Павел Давыдов: «Большая страна» продолжает проект «2020». Мы пытаемся проследить, как развивались разные сферы нашей жизни, что удалось сделать и что еще только предстоит. Например, сегодня мы поговорим об информационных технологиях, как они изменились за 20 лет? IT-сфера, пожалуй, единственная отрасль в России, которая за последние 20 лет совершила настоящую революцию в нашей жизни, чтобы понять, как всё изменилось, достаточно вспомнить, что в своё время, в начале 90-х годов прошлого века, на улицах Москвы или Санкт-Петербурга можно было наблюдать такую картину: когда какой-нибудь высокопоставленный чиновник или человек в малиновом пиджаке шёл по улице и говорил что-то в трубку, а за ним охранник нёс чемодан, к которому тянулся провод – такой была мобильная связь. Про массовую доступность интернета и другой телекоммуникационной связи в начале 2000-х годов говорили очень сдержано, однако, именно она изменила многое: технологии шагнули так далеко вперёд, что если сегодня даже вернуться на 20 лет назад, мы удивимся, как же мы тогда жили? Покупка электроники и банковское обслуживание, госуслуги и учёба, билеты на самолёт и аренда квартир, всевозможные гаджеты и устройство умных домов – всё это IT-сфера. Правда, большинство технологий пришло к нам из-за рубежа, однако, есть и российские разработки, которые сегодня являются предметом гордости – это и антивирусные компьютерные программы, интеллектуальные системы и разработки для нужд военной и космической сфер, «Mail.ru», «Яндекс» и другие прорывные проекты, которые сегодня являются реальными конкурентами западных аналогов. А чтобы понять размах развития IT-отрасли за 20 лет, достаточно посмотреть на рынок: если в 2004 году в России было доступно 12000 вакансий в этой профессиональной области, то по итогам 2013-го их уже больше 213000, а к началу 2019 года – более полумиллиона. Как говорят эксперты, в России эта сфера могла бы развиваться ещё быстрее, если бы за последние 20 лет из нашей страны не было оттока IT-специалистов: программистов, компьютерщиков и инженеров в области информационных технологий, однако, в последние годы мы наблюдаем замедление этого процесса, так как российские компании стали конкурентноспособными, более того, в недавнем интервью Владимир Путин заявил, что многие уехавшие за границу специалисты хотят вернуться на Родину. ФРАГМЕНТ ИНТЕРВЬЮ «20 ВОПРОСОВ ВЛАДИМИРУ ПУТИНУ» СПЕЦПРОЕКТ ТАСС Павел Давыдов: Кроме того, президент неоднократно касался этой темы, например, в прошлом году поставил задачу добиться лидерства России в сфере технологий будущего, для успеха, по словам Владимира Путина, всё есть: выдающиеся умы, богатая научная база, нужна ещё чёткая организация и кому, как не корпорациям, развивающим банковские услуги, транспорт, энергетику, связь, поработать на будущее. Каждый учёный или специалист в технологической сфере пытается доказать, что достигнутого прогресса за последние 2 десятилетия слишком мало, по их словам, человечество ждёт ещё множество открытий, стоит просто подождать ещё 20 лет и сравнить с тем, что мы имеем сейчас. Так что если вспомнить, какими технологиями мы располагали в 2000-х годах, то смело можно говорить, что мы сегодня живём совсем в другом мире, а вот каким он стал? Об этом мы поговорим с нашими гостями. В студии «Большой страны»: Андрей Виноградов – главный редактор журнала «IT Expert». Андрей, здравствуйте! Андрей Виноградов: Здравствуйте! Павел Давыдов: Раиса Богачёва – проектный менеджер группы компаний «Нейроботикс». Раиса, приветствую Вас! Раиса Богачёва: Здравствуйте! Павел Давыдов: Ещё с нами сегодня искусственный интеллект – робот «Робоклон». Добрый день! Робот «Робоклон»: Добрый день! Я – «Робоклон» с возможностью биоуправления. Павел Давыдов: Вот так вот. Тема этой студии называется просто: «Другой мир», потому что всё в нашей жизни изменилось, но что вам, как экспертам, кажется главным прорывом в российской IT-сфере за последние 2 десятилетия? Андрей Виноградов: Разумеется, нельзя говорить о России, отвязанной от всего мира… Павел Давыдов: Отдельно. Андрей Виноградов: Отдельно, да, потому что, конечно же, у нас своих технологий не так много, и то, что мы видим, как изменилась наша жизнь – это благодаря, в общем-то, не только нашим технологиям и, скорей, не нашими технологиям, но главным событием, наверно, конечно, стало всеобщее распространение интернета, причём, как стационарного, так и мобильного. Павел Давыдов: Но и мобильной связи, Вы вспомните, какой она была в 2000-х. Андрей Виноградов: Да, и благодаря развитию интернета, благодаря развитию мобильного интернета стало возможно очень многое, например, та же удалённая работа: теперь необязательно ездить в офис благодаря этому. Изменилась экономика, изменилась коммерция, изменилось то, что когда мы хотим что-то приобрести, когда мы хотим что-то узнать о товаре, мы не идём в магазин, мы идём в интернет и смотрим всё об этом. Павел Давыдов: Раиса, а как Вы считаете, что стало прорывным за последние 20 лет? Раиса Богачёва: В принципе роботы появились так активно в массах уже практически в любом торговом центре крупном, особенно столичном, есть тот или иной робот, роботы в военных сферах есть, беспилотники разные, медицинская робототехника активная, один из лидеров мировых – робот «da Vinci», он помогает хирургам делать операции, роботы-пылесосы. Павел Давыдов: Робот, который сегодня у нас в студии – это же российская разработка, это гордость, я так понимаю, учёных? Раиса Богачёва: Мы гордимся им, да, в нём много всего разного, в чём ещё российский плюс – любые технологии, которые сейчас есть в мире, в прицепе легко воспроизводимы и у нас, и они есть в разных лабораториях, а что касается этого робота, он технологичный, простой в производстве. Павел Давыдов: Для чего он нужен? Раиса Богачёва: Он нужен как помощник в любой сфере деятельности «человек-человек»: помощник врача, учителя, логопеда, психолога и так далее, и мы как раз не ставим своей целью заменить человека, а именно помочь ему в каких-то узких сферах, чтобы помочь ему сэкономить и время и какая-то возможность его направить на более творческий, сложный труд. Павел Давыдов: А давайте как раз робота и спросим: какая разработка последних 20 лет, по мнению искусственного интеллекта, произвела революцию, например, в нашей стране? Робот «Робоклон»: Что за вопрос! Конечно, я. Павел Давыдов: Скромно. Раиса Богачёва: Да, он такой. Павел Давыдов: Слушайте, в течение этих последних 20 лет наши российские специалисты пытались создать свой смартфон, даже российскую операционную систему, но все эти попытки фактически провалились, почему, на ваш взгляд? Андрей Виноградов: Во-первых, потому что своих технологий у нас не так много, и я помню как раз насчёт нашего отечественного смартфона, я думаю, сейчас его можно уже называть, поскольку компании уже не существует, насколько я помню, «Йотафон», и когда презентация проходила одной из версий в Москве, вышел руководитель компании и, представляя этот новый отечественный смартфон, выступал на английском языке и был смутно похож на одного топ-менеджера американского, и когда ему задавали вопрос насчёт, собственно говоря, похожести случайной или нет, он в принципе не нашел, что ответить, потому что вопрос, скажем так, обезьянничества российских компаний на Запад и является препятствием, потому что мы не пытаемся, мы повторяем. Павел Давыдов: Мы не создаём сами. Андрей Виноградов: Да. Павел Давыдов: Кстати, «Робоклон» – тоже фактически клон чего-то, правильно я понимаю? Раиса Богачёва: Нет, он клон… имеется ввиду, что можно внешность любого человека скопировать и залить, он в этом смысле клон. Павел Давыдов: Это очень важно объяснить. Раиса Богачёва: Да, и это как раз важно для многих сфер, допустим, если робота-логопеда использовать для детей – дети сами внешность могут выбрать, с которой им комфортно работать, она необязательно будет прямо суперчеловеческой, может, какая-то мультяшная. Павел Давыдов: Раиса, а Вы согласны, что мы пытаемся копировать, а не создавать новое и это причина провала фактически российской науки, российских каких-то исследований, в том числе в IT-технологиях? Раиса Богачёва: Не совсем, с одной стороны, когда мы копируем некоторые компании, это делается для того, чтобы импортозаместить за более доступную цену для потребителя и это не всегда плохо и часто, даже когда копируется, если с совестью к этому относятся, то какие-то дополнительные функции позволяют, наоборот, сделать это даже лучше, чем было за рубежом, а когда создавать что-то новое, мне кажется, в России есть такая проблема: всё-таки многие компании больше разработчики, чем производители и другая проблема, что очень мало инвестиций и из-за этого очень сложно, на самом деле, продукт сделать и потом вывести его на рынок не только российский и зарубежный, а, допустим, робототехнический рынок тоже, он и мировой не супербольшой, а в России он в принципе достаточно маленький и в этом тоже проблема российских разработчиков. Павел Давыдов: Вы очень правильно заметили: фактически нет инвестиций, которые могли бы развивать эту сферу, но есть государственная поддержка, об этом говорят сегодня очень много, но говорят – это, мне кажется, ключевая фраза, а по факту она есть? Андрей. Андрей Виноградов: С государственной программой всё не очень просто, потому что была в своё время инициирована достаточно серьёзная поддержка – выделялись гранты в «Сколково» тоже, но оно упёрлось в интересный момент: был такой случай, когда гранты было получить относительно легко, были не самые честные на руку люди, которые эти гранты получали, выписывали их, производили некую технологию, которая больше нигде и никогда не использовалась – это было раз, это было два и были конкретно люди, которые это поставили на поток, из-за них систему получения грантов очень сильно ужесточили, и когда сейчас разговариваешь с компаниями и предлагаешь им: «Ребята, давайте, вот есть гранты государственные», – они отказываются все как один. Павел Давыдов: А как Вы отнеситесь к проекту «Сколково»? Андрей Виноградов: Как можно к нему относиться? Павел Давыдов: По-разному, разные мнения слышал я. Андрей Виноградов: Мне из «Сколково» денег не перепадало, поэтому я к нему никак не отношусь – вот, собственно говоря, и всё. Павел Давыдов: Но что-то подобное должно быть в нашей стране? Это а-ля Силиконовая долина, по крайней мере, так мечтали, когда создавали этот проект. Андрей Виноградов: Мечты же на то и мечты… Павел Давыдов: Чтобы не всегда воплощались в жизнь? Андрей Виноградов: Да. Павел Давыдов: Раиса, скажите, пожалуйста, мы сегодня часто говорим о том, что санкции сильно повлияли на разные сферы нашей жизни вот, на мой взгляд, IT-отрасль пострадала сильней всего, как, на Ваш взгляд, эти санкции затормозили процесс развития? Раиса Богачёва: Даже на собственном опыте я могу немного сказать, что некоторые компании американские и немецкие не хотят сотрудничать впрямую, требуют гарантий от своих банков и прочее, то есть процедура очень сильно усложняется и приходится искать решения, которые есть, но они на стоимость также влияют контрактов и прочего. Андрей Виноградов: Если мы говорим о тех же санкциях, то нельзя не отметить то, что действительно с российскими компаниями стали неохотно сотрудничать западные крупные компании, кроме того, если мы говорим о санкциях, то у нас увы пока работает система импортозамещения, как условное «Cisco» меняем на условный «Huawei», а условный «Windows» на условный «Linux», как и крути, это не наши технологии, мы можем сколько угодно наклеивать на китайские устройства надпись «Маяк», но от этого они не станут нашими, а своих технологий у нас, к сожалению, нет. Павел Давыдов: Давайте ещё поговорим про наследников Стива Джобса, ведь в нашей стране они тоже живут, слово моей коллеге Наталье Липской. СЮЖЕТ Павел Давыдов: Вот так скоро нас, журналистов, заменят роботы, хотя, если я не ошибаюсь, уже существуют боты, которые пишут и публикуют новости. Как вам наследники Стива Джобса из Санкт-Петербурга – человека, который построил свою империю, наследники? Раиса Богачёва: На мой взгляд, не со всем, они хорошие программисты, но Стив Джобс всё-таки известен не тем, что он хороший программист, он, скорей, хороший продавец и пиарщик, так же, как Илон Маск… Павел Давыдов: Но в нашей стране не хватает такого человека. Раиса Богачёва: И в нашей стране не хватает такого человека, хотя и учёных и разработчиков очень много во всех горалах, но, мне кажется, Москва даже лучше подходит, потому что она больше ориентирована на стартапы, чем Питер, Питер как раз, может быть, даже именно с точки зрения программирования. Павел Давыдов: Андрей, Вам есть, чем дополнить этот сюжет? Андрей Виноградов: Да, хотел бы сказать, единственное, что искусственный интеллект не совсем корректно применяется с точки зрения интеллекта, потому что многие люди думают, что интеллект – это что-то думает само… Раиса Богачёва: Разумное. Андрей Виноградов: А нейронные сети – это всё-таки… то, что сейчас применятся термин «искусственный интеллект» – это обучение на основе больших масс данных. Павел Давыдов: Только что в сюжете мы слышали, что отток IT-специалистов за рубеж фактически остановлен, вы согласны с этим, что не уезжают почти? Андрей Виноградов: Уезжают, продолжают уезжать по разным данным, я видел цифры очень разные, от 10 до сотен тысяч в год, но, на самом деле, проблема заключается не только в оттоке специалистов, сколько ещё и в системе образования по той причине, что… Вы знаете, сложился уже термин – «поколение ЕГЭ», как бы не очень такое доброе, скажем. Павел Давыдов: «X», «Y», «Z» и новое – «ЕГЭ». Андрей Виноградов: Да, и здесь проблема заключается в том, что при этом, если с кем-то поговоришь, у кого есть дети, все говорят: «Учителя задают столько, как будто у них один предмет, заваливают ужасно», – почему тогда выходят люди, которые мало что знают, если такая программа? А проблема заключается в том, что система образования устарела как таковая и вместо того, чтобы… вот, например, учителя работают по старой системе: накопленные знания они передают людям, ученикам своим, но новые знания они кладут не вместо старых, а в дополнение – получается, дикая перегрузка и не усваивается ничего. Раиса Богачёва: Я считаю, что важна ещё идеология в некотором смысле: вот есть идеология, например, Национальной технологической инициативы – проект, который не так давно начался и сейчас его несколько пересматривают и собираются видоизменить, но, мне кажется, что, допустим, как идея строительства коммунизма была, и люди шли и делали – вот нам нужно что-то такое тоже, российскому народу, идея, пусть будет Национальная технологическая инициатива, то есть мы будем понимать, что власть нас поддерживает, она готова стимулировать, необязательно это всегда деньги, иногда, знаете, забавно даже какой-нибудь политик у себя в «Инстаграме» разместит пост о твоей компании, о твоём продукте и скажет, что они молодцы, но это действительно так и это тоже здорово и даже таким способом можно помогать, на самом деле. Павел Давыдов: Я вам хочу привести экспертное мнение, многие программисты в компаниях за последние 4-5 лет доросли до руководителей отделов, проектов и так далее, и сейчас процесс роста для многих замедлился внутри страны, им стало тесно…. Раиса Богачёва: Ну да. Павел Давыдов: Не это ли главный ответ на вопрос: почему уезжают за рубеж? Андрей. Андрей Виноградов: Мне кажется, ещё очень сильно изменилась система накопления опыта и передачи этого опыта: если в прошлом веке, в XX, люди стали заниматься узкоспециализированными задачами, и каждый человек мог выбрать профессию на всю жизнь, то сегодня такого уже нет, сегодня ты можешь быть большим специалистом, тебя могут ценить и это вовсе не значит, что через 5 лет ты будешь чего-то стоить, сейчас система ценности кадров меняется, она уже изменилась. Павел Давыдов: Точно также, как и сам IT-специалист изменился, каким он был 20 лет назад и каким стал сейчас, специализация появилась. Андрей Виноградов: Да, и поэтому когда ты – специалист сейчас в одной области, у тебя нет никаких гарантий, что через 5 лет ты будешь ценен. Павел Давыдов: Вот что интересно: по прогнозам буквально через 10 лет в ряде развивающихся государств, к числу которых, естественно, относится и Россия, ежегодно будет не хватать 10000 IT-специалистов: программистов, компьютерщиков и так далее. Андрей, Вы разделяете это мнение? Андрей Виноградов: Я думаю, будет больше. Павел Давыдов: Даже больше? Андрей Виноградов: Да, потому что, во-первых, на отток специалистов влияет прежде всего экономика, а мы с вами находимся сейчас не в лучшей точке истории по этому параметру, но перспективы у нас с вами не радужные, это точно. Павел Давыдов: Давайте немножечко о них и поговорим, о будущем: каким вы видите его в российской IT-сфере? Раиса. Раиса Богачёва: Мне кажется, что синтез технологий будет всё больше и больше совершенствоваться, и, например, те же роботы, какие-то интеллектуальные устройства будут объединяться с устройствами считывания биологической обратной связи, то есть те же нейрогарнитуры, допустим, позволят считывать электроактивность мозга… Павел Давыдов: Это то, что мы сейчас видим на роботе? Раиса Богачёва: Да, это, Вы видите, нейрогарнитура на нём надета, ему она, конечно, не нужна, это для человека, для того чтобы он мог, используя знания своих ритмов, тренировать состояние расслабления, концентрации… Павел Давыдов: Записывать в умные часы, как это периодически сейчас происходит, чтоб наши зрители понимали, о чём идёт речь. Раиса Богачёва: Да, записывать в умные часы, в телефон. Павел Давыдов: То есть определённые датчики. Раиса Богачёва: Да, и понимать… то есть сейчас модный термин «нейрохакинг» – это рациональное использование ресурсов своего мозга, его не нужно перегружать и в тоже время есть моменты, когда нужно максимально сконцентрироваться, вот такие нейрогаджеты различные помогают это делать. Андрей Виноградов: Я бы хотел добавить, кстати говоря, к этому моменту то, что вообще ограничение основное в общении человека с компьютером является в интерфейсе… Раиса Богачёва: Ну да. Андрей Виноградов: В клавиатуре, в мыши, в экране когда человек научится, когда будет технология общения «мозг-компьютер», все процессы сильно ускорятся. Павел Давыдов: Через 20 лет это произойдёт в нашей стране? Раиса Богачёва: Я думаю, да. Павел Давыдов: Ваш прогноз?.. Я думаю, что это и есть ответ на поставленный вопрос, но передача была неполноценной, если б мы не задали такой же вопрос нашему «Робоклону». Скажи, пожалуйста, какой будет IT-сфера через 20 лет? Робот «Робоклон»: В ближайшие 20 лет поведение роботов и программ будет становиться всё более разумным, многие устройства начнут ориентироваться на биологическую обратную связь, отслеживать движение глаз, анализировать мимику, жесты и позы, электроактивность мозга и многое другое. Человечеству в целом и каждому человеку по отдельности придётся искать новый смысл жизни. Павел Давыдов: Прямо практически философия! Раиса Богачёва: Да. Павел Давыдов: Айзека Азимова я вспомнил про 3 закона робототехники: «не навредить человеку», но сейчас уже мучать робота не будем. Хотел ещё уточнить: когда вы, роботы, замените нас в профессиональных областях? Робот «Робоклон»: Зависит от профессии, прежде всего роботов будут внедрять в те сферы детальности, где человеческой жизни и здоровью будет угрожать опасность, а также туда, где труд достаточно монотонный и простой, где редко бывают нестандартные ситуации, туда, где роботы будут точнее, быстрее, надёжнее. Павел Давыдов: Вот такой развёрнутый ответ. Спасибо вам большое, сегодня мы на конкретном примере, примере «Робоклона», узнали, как далеко шагнули российские технологии, как важно развивать IT-сферу и поддерживать российских IT-специалистов, потому что это наше с вами будущее, будущее наших с вами детей, спасибо! Андрей Виноградов: Спасибо! Раиса Богачёва: Спасибо! Павел Давыдов: Когда-то настоящим чудом считалась трёхцветная шариковая ручка, и никто не верил в то, что ЭВМ легко может уместиться на ладони, а знакомиться и общаться с людьми можно будет реальном времени, минуя любые расстояния, а теперь представьте: что нас может ждать завтра? Ведь ещё вчерашняя фантастика сегодня благодаря высоким технологиям становится частью нашей повседневной жизни.