Павел Давыдов: Дети с ментальной инвалидностью могут и должны жить в обществе. Этого уже 17 лет пытаются добиться сотрудники Псковской региональной общественной благотворительной организации "Росток". Активисты помогают сиротам-инвалидам с умственной отсталостью выйти из интернатов, обрести семью и достойное место в жизни. 20 тысяч российских детей с умственной отсталостью живут в специализированных сиротских учреждениях. Их жизненный маршрут чаще всего заканчивается в закрытых для общества психоневрологических интернатах. У нас в гостях – председатель правления благотворительной организации "Росток" Алексей Михайлюк. Алексей, здравствуйте. Алексей Михайлюк: Здравствуйте. Павел Давыдов: В 2000 году вы отправились в Псковскую область помочь с организацией благотворительного концерта, но с тех пор там так и остались. В 2005 году зарегистрировали официально благотворительную организацию "Росток". Давайте сейчас отмотаем эти годы и узнаем, что же заставило 26-летнего успешного бизнесмена фактически бросить свою работу и заняться благотворительностью. Алексей Михайлюк: Ну, начиналось все очень просто. Мы приехали как волонтеры на один день с хорошим делом – концерт, какие-то благотворительные подарки. Я думаю, что многие так делают на самом деле. Но то, что мы тогда увидели, в 2000 году, – это было, конечно, очень страшно. Тогда материальное положение детских домов было тяжелое, у государства денег не хватало. Павел Давыдов: То есть сегодня лучше, да? Алексей Михайлюк: Ну, это несравнимо лучше, конечно, да. Может быть, даже слишком хорошо в некоторых вопросах. Ну, к этому невозможно было остаться равнодушным. И никто из приехавших в нашей команде равнодушен не остался. А мне как-то так захотелось попробовать что-то изменить, по крайней мере понять, откуда такая несправедливость. Потому что детей тогда практически не обучали в детских домах-интернатах для детей с умственной отсталостью именно. Эти специализированные учреждения относились к сфере социальной защиты, хотя обычные детские дома относятся к сфере образования, к образовательным учреждениям. Те дети считались необучаемыми. И сотрудники понимали, что вот они тут доживут до 18 лет, а потом все равно пойдут во взрослый психоневрологический интернат. И какой смысл с ними заниматься? Павел Давыдов: Но за 17 лет вашей организацией было сделано очень много. А главное – та миссия, которую вы на себя именно взвалили, мне кажется, она принесла свои результаты. Ваш первый подопечный Паша Михеев, которому вы в свое время купили дом, сегодня смог заработать какие-то деньги, вернуть долг, оформить на себя эту жилплощадь, забрать свою сестру из психоневрологического интерната, показать и, главное, доказать всем, что дети с ментальными нарушениями – они не обречены, они могут жить в обществе. Это действительно фантастический пример. Скажите, пожалуйста, а как много ваших воспитанников прошли такой же путь, как и Павел? Алексей Михайлюк: Ну, за это время с нашим участием больше 70 ребят вышли из интернатов и живут в обществе. И около 60 из них – это те, которые сейчас с нами контактируют постоянно. И мы их в той или иной степени поддерживаем. Павел Давыдов: А на практике как это происходит? Я знаю, что у вас даже есть некие социальные квартиры, где могут жить воспитанники психоневрологических интернатов при участии ваших сотрудников. Алексей Михайлюк: Скажем так, в основном есть организации, которые помогают сиротам из детских домов обычных устроиться, так сказать, в семьи, но при этом они обычно в основном не занимаются детьми с умственной отсталостью, что это психиатрия, и многие этого не понимают, боятся. И в первую очередь, конечно, устраивают детей без психиатрических заболеваний. А есть категория организаций, которые занимаются помощью детям-инвалидам, но это в основном родительские организации. И они, соответственно, помогают в основном своим детям и мало касаются сиротских учреждений, детских домов, потому что тема сиротства – это тоже как бы не их сфера. И получается так, что вот эта категория сирот-инвалидов осталась как бы без должной заботы со стороны активистов, скажем так. Традиция заботы государственной собственно нас всегда сводила к интернатным учреждениям: сначала детское, а потом взрослое. И выход особый оттуда не планировался, с точки зрения государственной работы. Поэтому вот у нас есть такая специфическая категория. И работа у нас отличается от работы с обычными детьми-сиротами и от работы с семейными, скажем так, детьми-инвалидами. Павел Давыдов: А ваши сотрудники имеют какую-то специальную квалификацию, навыки? Ведь не каждый сможет работать с особыми детьми. Алексей Михайлюк: В первую очередь мы смотрим на человеческие качества. Этим занимаются психологи в рамках тренинга. Дают возможность кандидатам на работу, во-первых, почувствовать, в какую сферу деятельности и куда он планирует войти. Павел Давыдов: По его интересам и возможностям. Алексей Михайлюк: И с какими ситуациями он может столкнуться для того, чтобы и сам человек для себя определился, хочет ли он и готов ли он. Ну и в то же время психологи и специалисты видят по отношению, по реакции человека, насколько у него достаточно сил, мудрости, может быть, то есть каковы его мотивы идти в эту работу. И обычно такой предварительный подход позволяет взять на работу именно тех людей, которые и могут, и хотят этим заниматься. Конечно, есть специальная подготовка. У нас как бы три категории сотрудников – это психологи, социальные работники и социальные педагоги. Павел Давыдов: 30 человек, если я не ошибаюсь, да? Алексей Михайлюк: Да, 30 сотрудников у нас. Павел Давыдов: Алексей, хотел еще затронуть такой очень сложный и специфический вопрос. Психоневрологические интернаты часто сравнивают с тюрьмами. Вы даже как-то сами заметили, что "многие люди живут сегодня в таких интернатах в условиях лишения свободы, но почему-то никто не воспринимает эту ситуацию как нарушение их прав". На ваш взгляд, с этим как-то можно бороться? Алексей Михайлюк: Ну, с этим нужно не бороться, а с этим нужно работать, потому что ситуация необходимости ограничения в передвижении (и не только в передвижении, там много ограничений может быть), она связана с тем, что в определенных состояниях и ситуациях человек может возмущаться, отстаивать свой интерес, свою позицию. Это может быть агрессивно. И когда рядом с ним есть те специалисты, которые готовы достаточно уделить времени ему, разобраться в его чувствах, в ситуации, которая сложилась, успокоить, разъяснить, объяснить, то тогда возможны нормальные их решения. А когда недостаток сотрудников (а в этих интернатах мало сотрудников, их не хватает), то зачастую нет такой возможности. И проще либо ограничить его общение на какое-то время с другими, чтобы не было травм, понимаете, либо дать успокоительные таблетки, чтобы он расслабился. И потом, это все происходит внутри учреждения, то есть внешний контроль за этими ситуациями мало возможен. Потом разбираться – правильно ли ограничили человека (поместили в изолятор, например), правильно ли ему дали таблетку. В этом трудно разобраться, когда уже ситуация прошла. В том числе чем отличается и чем лучше, когда эти люди живут не в интернатах, а живут в обществе? Потому что, во-первых, они на виду всегда. Павел Давыдов: Да, в открытой системе живут, а не в закрытом интернате. Алексей Михайлюк: Конечно, да. То есть всякая эта ситуация сразу слышна, видна соседям, на работе – везде. Павел Давыдов: Я просто читал страшные случаи, когда сотрудники психоневрологических домов-интернатов фактически издевались над детьми. И я знаю, что и правозащитники об этом неоднократно говорили и пытались исправить это положение. Но боюсь, что пока сама государственная система не обратит на это внимание, наверное, поправить эти чудовищные и вопиющие случаи будет невозможно. Алексей Михайлюк: Это то, что невозможно исправить в рамках психоневрологического интерната, какой бы он ни был замечательный и золотой. Понимаете? То есть у нас получается, например, как? Ребята живут в квартире, в социальной квартире сопровождаемого проживания. Они друг друга как бы характером должны устраивать, подходить. Если они не уживаются… Павел Давыдов: Так это надо подобрать, разобрать психологический портрет фактически, да? Алексей Михайлюк: Разбирать конфликты нужно, которые возникают, объяснять, разъяснять, то есть давать возможность иногда пожить в другой квартире, съездить в гости. То есть с этим нужно работать, чтобы там были комфортные отношения, нормальные отношения. Такую работу с отношениями в психоневрологических интернатах нет возможности проводить. Там один психолог, может быть, на сотню человек, понимаете, на две сотни человек. И то хорошо, если он там есть вообще. Павел Давыдов: В 2013 году произошла громкая история, к которой имеете отношение вы и адвокаты Санкт-Петербурга. Вам удалось отстоять права двух девушек, Оли и Тони, которых через суд пытались признать недееспособными. В двух словах напомните эту историю. И как сегодня живут девушки? Алексей Михайлюк: Живут они, слава богу, хорошо. Умницы и красавицы, у них женихи. В общем, работают. Павел Давыдов: Замечательно! Алексей Михайлюк: Ходят в швейную мастерскую, в гончарную мастерскую, зарабатывают денежку, сами готовят, стирают. И стоят в очереди на получение квартир от государства как сироты. Тьфу-тьфу-тьфу… Павел Давыдов: Дай бог, чтобы это все сложилось в их пользу. Алексей Михайлюк: Слава богу, да. Сейчас огород сажают. В общем, дел хватает. Конечно, история была очень тяжелая, связанная с тем, что все-таки у нас понятие дееспособности мало кто понимает до конца. То есть вопрос дееспособности и вопрос диагноза – это не одно и то же. Действительно у них стоит психиатрический диагноз – умственная отсталость умеренная, средней степени. И действительно они многие вопросы в жизни недопонимают и не могут принимать каких-то взвешенных решений. Вопрос о дееспособности, о лишении дееспособности связан не только с состоянием человека, а это вообще мера защиты, чтобы человеку не навредили, чтобы он что-то не потерял и так далее. И адвокату удалось доказать, что нет такой необходимости их лишать дееспособности. Помощь необходимая им оказывается. Имущества собственного, квартиры какой-то у них пока еще нет. Павел Давыдов: Оставьте уже девушек в покое, дайте им просто жить! Да? Алексей Михайлюк: И на данный момент в этом смысла нет, да. Но дело в том, что лишение дееспособности влечет за собой, например, ограничение в праве жить там, где они хотят. Павел Давыдов: Ну, совершать выбор. Алексей Михайлюк: Да. То есть на самом деле, если глубоко вкопаться в законы, такого ограничения как такового не прописано. Но возникает очень много сложностей, связанных с тем, что нужно найти опекуна, нужно через органы опеки согласовать одно, другое, третье. И слава богу, что адвокату удалось это доказать, что суд все это услышал, захотел вникнуть и разобраться. Я считаю, что нам очень повезло и с адвокатом. Павел Давыдов: Это ваша победа. Ваша организация до 2014 года существовала за счет тез средств, которые вы вкладывали, и какие-то пожертвования. Я знаю, что в 2015 году возникла серьезная финансовая проблема, вам даже нечем какое-то время было оплачивать работу сотрудников организации. Что происходит с финансированием сегодня? На мой взгляд, такие организации должны финансироваться государством, но мы, к сожалению, пока этого не видим. Проблема с финансами решена или нет? Алексей Михайлюк: Я хочу сказать, что с самого начала, когда мы начинали эту деятельность, мы понимали, что этим должно заниматься государство. И мы видели свою задачу – именно предложить схему работы, вариант работы, предложить вариант государству, собственно говоря. И я считаю, что нам это удалось на сегодняшний день. То есть мы максимально свою деятельность согласовали с теми порядками, которые существуют в нормативно-правовых документах. Очень хорошие на самом деле нормативно-правовые документы, нужны какие-то доработки небольшие. Собственно, сейчас такой момент у нас произошел, что в этом году администрация Псковской области… Мы обратились как бы сейчас, что все, то есть у нас нет тех возможностей по финансированию, которые необходимы и которые были до этого. И нам сказали… Павел Давыдов: То есть вы фактически оказались на грани закрытия? Алексей Михайлюк: Нет, мы так четко и сказали: "Ситуация такая – мы не можем продолжать. Если администрация области считает это нужным, важным и готова финансировать, то тогда мы эту работу можем продолжить. Если нет, то объективно мы должны закрывать наш проект. О последствиях даже не хочется говорить и думать". И администрация, губернатор сказали: "Мы найдем возможность, мы понимаем". И вот сейчас технические вопросы урегулированы. Вот пошло финансирование. Павел Давыдов: Да вы что? Алексей Михайлюк: Да. Павел Давыдов: То есть у вас теперь есть государственное финансирование? Это на какой-то определенный срок? Алексей Михайлюк: На год. Это очень здорово! Кроме того, есть понимание. И в рамках государственного районного центра социального обслуживания открыли отделение специализированное на этот год (ну, как пилотный проект), в которое взяли и социальных работников, и социальных педагогов и психологов для того, чтобы нашу деятельность фактически, которая необходима для того, чтобы ребята могли жить не в интернате, а в обществе, для того, чтобы ее еще больше и четче согласовать с нормативами работы государственной службы, и в том числе посмотреть экономический эффект. Потому что, например, наша деятельность многолетняя… Месяц за месяцем мы ведем бюджет и сравниваем, что затраты на поддержку этих ребят для того, чтобы они смогли жить не в интернате, примерно в два раза дешевле, чем стоимость содержания в интернате. Поэтому в этом есть и экономический смысл. Павел Давыдов: Алексей, я так понимаю, что вы очень скромный человек. То, что вы делаете и делают сотрудники благотворительного фонда "Росток", – это больше чем подвиг. Посвятить свою жизнь другим людям, которые фактически без вас и выжить не могут, – это действительно личный вклад в оздоровление нашего общества. Большое вам спасибо! Люди, попавшие в систему психоневрологических домов-интернатов, – одна из самых бесправных категорий российских граждан, говорят правозащитники. По их словам, многие живут в условиях лишения свободы. И приходится каждый раз долго доказывать, что это такие же люди, как и мы, они имеют такие же конституционные права и они не должны находиться под замком. О том, как можно им помочь, вы можете узнать на сайте deti-rostok.ru. У нас в гостях был председатель правления благотворительной организации "Росток" Алексей Михайлюк.