Ангелина Грохольская: Гордость Приамурья – Муравьевский парк. Если официально – особо используемая природная территория. Парк стал первым в России, имеющим такой статус. По сути, это негосударственный заповедник, созданный энтузиастом-ученым. Сегодня он у нас в студии. Знакомьтесь – Сергей Михайлович Смиренский, создатель и директор Муравьевского парка. Сергей Михайлович, здравствуйте. Сергей Смиренский: Здравствуйте. Ангелина Грохольская: Скажите, пожалуйста, вот как это все получилось, как вышло? Ведь вы научный сотрудник Московского госуниверситета имени Ломоносова (МГУ). Вы не жили вот там, где сейчас находитесь. Как вы там оказались? Почему Амурская область? Сергей Смиренский: Вообще я москвич, да. Но я попал первый раз на Дальний Восток в 1970 году, и Амур меня поразил своим разнообразием, загадками. Я защитил диссертацию. И мне пришлось побывать от Байкала до Камчатки, Курил, Японии, Китая, Кореи, Монголии. Нашел несколько мест, защитил диссертацию. И там были идеи, которые я писал, что нужно делать. И хотелось попробовать, можно ли это сделать. Как раз мы не считаем себя заповедником, мы именно особо используемая природная территория. Мы наравне с нашими соседями, которые пашут, убирают, просто мы все это делаем немножко в других целях. Дело в том, что заповедники даже при самых оптимальных, в общем-то, планах, если мы все решим, то это будет 5% территории. То есть это островки среди моря территорий, которые уничтожаются по сути. И тогда, в общем, стало ясно, что так жить нельзя, у нас конечное развитие. То есть мы сохраним кусочки изолированные, но мы потеряем все остальное. И вот тогда возникла идея – попытаться найти подходы, как использовать территорию с учетом интересов и людей, и природы. И я нашел несколько таких территорий. Думал, что с Муравьевской землей мы разберемся за три года, потому что настолько все очевидно, что другие люди схватят и будут это продолжать, а я буду заниматься другими делами интересными. Ангелина Грохольская: Будут продолжать дальше уже, да? Сергей Смиренский: Но так получилось, что уже 25 лет, по сути… Ангелина Грохольская: Вы там. Сергей Смиренский: Увяз и не могу никак оттуда вырваться. Я снял себя с должности. Потом пришлось взять обратно. Проблема – найти людей. Ангелина Грохольская: А как это? Вот я читала об этой идее. И многие пишут, что это такая утопия, что это невозможно. Если хорошо птицам, то люди не могут там ничего делать. Сергей Смиренский: Люди там делают. Там есть поля, на которых пашут и сеют. Именно поэтому у нас самая высокая численность, скажем, даурского журавля. Ангелина Грохольская: Вот мы сейчас как раз видим, да? Сергей Смиренский: На фотографиях, да. Ангелина Грохольская: Вот это ваша территория. Сергей Смиренский: Болото, естественно, пахать не надо, которое пытаются распахать. У нас отмечено более 600 видов растений. Многие в Амурской области отмечены только у нас, в пределах нашего парка. У нас около 300 видов птиц, очень высокая концентрация. У нас очень много видов, которые включены в Красную книгу. У нас шесть из семи видов журавлей, которые вообще в России встречаются. Понимаете, у нас много уникального. И это благодаря не только тому, что у нас есть болото и такие особые места, но и благодаря тому, что у нас ведется хозяйственная деятельность. И именно благодаря хозяйственной деятельности здесь такое сочетание. Ангелина Грохольская: Сергей Михайлович, вот расскажите сейчас, чтобы нашим зрителям было понятно. Вы – все-таки некоммерческая организация и негосударственная, правильно? Есть государственный заповедник. У вас особый статус. Чем принципиально отличается от национального парка, от заповедника, от особо охраняемой территории, но которая осуществляется госконтролем, например? Сергей Смиренский: Вы знаете, во-первых, то, что у нас ведется деятельность, которая запрещена в заповедниках. И если у нас эту деятельность сельскохозяйственную запретить… Ангелина Грохольская: Вот именно сельскохозяйственная, да? Сергей Смиренский: …то это повлияет негативно. Вопрос: какая сельскохозяйственная деятельность? Если сыпать, если жечь, если не обращаться внимания (в частности, это сейчас египетская цапля, такой редкий вид), если заниматься только соей, скажем, пшеницей и не думать ни о чем другом, то всего этого не будет. А если устроить сроки, как использовать гербициды, скажем, минеральные удобрения с учетом того, что в это время гнездование идет или собирается концентрация птиц, то птицам от этого будет хорошо, и это никак не повлияет на результаты. Более того, мы вели долгие годы… Мы сейчас вынуждены были прервать, у нас были проблемы. В общем, мы не использовали ни минеральные удобрения, ни различные ядохимикаты. Дело в том, что для меня, москвича, было удивительно узнать, как много заболеваний, в том числе врожденных, у местных жителей. Мы же говорим не только о птицах или травках, а мы говорим о людях. Скажем, в частности, мы только что выпустили книгу о реке, в бассейне которой находится парк. И там жуткая совершенно ситуация с загрязнениями, потому что прямые сбросы идут. Ангелина Грохольская: А это было связано именно с тем, что неправильно используется территория? Сергей Смиренский: Я хочу сказать, что когда плохо природе, человеку от этого не лучше. Ангелина Грохольская: Ну, потому что человек же – это часть природы. Поэтому здесь надо понимать… Сергей Смиренский: Очень часто пытаются доказать, скажем: "Ну, как же иначе? Мы же должны людей кормить, поэтому мы должны что-то принести, какой-то ущерб". Когда плохо природе – людям от этого не хорошо. Ангелина Грохольская: Слушайте, как просто! Вот мысль простая, элементарная, почему не следует. Сергей Смиренский: И поэтому, когда мы говорим о том, что это вообще какие-то совершенно иллюзии и так далее, вариантов просто нет у людей. Если мы не научимся на той земле, где мы живем и работаем, вести себя по-людски, то у нас никаких перспектив как у людей нет, ни у всех этих редких птиц. И у нас, и в соседнем районе (там небольшой участок) собирается где-то 60% мировой популяции черного журавля. Понимаете? То есть я говорю о том, что это действительно место, которому просто у нас в России нет равных. Поэтому мы за него и беспокоимся. И я хочу сказать, что можно заниматься. У нас можно заниматься и природным туризмом. У нас едут со всех сторон люди – и не только местные, но и из других районов. Это лаборатория, у нас сейчас там 10 человек – и из европейских университетов, и из Китая, люди изучают природу. У нас, я бы сказал так, природная доска для обучения, потому что у нас каждый год… У нас единственное место в России, где с 1994 года ежегодно, кроме прошлого года, проходят международные эколого-лингвистические смены. То есть у нас задача – не столько подготовить специалистов, за 10 дней их сложно подготовить. У нас ребята приезжают и преподаватели, которых вообще не интересует природа, не интересовала, и они приезжают ради английского языка. И через 10 дней они уходят от нас, разговаривая между собой на английском языке, но они говорят о комарах, о лягушках. То есть мы их затягиваем. Ангелина Грохольская: Природа как повод. Сергей Смиренский: Понимаете, им деваться некуда. Ангелина Грохольская: Потрясающе! Сергей Смиренский: Вот у нас задача – чтобы люди, которые живут и работают вне сферы, так сказать, на производстве самом разном, чтобы у них появились мысли о том, что они часть природы. Понимаете? Ангелина Грохольская: А не живут где-то отдельно. Сергей Смиренский: И мы ищем такие варианты. Ангелина Грохольская: У вас ведь и волонтерские лагеря организуются, да? Вообще вы волонтеров привлекаете? Сергей Смиренский: Вы знаете, у нас сейчас там женщина – Анастасия Юрьевна Скрипниченко. Она приехала из Москвы, уже там месяц почти, она помогает нам самое разное. У нас приезжают люди и помогают из Америки. Ангелина Грохольская: Вот это как раз? Сергей Смиренский: Это китайцы у нас выступают. У нас со всей Амурской области приезжают и выступают. Это так мы ведем занятия. Я хочу сказать, что у нас нет доски, у нас нет нудных объяснений, у нас все проходит в процессе игры. Ангелина Грохольская: Я знаю, что у вас и социальные есть проекты, да? То есть вы для особенных деток что-то делаете? Сергей Смиренский: Более 10 лет назад я начал вести занятия на природе, в том числе рассказывать про птиц, про растения, для слепых. И это в России пока не проводится нигде, кроме нас. Но у нас были проблемы, потому что даже просто привезти слепых – это очень сложно, нужно получить массу разрешений. У нас была недавно группы из Законодательного собрания, и они сказали, что сейчас помогут. И мы в первых числах июня проводим специальные экскурсии на природе по 3–4 часа для людей, которые большую часть жизни просидели у себя дома. Ангелина Грохольская: Потрясающе! Но я не могу… Вот фотографии здесь лежат просто… Я не любитель птиц, честно признаюсь, но не влюбиться в этих красавцев… Это что? Это японский журавль, да? Птица уникальная. Сергей Смиренский: Это японский журавль. Это уникальная птица. И мне пришлось заниматься с ним с первых шагов. Но хочу сказать, что с тех пор ситуация очень ухудшилась. И первый год… У нас в этом году мы еще не нашли ни одной пары гнездящейся. Проблема комплексная, и парк ее не может решить. У нас все хорошо. Все плохо вокруг нас, потому что мы зависим. Это перелетные птицы. В частности, в Китае за последние 15 лет 80% всех территорий, которые они использовали, исчезли – их распахали. В Китае используют ядохимикаты, включая крысид, для того чтобы добывать гусей и уток – и гибнут журавли. К сожалению, та конвенция, которую подписали наши президенты, России и Китая, в 2013 году, она так и осталась документом. Эти вопросы не обсуждаются: ни использование этих сетей для отлова наших птиц, ни уничтожение их с помощью яда. Ангелина Грохольская: Этот год – Год экологии. Для вас это имеет какое-то значение? Сергей Смиренский: Мы надеемся. Мы встречались, к нам приезжала большая группа из Законодательного собрания Амурской области, они сажали деревья. Попросили меня организовать круглый стол и обсудить, как они реально могут помочь. Они тоже познакомились с этими вопросами. Мы сейчас развиваем программу, в том числе по выпуску в дикую природу птиц, которые выращены у нас в неволе. Нам нужна помощь, потому что парк, в общем, практически все делает самостоятельно, у нас нет каких-то финансовых вливаний сверху от правительства. Ангелина Грохольская: Сергей Михайлович, Амурская область – это еще и пожары. Вот когда было видео, я обратила внимание. Мы как-то не заострили на этом, но я не могу не спросить, потому что каждый год всегда одно и то же. И ваши территории тоже страдают от этого? Сергей Смиренский: Ну, по-разному страдают, разное мнение. Например, в 2011 году местные, так сказать, средства информации передали о 50 гектарах сгоревших. Это много. Но сгорело 6 тысяч в реальности. Вот за то, что я назвал эту цифру центральному телевидению, нас потом оштрафовали больше чем на 150 тысяч. То есть все время занижалось. Сейчас ситуация меняется. И более того, долгие годы местные (и я могу понять причины) не давали данные спутниковые, по которым мы основываемся, именно для того, чтобы картина была достаточно благополучная. Нам сейчас очень стало помогать Министерство лесного хозяйства и пожарной безопасности. Его руководитель является одновременно замглавы области. И в прошлом году впервые они помогли нам создать противопожарные полосы, потому что территория очень извилистая, то есть она протяженная. И мы впервые не сгорели. Поэтому у нас в этом году даурских журавлей просто как бы немерено, вот они везде. У нас аистов дальневосточных – кругом! Понимаете? Ну, я могу тоже такую цифру привести. Сгорает все дотла. Это надо несколько часов буквально, чтобы вся наша территория сгорела. Ветра сшибают с ног, срывают крыши, и поэтому, когда огонь и трава такая высокая – быстро. И у нас там постоянно идет, как я уже говорил, седьмой год кольцевание птиц. И на одних и тех же площадках мы можем сопоставлять данные и по годам. Например, до пожара в сутки мы ловим 150 экземпляров, а после пожара – 3. Им негде укрыться, им нечего есть. И эта территория становится мертвой. В общем, это ужасно. Ангелина Грохольская: Это ужасно. Сергей Михайлович, я хочу все-таки на позитивной ноте завершить. Вы уже сказали, что в этом году, слава богу, не было таких трагедий. И пусть их не будет никогда! Сергей Смиренский: Да. Ангелина Грохольская: Вот вы гениальную фразу произнесли, что человек – это часть природы. Об этом надо помнить. И что мы можем… В этом нет ничего сверхъестественного, если мы будем существовать в гармонии. Сергей Смиренский: Нет, это совершенно нормально. Дело в том, что есть такой очень интересный человек, философ, который этику взаимоотношений человека и природы сформулировал. И он как раз говорил, что мы часто воспринимаем природу как один из продуктов, который мы потребляем, пропускаем через себя, неважно – уголь, огурцы и так далее. Это одно отношение. А второе отношение, что мы именно часть этой природы и мы одни из ее членов. И если мы начнем так себя представлять в таком виде, то все немножко меняется. Ангелина Грохольская: Спасибо вам большое! Сергей Смиренский: Пожалуйста. Ангелина Грохольская: О Муравьевском парке в Приамурье нам рассказал его создатель и директор Сергей Смиренский.