Павел Давыдов: Вы смотрите Общественное телевидение России, в эфире «Большая страна» - программа о людях, обществе и власти. В студии Павел Давыдов, здравствуйте! Порой о человеке, который отбывает то или иное наказание за правонарушение, говорят: посадили в тюрьму. Однако, это вовсе не означает, что осужденный будет находиться именно в этом месте, существуют и другие исправительные учреждения, режим содержания в которых напрямую зависит от тяжести содеянного, но в любом случае это связано с временным ограничение свободы. Согласно данным, обнародованным Федеральной службой исполнения наказаний по состоянию на 1-ое января 18-ого года в учреждениях уголовной исполнительной системы содержались 602176 человек, годом ранее их было 630000. Как мы видим, на лицо уменьшение показателей, можно сказать, до исторического минимума. Самое значительное сокращение произошло во взрослых колониях. С чем это связано и как сегодня помогают людям, преступившим черту общества? Об этом мы поговорим с Юрием Ломакиным, председателем Общественного совета Волгоградского УФСИН. Юрий Львович, здравствуйте! Пожалуйста, присаживайтесь и обратите внимание, тема этой беседы звучит так: «Воспитание чувств». Конечно, помнят многие одноименное произведение Густава Флобера, и, хотя книга не имеет прямого отношения к нашему сегодняшнему разговору, в названии скрыт особый смысл, ведь исправительные учреждения как раз и должны воспитывать чувства осознания вины, справедливости, в тех людях, которые преступили черту. Вы разделяете такой подход? Юрий Ломакин: Я разделяю подход, но дело в том, что наше государство уделяет очень мало внимания этому, по большому счету, места отбывания наказания не имеют ничего общего с воспитанием, то есть, это – наказание и отбывание наказания, вот на этом, в принципе, все и заканчивается, хотя, будем говорить, все равно прорываются те ростки о воспитании чувств, потому что надо иметь ввиду, что контингент, находящийся в заключении – это не мальчики-зайчики и не девочки-белочки… Павел Давыдов: Да и работники не самые «пушистые» в этих местах. Хочу Вам привести такой пример, нашел случай, правда не в вашем регионе, а в Свердловской области: там, в исправительной колонии № 19 в работе используют оздоровительную гимнастику «цигун», я процитирую: «… она дает сотрудникам ГУФСИН лучше понимать и чувствовать, чувствовать других людей». Что-то подобное есть у Вас? Все-таки хочется почувствовать заключенных для того, чтобы им помочь, потому что только через чувства, как мы понимаем, и об этом говорят психологи, можно то сделать. Юрий Ломакин: Вы знаете, помочь можно тому, кто желает, чтобы ему помогали. К сожалению, это не всегда так, почему? Потому что в колониях очень большое количество людей, осужденных за наркоманию. Поверьте, мне, помогать им, людям не деклассированным, а людям, у которых отсутствуют все критерии гуманизма, человечности… то есть, люди, которые проводят в колониях очень большие сроки, от 8 лет до 12 проводят, их ничем не заставить, это абсолютно безынтересные люди: поели, легли, посмотрели… в каждом у нас общежитии плазма стоит… Павел Давыдов: Вроде как и условия созданы… Юрий Ломакин: Условия созданы, но тупо проводящие время или убивающие время… Павел Давыдов: Начали мы с Вами с позитива, а вот та благостная статистика, которую я привел, как Вы считаете, с чем связано сокращение количества осужденных в нашей стране? Юрий Ломакин: Я не могу отвечать за всю страну, за все регионы, но… Павел Давыдов: По Волгоградской области можно пройтись… Юрий Ломакин: … Волгоградская область где-то на одном уровне, плюс, минус. О каких-то глобальных освобождениях на условно-досрочное… Павел Давыдов: То есть амнистия здесь роли не играет? Юрий Ломакин: Вы знаете, в принципе, нет. Самое главное, дело в том, что работа нашей прокуратуры, которая в принципе рубит освобождение по причине условно-досрочного. Мне всегда удивляет, что их невозможно на комиссию привести, в которых мы принимаем участие перед каждым условно-досрочным освобождением, о переходе на домашнее проживание, тоже есть такая форма, ни разу я не видел работника прокуратуры, который в суде режет где-то 70-80 %, и, по большому счету, суд прислушивается… Павел Давыдов: К сотрудникам прокуратуры. Юрий Ломакин: Да, не к доводам даже, просто – «Нет». Когда идет обсуждение человека конкретного, ему бы там поприсутствовать, а они специально дистанцируются. Павел Давыдов: В прошлом году в СМИ рассказывали о пытках в Ярославской колонии, до этого было много других, к сожалению, примеров, когда издевались над заключенными и их пытали. Юрий Львович, скажите, пожалуйста, у Вас есть понимание, во-первых, как добиться правдивого расследования и уйти от этой преступной практики, выражаясь словами нашего Президента, который в конце прошлого года объявил, что пыткам в российских тюрьмах надо положить конец? Юрий Ломакин: В прошлом году, в позапрошлом вытащены были видеокадры… у меня, например, как у аналитика, вызывают глубокие сомнения, почему.... Павел Давыдов: В их подлинности? Юрий Ломакин: Подлинность была, но почему сейчас? Я считаю, это была заготовка, заготовка именно этого процесса. Почему? Потому что я тоже, когда пришел в Общественный совет, имел возможность посещать колонии…Вы знаете, у меня на 180 градусов повернулось отношение к системе УФСИН. Мы, например, расследовали: были некие беспорядки, какие-то членовредительства, которые приписывались… Понимаете, создана уникальная возможность слежения: видео-, аудионаблюдение. Потому что они спрашивают: покажи, где тебя били? Он говорит: здесь. И в это же время видеорегистрация показывает, что никто никого не бил. Да, конечно, я не исключаю никаких возможностей, потому что глупо было бы говорить о том, что все - «белые и пушистые», а они – негодяи. Но я из своих наблюдений могу сказать: единственное, что требуется от осужденного – соответствовать… тоже недавно узнал есть такое, ПВР- правила внутреннего распорядка. Павел Давыдов: Юрий Львович, но и СМИ иногда ругают, что мы иногда показываем совсем не ту картину, которая происходит вокруг Общественных советов, которые работают при УФСИН, и тех форматах помощи, которая оказывается заключенным. Ведь есть интересные проекты, которые помогают осужденным, во-первых: адаптироваться в будущем, а во-вторых: почувствовать, что и они нужны этому самому обществу. И за примерами далеко ходить не надо, мы сейчас посмотрим сюжет, как раз из Волгоградской области, внимание на экран. СЮЖЕТ Павел Давыдов: Вот, есть такой прекрасный пример воспитания чувств, а Вам есть, чем дополнить этот сюжет? Юрий Ломакин: Я хочу сказать о 28-ой колонии, очень много можно говорить, потому что, Вы знаете, когда заходишь туда, видишь девчонок, женщин, которым не место там, но… Павел Давыдов: Такие красивые перспективные… Как такое могло произойти в их судьбе...? Юрий Ломакин: Да, да. Вы знаете, это благодаря, благодаря в кавычках, недоведению информации, очень больше количество, чуть ли не 50-60 %, сидят за наркотики. Эта статья очень тяжелая, тяжелая в плане сроков – от 8 до 12 лет. Павел Давыдов: Юрий Львович, а сейчас я хочу обратиться к социальным сетям, там пишут следующее: благие намерения чиновников, на словах, в отношении освободившихся заключенных, на деле часто оказываются пустым звуком. А Общественные советы отслеживают ка-то судьбу тех, которым когда-то помогали? Вот, вышел человек на свободу, а дальше? Опять обратно в тюрьму? Юрий Ломакин: Вот, если обратно, тогда и отслеживается. Павел Давыдов: Это еще одна проблема серьезная. Почему? Совет не имеет возможности это делать? Юрий Ломакин: Мы в одной колонии разбирались с человеком, который начал бузить за месяц да освобождения. Вы сами понимаете… мы разобрались в чем дело: его руками хотели снять начальника колонии. Вот и все, все для этого. Потому что он через месяц освобождается и вот он. Я ему говорю, я, кстати, возглавляю профсоюз… приходи, мы будем бороться с тобой вместе с неправомерностью и неправосудностью, как ты говоришь… Павел Давыдов: В конкретном случае удалось помочь? Юрий Ломакин: Нет. Но он вышел, то есть выполнил задание, которое ему дали, но хорошо, что мы разобрались… Павел Давыдов: А существует какая-то управа на сотрудников колонии, которые систематически нарушают права заключенных? Юрий Ломакин: Уголовный кодекс… Павел Давыдов: Работает? Юрий Ломакин: Поверьте мне, столько возбуждается уголовных дел, столько возбуждается за неправоправные действия… Помните, я Вам говорил: каждая пядь отслеживается камерами. Если осужденный приводит пример и говорит: меня в этом закутке бил вот этот, а он, почему-то, не отслежен камерой, дело возбуждается против того сотрудника. Павел Давыдов: Юрий Львович, наши тюрьмы считаются одними из самых опасных и жестоких в мире. Скажите, пожалуйста, что, на Ваш взгляд, нужно сделать для того, чтобы изменить нашу пенитенциарную систему? Юрий Ломакин: Я опять немного издалека начну. Дело в том, что я поднимаю вопрос, скорее всего, на российском уровне, мне и голову «откручивали» за это наши чиновники, у нас нависла огромная опасность под названием: АУЕ. АУЕ – это арестантский уклад един. В школах, везде создаются эти шайки, организованные группы, единственной целью которых, является выбить из малыша деньги, посадить на наркотики… Я сейчас, кстати, хочу поднять эту проблему, я собрал редакционную, будем говорить, коллегию, которую мы посвятим и издадим литературу, посвященную АУЕ. Павел Давыдов: Я думаю, что к той теме мы в нашем эфире еще неоднократно вернемся. Юрий Львович, я благодарю Вас за эту беседу за то, что Вы назвали вещи своими именами. Я надеюсь, что в Вашей работе будет больше возможностей, потому что, наверное, только Общественный совет и общественники могут помогать заключенным. Спасибо Вам большое, что сегодня рассказали о том, как воспитывать чувства, даже, когда не получается этого делать. Всего Вам доброго, до свидания! Юрий Ломакин: До свидания! Павел Давыдов: У нас в гостях был Юрий Ломакин, председатель Общественного совета Волгоградского службы исполнения наказаний.