Павел Давыдов: Благотворительность, меценатство, милосердие – постепенно они возвращаются в нашу жизнь. В немалой степени этому способствовали тяжелейшие испытания, выпавшие на долю россиян в так называемое перестроечное время, когда страна переходила к рыночной экономике и рыночным отношениям. В советские времена само понятие благотворительности было довольно условным и размытым, была социальная ответственность. А благотворительностью на протяжении веков занималась Церковь. Сегодня в студии "Большой страны" – руководитель направления по защите семьи, материнства и детства Синодального отдела по церковной благотворительности, настоятель Храма всех святых в Новокосино, протоиерей Михаил Зазвонов. Отец Михаил, здравствуйте. Михаил Зазвонов: Здравствуйте. Павел Давыдов: Для начала позвольте я переадресую вопрос, который сегодня все чаще задают россияне в социальных сетях: почему в обществе сегодня такое неоднозначное отношение к деятельности Церкви, которую все чаще обвиняют в излишне коммерческой деятельности? Михаил Зазвонов: Ну, наверное, все же это некий стереотип. Надо, конечно, разбираться в ситуации. Надо вникать в то, что называется "коммерческой деятельностью". Обычно у нас пожертвования. То есть прихожане, которые приходят в храм, безусловно, они пользуются так называемыми услугами, то есть приобретают свечи, которые нужно сделать. Это такое производство как бы у нас, и для этих целей есть свои заводы. Безусловно, Церковь использует свет, использует масло, использует различные в богослужении предметы, которые тоже требуют каких-то средств. Оплата и певчих, потому что у них тоже есть свои семьи и им нужно кормить своих детей. Это, конечно, и оплата служений священнослужителей. Всегда Церковь их поддерживала, потому что у них тоже есть дети. Павел Давыдов: А бывают случаи, когда вынуждают жертвовать? Михаил Зазвонов: У нас сейчас очень регламентировано. Обязательно всех предупредили о том, что если у человека вдруг нет средств, то он просто говорит об этом – и пожалуйста, он может не жертвовать. Это добровольно. Павел Давыдов: Другими словами – сегодня общество так реагирует просто от непонимания и незнания некоторых моментов, да? Михаил Зазвонов: Да. Действительно, если есть острые темы, нужно о них просто говорить и находить ответы. А так просто голословно, что-то обвиняя и не ожидая доказательств… К сожалению, на сегодняшний день это новая такая информационная программа, что ли, или мода появилась – просто сказать и уйти. Павел Давыдов: Не неся ответственности. Михаил Зазвонов: Да, совершенно верно. И мы видим, что этим злоупотребляют не только просто обычные обыватели, но и государственные деятели некоторых стран. Павел Давыдов: Из века в век великая миссия Церкви – в том числе и благотворительность. А вот как она изменилась сегодня, спустя столетия? Михаил Зазвонов: Слава Богу, наступили те времена, когда Церковь справилась с тем, что она не только могла кадрово обеспечить служение в церкви, потому что раньше была нехватка священнослужителей очень большая, хотя она и сейчас остается. И конечно же, различные социальные проекты – они уже были по мере сил, как говорится. Мы пытаемся развить среди священнослужителей, церковных социальных работников такую новую моду, если хотите, на благие дела  Сейчас мы наконец-то пришли к тому времени, когда мы уже говорим о необходимости развития общественных и социальных проектов. И безусловно, это благотворительность. Да, это сейчас бурно развивается. Мы проводим различные обучения, семинары, конференции, форумы, выездные какие-то совещания. Мы пытаемся и развить среди священнослужителей, социальных работников церковных такую новую моду, если хотите, на благие дела. И безусловно, прихожане откликаются. Они видят эти добрые дела – и они участвуют. И поэтому это такое общее дело, и оно сейчас только идет в гору. Павел Давыдов: Отец Михаил, позвольте я процитирую, что сказано на сайте: "Миссия Синодального отдела – это соединение эффективных современных технологий, благотворительности с подлинно христианским служением ближнему". А как это происходит на практике? Михаил Зазвонов: На сегодняшний день мы приняли нормальную такую, популярную в некоммерческих организациях систему благотворительного проектирования, то есть используем различные технологии, в том числе фандрайзинговые технологии, технологии IT, PR-технологии, то есть дистанционное обучение, которое позволяет соединить до тысячи человек и более. Павел Давыдов: У меня ощущение, что мы сейчас с вами говорим о какой-то современной компании благотворительной, а не о Церкви, которая существует уже много-много столетий. Михаил Зазвонов: Церковь никогда не была против… Павел Давыдов: Технологий? Михаил Зазвонов: …технологий и научных изобретений. Раньше, например, был термин "философия – служанка богословия". То есть, когда наукой занималась Церковь, то они использовали философию для своих целей – для развития богословия. Так и сейчас Церковь использует. Если это благостно, мы используем все, что есть у нас на сегодняшний день и в науке. И мы не хотим как-то отставать. Мы – все же люди те, которые живут в этом мире, мы не с Луны. Мы действительно сегодня просто братья и сестры, ничем не отличаемся. Павел Давыдов: Еще одна из задач Синодального отдела – это "создание общецерковного массового добровольческого движения милосердия". Поясните, о чем идет речь. И как вы близки к его созданию? Михаил Зазвонов: Это действительно новое такое ведение, когда мы объединяем прихожан ради какой-то социальной проблемы, учим и пытаемся помочь, может быть, пока еще в этой сфере часто неуклюжей государственной социальной работы, потому что какие-то моменты оно не может решить. Например, если у человека нет регистрации, то он не получает ни пособий, ни что-то еще. А мы не требуем государственную регистрацию, мы просто помогаем. И здесь мы просто действительно закрываем те бреши, которые на сегодняшний день еще государство как-то не проявило. И мы друг у друга учимся. Некоторые наши проекты сейчас уже реализуются на уровне государства и поддерживаются из госбюджета. Павел Давыдов: А в каких сегодня форматах Церковь может заниматься благотворительностью? Михаил Зазвонов: В совершенно различных. Например, в России 230 проектов по помощи алкоголезависимым, более 150 проектов по наркозависимым, 400 проектов по помощи инвалидам, из них 62 общины помощи глухим и слепоглухим людям. У нас 40 богаделен, 46 приютов для беременных женщин, 65 приютов для детей. Говорить об этом можно много. И это действительно самые лучшие люди Церкви. Они неравнодушны, они пришли. И зачастую этот труд – он добровольческий. Павел Давыдов: В продолжение нашей беседы я предлагаю посмотреть сюжет, который мы получили от наших коллег из Ставропольского края. В 2003 году произошла страшная трагедия – террористы взорвали электричку. После тех дней родственники погибших объединились и на базе больницы построили храм. Давайте посмотрим. Михаил Зазвонов: Давайте, хорошо. 5 декабря 2003 года Екатерина вряд ли забудет. Это был день ее совершеннолетия. Екатерина едва успела вскочить в вагон и отъехать от вокзала, как раздался хлопок. Позднее этот взрыв станет новостью номер один во всех средствах массовой информации. Помнит только, как чьи-то сильные руки подхватили ее и вынесли на воздух. Екатерина Земцева, руководитель социальной службы Храма иконы Божией Матери "Всех скорбящих Радость", город Ессентуки: Ты не хочешь, чтобы этот сон видел твой ребенок, твои вообще родные. И вообще это такое чувство, когда просто проходит день, и хочется, конечно, верить, что тебе это просто приснилось. Родным не приснилось. Матушка Татьяна и отец Алексей, почуяв неладное, ринулись к центру города. Уже через 10 минут были на месте. Татьяна Стацюк, регент церковного хора: Когда мы приехали, мы увидели, конечно, весь этот ужас, все это, что там происходило. Ну, это страшно сейчас описать. Ну, как? Я не могу сказать, что я там бросилась сразу кому-то помогать. Я искала сначала свою дочь. Потом были долгие дни и ночи в больнице. Идея построить больничный храм родилась сама собой. Обивая пороги, выпрашивая участок под строительство, отец Алексей неустанно рассказывал о всеобщем осознании необходимости. Алексей Стацюк, протоирей, настоятель Храма иконы Божией Матери "Всех скорбящих Радость", город Ессентуки: Я как бы своего рода и обет дал Богу, что вот за спасение дочери буду стараться строить. А здесь был бурьян, пустырь. Вот я и говорю: "Если это место вы мне не дадите…" Ну, на этом месте и определились. Одним из немногих чиновников, кто поддержал отца Алексея, был главврач Ессентукской больницы – именно сюда везли раненых после теракта. Дмитрий Катанов, главный врач городской больницы города Ессентуки: Я, конечно, это предложение принял с удовольствием. Мы все сделали, чтобы это сначала была часовенка из вагончика, а потом построили храм. На месте будущего храма поставили крест. И на том дело бы и закончилось, потому что даже в Божием деле, к сожалению, нужны деньги. Денег батюшке – ровно 100 тысяч – дал старший брат. Алексей Стацюк: Я как-то в Минводах был. Смотрю – вагон разбитый. О, вагон! Шикарный вагон. Обратился в "РЖД", к начальнику в Минводах – ну и процесс пошел. Из вагончика батюшка своими руками часовню построил. Из газовых баллонов колокола сделали. И пошел народ больничный в часовню службу отстоять или просто свечку за кого-то поставить. А к тем, кто прийти не может, батюшка сам в больницу ходил. Его и сейчас там часто увидеть можно. – Я слова иногда не понимаю, когда читаешь Псалтырь: "втуне" и "тук". На храм настоящий – бревенчатый – собирали всем миром, по бревнышку. Бревна на храм прихожане жертвовали. Катя, когда на ноги встала, каждое бревно собственноручно подписывала. Через 9 лет после теракта вырос красавец-храм Божией Матери "Всех скорбящих радость". Екатерина Земцева: Мы подписывали бревна, сестры милосердия, а на улице было минус 20, минус 15. То есть погода совсем как бы не летняя и даже не осенняя. Очень было холодно, ветер был. Мы каждое бревно отогревали. Мы его какими-то, я не знаю… феном прослушивали. Сестры милосердия – обычные прихожанки со своими семьями. В свой выходной приходят, помогают. Люди в больнице часто просили помочь то за одинокими больными поухаживать, то за детьми присмотреть, то за инвалидом. Столовую открыли благотворительную. Мария Чернова, сестра милосердия: У каждой свое послушание: кто-то готовит на кухне, кто-то в храме помогает, многие в центре помогают. В холодное время года мы кормим нуждающихся на автовокзале. Когда Татьяна, тогда еще самом невоцерковленная, познакомилась с будущим мужем, даже не подозревала, что ее судьба теперь круто повернется, и уже в 25 лет ее станут называть матушкой. Она будет молиться перед едой и соблюдать все посты, тому же самому учить детей. Татьяна Стацюк: Знания о Боге мы получаем откуда? Мы получаем из Священного Предания, из Священного Писания. А через несколько лет она, провизор по специальности, объединит вокруг себя сестер милосердия, организует социальную службу при храме и будет руководить церковным хором. За своим мужем как за военнослужащим она проехалась по городам и весям, меняя приходы, окружение. На Ставрополье они задержались на 25 лет. Здесь у них второй сын родился и дочь еще одна 18 лет назад. У младшей диагноз неисправимый. Бог его знает, как эти хромосомы между детьми разделяются. Матушка Татьяна уверена, что дети такие – особенные и даются Богом не зря. Татьяна Стацюк: Они – как лакмусовые бумажечки такие, знаете. Когда человек начинает с ним общаться, сразу видишь, какой человек. Один человек, наоборот, показывает свою любовь. А другой человек старается как бы, знаете… ну, может быть, нехорошее слово, но пойти руки помыть даже. "Если дал Господь – значит, я могу". И она смогла. Любви хватило еще и на других таких же – особенных. Дочь Екатерина организовала при храме работу с детьми, инклюзивный кружок, а потом и лагерь летний, где дети с ограниченными возможностями с детьми обычными общаются. Татьяна Стацюк: Они учат нас любви. И наши дети, которые здоровые, возле них растут. И они тоже учатся этой любви, они учатся состраданию. Попросила волонтеров помочь. Среди них и Полина Сазонова, студентка пединститута. У нее и своих трое здоровых детей, а она регулярно к чужим особенным приходит. Полина Сазонова, волонтер: Я не рассматриваю ребенка с точки зрения его заболевания. Я вижу в нем обычного ребенка – такого же, как мои дети, как ваши дети и многие другие – и просто пытаюсь в игровой форме с ним заниматься. Вот и все. Поэтому часто я даже сама не знаю, какой у ребенка диагноз, если нет его явного проявления. Для родителей инклюзивный кружок – бесценный час, за который столько дел можно переделать. Особенно это касается родителей "детей восьмого типа", как их называют казенно. За таких, как кто-то придумал, необучаемых разве что Церковь и берется. А здесь они и рисуют, и даже лепят. – На первое занятие мы пришли, на пескотерапию. Ну, песок дома есть у нас, но максимум на 10 минут хватало. А сейчас ребенок сидит час. Она знает, что с ним делать. – С этими людьми мы уже как бы родные стали. Мы в школе вместе учимся. Со многими мы в садике вместе были, плавно перешли в школу. И даже мы дни рождения справляемся как бы. Ну, стараемся вместе. У наших детей как бы свой мир получился. – Немногие дети здоровые воспринимают наших деток. А здесь для наших детей просто удача. Они между собой общаются, они занимаются. Затем молодежный центр при храме организовали. Теперь в планах гостиницу благотворительную построить для тех, кто из далеких деревень за помощью врачебной приехал или ухаживать за кем. Медленно, но верно – пожертвования нынче нескоро собираются – гостиницы силуэт проявляется в церковном дворе. Павел Давыдов: А я напоминаю, у нас в гостях – руководитель направления по защите семьи, материнства и детства Синодального отдела по церковной благотворительности, настоятель Храма всех святых в Новокосино, протоиерей Михаил Зазвонов. Отец Михаил, только что мы посмотрели удивительный сюжет… Михаил Зазвонов: Очень хороший. Павел Давыдов: Это яркий пример милосердия, благотворительности, отзывчивости людей. Скажите, пожалуйста, а вот насколько сложно сегодня открыть храм или приют? Михаил Зазвонов: Сложно, потому что храм, а также и приют требуют определенной, можно сказать, светской составляющей – это эксплуатация и постройка здания, а это дорогое удовольствие. Павел Давыдов: Получить разрешение, общаться с чиновниками… Михаил Зазвонов: Безусловно. Роспотребнадзор, СНиПы, различные СанПиНы. Надо сказать, идут навстречу, помогают. Потому что если сейчас каждый батюшка будет еще принимать прораба-инженера к себе для того, чтобы делать эти бумаги, то у нас, безусловно, на строительство уже и не останется средств. И здесь нам помогают – и говорят, и разъясняют. И батюшка становится завхозом зачастую. Ну, надеюсь, это не надолго. И даже на постройку хотя бы определенного приюта все равно потребуются для Церкви колоссальные средства. Поэтому нелегко, но это очень важно. И люди сплочаются, люди помогают. И мы сами помогаем таким инициативам на местах, потому что понимаем, что если где-то в Москве, в больших городах, может быть, и найдутся благотворители, то в поселках или в дальних районах, в дотационных регионах это очень проблематично. Поэтому, например, у нас буквально недавно к 1 июня 2016 года был такой призыв Святейшего Патриарха – в День ребенка, защиты детей собрать такой сбор со всех прихожан, то есть объявить, чтобы они могли участвовать в таком большом деле, как организация приютов для детей. И тогда собрали почти что 40 миллионов со всей Русской Православной Церкви. И сейчас 48 епархий уже открывают новые или приюты, или центры гуманитарной помощи, где малоимущие семьи, многодетные семьи могут поучаствовать и принять гуманитарную помощь. Павел Давыдов: Я знаю, что вы проводите интернет-семинары, причем на разные темы. И как раз одну из лекций ваших я прослушал, где вы говорили о том, что сегодня одна из важнейших тем – организация социальной деятельности в малых городах и сельских приходах. А с чем это связано? Почему эта тема так актуальна? Михаил Зазвонов: Да потому, что человек там чувствует себя одиноко, он не надеется на свои силы, у него очень мало мотивации. Это стереотипно, что "вот где-то там есть ресурсы". На добрые дела никогда нет времени, никогда нет средств, никогда действительно нет того, что ты хочешь. Но надо же с чего-то начинать. Ты должен просто сказать себе: "Начни!" И в городах люди смелее в этом плане, потому что много вокруг людей. А в селе, в малых городах кажется, что ты одинок. Павел Давыдов: Какой-то свой мир закрытый, да? Михаил Зазвонов: Да. И здесь нужно просто сломить стереотипы. Но для этого первого шага нужна мотивация. И мы эту мотивацию стараемся развить в своих таких дистанционных обучениях. Павел Давыдов: К слову о мотивации. "Милосердие", "сострадание", "благотворительность" – а как сегодня эти слова трактует Церковь? Ведь часто мы, например, слово "милосердие" путаем с "жалостью", а ведь это в корне неверно. Пускай в каждом человеке не слово "милосердие", так другое вызовет главное – любовь к ближнему, к окружающим. Это самое главное  Михаил Зазвонов: Милосердие – это такое комплексное понятие. Пришел человек нуждающийся и просит: "Смилосердствуйтесь!" Что ему нужно – накормить сейчас и отпустить или действительно научить его, как самому находить питание? Поэтому это различные формы, но они – как синонимы любого хорошего дела. Пускай их будет больше. Пускай в каждом человеке не это слово, так другое вызовет главное – любовь к ближнему, к окружающим. Это самое главное. Павел Давыдов: Это, наверное, и есть великая миссия, которая сегодня доступна каждому из нас. Михаил Зазвонов: Умножать любовь. Павел Давыдов: Спасибо вам большое за эту беседу. Сегодня вы дали понять нам, что милосердие, сострадание, а также очень важные слова, такие как "меценатство", о которых мы почему-то сегодня забываем, доступны нам. Михаил Зазвонов: Конечно. Павел Давыдов: И об этом нельзя называть. Спасибо большое. Михаил Зазвонов: Спасибо. Павел Давыдов: У нас в гостях был руководитель направления по защите семьи, материнства и детства Синодального отдела по церковной благотворительности, настоятель Храма всех святых в Новокосино, протоиерей Михаил Зазвонов.