Павел Давыдов: Считается, что прогнозы – вещь неблагодарная. Но тем не менее существуют целые институты в этой области. Да и как жить, не думая о завтрашнем дне? Многие из нас хотели бы знать, что ждет Россию в ближайшем будущем. В том, что перемены уже происходят и продолжат происходить в скором времени, вряд ли кто-то сомневается. Наша программа тоже решила обратиться к специалистам в этом вопросе и поговорить о возможных вариантах развития страны в сложившейся и, надо сказать, непростой ситуации. Представляю нашу новую рубрику "Модельный цех". У нас в гостях – Константин Калачев, руководитель "Политической экспертной группы", политконсультант, один из основателей рынка политического консультирования в России. Константин Эдуардович, здравствуйте. Константин Калачев: Здравствуйте. Павел Давыдов: Общеизвестно, что основными векторами развития любой страны являются состояние экономики, внутренняя и внешняя политика, взаимоотношения власти и общества. Я ничего не упускаю, что-то важное? Константин Калачев: Гражданина, человека. В этой схеме отсутствует человек. Общество состоит из людей. У людей есть потребности, есть запросы. Вот не так давно руководитель ВЦИОМ господин Федоров сообщил нам благую весть о том, что запрос на стабильность сменился запросом на перемены. Собственно говоря, есть запросы каждого отдельного человека, которые суммируются, которые становятся общественным запросом, на который власть либо реагирует, либо не реагирует. Наша власть обычно реагирует. Другое дело, что наша власть не любит ставить эксперименты на выборах. Но что касается службы социологической, что касается опросов общественного мнения, то здесь все построено очень даже неплохо, и по любому поводу у людей спрашивают их мнение. Павел Давыдов: А будущее наступит через полгода – 18 марта? Константин Калачев: Будущее? Я думаю, что будущее наступит после марта. Почему? Потому что до марта мы будем выбирать. Понятно, что результаты выборов президента предсказуемы. Понятно, что победитель известен заранее. Вопрос – какую программу, что именно, какие предложения на следующий срок предъявит этот победитель? На ближайшие шесть лет должна быть дорожная карта перемен. Перемены необходимы, это уже все прекрасно понимают. Страна стоит на пороге больших перемен, и эти перемены буквально витают в воздухе. Павел Давыдов: Я, вообще-то, не сомневаюсь, что именно так и будет, эта дорожная карта Константин Калачев: Но какими будут эти перемены? Дело в том, что ведь можно, в принципе, отнести все на отдаленное будущее. Мы привыкли жить образами дальнего будущего – будущего через 20 лет, через 30 лет. Я думаю, что люди хотят здесь и сейчас. Люди хотят короткий и обозримый горизонт планирования. Если настоящее менять, будущее наступит само собой. А очередные обещания, что через 20 лет или 30 лет мы заживем хорошо, я боюсь, в этот раз не прокатят, то есть это все мы уже слышали. Павел Давыдов: А что мы имеем сегодня? Санкции, которые в инновационном плане развитие страны сильно тормозят. Более того – мы сегодня настолько отстаем от так называемых развитых стран, что я иногда, честно говоря, даже боюсь за наше будущее. Может быть, вы меня успокоите? У нас, кроме хоккея и балета, что-то свое еще есть? Константин Калачев: Начнем с того, что санкции – это серьезный вызов, безусловно. Есть страны, которые много лет жили под санкциями, – Иран, например. Не скажу, что это благотворно сказывается на экономике, но в прошлом году Иран показал 10-процентный рост. Другое дело, что страна эта, конечно, небогатая. И очевидно, что опора на собственные силы имеет определенные ограничения. Крайний случай – это Северная Корея. Идея чучхе – опора на собственные силы полностью и безоговорочно. Я думаю, что пока еще санкции в полной мере на нашей экономике не сказались, и мы, собственно говоря, не очень их и ощутили. У этой истории отсроченный эффект, то есть реально это все будет ощутимо через несколько лет. Потому что без решения проблемы привлечения иностранных капиталов и технологий, например, нельзя развивать шельф-проекты на Дальнем Востоке. Без привлечения иностранных технологий весьма трудно развивать Арктику, трудно заниматься там добычей тех же самых углеводородов. И то изменение санкционного режима, которое произошло после исторического решения Конгресса, когда уже санкции законодательно закреплены, когда президент США весьма ограниченные маневры уже не сможет иметь, произошло не сразу. Согласия между конфликтующими сторонами предполагали готовность к компромиссам с обеих сторон. Честно говоря, я не считаю, что во всем виноват Запад. Я думаю, что мы, может быть, иногда слишком легко относимся к некоторым вещам и слишком поддаемся эмоциям. То есть понятно, что достоинство страны, престиж страны, уважение к стране – вещи важные. Но есть пример Китая – там во главу угла ставятся экономические интересы, там политика подчинена им, то есть экономические интересы первичны. У нас, к сожалению, это далеко не так. И я думаю, что можно было довести дело до облегчения санкционного режима, и не нужно было доводить до его ужесточения. И потом, есть еще контрсанкции, да? Контрсанкции – это уже решение нашей страны. Павел Давыдов: "А мы вам покажем кузькину мать!" Константин Калачев: "А мы вам покажем кузькину мать!" Павел Давыдов: Вы простите, я хотел бы просто дополнить вас. Есть еще такое волшебное слово у чиновников – "импортозамещение". Вы себе представить не можете, с каким азартом чиновники в этой студии рассказывают, что в конкретном регионе импортозамещение достигло таких высот, что мы не нуждаемся ни в чем! Константин Калачев: Я скептически отношусь к теме импортозамещения вообще, потому что импортозамещение – это, собственно говоря, отнюдь не мировой мейнстрим. Возьмите любой самолет – Boeing, Airbus и так далее. Сколько там деталей, сделанных в разных странах? Сколько там продуктов кооперации разных компаний, разных людей, разных стран? Все, что касается высокотехнологичной продукции, предполагает кооперацию. Да, импортозамещение – хорошая вещь, когда речь идет о продовольственной безопасности. То есть, собственно говоря, отечественное мясо нормальное на прилавках появилось. То есть можно сказать, что проблему хорошей говядину в целом решили – брянские бычки, липецкие бычки, воронежские бычки. А вот, скажем, тот же сыр… Аналоги российские французских и итальянских сыров по-прежнему остаются аналогами, то есть на самом деле сыроподобными продуктами, к сожалению. Покупаем, пробуем… Пока еще это мы делать не научились так, как это должно быть. Но ясно и понятно, что, например, есть проблема импортозамещения сельскохозяйственной продукции, и она решается – с бо́льшими, меньшими трудностями, но решается. И решается, кстати, в пользу нашего производителя, и это хорошо. А вот проблема импортозамещения, например, высокотехнологичной продукции нерешаема в принципе. То есть, условно говоря, оборудование для буровых мы не производим. Мы много чего не производим. И даже то, чем мы можем гордиться – например, последняя модель автомобиля LADA, – сколько там процентов российского, а сколько там процентов импортного? Но это нормально, это нормально. Павел Давыдов: А Sukhoi Superjet 100? Константин Калачев: Sukhoi Superjet 100, да. Вообще делать из импортозамещения культ – это глупо, это потерять свое место в мировом разделении труда. Импортозамещение хорошо до определенного предела. Павел Давыдов: Давайте вернемся к моделям будущего и теперь поговорим с точки зрения регионов. Москва, Санкт-Петербург, города-миллионники – здесь более или менее все понятно, жизнь худо-бедно, но есть. Но то, что происходит за пределами Московской кольцевой, иногда просто поражает. Если мы затронем небольшие города, села, деревни, какую модель будущего мы можем увидеть там? Константин Калачев: У нас есть сейчас очень модное слово "урбанизм". В принципе, все идет к тому, что бо́льшая часть населения нашей страны будет жить в мегаполисах. Павел Давыдов: Переедет в крупные города. Константин Калачев: Да. При этом мы наблюдаем деградацию малых и средних городов. Если в региональных столицах все еще более или менее нормально… И то с оговорками, потому что есть деградирующие миллионники. Например, Волгоград – деградирующий миллионник, по всем рейтингам занимающий последние места. Или возьмите Самару, некогда процветающий город. Так вот, если говорить о процветающих мегаполисах, то пяти пальцев хватит: ну, Москва, Питер, Екатеринбург. Вся проблема в том на самом деле, что жизнь заканчивается за пределами городской черты, и дальше начинается зачастую разруха – то самое аварийное и ветхое жилье, из которого надо переселять. А если мы погружаемся еще дальше, если мы смотрим, что происходит в селах – ну, к сожалению, деревня продолжает вымирать. И территорий заброшенных у нас в стране более чем достаточно. Павел Давыдов: И данные Росстата подтверждают ваши слова: 3 тысячи деревень ежегодно исчезают с карты России. Это же страшная цифра! Константин Калачев: Да, совершенно верный вопрос. Вопрос – что с этим делать и как это менять? Мне недавно рассказали одну совершенно замечательную историю о фермере, который разводил свиней и кормил всю деревню, вся деревня работала у него. Местные власти предлагали ему продать бизнес – он отказался. Раз предложили, два предложили, три предложили… Павел Давыдов: Сожгли? Константин Калачев: Нет. А потом нашли свиной грипп – уничтожили, вырезали все. Так вот, вся проблема, собственно говоря, в том, что возрождение малых городов, возрождение села должно быть не просто декларируемым приоритетом. Должны быть реальные меры, направленные на расширение коридора возможностей людей, живущих там, – например, для тех, кто готов заниматься сельским хозяйством. Я думаю, что… Кстати, есть серьезная проблема, об этом недавно в интервью говорили мэр Москвы Собянин: люди, приезжающие в Москву, не хотят из нее уезжать. Павел Давыдов: Странно, да? Константин Калачев: Да. Собственно говоря, надо создать условия для того, чтобы люди готовы были уехать, готовы были заниматься, скажем, сельским хозяйством, но в подготовленных условиях, в нормальных и комфортных условиях. Есть такие частные программы… Павел Давыдов: Простите, я сразу уточню. А переселение на Дальний Восток – ну, чем не программа? Константин Калачев: Переселение на Дальний Восток – это тоже хорошо, хотя много в этом от лукавого. Понимаете, получая "дальневосточный гектар", человек даже зачастую не знает, чем он там собирается заниматься. Более того – к этому "дальневосточному гектару" нужно подвести коммуникации. При этом местные жители могут быть очень обижены, потому что проведение коммуникаций к этим самым участкам может "съесть" все ресурсы субъекта федерации. И будет интересно посмотреть, вообще как будут осваиваться "дальневосточные гектары". Сейчас достаточно много людей, которые этой темой заинтересовались и даже оформили все необходимые документы. Но, с моей точки зрения, надо было в первую очередь создавать условия для людей, живущих там. Пока, к сожалению, ТОРы (территории опережающего развития) серьезной отдачи не дают. Пока, к сожалению, если говорить, скажем, о Приморском крае, то там продолжается депопуляция, люди продолжают уезжать. Пока есть серьезные проблемы с поисками нормальной высокооплачиваемой работы буквально во всех регионах Дальнего Востока. Пока есть тот факт, что, например, в Еврейской автономной области уже больше половины сельского хозяйства и строительства контролируют китайцы. Павел Давыдов: Одним словом, как было в одном анекдоте: "Сегодня все очень плохо. Завтра будет еще хуже. А теперь – о погоде". Вот это основной лейтмотив нашей беседы. Константин Калачев: Ну, на самом деле хуже быть не должно. Я думаю, что есть серьезная надежда на то, что и запросы населения на повестку развития, и желания власти предложить повестку развития найдут друг друга. Собственно говоря, есть серьезная надежда на то, что повестка развития, а не что иное, будет у нас во главе угла в ближайшие шесть лет. И собственно говоря, как я уже говорил, перемены в общественном сознании происходят, и происходят серьезные. Люди держались за стабильность долгие годы. Сейчас люди говорят: "Спасибо. Стабильность – это хорошо, но хочется уже развития". Павел Давыдов: Перемен, да? Константин Калачев: Хочется перемен. И я думаю, что ближайшие годы будут проходить под лозунгом перемен. Павел Давыдов: Константин Эдуардович, большое вам спасибо. Коротко и ясно, все по делу. Может быть, некоторые моменты обижают нас как общество, что мы не можем что-либо изменить. Но, с другой стороны, все в наших руках. И возможно, мы все-таки будем жить в мире Перемен, и главное – добьемся результата. Константин Калачев: Дай Бог. Павел Давыдов: Спасибо. У нас в гостях был Константин Калачев – руководитель "Политической экспертной группы", политконсультант, один из основателей рынка политического консультирования в России.