Павел Давыдов: На Общественном телевидении России "Большая страна" – программа о людях, обществе и власти. И сегодня у нас в гостях победитель "Русского Букера – 2017" Александра Николаенко. Александра, здравствуйте. Александра Николаенко: Здравствуйте. Павел Давыдов: Очень рад вас видеть. Тем более, насколько я понимаю, это первое ваше большое интервью федеральному каналу. Александра Николаенко: Первое федеральное. Большое – точное. Павел Давыдов: Отлично! Александра Николаенко – обладатель старейшей независимой литературной премии "Русский Букер". В 2017 году за роман "Убить Бобрыкина. История одного убийства" она получила главную награду премии – 1,5 миллиона рублей. "Русский Букер" вручают с 1992 года. Его лауреатами становились Булат Окуджава, Василий Аксенов, Людмила Улицкая и другие. Павел Давыдов: Александра, в первую очередь хочу поздравить вас с этой оглушительной победой, которую, как я понимаю, никто не ожидал, даже вы. Или все-таки маленькая надежда была, когда ваш роман оказался в шорт-листе? Александра Николаенко: Я могу знаете что рассказать? Когда я собиралась на этот "Букер", открыла ящик, хотела подарить одной девушке, которая мне помогала (секретарь "Букера", говорила, когда мне приходить), полезла просто в ящик, хотела ей какую-нибудь картинку из своих подарить. И достала такую картинку, где у меня нарисован кот Букер. Его зовут кот Букер, я такого героя придумала. А рядом его несчастный автор. То есть автор и кот. И когда я взяла эту картинку, этот автор держит в руках вот так кота, и там написано: "Букер наш". Вот с этой картинки уже у меня был щелчок. Вообще, на самом деле, да, мы хотели, чтобы это был наш. Даже когда это все начиналось, я папе (папа у меня ушел 23 февраля в прошлом году) говорила: "Папа, помоги, чтобы эта книга… Помоги". Потому что у меня было ощущение, что… Просто все дело в том, что там… На "Букере", конечно, это было оглушительно, потому что там серьезные люди, какие-то такие обстоятельства, даже мы с вами. Вот это все – это для меня очень тяжело, потому что я… Павел Давыдов: Давит атмосфера подобная, да? Александра Николаенко: Я прятальный такой человек, которому надо, чтобы его не трогали, давали писать, никуда не ходить. Поэтому я изо всех сил сопротивляюсь, чтобы куда-нибудь появиться. Павел Давыдов: А это правда, что роман, который принес вам эту победу, был написан на спор с Борисом Акуниным? Александра Николаенко: Нет. Тогда, когда я это говорила, просто меня неправильно поняли, то ли я очень тихо лопотала. Это другой роман, он выходил в издательстве "Рипол", он называется… Они его переименовали. Он назывался "Клетки", переименовали. Да, этот роман, неудачный роман. Сначала я не понимала, что я вообще пишу, но я понимала, что я пишу что-то совершенно новое, то есть пишу такое, которого вообще не было. Павел Давыдов: Простите, что вас перебиваю. А "Убить Бобрыкина. История одного убийства" – это любимая ваша книга сегодня? Александра Николаенко: У меня две любимых книги, два ребенка таких реально, помимо сына. "Убить Бобрыкина". И вторая книга сейчас… вот мы начинаем ее редактировать в "АСТ" у Шубиной. Эта книжка называется "Федя Булкин – небесный почтальон". В отличие от "Убить Бобрыкина", которая книга тяжелая и которую поймут не все, и услышат не все, и не все смогут прочитать, Федя Булкин – это настолько светлый мальчик и настолько светлая книга! То есть это вторая половина. Если там реквием детству, то там это буквально какой-то гимн нашему детству, наверное, нашему с вами, вообще вот этому всему – бабушке, даче, лету. Павел Давыдов: А как появилась "История одного убийства" – убийства Бобрыкина? Александра Николаенко: Она появилась интересно. Павел Давыдов: Что это за сюжетная линия? Расскажите нам. Александра Николаенко: Я написала первую фразу этой книги. Мне понравилось, что я написала. Павел Давыдов: Давайте процитируем, может быть? Александра Николаенко: Нет! Павел Давыдов: Ха-ха-ха! Почему? Александра Николаенко: Ее нужно читать. Павел Давыдов: Ведь сейчас все наши зрители полезут искать вашу книгу, чтобы найти эту фразу, поверьте мне. Александра Николаенко: Хорошо, хорошо. Я подумала: что-то я такое непонятное написала. Хорошо, если полезут. И я поняла, что я пишу про какого-то человека, который находится на грани. Сразу же, с самого начала вот этой фразы пошел какой-то ритм, мне стало интересно. И я в тот момент, только познакомившись с Алексеем Слаповским… А он, в общем, по большому счету, мой такой учитель в этом смысле, во всем. Я тут же ему послала эту главу, отправила и спросила: "Как ты думаешь, что будет дальше?" Алексей мне сразу придумал какое-то окончание этого сюжета. А я сказала: "Нет, это будет не так". И вот с этого момента началась и пошла, и уже не отпускала два года эта книга. Я занялась, потому что я знала, что она того стоит. Вот так же точно я хочу заняться "Федей". И счастлива, что мне дадут редактора серьезного из редакции самой Шубиной, о которой я годами мечтала. Я годами мечтала добраться до этого человека. Павел Давыдов: Александра, а что изменилось в вашей жизни после победы на "Русском Букере"? Александра Николаенко: Ой… Павел Давыдов: Внимание читателей? Вопросы тех же журналистов? Александра Николаенко: Вот изменилось то, что я просто забилась в угол, отталкивая как бы всех, но при этом оставив своих самых близких, оградившись ото всех. У меня не хватает сил и не хватило сил людям, которые меня любят, на Facebook, людям, которые меня поддерживают с самого начала. У меня буквально не хватает сил им отвечать. То есть тут есть один такой нюанс: либо ты будешь рисовать и писать книги; либо ты будешь давать этим людям то, что ты можешь дать; либо ты будешь и разговаривать, давать интервью, ходить, ездить и так далее. Я выбираю – сидеть, писать и рисовать, даже если из этого ничего не выйдет. Павел Давыдов: Константин Мильчин, литературный критик, высказал такое мнение, что врученная вам премия может не помочь, а навредить. Александра Николаенко: Очень даже может быть. Павел Давыдов: Точно? Александра Николаенко: Да. Как сказать? Понимаете, я училась в Строгановке, на основном отделении Строгановки, на монументальной росписи. Это очень серьезная школа, очень серьезные педагоги и очень серьезная специфика. Если ты человек, который просто пришел учиться, под гнетом… не то что давлением, но под этой школой ты прогнешься, и ты станешь делать, ну, ВДНХ, женщину с веслом, или ты останешься самим собой. Я эту школу прошла. У меня были замечательные педагоги. В конце концов, они смирились с тем, что они ничего не могут со мной сделать. И они меня уже в этом состоянии полюбили. Конечно, может перебить. Но я этим живу. И если мне этим перебьет хребет, я все равно продолжу как бы ползти, но писать книги, потому что я этим живу. Павел Давыдов: Александра, а вы знаете, что сегодня ваша книга в страшном дефиците? В книжных магазинах найти ее невозможно. Единственный путь – это купить электронную версию. Александра Николаенко: Мы сейчас сделали новые для нее обложки. Скоро она перестанет быть дефицитом. Мы сейчас спокойно выпускаем, выпустим, даст бог, замечательную аудиозапись, где читает актер. И мне очень понравилось, как он читает, потому что очень трудно было найти. Мы читаем с сыном эту книгу. И я знаю, как ее читать, я прекрасно знаю этот ритм. И чтобы актер понял, как это, это надо было долго искать. И мы нашли такого актера, который, мне кажется, читает эту книгу очень хорошо. Павел Давыдов: Тем не менее я хочу уточнить у вас: а какой актер мог бы сыграть главную роль в фильме, экранизация которого состоялась бы по вашей книге? Тем более что "Русский Букер" обещал экранизировать романы номинантов премии Александра Николаенко: Мы вчера с сыном смотрели "Бесприданницу"… не "Бесприданницу", а как раз "Жестокий романс". Вся вот эта история, которая… В детстве мы пошли на этот фильм с бабушкой. И вот этот кошмар, я сидела и плакала. Когда он принес ей эту коробочку, вот эти монстры дарили ей все, бриллианты, вот это все. И вот когда он ей принес эту коробочку, и вот его унижение… Правда, сын сказал… Я говорю: "Ты видишь, как он?" А сын сказал: "Он сам себя унижает. Он же сам". В общем, по большому счету, этот персонаж только мой, более любимый. И он не унижает, а он просто живет в своем мире. Он не унижает себя, он просто живет в мире любви, воспитанный этой любовью с детства. Павел Давыдов: Александра, обратите внимание, тему этой беседы мы обозначили так – "Пером и кистью". Конечно, вспоминается знаменитый роман Валентина Пикуля "Пером и шпагой". Но о Семилетней войне, конечно же, говорить с вами не будем. Говорим о творчестве во всех его проявлениях. Вы ведь художник не только слова, но пера и даже кисти. Скажите, пожалуйста, а что вам ближе – писать картины или романы? Все-таки так поставлю вопрос. Две разные плоскости творческие. Александра Николаенко: Нет, просто все дело в том, что когда я писала картины… Почему я, в общем, по большому счету, ушла из МОСХ и отвергла все эти выставки, вот это все? Потому что мое отделение – монументальная роспись – не предполагает истории. Когда я делаю что-то (я имею в виду – кистью), я себе с детства всегда рассказывала истории. Вот ты рисуешь лошадку, и эта история лошадки дальше поедет. Это не просто лошадка, которую ты раскрасил как бы, и все, а это сказка, это с продолжением, это интересно мне было. Поэтому и перо, и кисть – это одно и то же, когда ты рассказываешь историю. Павел Давыдов: Видите, как мы точно попали с этим названием. Александра Николаенко: Точно, удивительно просто! Павел Давыдов: А мы, кстати, сейчас ненадолго прервемся, чтобы наши телезрители узнали другие интересные детали из вашей жизни. Александр Николаенко родилась в Москве, окончила факультет монументальной живописи Университета имени Строганова. В 2002 году стала одним из самых молодых членов Московского союза художников. Работы Александры всегда несли в себе текстовую нагрузку. Еще в школе она начала писать рассказы. Со временем, сумев объединить эти два занятия, она стала иллюстрировать свои любимые книги. Павел Давыдов: Александра, давайте еще немного поговорим о ваших картинах и иллюстрациях к книгам. Скажите, пожалуйста, какая ваша работа оказалась самой сложной? Александра Николаенко: Я могу рассказать, какая работа оказалась самой счастливой. Павел Давыдов: Даже так? Пожалуйста. Тоже хорошо. Александра Николаенко: Значит, была выставка большая, какая-то юбилейная, как раз МОСХ. И я в это время купила книгу Павла Санаева "Похороните меня за плинтусом". И я рисовала такую длинную картину, а она состоит из таких маленьких окошек, в которых происходит жизнь. И внизу там мальчик прислонился к стеклу – видно, что его не пускают, идет снег, а снаружи там кто-то лепит снежную бабу. И я понимала, что эта картина, мне казалось, что она к его "Плинтусу", то есть по моим ощущениям. И Павла после этой выставки, где я поняла, что… Там же огромные наши полотна висели, и моя камерная картинка вызвала у меня просто слезы, потому что она ну никак не годилась для монументальной этой нашей… Павел Давыдов: Истории совместной. Александра Николаенко: Истории. У меня 26-го числа началась выставка на Пушкинской в Доме Чехове. И как раз там есть иллюстрации Павла Санаева. Там есть иллюстрации Ирины Горюновой и Ирины Витковской. И есть мои истории про холмоуотсов. Это такая история мультяшная, которую я пока что жду. Но я уверена, что из нее что-то сделают. Это четыре совершенно разных ипостаси моего творчества. Потому что у Ирины Горюновой это сказка, и она волшебная, таинственная, такая загадочная. У Ирины Витковской это истории из жизни теплые, разные, про жизнь истории. У Санаева, вы сами знаете, "Похороните меня за плинтусом" – одна из лучших книг, как я считаю, нашего века. Я считаю, это просто эпохальна книга. Я ее обожаю. И мои холмоуотсы. И когда мы с сыном распределяли, я говорю: "Слушай, ну мне жалко холмоуотсов. Давай удалим Горюновой одну картинку или Витковской, не хватает рам". А потом я говорю: "Слушай, вот я дура! Ведь холмоуотсы и все остальное – это же мое. Я могу удалить этих холмоуотсов ради, конечно, Санаева, просто этих ребят". Павел Давыдов: Я еще хотел у вас спросить: а что собой представляет процесс иллюстрации литературных произведений? С чего он начинается? Как проходит? Нужно ли соавторам произведения согласовывать ту иллюстрацию, которую вы представите? Александра Николаенко: Нет. Я, как вы поняли, начинала с Павла Санаева. Павел Давыдов: Да-да. Александра Николаенко: Постольку-поскольку я пишу всю жизнь, с детства, я понимаю настолько, что там написано и как… Вот он мне, например, пишет: "Саша, – мы тогда еще были на вы, он мне говорил, – сделайте, пожалуйста, круг ВДНХ, где они с бабушкой сидят". А он у меня уже нарисован, я его уже сделала. То есть мне это объяснять не нужно. И если мне начинают объяснять, я прислушиваюсь. Но это получается хуже. Я привыкла следовать советам папиным, и то у нас были постоянно с ним бои. Павел Давыдов: Творческий спор, естественно. Александра Николаенко: Да. Недавно было очень интересный случай. Мы шли с сыном тоже после "Букера", который дал мне просто возможность сейчас отключиться и заниматься тем, чем я хочу. И вот мы с ним идем, и я говорю: "Господи, ну наконец-то я больше не буду расписывать эти стены, я не буду больше ездить к этим людям!" Потому что это очень трудно. Мало того, что это физически тяжело. Ты, например, на лесах, на уровне вот таком ползешь под потолком. Или просто даже общение с рабочими, которые тебя воспринимают как девочку, которая приехала. И я говорю: "Господи, слава Богу, я больше никогда этим не буду заниматься". И тут же звонок, и мне говорят: "Саша, вы не могли бы расписать стену?" И я так это поняла, что все, что тебе дано, все нужно использовать. Ничего нельзя отбрасывать. Если дано стены расписывать… А оно правда дано, я это умею делать. Даны иллюстрации, даны книги, дан сын, дана мама, даны друзья. Вот это все главное. Остальное можно… Ну, интервью, выставки и т.д. Павел Давыдов: Но все-таки не могу разобраться – вы больше художница или писательница? Александра Николаенко: Я – все – и то, и другое. Я – вот то, что вы сказали. Это просто… Павел Давыдов: Перо и кисть. Александра Николаенко: Я пришла, сразу села и думаю: ну надо же! Павел Давыдов: Как в точку попали! Скажите, пожалуйста, если обернуться назад и посмотреть на ваш пройденный творческий путь, у вас есть понимание, что вам помогло в выборе этого жизненного пути? Александра Николаенко: Да. Я помню, как раз Алексей Слаповский рассказал, это примерно из той же серии. Он рассказал, что он читал в детстве то ли "Маугли", то ли… Я не помню, какую книгу. Сидел на даче и читал эту книгу. И вдруг он понял: "А я же сам могу писать такие истории!" То есть вот тот момент, когда мне не понравилось… Я рассказывала как раз на пресс-конференции. Мне не понравилось категорически, что так окончилась история Скарлетт и Ретта Батлера из "Унесенных ветром". И я поняла, что я могу ее ну хотя бы для себя изменить. И я так же точно меняю это для себя в жизни. Если у меня в жизни не получается с любовью, не получается с какими-то такими вещами, но в книге я могу это изменить. Павел Давыдов: А можно еще такой вам сложный вопрос задам. Победы или поражения, успех или критика – что формирует характер человека? Александра Николаенко: Ой, да все формирует, все формирует. Просто бывает… Павел Давыдов: Многие говорят, что критика и поражения, потому что человек хочет стать сильнее. Это про вас? Александра Николаенко: Насчет как раз того разговора. Давным-давно, когда мне было лет 18, Игорь Сукачев прочитал мои первые рассказы. И ему они очень понравились, и он даже хотел делать спектакль по ним. Но он настолько меня поразил тем, что я такая гениальная! В 18 лет рано быть гениальным. В 18 лет рано называться Саша Пушкина, как Гарик меня назвал, пытаясь меня показать каким-то журналистам. У меня, видимо, может, с тех пор. И вот с тех пор, как только он меня перехвалил, желание сделать мне добро, искренне совершенно он так считал… И я не знаю, как ему вот эта книга, я еще не знаю, я не спросила. Но те рассказы ему действительно нравились. Но он меня настолько перехвалил, что года два я занималась просто кистью. Я просто не могла перебороть, насколько я вот такая гениальная уже, и что же я теперь… И ничего не могла. И это правда очень опасные штуки. Павел Давыдов: Александра, скажите, пожалуйста, а вы поддерживаете обратную связь с почитателями вашего таланта – как художника и как писательницы? Александра Николаенко: Я как раз и говорила об этом, что с "Букером", а может быть, и со смертью папы у меня осталось настолько мало сил действительно на общение. Потому что вообще, по большому счету, очень много мне хотелось давать тепла людям. И я очень дружелюбна была и на Facebook, и в "Живом Журнале". И даже Эрика мне говорила: "Саша, вы такой теплый человек". Эрика – это жена Бориса Акунина. "Вы такой теплый человек. Почему же вы написали такую тяжелую книгу?" Ну, я разный человек, то есть я и светлый человек… Мы все разные – мы и светлые, мы и темные, мы и добрые, мы и плохие. В разных ситуациях мы всегда разные. Нас можно вертеть как угодно. Я написала такую книгу, которую нельзя было не написать. Павел Давыдов: Александра, по четвергам в программе "Большая страна: люди" мы спрашиваем гостей об их мечтах, которые имеют свойство сбываться. Не могу обойти вас стороной и не спросить: а о чем мечтает Александра Николаенко? Александра Николаенко: Знаете, я мечтаю написать еще одну хорошую книгу. Я мечтаю не остановиться. Я мечтаю, чтобы у моего сына была жена, которая бы его любила, а он любил ее. Ведь брак – это же такая работа. Это работа большая – вот это сохранить. Чтобы он нашел друга, с которым даже, может быть, не то что… Любовь – она быстро проходит, отгорает. А друга и поддержку, потому что он добрый парень. И я думаю, что он будет очень любить детей. Хочу ему счастья и мечтаю о нем. Павел Давыдов: Как и любая заботливая мать. Спасибо вам большое. Александра, мы начали с "Русского Букера", я хочу им и завершить. После вашей оглушительной победы газеты вышли с таким ярким и очень точным заголовком – "Гениальный дебют". Александра Николаенко: Да? А я и не видела. Павел Давыдов: Так что я хочу пожелать, чтобы на всем творческом вашем пути присутствовало слово "гениально". Ну и конечно, этот творческий путь пусть будет наполнен верными людьми, интересными событиями и яркой палитрой, без которой художник жить не может. Спасибо вам большое. Александра Николаенко: Спасибо большое. Павел Давыдов: У нас в гостях была писательница и художница Александра Николаенко.