Павел Давыдов: Действительно ли печатная пресса умирает, а читатель массово уходит в Интернет? Этим вопросом сегодня задаются многие. Однако исследования показывают, что ситуация не такая уж и безнадежная. Более того, вроде как найден баланс в этом противостоянии. В среднем время, затрачиваемое человеком на чтение газет, в день за последние пять лет уменьшилось с 14 до 10 минут. При этом за этот же период количество читателей печатной прессы среди жителей городов численностью более 100 тысяч человек выросло с 30 до 45 миллионов. Живут или выживают сегодня печатные издания? Попытаемся это выяснить на примере "Литературной газеты" – старейшего российского периодического издания, которому два года назад исполнилось 185 лет. Первый номер газеты, основанной группой литераторов при участии Александра Сергеевича Пушкина, увидел свет 1 января 1830 года в Петербурге. Несмотря на то, что разрешение на издание было получено при условии отказа от публикации политических известий, газета затрагивала вопросы политики в критических статьях. Какова ситуация сегодня? Как чувствует себя в XXI веке когда-то рупор Союза писателей СССР? У нас в гостях – шеф-редактор "Литературной газеты" Максим Замшев. Максим, здравствуйте. Максим Замшев: Здравствуйте. П.Д.: Почти за два столетия своего существования издание стало настоящим литературным брендом. Мы даже так обозначили тему нашей беседы – "Литературный бренд". А вы согласны с таким утверждением? Или слово "бренд" находится в другой от печатных изданий плоскости? М.З.: Конечно, "Литературная газета" – это старейший бренд, старейший советский бренд. Мы понимаем, что она была основана Пушкиным, но потом был значительный перерыв. П.Д.: Почти 100 лет, да? М.З.: Да. А беспрерывную жизнь она обрела уже при советской власти. И, конечно, пика популярности и формата 16-полосного еженедельника достигла при Александре Чаковском, который был много лет главным редактором. И тогда тиражи и внимание к газете были очень большие. Она поднимала очень острые темы не только в литературе, но и в политической жизни. П.Д.: За 187 лет или за 100 лет, если мы возьмем более поздний период, газета не поменяла свои ориентиры? Насколько она сегодня оправдывает свое название? Политика нас волнует больше как гуманитарный аспект, а не как новостной. Я думаю, в России людей, которых интересует такой аспект, всегда будет много. М.З.: Мы стараемся опираться на традиции, но, конечно, делаем определенную скидку на ту реальность, в которой мы живем, на реальность, в которой информация воспринимается несколько по-иному, и само информационное пространство другое. Если в советские времена, кроме печатных органов, у человека фактически не было другой возможности получить информацию, то теперь этих возможностей крайне много. Мы, в общем-то, конкурируем. Мы стараемся печатать такие материалы, которые бы читатель выбрал. Мы ищем такого читателя, который будет верен нам – газете, поднимающей именно темы гуманитарной жизни. И даже аспект политики нас волнует больше как гуманитарный аспект, а не как новостной. Я думаю, что независимо от Интернета, от всего другого, в России людей, которых интересует такой аспект, всегда будет много. П.Д.: Максим, все же позвольте, уточню: в каком виде вы сегодня сотрудничаете с писательским сообществом? Ведь когда-то одной маленькой заметки на страницах "Литературки" было достаточно, чтобы "утопить" автора или наоборот – "поднять его на щит". Можно вспомнить "Мастера и Маргариту" и критика Латунского. Мы стараемся не ориентироваться на какую-то принадлежность к писательской идеологии, к каким-то кланам, а просто выбирать все самое талантливое, что есть. М.З.: Задача "Литературной газеты" в том, чтобы как можно больше талантливых писателей, которые работают в современности, получали возможность на страницах газеты высказаться и напечатать свои произведения. Мы стараемся не ориентироваться на какую-то принадлежность к писательской идеологии, к каким-то кланам, а просто выбирать все самое талантливое, что есть. Много внимания мы уделяем литературе в регионах, которая, конечно, в более сложных условиях, чем литература в крупных городах. Национальные республики у нас очень активно представлены. Если учесть, что у нас 50 номеров в год, то я думаю, что все лучшие писательские силы в том или ином объеме у нас представлены. П.Д.: Скажите, пожалуйста, а как жизнь "Литературки" изменил Интернет и какие-то другие новые средства связи? М.З.: Я, например, считаю, что это вообще никак не связано. П.Д.: Ничего не поменялось, да? М.З.: У нас, конечно, есть интернет-версия, мы стараемся это пространство развивать. Понимаете, ведь Интернет – это прекрасно, там много информации. Но чтение газеты – это некий акт. Человек ее покупает, выбирает, шуршит. Он смотрит зрительно, он видит выделения каких-то кусков материала. То есть это совсем иное дело, чем Интернет. В Интернете человек просто получает те сведения, которые ему нужны, и, как правило, в основном в объеме, который умещается на экран носителя. Ну, редко кто много листает. А газета (тем более у нас еженедельник) – это возможность неспешного чтения, возвращения, какого-то анализа. В Интернете крайне редко возвращаются к статьям, которые уже прочитаны. Поэтому я не думаю, что что-то в нашей жизни изменилось. Другое дело, что, конечно, подача информации сейчас должна быть более динамичной. Теперь у человека очень мало времени. Чтобы заинтересовать его, условно говоря, выцепить из хаоса суеты и подтянуть его к гуманитарной проблеме, которую мы ставим, требуется какое-то уже другое мастерство и журналистов, и людей, которые делают газету визуально. Мы стараемся в этом плане идти в ногу с современностью. Но очень часто современность оказывается на самом деле хорошо забытым старым. Например, сейчас мы перешли на новый формат – формат стал в два раза меньше, чтобы облегчить читателям возможность… П.Д.: Лицезреть, да? М.З.: Лицезреть. Но это пушкинский формат. Первая "Литературная газета" вышла именно в таком формате. Я открою вам секрет: мы даже подумываем о том, чтобы вернуться к шрифту, который был бы ближе к тому шрифту, которым она издавалась в начале. Но самое главное, чтобы в газете были интересные материалы. П.Д.: Контент. М.З.: Да, контент. П.Д.: А как он изменился, скажем, за последние 10–20 лет? М.З.: Газета – это же дело, которое живет несколько дней, поэтому очень сложно говорить о каких-то изменениях, поскольку газета меняется в течение месяца. Мы, конечно, идем за событиями, которые происходят в мире культуры. Я думаю, что газета изменилась в том плане, что она стала в нашем обществе – сложном, часто несправедливо устроенном – больше ориентироваться на восстановление справедливости, нежели на показ событий. То есть мы видим явления, которые искривлены, в общественной, литературной, культурной жизни, которые нас очень волнуют. И мы стараемся не то чтобы кому-то насолить, а мы стараемся эти явления каким-то образом вскрыть, чтобы ситуация изменилась. П.Д.: Примерно полгода назад на страницах "Литературки" была опубликована маленькая заметка под названием "В поисках страны", где автор, посмотрев один выпуск нашей программы, попыталась понять, о чем же эта "Большая страна". Конечно, критика – это хорошо, но конструктивная критика – еще лучше. Отдельное ей спасибо за формулировку в мой адрес – "юный добродушный ведущий". Я к чему все это говорю? Мы ежедневно в нашем эфире находимся в постоянном поиске этой большой страны и пытаемся понять, какая она в своем многообразии. И мне кажется, у нас с вами плюс-минус, но задачи и цели одни и те же. Вы согласны? М.З.: Да, мы тоже находимся в поисках. Может быть, нам несколько легче, потому что все-таки текст – это уже данность. Если мы нашли, то же есть хороший текст. Что касается… Ну, это же товарищеская критика? П.Д.: Да. И она всегда хороша. М.З.: Довольно глупо будет, если сейчас все СМИ начнут друг друга хвалить. П.Д.: Безусловно. Но как можно судить о программе по одному выпуску? М.З.: И потом, поймите, это все-таки авторский взгляд. И заметка очень маленькая, это скорее реплика. А реплики делаются для чего? Чтобы возбудить какое-то ответное мнение, возбудить реакцию. Видимо, в этот момент в числе наших читателей защитников именно этого выпуска не нашлось. Ну, это совершенно нормальное явление, потому что газета должна быть немножко… П.Д.: С перчинкой, как сейчас модно говорить. Иногда мы умышленно даем такие материалы, которые даже многим в редакции кажутся спорными, но это позволяет завязать дискуссию, в процессе которой многие вещи проясняются и ставятся на свои места. М.З.: Да. Но это делается не для того, чтобы кому-то насолить, а чтобы показать разность взглядов. Мы ведь часто становимся не площадкой для мнений, а площадкой для выяснения истины. Вот это очень важно для СМИ. Поэтому иногда мы умышленно даем такие материалы, которые даже многим в редакции кажутся спорными, но это позволяет завязать дискуссию, в процессе которой многие вещи проясняются и ставятся на свои места. П.Д.: Максим, а на чьих столах, в чьих квартирах сегодня лежит литературная газета? Кто ваш сегодняшний читатель? Есть понимание этого? М.З.: У нас очень разнообразный читатель. Конечно, для каждого СМИ такого плана очень важна борьба за молодую аудиторию. У нас ведь в стране столько пишущих среди молодежи тоже, и они, конечно, читают нашу газету – может быть, не всегда в бумажной версии, но в Интернете читают. В принципе, наш читатель – это, конечно, интеллигенция. Тренд последнего времени вообще в России и в мире – это тренд большой несправедливости. А несправедливость всегда очень задевает молодежь. В силу того, что мы всегда ставили вопросы несправедливого отношения к России, к русским национальным ценностям, к русской культуре, то сейчас молодежь парадоксальным образом потянулась именно к нам, потому что мы ставили те же самые вопросы, которые стали для них актуальными сейчас. П.Д.: Нас все реже называют "читающей нацией". Как вы считаете, с чем это связано? И на ком лежит ответственность – на семье, на государстве? М.З.: Во-первых, я считаю, что это не так. Из чего делают вывод? Из статистики продаж книг. А это неправильная статистика, потому что очень многие передают книги друг другу, берут книги в библиотеках, читают в конце концов электронные книги. Например, я почти убежден, что если взять всю эту статистику, то мы даже больше стали читать, чем в то время, когда мы стали читающей нацией. Есть просто определенные проблемы с сочетанием того, что издается, и с тем, что хотят читать люди. Здесь очень сложная система взаимоотношений, которая несомненно нуждается в пересмотре. Я думаю, что издатели немножко недооценивают наших читателей. Наш читатель очень умный. П.Д.: Максим, а как вы думаете, такое понятие как "интеллигенция" – это слово постепенно из нашего лексикона исчезает? М.З.: "Интеллигенция" – это всего лишь слово. Ну, что такое "интеллигенция"? Можно несколько передач на эту тему рассуждать и объяснять, кто на самом деле интеллигенция. П.Д.: Да, какое нужно иметь образование для этого. М.З.: Или вообще не нужно образования. Почему деревенский человек без образования не может быть интеллигентом? Может быть, как известно. Есть даже специальное понятие "деревенский интеллигент". Я полагаю, что сейчас, особенно среди молодого поколения, людей просвещенных достаточно много. Проблема в другом – просвещение как бы не очень нужно человеку для жизни. В этой очень серьезной конкурентной борьбе за жизнь больше пригождаются практические навыки, а иногда просто оборотистость. Вот это плохо. Поэтому мне кажется, что главная национальная идея наша должна быть не в патриотизме, а именно в просвещении. Нужны огромные усилия государства, чтобы это просвещение поддерживать. Вопрос не в том, что люди не просвещаются. Просто просвещенные люди, которых много, оказываются немного в социальном низу. Вот это главная проблема нашего государства – не то, что интеллигенция теряется, а то, что интеллигенцию сгоняют в социальный низ. И здесь возникает масса каких-то конфликтов в среде интеллигенции. Сфера просвещения испытывает колоссальную недофинансированность, в ней отсутствуют механизмы. То есть мы советские механизмы сломали, они нам не нравились – в них было много идеологии. Но надо было просто идеологию убрать, а механизмы оставить. Как в образовании, так и в сфере просвещения мы все эти механизмы уничтожили, и теперь нам нужно выстраивать новые. Как их выстраивать? Конечно, виднее тем, кто понимает, сколько на это в бюджете денег и как они должны быть израсходованы. Но мы, по крайней мере, в газете постоянно об этом пишем: только идея просвещения будет двигать Россию вперед. П.Д.: Максим, большое вам спасибо за эту интересную беседу. Пожелаю "Литературке" большого тиража, понимающего читателя, а главное – возможностей для поддержания литературного бренда большой страны. Спасибо вам большое. М.З.: Пожалуйста. Вам тоже спасибо. П.Д.: У нас в гостях был шеф-редактор "Литературной газеты" Максим Замшев.