Павел Давыдов: "В воде рыбы много – всей не выловишь". Эту пословицу хорошо знали в советские времена. Но, похоже, она утратила свою актуальность, особенно на Сахалине. И хотя для водного пространства острова характерен высокий потенциал биологических ресурсов, он сегодня находится под большой угрозой. К примеру, чтобы лосось вернулся в прибрежную зону, нужна масштабная и слаженная работа чиновников, общественности и местного населения. Что происходит в нашей рыбной отрасли? Можно ли исправить довольно плачевную ситуацию, сложившуюся в ней за последние десятилетия, и какой ценой? У нас в гостях – руководитель аналитического агентства "Рыбсеть" Полина Кирова. Полина, здравствуйте. Полина Кирова: Здравствуйте, Павел. Павел Давыдов: "Растраченное богатство" – так назывался сюжет из Сахалина, который мы только что посмотрели. Проблема обозначена, даже озвучены некоторые пути выхода из ситуации. Но нам интересно ваше мнение, потому что вы представляете независимое агентство. Скажите, пожалуйста, что нужно сделать, чтобы сахалинский лосось не остался в наших воспоминаниях? Полина Кирова: На самом деле масштаб бедствия не столь критичен… Павел Давыдов: Как было описано в сюжете? Полина Кирова: Да. В этом году на самом деле мы наблюдали не очень удачную ситуацию для Сахалина. Это связано, на наш взгляд, с двумя факторами. Первый фактор – сейчас нечетный год. Стандартно, исторически так сложилось, что мы добываем на Сахалине на 15–20% меньше лососевых в нечетные годы по сравнению с четными. Это первый момент. Второй момент – существует естественная миграция рыбы. Сейчас говорим в том числе и о глобальном потеплении. Вполне возможно, что рыба переместилась на север. Это не означает, что Сахалин – это единственное место, где мы будем добывать лососевых. Конечно, есть еще Камчатка, есть Хабаровский край. Например, Камчатка в этом году показала вполне нормальные и приемлемые результаты. Но, естественно, проблема существует, и ее ни в коем случае нельзя замалчивать, потому что мы можем оказаться в неприятной ситуации, как, например, с байкальским омулем в этом году, который неожиданно закончился. Павел Давыдов: Да. Но о регионах мы поговорим чуть позже, давайте все-таки закроем тему Сахалина. Обозначено было три основных проблемы – браконьеры, плохая экология, а также были еще названы недобросовестные рыбоводы. Вам есть чем дополнить этот список? Полина Кирова: Да. Мы сейчас очень мало денег тратим на исследования, на научные исследования. Нет никаких экспедиций, нет никаких дополнительных исследований, за счет чего мы не можем делать точные прогнозы. Если раньше, например, при распределении квот ориентировались на прогнозы, то сейчас, скорее всего, будут ориентироваться на статистику просто прошедших лет, потому что точных данных ни у кого нет. Павел Давыдов: Кстати, статистика была представлена в сюжете. Полина Кирова: Да. И очень грустная. Павел Давыдов: Очень грустная. Сегодня добывается 20 тысяч тонн лосося – против 2005 года, когда было 140 тонн. Цифры, которые говорят сами за себя. А вы говорите, что все хорошо и не так все плохо, соседние регионы – пожалуйста. Полина Кирова: Не так все плохо, потому что есть соседние регионы. Это совсем не значит, что на Сахалине этой проблемы нет. Она есть, она стоит достаточно остро, и с этим обязательно надо что-то делать. Павел Давыдов: Вот у меня такой вопрос. Я понимаю, что он адресован не вам, но ответ от вас мы можем получить. Кто несет за это персональную ответственность – местные чиновники, общественность, которая вовремя не начала бить тревогу, те же браконьеры или рыбодобытчики, производственные структуры? Полина Кирова: Я бы сказала, что это не персональная ответственность. Я считаю, что это должна быть коллективная ответственность все-таки и территориальных органов управления, и тех же институтов, которые не бьют тревогу о том, что они недофинансированы, и о том, что они не получают никакие средства на исследования. Те же самые рыбаки, которые живут только сегодняшним днем. Плюс ко всему мы очень много экспортируем, и экспортируем высокое качество. На внутренний рынок не всегда попадает такое качество, как то, которое мы предлагаем тому же Китаю, например. Павел Давыдов: Вы говорите страшные вещи. То есть, по сути, наш потребитель обделен хорошей рыбой, качественным продуктом сегодня? Полина Кирова: Иногда – да. Не повсеместно, но иногда – да. Павел Давыдов: Это же страшно! Вот с этим надо и бороться в первую очередь. Полина Кирова: Да, это очень неприятно. Это на самом деле большая проблема, которая существует. Потому что Китай закупает в американских долларах. Естественно, это более выгодное предложение для наших рыбаков, для наших производств. Естественно, они покупают большие объемы. И поэтому на внутренний рынок может поступать, например, гораздо менее качественный товар. Павел Давыдов: Я хочу вам привести в качестве примера мнение, которое было озвучено в сюжете. Было сказано следующее: "Рыбзаводы сегодня не нужны, так как они перекрывают реки. А вообще должно быть жесткое законодательство, которое запрещало бы рыбным предприятиям влиять на дикую рыбу". И эксперт, который озвучил это мнение в сюжете, считает, что это самый главный момент, от которого зависит будущее добычи красной рыбы на Сахалине. Полина Кирова: На самом деле такой момент присутствует. Да, это тоже страшный абсолютно фактор, который влияет на популяцию лососевых. Но на самом деле это регламентировано законом. Ни в коем случае они не имеют права перекрывать реки полностью. Если они это делают – это несанкционированные действия. Павел Давыдов: Самоуправство. Полина Кирова: Нелегальные действия, да. Поэтому, с точки зрения закона, вроде бы закон есть, и очень даже толковый, очень даже хороший, но не всегда букве закона следуют аквакультуры. Павел Давыдов: Здесь должны быть еще активнее общественники. Кстати, на Сахалине они действительно смогли победить, через суд добились того, что выгнали с одной из территорий золотодобытчиков, которые, правда, эту самую территорию затем не восстановили. Я знаю, что вы тоже много занимаетесь этим вопросом, в частности анализируете, что происходит с добычей рыбы в регионах России. Скажите, пожалуйста, а в вашей практике часто случается так, что общественникам удается через суд или через какие-то другие станции добиться изменения ситуации в лучшую сторону? Полина Кирова: Сказать, что это повсеместно – нет. Обычно люди проходят молча мимо людей, например, которые моют машины в водоеме. Павел Давыдов: Это страшно. Полина Кирова: Это самый частый такой момент. На самом деле активистом может стать любой абсолютно. Если вы видите, что сливаются какие-то стоки в водоем или… Павел Давыдов: Или незаконно добывается рыба. Полина Кирова: Или незаконно добывается рыба, в том числе не только лососевые, но и осетры, о которых тоже, наверное, много уже говорилось. Естественно, это все уголовно наказуемые преступления. И молчать ни в коем случае не надо. Павел Давыдов: Полина, расскажите, пожалуйста, о конфликте интересов, который возник между аквакультурой и промысловой рыбой. Полина Кирова: На данный момент аквакультуры у нас в России занимают не более 3% от всего российского рынка рыбы. Но через 50–60 лет, скорее всего, рыбы в Мировом океане станет просто принципиально меньше, потому что опять же у нас неконтролируемый вылов и много других факторов, поэтому аквакультура, скорее всего, займет такое очень почетное, плотное, хорошее место в нашей экономике. Например, у Китая более 70% рыбы является выращенной рыбой. На нашем рынке из таких примеров, которые я могла бы вам привести: форель и семга. 99% форели и семги – это как раз таки выращенные лососевые, это как раз аквакультура. И сейчас очень четкое противостояние между рыбаками и аквафермерами, потому что… Павел Давыдов: Ну, понятно, кто победит уже в этом противостоянии. Полина Кирова: На самом деле пока непонятно. Павел Давыдов: Пока нет? Полина Кирова: Да. Потому что по вкусовым своим качествам это все-таки два абсолютно разных вида рыбы. Павел Давыдов: Полина, и очень коротко – где, в каких регионах России такая же плачевная и катастрофическая, я бы сказал, ситуация с рыбой, как и на Сахалине? Полина Кирова: Байкальский омуль. Очень вкусная рыба, ценится гурманами. Это подледная рыба. Из нее делаются традиционные русские блюда. На данный момент 1 октября был введен запрет на вылов именно байкальского омуля. В Петербурге стало меньше корюшки. Это тоже такой очень грустный момент для всех нас. Надеюсь, что с ним тоже мы что-нибудь придумаем, что-нибудь решим. Со щукой очень плачевная ситуация в Астрахани в этом году была. Цена подросла примерно на 50% по сравнению с прошлым годом. С чем это связано? Мы не очень хорошо чистим реки. Павел Давыдов: Вот основная проблема, да? Полина Кирова: И вся щука уходит от илистого дна, она уходит в другие страны. Например, в этом году опять же наши конечные потребители, покупатели увидели цену, которая отличалась на 50% по сравнению с прошлым годом. Это очень большой рост. И сейчас щучья икра подходит по стоимости уже к границам лососевой икры, красной икры. И это, в общем-то, тоже не очень правильно, потому что лососевая стоит уже 3400–3500 за килограмм в рознице. Это очень дорого. Павел Давыдов: В общем, одним словом, сегодня нужно сделать все, чтобы наши дети знали, что такое икра и как выглядит красная рыба. Правда? Полина Кирова: Да. Все, что в наших силах. Павел Давыдов: Полина, большое вам спасибо. Тему этой беседы мы обозначали так – "Дырявые сети", говоря не только о том, что нужно бороться с браконьерами, но и в первую очередь нужно создавать условия, чтобы рыба могла размножаться в естественных условиях, и она осталась бы не только в нашей памяти и в книгах, а все-таки была на столах в том числе. Речь, конечно, о красной рыбе. Большое вам спасибо, что сегодня расставили акценты. Полина Кирова: И вам спасибо. Павел Давыдов: У нас в гостях была руководитель аналитического агентства "Рыбсеть" Полина Кирова.