Павел Давыдов: На территории России и сегодня спрятано, а точнее, зарыто огромное количество кладов. Сколько? Никто точно не знает, но речь может идти о миллиардах рублей, если найденные сокровища перевести в нынешние деньги. Клады терялись и этому способствовало множество войн и смен власти, когда люди закапывали свои сбережения, не зная другого способа их сохранить. В раскопках редко встречаются сундуки, набитые драгоценностями, хотя и такое тоже случается. Вы, наверное, сейчас скажете, что поиск клада всегда считался атрибутом эпохи Романтизма? Нет, в России в XX, да и в XXI веке было и есть много кладоискателей. С одним из них сегодня и познакомимся, а вместе с корреспондентами «Большой страны» расскажем об удивительных находках в разных регионах России. Рад представить профессионального кладоискателя Владимира Порываева. Владимир, здравствуйте! Владимир Порываев: Здравствуйте! Павел Давыдов: Сразу хочу у вас уточнить: кладоискательство – это про романтику или всё-таки это монетизация? Владимир Порываев: Сначала это романтика. Если в угол этой деятельности ставить обогащение какое-то, никогда не сложится, ничего не найдёшь. Если начинаешь как хобби, как приятное времяпровождение, потом в своё время выстрелит – обязательно найдёшь свой клад. Павел Давыдов: Вы знаете, тему этой студии – «Счастливые находки» – мы назвали не просто так, естественно, вспомнили известную песню Остапа Бендера, роль которого так блистательно исполнил Андрей Миронов. А скажите, пожалуйста, в вашем случае какие находки подпадают под это определение – «счастливые находки»? Владимир Порываев: У нас есть такое понятие, у нас есть свой сленг, у нас есть своя субкультура. Есть такое понятие – «хабр», «хабрные находки». То есть у каждого своё: кто-то специализируется, знаете, опять же такое у нас – «древнятина», то есть на каких-то более древних вещах, кому-то нравятся монеты, крупные номиналы XIX века. И для каждого это счастливые находки. Кто-то металлопластику собирает, какой-то красивый хороший образец из того сегмента наших находок, на которых он специализируется. Я, например, люблю очень монеты допетровской Руси – удельные монеты. Для меня счастливая находка – это красивая, хорошо сохранившаяся монета Ивана III, Василия III, Василия Тёмного, то есть какие-то вот такие древние монеты. Павел Давыдов: Я знаю, что вы в 6 лет занялись кладоискательством, да? Первая находка была сделана – это была монета. Но всё-таки в более сознательном возрасте пришло понимание, что это ваш жизненный путь? Владимир Порываев: Вы знаете, это именно путь, который запрограммирован свыше всё-таки, потому что цепь таких событий, которая меня подвела, привела к этому: я постоянно что-то находил, постоянно что-то искал. То есть я помню себя маленьким, когда я бегу из школы, случайно падаю в лужу, а мне мама только купила новое пальто, я лежу в этой луже и у меня перед глазами золотая серёжка. То есть какая-то цепь событий, которая привела меня, и потом стало понятно: да, это дело моей жизни. Павел Давыдов: Хорошо, какая ваш находка, что называется, является гордостью кладоискателя? Владимир Порываев: Я находил монету «золотой угорский». То есть это монета, которая на то время, когда я её нашёл, была известна в 12 экземплярах: частично – в Эрмитаже, частично – в Государственном историческом музее. Павел Давыдов: Эта монета сейчас у вас находится? Владимир Порываев: Нет, она была передана, официально была передана в Музей Москвы. Павел Давыдов: О том, как вы сотрудничаете с музеями, мы обязательно ещё поговорим, но прежде хочу уточнить: скажите, пожалуйста, кладоискательство – это больше про зарабатывание денег или всё-таки про то, что удаётся открыть неизвестные страницы нашей истории? Владимир Порываев: Деньги – это вторично совершенно. Это состояние души, это романтика, это лес, это природа, это изучение истории. Вы знаете, потрогать просто гвоздь старинный кованый, которому 200-300 лет, первую монетку найти – незабываемые эмоции. Павел Давыдов: Слушайте, вы так это рассказываете, у меня ощущение, что мы вместе с вами на раскопках и сейчас нашли что-то такое. Владимир Порываев: Я приглашаю вас. Павел Давыдов: Скажите, а какие чувства испытывает человек, когда обнаружил что-то сверкающее в земле? Владимир Порываев: Переизбыток чувств. Вы знаете, я видел много людей уже с сединой, в бороде, но которые танцевать начинали, эмоции, смех, это непередаваемое чувство, это надо попробовать. Павел Давыдов: Что ж, мы обязательно об этом ещё поговорим, а сейчас отправимся в Пермский край, где в местных лесах находят уникальные артефакты, которые могут указывать, что когда-то на этой территории проживала древняя цивилизация. Впрочем, у учёных нет единого мнения по этому вопросу. О завещании Заратустры – моя коллега Ольга Петрова. СЮЖЕТ Павел Давыдов: Вы смотрите программу «Большая страна. Территория тайн». Далее в нашем эфире: «Егорьевское золото: что скрывает золотодобывающая артель в Новосибирской области?», «Высокий берег реки Дон – главное хранилище липецких сокровищ». А ещё мы продолжим разговор с профессиональным кладоискателем Владимиром Порываевым. Оставайтесь с нами. На территории России спрятано много ценностей. Особенно богатыми на захоронение кладов были периоды исторических потрясения: от перемен власти и Смутного времени с политическими и экономическими кризисами до гражданских и мировых войн. Самые перспективные для поиска территории – это Москва и Подмосковье, однако в самой столице запрещено проводить поисковые работы. Другими потенциально богатыми на клады считаются Тульская, Рязанская, Новгородская, а также Астраханская и Волгоградская области. Мы продолжаем разговор с профессиональным кладоискателем Владимиром Порываемым. Владимир, я знаю, что у каждого кладоискателя есть своя особая карта, где специальными точками отмечены районы поисков. А вообще в каких регионах чаще всего вам приходится искать клады и где их больше всего? Владимир Порываев: Вы очень правильно сказали, что клады прятали там, где были какие-то потрясения, неустроения, где было много очень смут. Вот, например, Смоленская губерния – это и поляки, литовцы, и Наполеон, и фашист с той стороны шёл, то есть очень много было войн, очень много было неустроений, потрясений, там большое количество кладов. Или Рязанская, например, губерния: татары-монголы, другие какие-то войны, междоусобицы феодальные. Это регионы, которые с большой, глубокой историей и через которые прошло большое количество потрясений. Вот где много потрясений, там много кладов. Павел Давыдов: Хорошо, поставлю вопрос так: в каком регионе вам посчастливилось найти больше всего монет, каких-то артефактов? Владимир Порываев: Смоленская, Тверская, Калужская, Московская. Какие-то общие черты есть для разных регионов и есть свои особенности. Вот, зная систему расселения людей, потому что клады прятали там, где жили. То есть первый шаг для поисков кладов, для нахождения кладов – надо найти жильё, надо найти населённый пункт, в котором жили люди. Его нет, он давно уже пропал, но, зная систему расселения людей в данном регионе и какие-то косвенные показатели на местности, можно очень хорошо вычислять эти населённые пункты, вот таким образом я их нахожу. И после уже дело техники: подключается металлоискатель, другая поисковая техника, мы ищем клады. Павел Давыдов: Но для этого, наверно, надо работать с архивами, общаться с историками, изучать документы? Владимир Порываев: Архивы – это, даже я скажу, вторично. Очень помогает космосъёмка, очень помогают квадрокоптеры, беседы с местными жителями, изучение названий и просто присутствие на местности. Павел Давыдов: Слушайте, но, на самом деле, это очень серьёзная и такая глобальная работа. Мне кажется, что не каждый археолог с ней справится, а вы всё-таки – профессиональный кладоискатель. Или всё-таки археология и история, и кладоискательство – это всё рядом? Владимир Порываев: Вы знаете, мы с официальной археологией не пресекаемся никак, то есть это всё-таки немножко другое. Наши клады в основном другого периода времени. Мы работаем чётко в рамках закона и поэтому настолько долго существуем, и всё у нас, как говорится, хорошо. Павел Давыдов: Я прочитал на вашем сайте, что вы открываете новые места, и вы их называете – «места хранения живой истории». Вот хотелось бы какие-то конкретные детали, почему вы сделали такой вывод. Владимир Порываев: У нас, честно могу сказать, не до конца красивое и грамотное законодательство, которое регламентирует коллекционирование, хобби, и очень много ограничений, которые по простым кладоискателям, по простым коллекционерам ударяют, грубо говоря. А через обладание каким-то артефактом, который музею не интересен, археологам не интересен, но, обладая частичкой истории, которая содержится, просто кованый гвоздь, ты изучаешь историю, ты учишься любить Родину, заснимешься краеведением. У меня две дочки, я специально сделал так, чтобы они со мной ходили в экспедиции, они через это учатся любить Родину. Вы знаете, я, наверно, пропагандировал и буду популяризовать вот это наше хобби – кладоискательство. Павел Давыдов: Я знаю, что вы активно сотрудничаете с музеями, передаёте туда найденные монеты, артефакты и так далее. А как это происходит на практике? Владимир Порываев: На практике тоже это достаточно грустно, потому что отказываются музеи. Павел Давыдов: Почему? Владимир Порываев: Очень много бюрократии, очень много волокиты. Я скажу то, что наши находки в основном, конечно, все запасники музеев забиты аналогичными вещами. И постоянно наталкиваемся на какое-то непонимание, неприятие, особенно это касательно какой-то религиозной символики, то есть крест – это где-то на третьем месте по частоте находок, православный крест, то есть земля наша русская вся засеяна крестами. И какие-то находки передать в музеи… Только, знаете, хорошо договариваться с какими-то совсем маленькими, местечковыми, школьными… Павел Давыдов: Или частными, наверно, да? Владимир Порываев: С частными каким-то музеями, да. Какие-то серьёзные музеи – очень большая волокита, бюрократия, очень тяжело. Павел Давыдов: Хочу сказать, что очень грустно это слышать всё, потому что всё-таки то, что находится на российской земле – это достояние русских, и в музее, действительно, должно быть это представлено. Но тем не менее я уверен, что какая-то часть ваших находок всё-таки попадает в музейный фонд. Расскажите, что именно вы отдавали музеям и где это можно увидеть? Владимир Порываев: В Сергиевом Посаде есть музей, там большое количество монет, которые мы туда передали. Павел Давыдов: Но прежде чем передать в музей, вы, наверно, проводите какую-то исследовательскую работу, изучаете каждую монету найденную? Владимир Порываев: Да, конечно, есть каталоги, справочники, определители. То есть не просто надо отдать какой-то объект, а надо по нормальному это сделать, надо какое-то описание составить: где найдено, какая-то была сопутка, то есть, что это из себя представляет, и только в таком виде передавать. Павел Давыдов: Владимир, а в вашей практике часто приходилось развенчивать мифы и опровергать легенды? Владимир Порываев: Да, конечно. Поверьте мне, в каждой деревне есть легенды о разбойнике, о войсках Наполеона, которые здесь были, о любви графа и служанки – это в каждой деревне просто. И регулярно нас приглашают под такие легенды. Те, кто нас приглашают, думают, что это всё реальность и истина. Приходится, может быть, огорчать-не огорчать, но развеивать эти домыслы. Павел Давыдов: Не просто так я задал этот вопрос, дело в том, что немало мифов существует о Егорьевском золоте в Новосибирской области. Промышленная добыча золота началась там в 30-е годы XIX века, но до 1991 года золотодобывающая артель работала под грифом «секретно». О золотой истории Егорьевского – моя коллега Мария Черешнева. СЮЖЕТ Павел Давыдов: Вы смотрите программу «Большая страна. Территория тайн». Тема этого выпуска – «Счастливые находки». Какие легендарные клады, сокровища ищут до сих пор в нашей стране? Среди самых известных: клад Наполеона, который спрятан где-то под Москвой, таинственная библиотека Ивана Грозного, затерявшаяся то ли в московских подземельях, то ли в Нижегородской губернии, а ещё, конечно, и золото Колчака в Сибири. Я напомню, сегодня со мной в студии – профессиональный кладоискатель Владимир Порываев. Владимир, а какие знаменитые, но ненайденные клады вам как профессиональному кладоискателю сегодня не дают покоя? Владимир Порываев: Я большое своё внимание обращаю на Калининградскую губернию. На меня выходили жители Евросоюза, уже весьма-весьма пожилые люди, которые принимали участие во время Великой Отечественной войны в завершающей её стадии в сохранении, если я не ошибаюсь, личного клада Геринга. То есть они готовы были указать место. Знаете, так как я, как говорится, кладоискатель в законе, здесь достаточно много таких нюансов юридических. Вот это клад мне сейчас не даёт покоя. Павел Давыдов: Я знаю, что кладоискательство делится на несколько категорий. Какая ближе вам? Владимир Порываев: Я очень люблю подводный поиск, потому что, знаете, может быть, он не до конца, не всегда исторический, но, поверьте мне, где-то на море, в лучах солнца в воде, которые увеличивают, находить какое-нибудь колечко с бриллиантиком, это всё в лучах солнца блестит, это очень красиво, очень интересно. Павел Давыдов: То есть профессионально и дайвингом занимаетесь? Владимир Порываев: На дыхании, то есть без какого-либо специального подводного оборудования, без баллонов. Павел Давыдов: А что удавалось найти под водой? Владимир Порываев: Золото, монеты. Павел Давыдов: Какого века удалось определить? Владимир Порываев: Старое золото, в основном это, если старое золото, XIX и частично XVIII века, более старые, знаете, это редкость. Монеты, соответственно, это тоже где-то XIX-XVIII век. Павел Давыдов: Есть ещё такое направление – «фейковые артефакты». Как много их в нашей стране? И почему, на ваш взгляд, даже профессионалы часто не могут определить, что это подделка? Владимир Порываев: Нумизматика и нумизматические объекты – это один из самых интересных объектов для инвестирования, такой инвестиционный инструмент с максимальной доходностью. Подделки были всегда, существовали всегда. В очень небольшой площади, объёме сосредоточена большая стоимость, но здесь есть одна засада, один минус – надо в этом разбираться. Монеты подделывали всегда и будут подделывать, поэтому такой совет: если вы не знаете, не понимаете, не разбираетесь, лучше не связывайтесь, лучше какими-то консультациями специалистов воспользуйтесь. Павел Давыдов: Я знаю, что вы выкупаете старинные монеты у населения. А для чего это делаете? Владимир Порываев: Некоторые передаём в музеи и в частные коллекции, и инвесторам. Есть монеты, которые стоят десятки тысяч, сотни тысяч, миллионы. Павел Давыдов: Давайте поясним, в чём здесь эффект инвестирования? Понимаю, что, наверно, эти монеты не обесцениваются… Владимир Порываев: Всегда растут. Павел Давыдов: И вроде как человек, купив их за 5 копеек, продаёт за 10, да? Владимир Порываев: Монеты всегда растут. Опять же, я повторюсь, в очень небольшой площади, объёме сосредоточена большая стоимость. Это, как бриллианты: бриллиантик маленький, стоит дорого. Ни один инвестиционный инструмент не даёт такой доходности. Павел Давыдов: Нас сейчас услышат телезрители и отправятся искать клад в своих огородах, в близлежащих лесах… Владимир Порываев: Я дам один совет: перед этим изучите законодательство, которое регламентирует нашу деятельность. Чтобы, как я, долго и счастливо, как говорится, работать в этой области, надо быть белым кладоискателем, надо работать в рамках закона. Павел Давыдов: Владимир, а раскрытие какой тайны вы на сегодня можете назвать главным в своей жизни? Владимир Порываев: Не готов ещё называть, немножко это тайна. Павел Давыдов: Вы нам чуть-чуть приоткройте завесу. Владимир Порываев: Клад одного губернатора золотоносного края. Он был губернатором, это было до революции, золотоносный край. После того как его сместили, он построил усадьбу в Подмосковье ближайшем недалеко от меня. И там – очень серьёзный клад. Раскрытие этой тайны я считаю одним из серьёзных своих успехов. Павел Давыдов: А какова судьба этого клада, можно поинтересоваться? Владимир Порываев: Проект ещё в работе. Павел Давыдов: Владимир, хочу пожелать вам, чтобы в вашей копилке появлялось ещё больше счастливых находок, которые, с одной стороны, помогают ответить на сложные исторические вопросы, а, другой стороны, делают вас счастливее! Владимир Порываев: Спасибо! Павел Давыдов: Спасибо вам!