Павел Давыдов: Вы смотрите Общественное телевидение России, в эфире «Большая страна» – программа о людях, обществе и власти, в студии Павел Давыдов, здравствуйте! Лето – пора отпусков, многие отправляются отдыхать к Чёрному морю, однако, мы редко задумаемся об экологических вопросах, которые с каждым годом всё острее встают перед этой уникальной акваторией, где обитают порядка 2000 видов животных и 100 видов подводных растений, исключительность Чёрного моря состоит и в том, что 87 % объёма занимают воды насыщенные сероводородом, эта зона начинается на глубине около 100 метров, а вот граница ее год от года может меняться, кроме того химический состав воды показывает значительное загрязнение, биологическое разнообразие уменьшается, испытывает значительную нагрузку и морская экосистема, что приводит к потере возможности самоочищения. На эту тему мы поговорим с член-корреспондентом Российской академии наук, руководителем направления «Экология морей и океанов» Института океанологии имени Ширшова Михаилом Флинтом. Михаил Владимирович, здравствуйте! Михаил Флинт: Здравствуйте, Павел! Павел Давыдов: Предваряя встречу с Вами я обозначил основные проблемы, которые сегодня убивают морскую среду, но хочу разобраться в главном вопросе: скажите, пожалуйста, почему же так произошло, на Ваш взгляд, что мы оказались в таком кризисном состоянии? Михаил Флинт: Много у этого причин, Вы очень правильно сказали в своем вступлении про то, как устроено Чёрное море современное, представьте себе: мы выходим на берег моря, смотрим на него, нам кажется – это огромный бассейн и, как всегда, когда мы смотрим на огромные моря, нам кажется, что они всё стерпят, а, на самом деле, это море фактически толщиной 150 метров, ниже 100-150 метров там нет жизни и практически человека эта область не касается, а что это значит? Когда мы оказываем на бассейн нагрузку антропогенную неизбежную, то переваривает эту антропогенную нагрузку, перерабатывает ее весь бассейн, а сейчас мы практически работаем с большой, извините меня, солёной лужей, вот такой тоненькой, поэтому вся эта нагрузка антропогенная должна быть воспринята и, образно говоря, переварена экосистемой этого тонкого слоя, а это колоссальный труд для экосистемы и это главная проблема, конечно, для многих людей в России и не только в России, Чёрное море – это бассейн первостепенной рекреационной важности. Представьте, в Геленджике, небольшой городок, а летом 5,5 миллионов и то же самое можно сказать про любой другой город: строительство, промышленность, всякое бытовое обеспечение, связанное с этим – это дает гигантскую антропогенную нагрузку на бассейн и в части загрязнения и в части, что очень важно, переустройства берегов, которое человек делает далеко не всегда в сообразности с тем, как экосистема на это прореагирует, и наука, которая должна обеспечить без ущербную что ли эксплуатацию этой системы, к сожалению, значительно отстает от этой антропогенной нагрузки. Вот, как строятся очистные сооружения? Ведь за этим тоже стоит фундаментальная наука: где они должны располагаться, в какое место должны сбрасываться загрязненные воды – всё это делается на дилетантском уровне часто, поэтому всё, что касается переработки антропогенной нагрузки, ее модификации для Чёрного моря в настоящее время находится, я осмелюсь сказать, на рутинном уровне, не соответствующем важности и экологической ёмкости системы Чёрного моря. Павел Давыдов: Михаил Владимирович, а у Вас есть понимание, как у ученого, как прекратить загрязнение Чёрного моря сточными водами, токсичными веществами, а, главное, нефтепродуктами? Все мы слышали историю о загрязнении Чёрного моря нефтепродуктами и об этом в СМИ часто сообщают. Михаил Флинт: Начнем с нефтепродуктов: знаете, это не самое страшное, потому что человек научился легализовывать эти небольшие нефтяные розливы, пример вспомните, какая была катастрофа в Мексиканском заливе, несоизмеримо и близко с тем, что мы иногда видим в Чёрном море, ну и часто нет последствий, а рутинное, как бы я его назвал, загрязнение, которое идет постоянно с огромным количеством сточных вод, которые сливаются бог знает где в бассейн, причем сливаются независимо от того, какой режим прибрежной зоны. Еще есть один аспект загрязнения важный, очень важный, о котором вообще никто не думает, он связан с тем, что эта колоссальная антропогенная нагрузка на прибрежную область приводит к тому, что в климате черноморском почва легко подвержена эрозии и, скажем, продукты выхлопа автомобильного, еще всякие вещи абсорбируются верхним слоем почвы, который очень быстро превращается в пыль и ветром переносится на акваторию Чёрного моря. Павел Давыдов: Мы, обыватели, об этом даже не задумываемся. Михаил Флинт: Знаете, когда мы сделали первые исследования в этом направлении, мы были просто потрясены, потому что, когда мы померили содержание свинца в приводной атмосфере, в том месте, где на пляже отдыхают наши с Вами соотечественники, и детишки бегают, на высоте 2 метра – мы получили величины на порядки выше, чем мы имеем на улице Горького при определенном стечении погодных обстоятельств, когда нет шторма, когда более или менее спокойная погода, и ветер дует с моря, и он выдувает с морской поверхности невидимые капельки вода, а морская поверхность – это совершенно уникальная часть моря, которая в огромней степени концентрирует то, что туда попадает с воздушным переносом, и это всё в таком страшном виде возвращается нам обратно. Павел Давыдов: Я еще читал, что для Чёрного моря характерно цветение воды, могли бы Вы пояснить, почему и как с этим бороться, мне казалось, морская вода не цветет? Михаил Флинт: Да, это тоже бич колоссальный, который во многом связан с антропогенным воздействием, при чем это антропогенное воздействие может быть выражено не только в части загрязнения, как мы говорим, эвтрофикации воды, но и с тем, что не совсем верно регулируется речной сток, его поступление в бассейн. Я был свидетелем такого цветения около побережья Болгарии, во-первых, сам феномен, Вы можете себе представить: малюсенькие водоросли размером примерно 10-15 микрон давали биологическую массу в кубометре – килограмм. Павел Давыдов: Да Вы что! Михаил Флинт: У нас есть такие способы измерения прозрачности воды, они старинные, но очень действенные: мы опускаем белый диск, он называется диск Секки, и смотрим, насколько глубоко мы его видим. Для сравнения, скажем, в Саргассовом море, очень чистое место, мы можем увидеть этот диск на глубине 80 метров, а в той ситуации, о которой я вам говорю, мы увидели диск Секки на глубине 9 сантиметров. Павел Давыдов: Почувствуйте разницу. Михаил Флинт: Да, это каша и эта каша, конечно, всё меняет. Какие были последствия – вся эта каша отцвела и упала на дно, погибли все устричные и мидиевые банки, вообще, погибла практически вся донная фауна, более того, это потом выбросило на берег и на берегу началось просто откровенное гниение, поэтому пляжи в районе Созополя на некоторое время опустели и это маленький-маленький феномен – просто неквалифицированный слив загрязнений с Бургасского нефтеперерабатывающего завода. А в северо-западной части украинской такие явления наблюдаются довольно часто, и они связаны с тем, что водохранилища избавляются от цветения, они открывают плотину и сливают это всё вниз – всё это попадает в море, опять к вопросу, с которого мы начали: люди думают, что море бесконечно, оно всё переварит, а это не так, поэтому, в частности и благодаря этим цветениям, погибла абсолютно уникальная экосистема северо-западной части Чёрного моря, она была уникальна на мировом уровне: там росли красные водоросли филлофоры, которые образовывали на дне удивительные, почти коралловые, заросли… Павел Давыдов: Как Вы красиво рассказываете… Михаил Флинт: И эти заросли были полны жизни, я это всё видел до катастрофы. Вы знаете, я видел и коралловые рифы и могу Вам сказать, что по впечатлению это было сопоставимо: всё кишело жизнью. Павел Давыдов: Как в Красном море, да? Михаил Флинт: Да, а сейчас – пустыня. Павел Давыдов: Скажите, пожалуйста, мы с этим явлением можем бороться? Михаил Флинт: Конечно, можем. Павел Давыдов: Для этого нужны научные станции, исследовательская работа, а она есть в Чёрном море? Михаил Флинт: Во-первых, наука, которая этим занимается и, во-вторых, что может быть, во-первых, а не во-вторых, чтобы те, кто определяют политику природопользования, прислушивались к рекомендациям науки, потому что сейчас создалась ситуация очень интересная: вроде бы Правительство провоцирует очень жёстко проведение экологических исследований, исследования проводятся, пишутся отчёты – всё замечательно, но наши рекомендации абсолютно не принимаются, как руководство к действию, просто это забывается и всё, они делают практически своё дело, а в отчётах рапортуют: «Экологические исследования выполнены – всё хорошо». Эту цепочку в странах, где, действительно, серьезно на государственном уровне заботятся о состоянии экосистем морских, не только морских, это общая вещь – все исследования экологически проводятся независимыми организациями на независимые средства, а у нас парадоксальное явление: ресурсные компании обязывают на их средства провести исследования, и мы им отчитываемся, ну, Павел… Павел Давыдов: Да, далее без комментариев. Михаил Флинт: Да. Павел Давыдов: Кстати, сейчас я предлагаю отправиться в Республику Крым, где ученые и волонтёры пытаются создать первый в России центр реабилитации для морских млекопитающих, давайте посмотрим. Михаил Флинт: Давайте. СЮЖЕТ Павел Давыдов: В сюжете затронута тема защиты животных и важности исследовательской работы, а эксперты говорят о том, что происходит сокращение биологического разнообразия, оскудение флоры и фауны, как о процессах уже необратимых, Вы такой пессимизм разделяете? Михаил Флинт: В какой-то степени да, я хотел бы сказать два слова, комментируя этот удивительный и очень правильный сюжет, потому что с этой маленькой такой активности, казалось бы, может начаться большое дело, я практически уверен, что оно начнется рано или поздно в Чёрном море. Аппаратура, которую показывали эти люди, на самом деле, позволяет очень точно идентифицировать персоналии дельфинов, важно определить места локализации дельфинов и их пребывания, которое не всегда можно сделать визуально, вот мы сейчас видели про сети, это вообще характерно для всего мира, если Вы возьмёте Берингово море – там такая же неприятная ситуация с котиками и со стаевыми морскими львами, так вот, эти места должны быть запрещены для рыбной ловли сетенной, просто закрыты нацело, и я считаю, что если бы такой шаг был сделан, он бы категорическим образом исправил ситуацию с дельфинами, но давайте вернемся к Вашему вопросу о биоразнообразии… Павел Давыдов: Да. Михаил Флинт: Понимаете, Чёрное море – это абсолютно удивительный бассейн, мне кажется, мы с Вами об этом должны сказать, это некий морской аналог Австралии. Возраст у Чёрного моря в его современном состоянии примерно 7500 лет и соединено оно с внешним морским океаническим миром узким проливом Босфор, с одной стороны, это породило такое удивительно расслоение бассейна, а с другой стороны, это породило то, что в Чёрном море сохранилась достаточно уникальная фауна и любая интродукция туда чужеродных видов приводит к таким же катастрофическим последствиям, как в Австралии. Не будет к Австралии обращаться, обратимся к Чёрному морю: 1949 год – завезены рапаны при перевозе торпедных катеров с Дальнего Востока, практически Чёрное море потеряло весь свой потенциал мидиевых и устричных банок, потому что рапаны – это абсолютно жёсткие хищники, выедающие, в первую очередь, мидий и затем устриц. А что такое устричные и мидиевые банки, почему Чёрное море даже при цветениях, которые возникали там, даже при некоторых загрязнениях, которые в те времена были – оно было абсолютно чистым, всё отфильтровывалось, всё перерабатывалось этим могучим сообществом, которое мы, ученые, образно называем биологическим фильтром. Павел Давыдов: А можно я уточню: как влияет на эту ситуацию количество лесов и сокращение особо охраняемых территорий в прибрежных зонах? Михаил Флинт: Леса, естественная растительность на земле удерживает эрозию – это азы, поэтому, чем больше растительности, чем меньше сельского хозяйства, в котором, кстати, используются пестициды и удобрения, которые частично усваиваются, а частично с пылью переносятся а акваторию Чёрного моря, при чем, Вы знаете, вообще, такие бассейны которые обладают слабой устойчивостью экологической из-за того, что, мы говорили, Чёрное море мелкое, они очень тяжело восстанавливаются после разрушений и, с другой стороны, очень легко подвержены этим разрушениям, поэтому вселение чужеродных видов, загрязнение, иловое загрязнение тоже может вызывать цветение – всё это работает вместе с очень жёстко выраженными климатическими изменениями. Павел Давыдов: Михаил Юрьевич, хочу в завершении задать Вам очень сложный вопрос: как Вы считаете, почему в отношении Чёрного моря, да и других акваторий в нашей стране на государственном уровне принимается так мало грамотных и эффективных решений? Михаил Флинт: Павел, я с грустью могу констатировать, что это наблюдается не только в отношении морей и Чёрного моря, в частности. Как-то мы вступили в такой период тяжелый, что наука и ее потенциал гигантский находится вне приоритетных направлений развития государства, государство вроде формально уделяет внимание разным направлениям науки, но это совсем не то. Надо понимать, что за наукой, в частности, за наукой природоохранной или, как мы ее называем, за науками о Земле, Павел, это наше будущее, понимаете, мы же привыкли теперь чистить зубы по утрам, а может быть, мы посмотрим на 40-50 лет назад – в деревнях зубы не чистили, мы привыкли, что раз в год нужно ходить на диспансеризацию, а раньше люди жили, десятилетиями не ходили и ведь это в полной мере применимо и к экологическим проблемам: если мы не будем понимать, что нам делать, а на эти вопросы нам может дать ответы только наука, и это понимание не будет трансформировано в законы и научные решения не будут поддержаны государственным вниманием и не будет им отдан определенный государственный приоритет – мы будем всё терять, понимаете. Павел Давыдов: Мы можем обратиться к нашим телезрителям, говорят же, что «чисто не там, где убирают, а там, где не мусорят», у нас в России становится популярным движение социально ответственного туризма, девиз которого: «Отдыхая, убирай», на Ваш взгляд, как всех нас, обывателей, отдыхающих в том числе у берегов Чёрного моря, заставить или мотивировать убирать за собой мусор? Это ведь элементарное, что мы можем сделать. Михаил Флинт: Вы знаете, все проблемы загрязнения, я не говорю о промышленном, а о загрязнении бытовом, которое в огромной степени влияет на морские экосистемы, а на прибрежные особенно, эта проблема нашей с Вами культуры. Только. Павел Давыдов: И вопрос нашего будущего, правда? Михаил Флинт: Конечно, безусловно. Павел Давыдов: Михаил Юрьевич, большое Вам спасибо за эту беседу и отдельная благодарность за Вашу активную деятельность в области сохранения экологии, и я очень рад, что благодаря таким беседам, мы помогаем людям задумываться над серьёзными проблемами, решить которые можно только сообща. Михаил Флинт: Безусловно, и каждый человек, почему я Вам благодарен за приглашение на эту передачу – вот такие передачи должны говорить каждому человеку, что на нем лежит доля ответственности, нет никого другого, кто его заменит, если человек будет это понимать не только в той части, что он не мусорит, но и в той части, что он, как человек, как гражданин, как избиратель, будет настаивать на том, чтобы эти проблемы были в центре государственного внимания. Павел Давыдов: Я еще хочу нашим телезрителем напомнить, что Михаил Владимирович в эфире Общественного телевидения России ведет специальную программу, так что, пожалуйста, почаще включайте наш канал. Михаил Флинт: И называется она: «У нас одна Земля». Павел Давыдов: Это точно, спасибо Вам большое! Михаил Флинт: Спасибо Вам огромное, Павел! Павел Давыдов: У нас в гостях был член-корреспондент Российской академии наук, руководитель направления «Экология морей и океанов» Института океанологии имени Ширшова Михаил Флинт.