Ирина Левина: Честное купеческое слово было превыше всего. В Москве оно было выше договоров
https://otr-online.ru/programmy/bolshaya-strana-territoriya-tayn/irina-levina-71320.html Павел Давыдов: Как жили, развлекались и чудили купцы столетиями назад. Об этом мы сегодня поговорим с Ириной Левиной – историком, членом Союза экскурсоводов России.
Ирина, здравствуйте!
Ирина Левина: Здравствуйте!
Павел Давыдов: «Бесприданницу» Островского я вспомнил не случайно. Пьеса была написана в период с 1874 по 78-й годы и ярко иллюстрирует, что происходило в кругах третьего сословия. А вот, на ваш взгляд, насколько действие пьесы отражало реальное положение дел в те времена? И честное купеческое слово имело ли всё-таки тогда вес?
Ирина Левина: Честное купеческое слово было превыше всего. В Москве это было даже выше каких-то письменных договоров. Их не совершали, если было заключено честное купеческое слово. И старались его не нарушать, это было такое табу. Было нечестно обвешивать. Могли чудить по-страшному, но в Москве, например, конкурентам в беде помогали. Надо понимать, в какой среде Островский жил. Ведь и его отец, и сам Островский служили стряпчими, поверенными в коммерческом суде, они разбирали столько разных дел, что они в этом всём варились. И поэтому у него, конечно, было ироничное немножко отношение к купеческому сословию.
Павел Давыдов: Но в «Бесприданнице» Островский пытался бросить вызов обществу, которое должно задуматься о том, что важнее и ценнее человеческой жизни ничего нет. А вот как сами купцы реагировали на пьесу? Что вам в этом известно?
Ирина Левина: Об этом неизвестно ничего, ни в каких воспоминаниях я не читала, как купцы реагировали на действия пьесы. Но и жизнь Островского, кстати, была тоже, в общем, примером такой именно пьесы, потому что он не женился на матери своих детей, которые умерли, и жена невенчанная умерла, и была очень странная жизнь. А в купеческой среде таких примеров было гораздо меньше.
Павел Давыдов: А вообще как менялся социальный портрет купцов в разные столетия?
Ирина Левина: Самая большая смена вида купцов было в XIX веке, потому что начинали купеческое дело первое поколение – крепостные крестьяне, не очень грамотные, которые до всего дошли сами. Своих детей они уже начали учить. Сначала давали им среднее образование школьное, а потом в лавке. Третье поколение уже заканчивало институты, университеты и, кстати, отходила от купеческих дел в большинстве своём. И вот как раз второе, третье поколения больше всего и чудили.
Павел Давыдов: Что ж, о жизни купцов мы продолжим разговор позже, а сейчас вместе с моей коллегой Мариной Лазаревой узнаем, какой была доля купеческая в Астраханской области.
СЮЖЕТ
Павел Давыдов: Русские купцы были настоящими двигателями прогресса. К концу XIX века они сумели сосредоточить в своих руках несметные богатства. Многие из них были выходцами из крестьян. На деньги русского купечества было возведено немало больниц, приютов, учебных заведений, церквей. Предприниматели жертвовали огромные суммы на создание картинных галерей, развитие театров. Многие считали благотворительность своим делом, своим долгом. Так они заботились о спасении души. Соревнуясь с дворянством, они не забывали и о себе. Купцы старались превзойти аристократов во всём: и в выборе еды и в развлечениях, которые порой переходили грани дозволенного.
Мы продолжаем разговор с Ириной Левиной – историком, членом Союза экскурсоводов России.
Ирина, а вот кого из ярких представителей известных купеческих фамилий имеет смысл вспомнить сегодня в контексте обсуждаемой темы?
Ирина Левина: Михаил Алексеевич Хлудов – сын одного из создателей Егорьевской мануфактуры. Это был яркий представитель купечества, который в доме держал тигрицу и встречал всех, был буен неимоверно. И вообще про Хлудова говорили: «Это те люди, над которыми властвуют страсти», – и они не могут ничего с этим поделать». Знаменитые два племянника Михаила Алексеевича Хлудова – сыновья его сестры Варвары Алексеевны. Один Михаил Абрамович, который собирал французскую живопись, и даже про него написали пьесу «Джентльмен», все смеялись над ним. А младший брат, который построил «самый нелепый дом», как говорила его матушка, или как говорил Лев Николаевич Толстой. Матушка говорила: «Раньше я одна знала, что ты дурак, а сейчас увидят это все остальные». И ведь он умер – прострелил себе ляжку на спор. Как это вообще?
Павел Давыдов: Да-да. Вообще, если продолжить разговор о чудачествах, неизвестная фамилия, человек, который сделал, с одной стороны, многое, но при этом он был страшным ловеласом, – Николай Рябушинский. Он своими чудачествами превзошёл всех своих коллег. За два месяца он потратил на француженку Фажетт громадную сумму – 200 тысяч рублей. Вот для сравнения: в то время рабочий получал 50 копеек в день. Что ещё о нём можно рассказать и вспомнить?
Ирина Левина: В отличие от всех остальных, Николай Вышинский ещё не очень чудил, потому что 200 тысяч для такого уровня купца – не такие большие деньги. А потом можно сказать, что Николай был выделен братьями. Там же было 8 братьев, и 5 из них занимались делом, а 3 занимались своими хобби. Фёдор занимался путешествиями, Дмитрий на эти деньги развивал науку, а Николай пытался создать художественный критический журнал и пытался быть художником. И поэтому его такие чудачества пошли отсюда, и семья его воспринимала таким – инфантильным. Инфантильный был в каждой купеческой семье, буквально в каждой. Младший сын в деле не будет участвовать, потому что их слишком много, и младшие сыновья, как всегда, чудили.
Павел Давыдов: Но помимо чудачества было много разных развлечений. Давайте самые яркие моменты какие-то вспомним, может быть, даже с другими фамилиями уже.
Ирина Левина: Например, содержание художественного театра или театра-кабаре «Летучая мышь». Очень яркое развлечение – вилла «Чёрный лебедь» у Николая Рябушинского. Какие он устраивал пирушки для художников, для того, чтобы они приняли его за своего. И они говорили про него: «Не наш человек, слишком богатый». Он хотел стать среди художников своим и всё равно никогда им не был.
Павел Давыдов: Среди известных представителей купеческого сословия были и женщины, причём не только жёны самих купцов, но и «бизнес-леди», как бы мы их сейчас назвали. А в качестве примера каких известных купчих можно было бы вспомнить.
Ирина Левина: Например, Наталья Королёва-Андреева, которая после смерти супруга сама вела дело прекрасно. Вообще по статистике, у нас в прошлом году, кстати, вышла даже книга знаменитого историка Галины Николаевны Ульяновой про женщин-предпринимательниц. У нас 20% было купчих. До революции, до 1917 года, у нас было самое защищающее женщин законодательство. В отличие от Европы, у нас, например, женщины не передавали приданое своим мужьям, если не хотели, и вели сами дела. Варвара Алексеевна Хлудова всё та же после смерти супруга 10 лет занималась Тверской мануфактурой, и это была крупнейшая мануфактура. А Мария Фёдоровна Морозова – вдова Тимофея Саввича, получившая после его смерти 5 миллионов рублей наследства и фабрику, она же фабрику в управление своим сыновьям не передала, потому что считала, что они не смогут этим заниматься. И она 30 лет занималась Никольской мануфактурой, и оставила уже своим наследникам 25 миллионов рублей.
Павел Давыдов: Ирина, а развлекались купчихи так же, как и мужчины, на широкую ногу, гуляли, что называется?
Ирина Левина: Нет, женщины были более деловитые, они вот так деньгами не сорили. У Марии Фёдоровны Морозовой было такое количество внуков, она обо всех них заботилась. Единственное, как она развлекалась? У неё во дворе был такой круг для автомобилей, всех своих внучек она учила ездить на автомобиле, хотя, по воспоминаниям, сама даже электричество не признавала.
Павел Давыдов: Мы продолжим чуть позже и ещё поговорим о тайнах и загадках, которыми были окутаны некоторые купеческие фамилии. А сейчас вместе с моей коллегой Марией Черешневой отправимся в Сибирь к тюменским прагматикам прошлого, среди которых были и взяточники, и просветители, и меценаты, коротко говоря, к бизнесменам двухсотлетней давности, в числе которых, кстати, были и известные купчихи.
СЮЖЕТ
Павел Давыдов: Вы смотрите программу «Большая страна. Территория тайн», тема выпуска – «Третье сословие». Когда денег больше, чем достаточно, приходит желание тратить их исключительно на личное удовольствие, чем и занимались богатейшие представители купечества, распыляя финансы на любовниц, дорогую еду, проведение светских приёмов, игру в карты. Но, несмотря на причуды, пьянство и кутежи, российские купцы многое сделали для отечественной культуры, сохранив для потомков бесценные коллекции картин, редкие предметы искусства и просто значимые для истории вещи.
Я напомню, с нами на связи Ирина Левина – историк, член Союза экскурсоводов России.
Ирина, а нынешних бизнесменов, предпринимателей мы можем назвать купцами? Вообще какие-то параллели здесь уместны?
Ирина Левина: Очень слабо, потому что все нынешние предприниматели практически с нуля ничего не построили, они просто приватизировали в 90-е годы работающие старые предприятия. И, наоборот, всё, что было создано купцами до революции, именно в 90-е годы заглохло, распродавалось, закрывалось. И примером тому – стоящие в руинах и Большая ивановская мануфактура, и Большая костромская мануфактура льняная. Мы были крупнейшей текстильной страной, у нас были огромные текстильные предприятия, и практически ни одно сейчас не работает.
Павел Давыдов: Вокруг купцов в разные века всегда было много тайн и загадок. Какие из них дошли до наших дней и до сих пор вызывают интерес не только у историков, но и обывателей?
Ирина Левина: Самые большие загадки и такие откровения написал Николай Александрович Варенцов в своих воспоминаниях. Он, например, написал, что Михаил Алексеевич Хлудов, пытаясь отравить собственного брата Василия, подсыпал ему яд, а Василий был хороший химик, ему не понравился запах кофе. Но на следующий день пришли сообщить, что умерла супруга Михаила Алексеевича, после чего он запил беспробудно и несколько лет скончался от пьянства. Или куда делся купец Николай Дмитриевич Стахеев, потому что последние лет 30 ходит легенда, что он развёлся с женой, уехал во Францию, а после 1917 года вернулся в Россию отыскивать свои миллионы в своём особняке. Человек, который действительно понял после 1905 года, что в России будут большие потрясения, и начал выводить все свои капиталы во Францию, уехал жить во Францию с семьей и умер во Франции. Самая большая загадка, что ходит эта легенда о том, что он вернулся в Россию и на его деньги якобы был построен потом Дом культуры железнодорожников на Комсомольской площади. И таких легенд про каждого купца Николай Алексеевич Варенцов написал просто большое множество.
Павел Давыдов: Помимо пьяных загулов, бездумного расточительства, самодурства, у русских купцов было немало положительных свойств. Напомните, как собирались уникальные коллекции русскими купцами и какие из них сохранились до наших дней.
Ирина Левина: Русские купцы ещё с середины XIX века собирали коллекцию. Все помнят коллекции Третьякова, братьев Морозовых и Щукиных, но забыли про коллекцию Кокорева, которая, можно сказать, легла в основу даже Русского музея. Коллекция Дмитрия Петровича Боткина, который тоже собирал русскую живопись, это была прекрасная коллекция. И, конечно же, русские купцы конца XIX-начала XX века просто подняли французское искусство на такую высоту, на которой она находится до сих пор. Именно из-за того, что они начали собирать французских импрессионистов, французские импрессионисты вошли в моду и сделались очень богатыми людьми. Возьмём судьбу Матисса: без Щукина он был просто никем.
Павел Давыдов: Ирина, спасибо вам большое! О третьем сословии можно говорить ещё очень и очень долго, тема настолько многогранно, я бы сказал, бесконечна, что требует детального изучения. И, возможно, кто-то из наших зрителей заинтересовался любопытными фактами, о которых мы здесь сегодня в этой студии с вами говорили и, конечно, самостоятельно теперь будут изучать этот вопрос, связанный с купцами разных эпох. Благодарю вас!
Ирина Левина: До свидания!