Ангелина Грохольская: И всё же, можно ли объяснить необъяснимое? С нами на связи Сергей Воропаев – старший научный сотрудник Института геохимии и аналитической химии имени Вернадского Российской академии наук. Сергей, здравствуйте! Сергей Воропаев: Добрый день, здравствуйте! Ангелина Грохольская: Сергей, скажите, пожалуйста, есть ли какие-то природные аномальные явления, которые практически до последнего времени казались загадкой даже для учёных? Сергей Воропаев: Самая большая тайна – это сама жизнь. Вот, например, до последнего времени была огромная загадка, как лососевые – известная кета, чавыча – находят дорогу за тысячи километров из моря в родную речку, потому что это огромное расстояние, и никто не понимал, как это происходит. И в последнее время было выяснено, что они используют такое феноменальное открытие последнее в нашей химии, как, например, очень чувствительная хроматография. То есть, условно говоря, когда рыба рождается, у неё в мозгу запечатлевается некий химические образ её родного ручья, и когда она уходит в море и потом возвращается на нерест, у неё около глаз есть такие У-образные трубочки, в которые встроены химические рецепторы, и вода поступает через эти трубочки и проходит через рецепторы, рыба постоянно сравнивает то, что проходит через неё, и то, что у неё отложено в памяти. И вот это уникальное сочетание искусственного интеллекта, условно говоря, вшитого в мозг рыбы, и очень чувствительная газовая хроматография, жидкостная хроматография, которая нам сейчас, наверное, недоступна, она просто потрясает. Ангелина Грохольская: Это, действительно, очень необычно. А это только рыбам, только этому виду рыб свойственно? Сергей Воропаев: Все мы по-своему уникальны. Вот, например, есть золотые рыбки аквариумные в Японии. Их очень активно используют, они предсказывают землетрясения за 2 дня до начала. Выяснено, что у них, например, плавательный пузырь имеет такую особую структуру – кривизну, который очень хорошо реагирует на инфразвук. И когда начинаются подземные толчки, которые мы вообще не ощущаем никак, рыба ощущает через плавательный пузырь. Они стремятся подняться к поверхности, чтобы избежать опасной зоны. То есть в этом тоже некая уникальная особенность живого организма. У нас есть свои преимущества, но и свои недостатки. То есть каждый живой организм уникален, и каждый по-своему приспособился к тем условиям, в которых он вырос и эволюционировал. Ангелина Грохольская: У меня сейчас сразу, знаете, про рыбок, которые предсказывают землетрясения. У нас же очень много животных-предсказателей появляется, особенно в канун каких-нибудь больших событий – чемпионата мира по футболу, например. А вот это можно объяснить как-нибудь или здесь просто совпадение? Сергей Воропаев: Вы знаете, это, наверное, из области фантастики, потому что есть, конечно, какие-то физические поля, которые вы не ощущаете. Некоторые животные ощущают инфразвук и ультразвук, собаки, например, мы нет. Но это из области физики. А вот то, что касается предсказания какого-нибудь футбольного матча, это уже не физика, это, скорее, какая-то психология или, скорее всего, реагируют – уровень тревожности повышается или ещё что-то. Ангелина Грохольская: А, может быть, опять же совпадение. Мы сегодня говорим о природных аномальных зонах. Кто-то называет это место силы, кто-то называет это, наоборот, место какой-то негативной энергии, где это собирается, проклятое даже место, смотря, как на это реагировать, наверное. И я вас сейчас хочу спросить о таком месте, знаменитом на весь мир, и в России есть аналог, по крайней мере, многие так считают. Это Бермудский треугольник. До сих пор учёные, мне кажется, спорят, что там вообще на самом деле есть: разломы какие-то или ещё что-нибудь. И у нас в России есть Молёбский треугольник, который многие часто сравнивают как раз-таки с Бермудским треугольником. Вот есть этому какие-то объяснения сейчас уже с точки зрения современной науки? Сергей Воропаев: С Бермудским треугольником разобрались более или менее. Вот даже наш бывший директор академик Галимов лично ходил туда на судне и проверял его аномальность. Основных причин называют две: первая – то, что там довольно мелко, то есть там порядка 200-300 метров глубина, это к востоку от шельфа, по сути, это возле Флориды, к востоку от Кубы. Там довольно мелко, и поэтому вполне возможно формирование так называемых гидратов метана. Он как раз на такой глубине и при такой температуре формируется и разрушается. И, видимо, накапливается метан и время от времени происходят очень большие резкие выбросы, возникают метановые пузыри, море бурлит, возникают всевозможные явления электрические, магнитные, которые сбивают навигационную аппаратуру. И, видимо, с этим связан самый известный эпизод, когда в 45-м году пропало целое звено американских бомбардировщиков, которые вылетели на задание. Это были торпедоносцы, всё звено пропало, а те самолёты, которые отправились на их поиски, тоже пропали. Это было, видимо, связано с тем, что они как раз попали в этот выброс метана, потому что последнее сообщение было, что море необычно, оно кипит, оно белое: «Мы погружаемся в белое море». Возникли магнитные аномалии, волны, которые сбили навигационную аппаратуру, они заблудились просто. Кроме того, когда метан поднимается в воду, резко падает плотность воды и плотность воздуха тоже. В такой пузырящейся среде, когда, по сути, не вода, а газ, корабль тонет за 10 секунд, мгновенно, по сути, уходит на дно бесследно. То же самое с самолётами. Вот, скорее всего, то, что было с этими бомбардировками: попали просто в выброс метана. Наш треугольник – скорее всего, разломы. Известно очень много мест геологам – разломы. Байкал, например. Это трещина в коре уходит на глубину порядка 1,5-2 километра туда, в мантию, и, естественно, идёт повышенный радиационный фон, повышенное излучение из мантии, газы выделяются, радон, какие-то электромагнитные излучения, повышенная радиация. Всё это ионизирует воздух вокруг этого разлома, поэтому люди могут это чувствовать каким-то образом. Например, давление повышается, кто метеозависимый, например, либо возникают какие-то аномальные явления с навигационными приборами. Люди воспринимают это как нечто сверхъестественное. Ангелина Грохольская: Мы сейчас прервёмся на несколько минут, затем продолжим этот интересный разговор. Смотрите во второй части нашей программы: «Прелести Гнилого озера: чем опасно Церик-Кёль», «”Арбузы Ильи Пророка”: как появились гранитные шары Урала». Мы снова в студии программы «Большая страна. Территория тайн». «Мечи богов», или «арбузы Ильи Пророка». Шарообразные каменные глыбы находят в разных частях света. Название такое они получили благодаря притча о том, как изголодавшийся Илья Пророк увидел бахчу и попросил хозяина накормить его. Но хозяин ответил: «Здесь нет арбузов, здесь одни камни». Илья рассердился и тотчас превратил арбузы в камни. Но как появились шарообразные валуны, никто не знает. Кто-то принимает их за яйца динозавров, кто-то – за плоды древних морских растений, а некоторые даже выдвигают предположение, что это остатки НЛО. Несколько назад странные каменные шары были обнаружены в лесах Челябинской области. Наш корреспондент Татьяна Авдеева отправилась на поиски ответов об их происхождении. СЮЖЕТ Ангелина Грохольская: Можно ли объяснить то, что долгое время казалось невероятным? Об этом мы сегодня говорим с нашим экспертом. На связи с нами Сергей Воропаев – старший научный сотрудник Института геохимии и аналитической химии имени Вернадского Российской академии наук. Сергей вот сейчас спрошу о том, что наверняка наука ещё не определила. Это прямо сказочная абсолютно история – история про воду живую и мёртвую. Кто-то говорит, что, действительно, вода может накапливать какую-то информацию и передавать эту информацию и вода может быть лечебной, а кто-то говорит, что всё это абсолютный бред, сказки и выдумка. Вот сейчас либо развейте, либо что-то подтвердите нам: есть ли, действительно, вода живая и мёртвая? Сергей Воропаев: Правда лежит посередине. Действительно, есть в кавычках «живая» вода, есть условно в кавычках «мёртвая» вода. Дело в том, что вода, на самом деле, это молекула H2O, то есть два атома водорода, один атом кислорода. У нас есть стабильные изотопы водорода. Есть дейтерий, он тяжёлый, его масса в 2 раза выше, чем обычного протона. Его называют ещё «протий». Есть радиоактивный водород третий, но он очень распадается. И вот в природе существует у нас довольно много тяжёлой воды так называемого, то есть это просто D2O, то есть два атома дейтерия, одна молекула кислорода. Так вот, жизнь, когда она эволюционировала, она приспособилась к определённому изотопному отношению между, условно говоря, лёгкой водой и тяжёлой водой. Тяжёлой воды у нас в природе очень мало. Морская вода принимается у биохимиков за ноль, пресная вода более лёгкая. Дело в том, что когда идёт испарение морской воды, происходит дистилляция, то есть лёгкие изотопы поднимаются в пар, тяжёлые остаются. И потом, когда лёгкая вода, «живая» в кавычках, переходит постепенно к полюсам или горам, оседает ледника, пресная вода имеет облегчённый изотопный состав. Она, условно говоря, живая, вот ею хорошо умываться, пить, она полезная. А вот дейтерированная вода – тяжёлая вода – очень вредная, потому что исходно в природе её было очень мало, и поэтому жизнь приспособилась к определённому очень малому содержанию тяжёлой – дейтерированной воды. И, например, очень большая проблема для Луны, для космических исследований. Дело в том, что лунная вода, та, что обнаружена на Южном полюсе, скорее всего, тяжёлая, и космонавтам нашим пить её не рекомендуется крайне, потому что у некоторых метаболизм нарушится, и они просто через какое-то время умрут. Это мёртвая вода, её нужно обязательно разбавлять какой-то лёгкой водой. Где они будут её брать? Вот хороший вопрос. Либо с Земли её завозить, либо на месте искать месторождение этой лёгкой воды, например, то, что доставили метеориты. Они имеют облегчённый изотопный состав воды. То есть в принципе это не сказка, просто люди что-то чувствовали интуитивно, но не могли объяснить. А научное объяснение вот такое: разные пропорции тяжёлой и лёгкой воды, то есть разные пропорции тяжёлых изотопов – дейтерия и протия. Ангелина Грохольская: Что сейчас позволяет учёным разгадывать загадки, которые много-много веков оставались загадками? Сергей Воропаев: Главный прогресс связан с приборами. Какое-то появляется новое поколение приборов, которые улучшают чувствительность измерений на порядок, например, сразу происходит резкий рывок в науке, моментально. Вот, например, до последнего времени, скажем, до 80-х у нас были изотопные масс-спектрометры, я биохимик и физик, поэтому я больше на это, так сказать, обращаю внимание. Эти изотопные масс-спектрометры позволяли измерять только, условно говоря, лёгкие элементы до двадцатого номера в таблице Менделеева – углерод, азот, кислород, и вся наука вертелась вокруг вот этих изотопных соотношений. Сейчас, последние 20 лет, появились улучшенные изотопные масс-спектрометры, которые позволяет мерить изотопный состав тяжёлых элементов, то есть начиная с двадцатого номера. Это уже цинк, железо, вольфрам, ртуть. И сразу появился вал научных работ. Мы очень сильно продвинулись в понимании всевозможных геологических процессов, геохимических, биологических. Космические исследования сразу шагнули вперёд, потому что мы лучше начинаем понимать, что же кроется за ранее необъяснимыми явлениями и процессами на Земле, в океане, на других планетах. Ангелина Грохольская: Скажите, пожалуйста, и всё-таки для вас лично что до сих пор остаётся пока ещё загадкой, которую хотелось бы всё-таки разгадать? Сергей Воропаев: Для меня и, наверное, для всех самая огромная загадка, неразрешимая до сих пор, это сама жизнь. Как она зародилась на Земле, есть ли она на других планетах? Это огромная загадка, потому что мы не понимаем до сих пор, как она создалась. Она может приспособиться ко всему, к любым условиям. Если археи, например, экстремофилы, они могут жить где угодно. Они могут жить на дне моря, они могут жить в горячих вулканических источниках, где температура доходит до 100 градусов. Они могут жить, например, в рубце коров, где вообще нет кислорода, и прекрасно себя чувствуют. И вот последняя миссия НАСА, которая запланирована сейчас к далёким спутникам Сатурна и Юпитера, предназначена именно для поиска внеземной жизни. Есть такой спутник - Энцелад - у Сатурна. У него есть силикатное ядро, у него есть океан, покрытый ледяной коркой, и время от времени у него из корки вырываются такие плюмы – фонтаны горячей воды. И считается, что это самое перспективное место нахождения внеземной жизни. И НАСА готовит специальную экспедицию только для поиска внеземной жизни на Энцеладе, потому что это огромная тайна. Если мы найдём её на другой планете, это будет огромный прорыв в науке, мы будем лучше понимать, как зародилась жизнь. Ангелина Грохольская: А где разгадка этой тайны кроется? Чтобы понять, чтобы хотя бы приблизиться к ней, это всё-таки изучение космоса, изучение Вселенной или, возможно, разгадка есть где-то у нас на Земле, внутри Земли? Сергей Воропаев: Гипотез много. Одна из них называемая гипотеза панспермии, хорошо известная. То есть жизнь была занесена на Землю извне. Это либо метеориты, либо, например, с Марса, одна из гипотез. Её развивает Митрофанов в ИКИ – это институт космических исследований РАН. Суть в том, что первый миллиард лет на Марсе были очень хорошие условия: там было тепло, там была вода, там был океан. И потом Марс остыл. А на Земле, наоборот, в это время – первый миллиард лет – были очень ужасные условия: был океан магмы, было очень горячо, извергались вулканы. Это была гигантская кочегарка, условно говоря, и жизни в таких условиях зародиться было просто невозможно. И как только Земля остыла, с Марса метеоритами была занесена готовая жизнь. Это были примитивные микроорганизмы типа тех же архей – экстремофилов. Но это уже были зародыши, и они уже стали развиваться, эволюционировать и заняли все возможные ниши, которые были им доступны. Мы, в частности, продукт эволюции этих архей. Возможно, мы марсиане. Ангелина Грохольская: А вот это тайну мы когда-нибудь обязательно обсудим в нашей программе «Большая страна. Территория тайн». Сергей, спасибо вам огромнейшее за эту беседу! Сергей Воропаев: Пожалуйста. Спасибо вам!