Павел Давыдов: Синтез драмы, цирка, визуального, невербального, танцевального, звуков, шумов и видео. Все это – театр Liquid. Это едва ли не первый в стране театр, который начал последовательно работать в популярном сегодня в мире жанре site-specific. Этот вид театрального искусства использует все возможности пространства и среды вокруг: спектакли в торговых центрах, на вокзалах, в парках, скверах. О смешении пространств в театральном искусстве. Театр как территория общения. В студии "Большой страны" – продюсер театра Liquid Ольга Коршакова. Ольга, здравствуйте. Ольга Коршакова: Здравствуйте. П.Д.: И смешение пространств, и необычные театральные формы… Вы пытаетесь разрушить стереотипы? О.К.: Да нет, мы пытаемся делать такой театр, который нам интересен. П.Д.: Простите, уточню: театр, который интересен вам или зрителям? О.К.: Мы отталкиваемся от того, что интересно нам, но и зрители подключаются к этому, потому что, как правило, и темы витают в воздухе, и все-таки художники чувствуют то, что происходит вокруг. П.Д.: Ольга, ваш театр Liquid появился 10 лет назад. А давайте вспомним, с чего все начиналось. И главное – почему вы выбрали такую необычную театральную форму и какую цель ставили перед собой? О.К.: Я даже не знаю, формулировали ли мы для себя цель, миссии, задачи. Думаю, что все было иначе. Была компания людей из Челябинска, которые работали в студии-театре "Манекен" с Владимиром Филоновым. Потом кто-то из них переехал учиться в ГИТИС. В ГИТИСе были еще люди, которые учились и которым было интересно пробовать что-то новое, и не все хотели идти работать в репертуарные театры. И получилась команда, которая стала пробовать, в том числе и разные пространства осваивать. П.Д.: Необычное название – Liquid. Насколько я понимаю, с английского это переводится как "жидкость". О.К.: Да, это театр текучий, который принимает формы того пространства… П.Д.: То есть жидкость заполняет пространство? О.К.: Да, именно. Любую форму можно заполнить искусством, наполнить и сделать это интересно и содержательно. И когда мы действительно играли наши первые site-specific-спектакли, мы писали на флаерах: "Театр может жить где угодно". Каждый новый человек, который приходил в театр как новый единомышленник, приносил с собой что-то новое – будь то видео или новая музыка, новые направления... И это все, с одной стороны, складывалось из людей, а с другой стороны – из того, что мы ощущали. П.Д.: Про то, как вам хочется рассказать и что чувствуете вы сегодня, спустя 10 лет, могли бы поделиться своими чувствами и эмоциями на сей счет? О.К.: Мы давно ушли от какой-то жанровости. Даже с самого начала site-specific – это был как бы старт. А дальше для нас было интересно совмещать разных художников. И каждый новый человек, который приходил в театр как новый единомышленник, он приносил с собой что-то новое – будь то видео или новая музыка, новые направления, куда-то нас вел за собой, движенец, танцующий человек. И это все, с одной стороны, складывалось из людей, а с другой стороны – из того, что мы ощущали. А дальше уже стали появляться какие-то новые истории, которые больше уходили в уличный театр, в театр в духе Кустурицы, в наши уличные совместные представления с музыкантами оркестра "Пакава Ить" или в какие-то социальные темы. И тут уже site-specific работал как приспособление не только к пространству, где мы играем спектакль, но и к месту, где мы собираем материал, где мы погружаемся в эту тему, где мы общаемся опять с новыми людьми. П.Д.: Сейчас как раз идут кадры из спектакля "Flowers" – "Цветы". На конкретном примере скажите, пожалуйста, как он появился и кому адресован конкретный спектакль? О.К.: Дело в том, что мы никогда не формулируем, для какой это аудитории. Как правило, люди уже сами по рекламе, по той информации, которую мы даем, наши друзья приходят и как-то чувствуют, насколько это им близко, захотят ли они привести туда своих друзей или нет. Спектакль "Flowers", как и многие наши спектакли, он имеет несколько версий, несколько видов. Начинался он как работа для одного проекта. Это была история офисного типа, когда люди могут прийти и арендовать офис на несколько часов. И когда это пространство себя презентовало своим новым пользователям, новым клиентам, они попросили сделать нас что-то такое особенное для этого места. И мы придумали историю со стульями, с цветами, с людьми в серых костюмах. Это тоже были персонажи, которые переходили из одного спектакля в другой. Там появилась музыка Генделя. И режиссер этого проекта Андрей Смирнов потом уже с другими продюсером, не со мной, они доделали эту историю в большой спектакль, который мы потом играли и во Владивостоке, и во многих местах в Москве, в парках. И такой перформанс для конкретного места, для конкретного события вырос в большой спектакль. П.Д.: Необычная театральная форма – смешение пространств. У нас в гостях – Ольга Коршакова, продюсер театра Liquid. Позвольте я процитирую вас. В одном из интервью вы сказали: "Театр занимается исследованием, в котором понимания и формулировки возникают с каждым новым сыгранным спектаклем, а зритель в поисках объяснений опирается на свой личный опыт и ассоциации". А вашего зрителя, который приходит и уходит, его нужно воспитывать, ему нужно объяснять, что вы хотите ему сказать? О.К.: Нет. Мы на самом деле очень сильно недооцениваем публику. На самом деле зритель готов. Просто, например, в Москве огромный выбор, куда зритель может пойти и увидеть. Это очень широкий спектр самого разного, и театров в том числе. Поэтому на самом деле люди насмотрены, и даже случайный зритель… Ну, о каком специальном зрителе мы можем говорить, когда мы очень много спектаклей играем в парках, например, будь то уличные спектакли – "Свадьба" или совместный проект с "Благосферой", который имеет социальную направленность, на вовлечение зрителя в благотворительность. То есть, естественно, мы рассчитываем в большей части на случайных прохожих – на тех, кто пришел в парк гулять, дышать воздухом и отдыхать от работы, например. П.Д.: Вы, кстати, упомянули "Благосферу". Руководитель этого проекта Наталья Каминарская была в студии у нас в гостях буквально несколько дней назад. Мы поднимали тему и взаимодействия общества и некоммерческого сектора, и то, как можно найти форму для того, чтобы донести благотворительность до масс. Скажите, пожалуйста, а театр может выполнять эту функцию? Театр в его современном проявлении не ограничен в пространстве, средствах и темах. Театр может быть инструментом для много-много чего: для того чтобы помогать людям, для того чтобы людей социализировать, для того чтобы заинтересовывать их чем-то новым, и благотворительность в том числе. О.К.: Конечно, он может быть одним из инструментов. И вообще интересно, что театр в его современном проявлении – это театр практически без границ. Он не ограничен в пространстве, не ограничены средства, не ограничены темы. И в том числе театр может быть инструментом для много-много чего: для того чтобы помогать людям, для того чтобы людей социализировать, для того чтобы заинтересовывать их новыми и новыми вещами. Конечно, и благотворительность в том числе. П.Д.: У вас много и других интересных работ – это и запись радиоспектаклей по пьесам незрячих детей-сирот, и спектакль "Пока ты здесь" о зависимостях. Скажите, а какой ваш проект за 10 лет оказался… не могу сказать "самый эффективный", не могу сказать "самый яркий", но, может быть, самый особенный – с точки зрения его создания и отклика? О.К.: Наверное, это самый первый спектакль, на котором театр собрался, соединился вместе. Это "LIQUIDация", которую мы играли на фабрике технических бумаг, которая теперь называется Центром творческих индустрий "Фабрика". Поменяли множество пространств внутри этой самой фабрики. И в других местах мы играли – и в типографии, и в Челябинске на элеваторе. Но он действительно мультижанровый внутри: там был и танец, и театр без слов, и этот пресловутый site-specific. Тогда действительно в Москве никто этого не делал. Пожар был финалом этого спектакля. Мы потом получили за него "Золотую маску" из-за того, что он довольно экстремален по своим условиям. Это кажется так. Внутри профессионалы, и для зрителя это безопасно. Мы с ним особо не смогли поездить, и все замыслы пригласить его в Европу или в Америку не увенчались успехом. Но тем не менее мы о нем, мне кажется, с большей ностальгией вспоминаем, чем о других спектаклях, которые мы уже не играем. П.Д.: Основа любого театра – это труппа. А насколько она многочисленная у вас? О.К.: Я бы сказала, что 15 человек – это активная труппа, которая участвует практически во всех спектаклях. Это опять же актеры, режиссеры, хореографы, музыканты. Иногда люди выполняют внутри спектакля несколько функций. Если посчитать всех людей, которые присоединялись к нам на разных проектах, то это порядка 50. Кто-то из них – постоянно. П.Д.: Ольга, сейчас время кризиса в экономике и минимализма в искусстве: пустая сцена, пара софитов, простейшие костюмы. А на ваш взгляд, насколько важны декорации, костюмы и вообще весь этот антураж? Как обстановка влияет на восприятие? О.К.: Конечно, это важно. Но когда мы говорим про минимализм на сцене, то тут тоже вопрос, что имеем в виду – избыточные декорации в классическом нашем представлении, выгородки, или это может быть уличный спектакль, декорации которого могут стоить значительно дороже, потому что там используется разная техника, машинерия и разные приспособления? Мне кажется, зритель, если он чувствует что-то искренне, если он видит гармонию в том, что ему предлагает театр, то, безусловно, он к этому подключается. Бюджеты не имеют значения. П.Д.: Ольга, большое вам спасибо. Вы сегодня для наших телезрителей не только открыли театр Liquid, но, мне кажется, и открыли новую театральную форму, которая стремительно развивается. Она помогает обществу открыть глаза на многие проблемы – с одной стороны; а с другой стороны – расширяет наш кругозор и, главное, иногда смешивает пространства, а это большой плюс. Спасибо вам большое. О.К.: Спасибо и вам. П.Д.: В студии "Большой страны" была продюсер театра Liquid Ольга Коршакова.