Ангелина Грохольская: В будущем нас ждет гастрономический кризис, ученые-экологи давно бьют тревогу: 90 % морских рыболовных промыслов в мировом океане уже освоено, запасы не бесконечны, и к 2048 году мы можем остаться без рыбы. Но это прогноз, а вот жители Хабаровского края уже сели на вынужденную диету: лосось, который веками приходил в Амур на нерест, в последние несколько лет игнорирует эти места. В причинах этого процесса разбиралась наш корреспондент Дария Петрова. СЮЖЕТ Ангелина Грохольская: Ситуацию в деталях нам помогут рассмотреть Ольга Чеблукова – координатор проектов по особо охраняемым природным территориям Амурского филиала Всемирного фонда дикой природы и Виктор Кирочкини – председатель подкомитета Торгово-промышленной палаты Российской Федерации по развитию рыбохозяйственного комплекса России. Здравствуйте! Ольга Чеблукова: Здравствуйте! Ангелина Грохольская: Ольга, у меня первый вопрос к Вам: а есть конкретные цифры по нерестовым рекам, которые подтверждают эту тревожную ситуацию? Ольга Чеблукова: Да, действительно, с прошлого года мы начали развивать систему общественного мониторинга на Амуре. Государственное регулирование много лет не учитывало в большом объеме, сколько же рыб приходит на нерест в верховье Амура после лова в низовье. С прошлого мы стали эту систему развивать совместно с Ассоциацией коренных малочисленных народов Севера Хабаровского края под руководством президента Ассоциации Любовь Одзял. Добровольцы Ассоциации побывали на трёх крупнейших нерестовых притоках реки Амур: это Амгунь, это Анюе, это Тунгуска. Результаты у нас печальные: при норме 50 экземпляров на 100 квадратных метров реки среднее заполнение нерестилищ составило всего 0,1 от рыбы, соответственно, то есть, представляете, меньше одной рыбы они заметили на той площади, где должно быть 50. Мы эту плачевную информацию постарались донести до СМИ, а также до ответственных структур, которые принимают решения. Ангелина Грохольская: А до ответственных – это до каких? Ольга Чеблукова: До правительства Хабаровского края, до комиссии по анадромным рыбам, до Росрыболовства, в общем, до всех заинтересованных структур. Силами общественников и правительства Хабаровского края в этом году нам удалось сократить количество заездков, то есть тех самых крупных орудий лова в Амуре, о которых, собственно, ходит молва, что они всё перегородили, что это проблема. Ангелина Грохольская: И из-за этого рыба не идет на нерест? Ольга Чеблукова: Да, то есть количество этих самых заездок так называемых удалось сократить с 56 до 14, то есть, если рыбы на нерестилищах мало, то это явный признак того, что через 4 года для кеты и через 2 года для горбуши возврат будет минимальным и, конечно, в таком случае, нужно квоты устанавливать также минимальные, а лучше ввести запрет на промышленный лов для того, чтобы популяция кеты или горбуши восстановилась. Ангелина Грохольская: А почему только общественники, почему только Ваш фонд этим занялся, почему коренные народы, которые тоже участвуют в этом процессе?.. Ольга Чеблукова: Вообще эта функция учета рыб на нерестилищах возложена на ВНИРО и, в частности, вот у нас… Ангелина Грохольская: Это институт, который при Росрыболовстве, да, я так понимаю? Ольга Чеблукова: Да, это рыбохозяйственная наука, это ТИНРО-центр, вот у нас Хабаровский филиал ТИНРО-центр есть в городе Хабаровск, они должны обследовать нерестилища, одно дело – приоритеты государства, другое дело – это как раз рыбохозяйственная наука, которая по каким-то причинам экономит на обследованиях нерестилищ, может быть… Ангелина Грохольская: Должны, но не делают?.. Ольга Чеблукова: Они делают, но нужно посмотреть все нерестилища, потому что, если посмотреть некоторые – это не гарант того, что ситуация на всей территории одинаковая. Виктор Кирочкини: У нас сейчас наука довольно на скудных средствах существования, то есть и бюджеты слабенькие и экспедиционные исследования тоже и, соответственно, идет недофинансирование науки – об этом говорилось, об этом говорится. Ангелина Грохольская: Слушайте, ну общественники вообще денег не получают… Виктор Кирочкини: Правильно, общественники денег… Ангелина Грохольская: Они пришли и сделали это. Виктор Кирочкини: Это точка зрения общественников, которые являются патриотами региона, где они живут, и которые хотели бы исправить ситуацию. Ангелина Грохольская: Ученые не являются патриотами? Виктор Кирочкини: Ученые занимаются этой работой, я же говорю, но им надо совокупи, в команде одной проводить эти работы, а не пытаться друг друга в чем-то обвинять. Ангелина Грохольская: Усугубляют немножко. Виктор Кирочкини: Но в данном случае приручить эту ситуацию, которая сложилась в Амурской бассейне, там действительно есть… Ангелина Грохольская: Есть проблемы? Виктор Кирочкини: Конечно, есть проблемы, их надо решать. Ангелина Грохольская: При участии Фонда защиты дикой природы вышел фильм «Лосось в мутной воде», давайте мы сейчас посмотрим небольшой фрагмент, мнения разных людей: и местных жителей, и представителей малых коренных народов, инспекторов и так далее и так далее, местной власти – ответ на вопрос «Кто виноват?», ну это такое субъективное мнение, давайте посмотрим. ФРАГМЕНТ ФИЛЬМА «ЛОСОСЬ В МУТНОЙ ВОДЕ» Ангелина Грохольская: Кто ставит сети? Кстати, вот Вы сказали, что заездки были… сколько было? Ольга Чеблукова: 56 в прошлом году. Ангелина Грохольская: 56 в прошлом году – стало 14… Ольга Чеблукова: 18. Ангелина Грохольская: 18, это чьи заездки, кто ставит сети, заездки на Амуре? Ольга Чеблукова: Вообще, есть рыбопромысловые участки официальные, где по квотам рыбопромышленники отлавливают рыбу, сколько им положено. Была такая ситуация, что в 17-м году в социальных сетях, в средствах массовой информации местные жители писали о том, что Амур перегорожен, что местные жители не могут поймать рыбу, что нерестилища пустые, таким образом, получается, просто это недостаток в управлении, нет данных по нерестилищам 4 года назад и тогда можно было предугадать, что подход рыбы будет небольшой, а квоты дали большие и, более того, есть практика в Хабаровском крае, что кроме этих квот есть дополнительные квоты. Ангелина Грохольская: Виктор Алексеевич. Виктор Кирочкини: Рыбопромысловые участки на право вылова лососевых пород рыб в данном регионе получают в основном кто? Это представители коренных жителей, малых народностей, то есть это те люди, которые здесь живут. Если данная популяция людей, данные люди так по-варварски действуют и истребляют, перекрывают проход лосося на нерест в реку, то, соответственно, это проблема не системы, это проблема людей, которые получают эти рыбопромысловые участки, я же из Москвы не приеду получать там рыбопромысловые участки. Ангелина Грохольская: А давайте дадим схему сейчас: кто может пользоваться ресурсами Амура? Вот, собственно, кто ловит – действительно, много интересантов, скажем так. Вот это всё, то, что на карте сейчас было: промышленники, местные общины, браконьеры, что тоже, я так понимаю, является большой проблемой тоже… Ольга Чеблукова: Браконьерство тоже. Ангелина Грохольская: Да? Развито браконьерство в крае? Ольга Чеблукова: Есть браконьерство, конечно. Ангелина Грохольская: То есть, если есть браконьерство, значит это всё не контролируется, потому что… вот Вы сами сказали: у ученых нет денег, значит они не проводят мониторинг. Нет инспекторов, по-моему, сколько сейчас осталось инспекторов? Ольга Чеблукова: Недостаточно. Ангелина Грохольская: Недостаточно, один инспектор вместо… Ольга Чеблукова: На сотни километров. Ангелина Грохольская: На сотни километров, естественно, туда один инспектор не поедет, а бог его знает… естественно, мы не можем сейчас это говорить и обвинять, но наверняка там есть и финансовый интерес, он вообще не поедет туда. Виктор Кирочкини: Коллеги, Росрыболовством уже давно запущен институт общественных инспекторов то есть я – пользователь участка, у меня рыбопромысловый участок, у меня орудия лова, и, соответственно, я, как пользователь заинтересован в сохранении моего улова, в сохранении и отсутствии чужих людей, я, соответственно, выставляю свои отряды общественных инспекторов, институт общественных инспекторов… Ангелина Грохольская: Есть там… Виктор Кирочкини: Я формирую сам, как рыбак, ну, если у меня семейный подряд, семейный бизнес: сын, дети пошли и смотрим, чтобы никто там не браконьерил. А браконьерство – это факт социальный, понимаете, браконьер не для того, чтобы поймать рыбу и продать, а, может быть, для питания она ему нужна, может быть, у него денежек нет. Ольга Чеблукова: Про общественных инспекторов есть что добавить. Ангелина Грохольская: Если бы это было для питания браконьера я думаю, мы бы тут не сидели и не обсуждали, что это проблема, ну что Вы сейчас говорите: браконьеры для питания… Виктор Кирочкини: Не надо и от этого отказываться. Ангелина Грохольская: Рыба – это бизнес, рыба сейчас стала… правильно сказали, и социальной проблемой, и большим бизнесом. Про общественных инспекторов… Ольга Чеблукова: У нас действительно есть в Хабаровском крае корпус общественных инспекторов, но, к сожалению, опять же из-за больших территорий очень тяжело это проконтролировать всё, браконьеры забираются в такие глуши, где местные жители этого могут даже не увидеть, то есть большие территории, малое население сказывается здесь. Ангелина Грохольская: Куда дороги все ведут? Вот мы можем спорить здесь сколько угодно, обвинять друг друга, как в фильме, есть кто? Есть Росрыболовство, которое по идее должно… или Росрыболовство только квотами занимается? Виктор Кирочкини: Росрыболовство – это головной орган, который отвечает, собственно, за изъятие и сохранность вод и биологических ресурсов. Ангелина Грохольская: Кстати, наличие проблем нам подтвердили и в этом ведомстве, на наш запрос о комментарии пришел вот такой ответ: «Напряженная ситуация с запасами лососевых на Амуре сохраняется на протяжении последних лет в связи в излишней промысловой нагрузкой и биологическим спадом в производственном цикле лососей. Для снижения промысловой нагрузки на популяцию в 2018 году Росрыболовством был предусмотрен ряд мер. Введение ограничений дало результат – улучшилась ситуация на нерестилищах, увеличилось количество производителей на контрольных участках, рыбозаводы смогли заложить в несколько раз больше икры, чем годом ранее». И также в Росрыболовстве подсчитали улов уже этого года: на начало октября объем добычи тихоокеанского лосося в Сахалинской области составил около 63 тысяч тонн – на 28 % выше уровня 2017 года. В Приморье вылов превысил в 2,5 раза уровень 2017 и достиг более 80 тонн. В Камчатском крае итоги путины таковы: добыто около 378 тысяч тонн – на 57 % больше прошлых показателей. В Магаданской области вылов вырос на 51 % почти до 10,5 тысяч тонн. Хуже всего обстоят дела в Хабаровском крае: там освоено на 41 % меньше – чуть больше 27,5 тысяч тонн. То есть, что вообще с Хабаровским краем происходит, почему такая ситуация? Ольга Чеблукова: Можно прокомментировать? Ангелина Грохольская: Конечно. Ольга Чеблукова: Дальний Восток, конечно, большой и в целом уловы большие, но вот у нас в Хабаровском крае, несмотря на то что регулируются правила рыболовства, сокращается количество рыбопромысловых участков, вводятся ограничения, проходные дни устанавливаются, количество орудий лова уменьшается, осенняя путина показала, что это всё малоэффективно без механизма, именно связанного с наукой, то есть объемы допустимого лова на Хабаровский край 13 тысяч дали. На настоящий момент, в 19-м году, рыбопромышленники сами вышли с предложением закрыть летнюю путину для промышленного лова, почему? Потому что уловы минимальные, сами рыбаки встали на защиту рыбы, потому что они понимают, что если сейчас всю рыбу выбьем, грубо говоря, то через годы она не вернется и им же самим… Ангелина Грохольская: Ее вообще не будет. Ольга Чеблукова: Им самим нечего будет ловить. Виктор Кирочкини: Бизнес стал на защиту. Ольга Чеблукова: Такими темпами без учета, без обследования нерестилищ в будущем мы получим такую же ситуацию с осенней кетой, а это будет… Ангелина Грохольская: Мы просто лишимся рыбы. Ольга Чеблукова: Большим ударом не только для населения, но и для самого лосося, для самой кеты и горбуши, как части экосистемы. Те дикие стада лосося, которые приходят сейчас на нерест в Амур, действительно уникальны, пока весь мир, другие страны, у которых был когда-то лосось, тратят миллионы долларов на восстановление диких популяций, у нас они есть в Амуре и наша задача – их охранить. Ангелина Грохольская: А что делать? Сейчас как раз 2019 год был объявлен Годом лосося и хорошо, что о проблеме заговорили, опять же надо было говорить вчера, но слава богу, что не завтра, сегодня мы это обсуждаем: местные жители бьют тревогу, экологи бьют тревогу, рыбопромышленники бьют тревогу, и закончится Год лосося, и мы все перестанем об этом говорить… и что дальше? Ольга Чеблукова: Я думаю, мы не перестанем о этом говорить, пока ситуация не нормализуется. Сегодня со мной в студии лососи – символ Года лосося, и с каждым годом эта ситуация местным населением воспринимается всё острее и острее, и мы будем продолжать, Всемирный фонд дикой природы, совместно с Ассоциацией коренных малочисленных народов проводить эти обследования. Эти данные можно использовать для формирования квот в последующие годы, то есть сегодня, например, 19-й год, мы посмотрели, сколько рыбы на нерестилищах – ее там мало, соответственно, через 4 года мы должны будем сделать запрет на вылов кеты для того, чтобы лососевые могли восстановиться, для того, чтобы кета вновь ту численность, достаточную для нашей экосистемы, нарастила. Ангелина Грохольская: Спасибо вам большое за сегодняшнюю беседу, по крайней мере, действительно, мы об этом заговорили и проблему надо решать. Надеюсь, что прислушаются и к вам, и к нам ко всем, спасибо!