейчас тоже стоит уже 5 лет закрытым, заколоченным, и у него нет сейчас никакого арендатора, и из-за этого здание очень страдает, потому что там не включено отопление. Это сейчас единственный памятник, который в большой опасности из всех проектов Мельникова. Остальные здания: клуб «Каучук», конечно, тоже пострадал сильно от предыдущих владельцев, потому что там сбили штукатурку вплоть до кирпича и часть кирпича стесали, то есть там кремний видно, и это убивает возможность реставраторов обнаружить оригинальные красочные слои, чтобы сделать при научной реставрации оригинальный цвет, который был у Мельникова, и материал повторить. В общем, да, современная реставрация, и не только современная, вызывает вопросы. Павел Давыдов: Интересно, что когда в Москве проводят экскурсии, некоторые краеведы откровенно выдумывают информацию о домах Мельникова. Его смелые постройки, действительно, вызывают большой интерес, и, наверное, поэтому гиды зачастую, что называется, включают свою фантазию, а не основываются на реальных фактах, особенно это как раз касается дома в Кривоарбатском переулке, о котором мы сегодня неоднократно говорили. Скажите, пожалуйста, Анна, а какие мифы, связанные с Мельниковым и его архитектурными творениями, можно сегодня развенчать? Анна Кистанова: Развенчиваем главный миф – то, что Мельников не конструктивист. Павел Давыдов: Да. Анна Кистанова: Очень многие путают эти понятия, потому что, если исследовать этот период времени, конструктивисты – это отдельная группа людей, которая разрабатывала эту теорию. Мельников всегда стоял таким особняком, он был ближе к Николаю Ладовскому и к рационалистам. Такой миф про его собственный дом: там никогда не было 200 окон. И эти окна – это часть инженерной структуры стены, а не то, что он хотел их так много, поэтому он закладывает половину из них. Там сейчас 63 шестиугольных окна. Я советую нашим краеведам просто быть внимательней к проверке информации, потому что в саду Дома Мельникова есть подробная информация про сам дом и про реставрацию тоже, информационные стенды. И плюс к выставке, которая уже прошла, в этом сезоне мы выпустили каталог, где очень подробная биография Мельникова представлена. Павел Давыдов: Вам надо собрать всех вместе гидов, экскурсоводов по Москве и просто провести им лекцию для того, чтобы они знали те факты, о которых мы сегодня нашим зрителям рассказали. Анна Кистанова: Думали в этом многократно. Но обычно я просто, если находилась на территории Дома Мельникова в саду и слышала какой-нибудь из таких экскурсий, я просто отлавливала потом экскурсовода и говорила, что он не прав, и тыкала пальцем, где написано правильная информации. Павел Давыдов: Да, только так и приходится бороться теперь с гидами, которые только себя так называют, а таковыми не являются. Анна, а мне остаётся сказать вам большое спасибо. Наследие Мельникова, безусловно, уникальное. Чем чаще мы будем об этом говорить и вспоминать великого зодчего, тем больше шансов, что будущие поколения смогут прикоснуться к необычным архитектурным решениям человека, который значительно опередил время и создал свой неповторимый стиль, настоящие произведения авангардного искусства. Благодарю вас! Анна Кистанова: Спасибо большое!