Павел Давыдов: История позволяет человеку принимать на веру то, чему свидетелем он никогда не был, и помогает ощутить на себе связь времен. История – это инструмент, которым человек пользуется, чтобы заглянуть в прошлое, пытаясь предсказать будущее. В этом году 80-летний юбилей отмечает Институт российской истории Российской академии наук – главный научно-исследовательский и экспертный центр страны в области отечественной истории, имеющий мировую репутацию. Ежегодно сотрудники института публикуют десятки монографий и сборников статей по проблемам отечественной истории. Сегодня у нас в гостях – директор Института российской истории Российской академии наук Юрий Петров. Юрий Александрович, здравствуйте. Проходите, присаживайтесь. Юрий Петров: Здравствуйте. П.Д.: Этот год особый – и 80-летие вашего института, и 150 лет с момента основания Российского исторического общества, членом президиума которого вы являетесь. Скажите, пожалуйста, а лично для вас какая дата ближе? Ю.П.: Хороший вопрос. Обе даты мне близки. Тем более что Российское историческое общество было воссоздано всего лишь четыре года назад, была такая большая пауза в его истории. Но, конечно же, институт, где я проработал, начиная с младшего научного сотрудника и вот теперь до директора, – это мой дом, это то учреждение, с которым связана вся моя жизнь. П.Д.: Позвольте поздравить вас и ваших коллег с 80-летием института. А как вы подготовились к этой дате? Ведь все-таки это особый год. Ю.П.: Спасибо. У нас сейчас такое ощущение, что каждый год особый. Мы работаем в таком усиленном темпе, потому что история стала предметом крайне интересным для всего общества. И нет для или недели, чтобы не происходило каких-то событий, и наше профессиональное сообщество всегда чувствует эту заинтересованность в нас как в экспертах. И это придает нам силы и интерес к дальнейшей работе. П.Д.: Но история – это в первую очередь история конкретных людей. В настоящее время в институте трудятся более 160 научных сотрудников, докторов и кандидатов наук. Говоря о юбилее института, а чья история, конкретного человека, ближе всего к этому институту? Кого можно вспомнить? Ю.П.: Вспомнить, наверное, можно самого первого директора этого института. В 1936 году, когда институт был создан, им стал академик Лукин, а через год с небольшим он был репрессирован и погиб, сгинул в сталинских лагерях. И таких замечательных ученых, которые, к счастью, не разделили его судьбу, у нас в институте было много: академик Греков Борис Дмитриевич, создатель знаменитой книги "Киевская Русь", академик Черепнин, академик Нечкина, исследовательница движения декабристов. На самом деле в институте работали и работают, я бы сказал, самые блестящие специалисты в области отечественной истории. И недаром среди 160 сотрудников, которых вы назвали, три четверти – это доктора наук. Я горжусь нашим коллективом и считаю, что сотрудники нашего института – это лучшие эксперты в области российской истории. Наш принцип такой: институт изучает всю историю нашей страны, нашего государства, начиная с древнейших времен и до современности, до самых последних событий. П.Д.: Юрий Александрович, анонс нашей беседы в начале программы звучал так: "Близкая история. Как она пишется и кто ее авторы?". А могу ли я этот вопрос переадресовать вам? Ю.П.: Что такое история и когда она начинается? Вчерашний день – это история? Или столетней давности события – это история? Мы исходим из того, что все, что миновало, все, что ушло в прошлое, – все становится историей и все достойно своего внимания. Поэтому наш принцип такой: институт изучает всю историю нашей страны, нашего государства, начиная с древнейших времен и до современности, до самых последних событий. П.Д.: А какая часть этой работы наиболее сложная? В каких форматах сегодня идет изучение исторических проблем? Ю.П.: Самый распространенный и традиционный формат – это монография, это индивидуальное исследование ученого, основанное на той системе документов, фактов, которые он обнаружил. На это требуется много труда, чтобы найти в архивах необходимую сумму фактов, позволяющую судить о том, что происходило в прошлом. Монография – это, в общем, то, что сказал в свое время Василий Осипович Ключевский о работе ученого. Знаете, как он сказал? "В жизни ученого главные события – мысли, а главные факты биографии – книги". П.Д.: Кстати, сегодня в календаре особая дата. 7 ноября – день Октябрьской революции – дата, которая, как мне кажется, сегодня забывается. Мы ее уже не отмечаем фактически, нет выходного дня, все перенеслось на 4 ноября – День народного единства. Хотя, по данным социологов, и этот праздник мы почти не отмечаем. А какое у вас отношение к 7 ноября? Как у историка, естественно. Ю.П.: Как у историка у меня отношение вполне взвешенное, что называется. Мы сейчас просто исходим из несколько иной парадигмы при оценке событий 1917 года. Если прежде делался акцент на том, что Февраль и Октябрь – это некие противоположности, то сейчас мы пришли к другой формуле, и она звучит как Великая российская революция 1917 года. Это аналог с Великой французской революцией, в которой, как мы знаем, было несколько этапов, которые меняли друг друга по мере радикализации движения – от жирондистов, условно говоря, к якобинцам. Совершенно аналогичное явление мы имеем и в России. Видимо, у революций такого масштаба есть своя внутренняя логика. И от либеральных дней Февральской революции мы перешли к большевицким реалиям, к большевицким репрессиям, можно сказать, октября 1917 года. Великая она не потому, что мы хотим подчеркнуть какое-то ее особое, как раньше говорили, всемирное историческое значение, а потому, что реально она произвела влияние на тогдашний мир не меньшее, чем Великая французская революция. Можно сказать, что Октябрьская революция изменила историю человечества в XX веке, и в этом смысле она велика. П.Д.: В одном из интервью вы сказали, что "история – это настоящее поле битвы, на котором сталкиваются геополитические интересы и интересы отдельных национальных элит". Скажите, а эта борьба не искажает исторические факты? Ю.П.: Если эта борьба ведется с корректными фактами, то, напротив, она позволяет истину, что называется, высвободить из-под напластований, прямо скажем, разного рода лжи, домыслов, наветов и прочих вещей, которые всегда окружают наше с вами прошлое, потому что оно неразрывно с нами связано. Мы с прошлым расстаемся, но мы постоянно на него оглядываемся. И оглядываемся для того, чтобы понять, куда шагать дальше. Поэтому если по поводу прошлого у нас ведутся борьба, дискуссии (а они ведутся, это действительно поле битвы на самом деле сейчас, и очень жесткой порой битвы, где применяются нашими оппонентами, я бы сказал, запрещенные приемы), то наша задача – поле это очистить от этой скверны, чтобы открылась та истина, к которой мы, собственно историки, и стремимся. П.Д.: Юбилей Института российской истории Российской академии наук. Близкая история. У нас в гостях Юрий Петров, директор Института российской истории РАН. Юрий Александрович, тему исторических фактов мы не раз поднимали в этой студии. И недавно касались времен Великой Отечественной войны. И гость сказал очень интересную фразу, он сказал следующее: "В советские времена история или исторические факты переписывали множество раз в угоду политической, социальной, партийной конъюнктуре". Скажите, а подобное характерно для нашей страны или вообще это распространенное явление в мире – переписывание, переделывание? Ю.П.: Знаю, что историков часто корят, это главный упрек по нашему адресу: "Вы только и делаете, что переписываете историю". Но есть переписывание, а есть написание – и это разные вещи. Если это делается под идеологическим нажимом, в угоду конъюнктуре, для каких-то собственных выгод, то это, безусловно, недопустимо. А если речь идет о пополнении наших знаний, то это абсолютно естественная и неизбежная вещь. Никогда невозможно будет сказать: "История написана, точка поставлена. До свидания, все свободны, в историках больше не нуждаемся". Нет. Каждое новое человеческое поколение ставит и предъявляет истории свои вопросы, ищет в этом историческом прошлом те факты, те памятники, которые позволяют на эти новые вопросы ответить. Поэтому мы постоянно расширяем наши знания о прошлом. Например, по сравнению с нашим великим историком Николаем Карамзиным… Он заложил великолепную основу, он стал таким историографом первым. Как Пушкин сказал: "Он открыл для нас нашу историю, как Колумб Америку". Он это сделал. Великая заслуга его! Но, разумеется, теперь мы знаем об этом эпохе намного больше, чем он, потому что появились новые исторические данные. И я думаю, что это абсолютно непрерывный и естественный процесс – процесс расширения нашего исторического познания. Вот в чем смысл всей нашей работы, а не в том пресловутом конъюнктурном переписывании, в котором пытаются нас все время так чуть-чуть уязвить. П.Д.: "Историческое познание" – какая красивая фраза, с одной стороны. А с другой – есть ли это историческое познание, этот интерес у нынешнего поколения? Вы довольны тем, как сегодня преподается история в школах? История должна быть обязательным предметом при сдаче ЕГЭ – и тогда мы получим нового гражданина, который будет знать историю своей страны. А без этого знания гражданином стать невозможно. Ю.П.: Я доволен тем, что за последние три года мы провели серьезную работу по совершенствованию учебного материала. И сейчас в результате этой работы, которая начиналась по поручению президента о так называемом Едином школьном учебнике по истории России, в результате появились три линейки учебников, которые основаны на единой общей концепции, между ними нет смысловых противоречий, как встречалось достаточно часто прежде. И школы имеют право выбирать из этой линейки. Это не навязывание только одного варианта текста. Поэтому то, что мы это сделали (а я имел отношение к работе и над концепцией, и над учебниками), мне кажется, это действительно серьезное завоевание. История, я считаю, должна быть обязательным предметом при сдаче ЕГЭ – и тогда мы получим нового гражданина, который будет знать историю своей страны. А без этого знания гражданином стать невозможно. П.Д.: Статус "белой вороны" сегодня не занимают режиссеры-документалисты? Все чаще они пытаются делать фильмы, посвященные каким-то историческим событиям, причем в основном в направлении отечественной истории, но не всегда удается достичь желаемого результата. И здесь непонятно – почему? Разобраться в этом сложно. То ли сценаристы не докопали, то ли где-то поверхностно прошлись, а может быть, не было нормального первоисточника. Здесь разобраться очень сложно. Может быть, вы поможете? Ю.П.: Интерес к исторической документалистике тоже симптоматичен. В обществе огромная потребность на такого рода фильмы. Но насколько этот интерес удовлетворяется доброкачественными продуктами? Здесь есть вопросы. Достаточно много фильмов я видел и сам по телевизору. Я бы сказал так: отнюдь не все они выдерживают, так сказать, критерий "соответствия исторической деятельности". Как в любой популяризации науки, здесь есть свои проблемы. И я хотел бы думать, что здесь ситуация все-таки тоже может исправиться. Во всяком случае, я являюсь членом совета нового, созданного недавно фонда "История Отечества". И одна из его главных задач – это расширение популяризации исторической науки. Мы хотим, чтобы наши книги, наши идеи шире вошли бы в историческое сознание современных россиян, в том числе и с помощью таких инструментов, как историческая документалистика. Я бы хотел, чтобы и режиссеры чаще приглашали профессиональных историков, а приглашая, еще немного бы их слушали. П.Д.: А не просто делали то, что хотят. "У нас есть историк, но он нас не интересует". Ю.П.: Да, часто так бывает. П.Д.: Вы знаете, мы с вами отдельной строкой пропустили художественные фильмы, потому что к ним претензий больше всего – даже не столько уже к книгам, сколько к художественным фильмам. Получается, что этот вид исторического кинематографического искусства вообще не выдерживает никакой критики. Это действительно так? Ю.П.: Вспомнил здесь фразу Рабиндраната Тагора, он сказал: "В юности я обожал исторические романы, а к старости предпочитаю хроники". Исторический художественный фильм – это как раз такой роман, который привлекает молодежь, создает эмоциональный фон прекрасный, привлекает интерес к этой эпохе, к этим людям. Мы же не знаем, кто такие были мушкетеры при Людовике XIII на самом деле, но роман-то великий. И благодаря ему у многих есть даже представление, что Ришелье действительно был такой злодей. На самом деле он не был таким злодеем. Ну, он художник и можете себе это позволить. А что касается фильмов наших. Последние сериалы я смотрел, и у меня не было такого чувства отвращения. Был о Екатерине Великой сериал. По-моему, достаточно неплохо это было сделано. Это свидетельствует о том, что люди хотят сохранить это свое прошлое. Это собственно наша общая задача и задача историков – сохранить прошлое. П.Д.: Юрий Александрович, и прежде чем поблагодарить вас за эту замечательную беседу, позвольте маленький, но, мне кажется, очень важный вопрос. На ваш взгляд, что нужно сегодня сделать, чтобы история была ближе, а главное – не забывалась? Ю.П.: Любить ее нужно, историю нашу. Должно быть у человека чувство сопричастности к своему народу, чтобы он понимал, что он, если условно говорить о некоем генеалогическом древе, всего лишь один листочек, а за ним стоит огромная масса и сучьев, и корней. И вот это он должен понимать – что он жив и растет только благодаря им. Это самое главное. П.Д.: Юрий Александрович, большое вам спасибо. Еще раз поздравляю вас и всех ваших коллег с 80-летием Института российской истории. Ю.П.: Спасибо. П.Д.: И пусть не останавливается наша историческая летопись. Ю.П.: Прекрасно! Согласен с вами. П.Д.: История никогда не закончится как наука, потому что каждое новое поколение будет задавать прошлому свои вопросы и получать новую информацию. Невозможно представить ситуацию, когда будет поставлена точка. История бесконечна, пока мы живы. У нас в гостях был директор Института российской истории Российской академии наук Юрий Петров.