В последние годы в России в целях укрепления семьи как основы государства приняты ряд нормативно-правовых актов, направленных на защиту материнства и детства, создание условий для роста рождаемости, охраны детства, укрепления института семьи. Это приоритетные социальные задачи в России, они имеют огромное значение для настоящего и будущего нашего государства и требуют согласованной работы органов власти всех уровней. На повестке дня для новообразованной комиссии Общественной палаты Российской Федерации по поддержке семьи, детей и материнства целый ряд общественных инициатив и законопроектов, требующих незамедлительного решения. Толькос формированием общероссийской концепции семейной политики станет возможным начало пошаговой реализации долгосрочной программы поддержки семьи.   Ольга Костина:Говоря о детосбережении, говоря о демографии, мы должны понимать, что ребенок должен расти в семье, где есть любовь,где есть безопасность и где государство содействует всему этому. Ольга Николаевна Костина – окончила факультет журналистики МГУ им. М.В. Ломоносова. С 17 лет работала в журнале "Студенческий меридиан", была одним из лидеров студенческого движения в Москве, активно публиковалась в таких изданиях, как "Правда", "Учительская газета, "Комсомольская правда". В 2005 году учредила и возглавила правозащитное общественное движение "Сопротивление". С 2010 года является членом Совета Общественной палаты Российской Федерации. В настоящее время Ольга Костина – председатель комиссии Общественной палаты Российской Федерации по поддержке семьи, детей  и материнства.   Ольга Костина: В составе обновленной Общественной палаты сформирована новая комиссия, которая посвящена заботе о материнстве, детстве и семье. Это всегда тематика, вызывающая много споров и дебатов, а зачастую и много столкновений в обществе. Это важная, безусловно, тематика. Она важна идля формирования личности и для формирования наших будущих поколений, поэтому в нынешнем составе Общественная палата решила выделить эту работу в отдельную комиссию. Конечно, название амбициозное. Но, тем не менее, мы привыкли работать и очень дружно с Советом Федерации, с Государственной Думой, с общественными организациями, которые обеспокоены этой тематикой, со следственными органами правоохраны, которые обязаны заботиться о семье и детстве. Поэтому для нас это работа не новая, хотя и сложная. Мы для себя наметили несколько направлений, часть из которых мы хотим доделать, и часть из которых мы хотели бы сдвинуть с места. Из тех, что мы хотели бы доделать, и здесь уже есть некоторые успехи – это обеспечение детского досуга и отдыха. К сожалению, в результате пертурбаций в нашей стране и изменений социальных статусов, изменения политики государства, мы почти потеряли эту сферу для родителей и детей. На сегодняшний день внутренний туризм по стране и детский досуг стали неподъемно тяжелыми как для преподавателей, которые на грани выживания этой сферы, так и для родителей, которые кругом обложены необходимостью за все платить. На сегодняшний день вызывает колоссальное напряжение, в частности разговор о платной "продленке". Тем не менее, за последние 2 года удалось сдвинуть с места ситуацию, связанную с досуговыми центрами и непрерывным образованием. Сформирован совет по детскому туризму. На сегодняшний день есть шанс, что это будет восстановлено.Невозможно, говоря о патриотизме, а нам сейчас об этом говорят много, говоря о воспитании поколений в духе патриотизма и любви к своей стране, невозможно не учитывать такой колоссальный фактор, как познание своей Родины и исторических корней через путешествие по своей собственной стране. Это, кстати, мировая практика, и бывая за рубежом, я часто вижу разновозрастные группы детей, которые путешествуют по самым отдаленным уголкам собственной Родины, потому что это история, культура, если хотите, традиции воспитания, образовании и даже кулинарные. Это такой колоссальный способ познать свою Родину, не говоря уже о том, что это еще и способ познать друг друга, познать поддержку, узнать какие-то навыки выживания. На повестке дня сейчас стоят вопросы дополнительного образования. Удалось добиться того, что в начале декабря в России пройдет первый за многие годы съезд преподавателей дополнительного образования. Это те самые люди, фактически подвижники, которые находясь на грани выживания, занимаются с детьми в кружках, пытаются сохранить это дополнительное образование. Дополнительное образование на самом деле является не только вопросом развития ребенка, но и безопасности если хотите. Потому что если ребенок помещен не на улицу и не болтается в ожидании того, что он сам может совершить преступление или против него будет совершенно правонарушение, если ребенок занят интересным делом, которое возможно перерастет впоследствии в профессию, конечно, это колоссальный шаг вперед и очень большая помощь для родителей. Мы очень часто слышим о том, что родителям предлагается материнский капитал, предлагается приемным родителям даже заключать трудовые договора, в общем, государство предлагает деньги для поддержки семьи. Нисколько не умоляя этого шага, поскольку воспитание ребенка дорогостоящая затея, давайте не забывать услуги, которые государство может и должно гарантировать семье, которые тоже в значительной степени снимают нагрузку в семье как финансовую, так и по времени. И досуговые центры непрерывного образования, и группа продленного дня – это мощнейший способ разгрузить родителей, если у них есть второй ребенок, или если родитель один. Около 40% наших детей воспитываются одним родителем. Что такое на этого человека нагрузка, когда кругом все платное и когда ребенка невозможно ни с кем оставить, мы себе можем представить. Еще очень большой блок, который мы намерены поднять – это восстановительное правосудие. К сожалению, если в области защиты детей-жертв преступлений нам удалось добиться значительных изменений: на сегодняшний день в Следственном комитете создана целая система сопровождения ребенка-жертвы, созданы реабилитационные блоки это слушалось, в том числе на правительственной комиссии по делам несовершеннолетних. Изменено законодательство, которое позволяет пострадавшему ребенку пройти через систему правосудия без дополнительной травмы, быстро и в полностью закрытом информационном пространстве, потому что травмировать ребенка этими процедурами, выставлять на публичное обозрение его трагедию это недопустимая ситуация во всем мире. Удалось добиться даже бесплатного адвоката для несовершеннолетнего, если у его законного представителя нет возможности или если законный представитель преступник по отношению к ребенку. В общем, в этом направлении удалось сделать многое, на это ушли годы, почти 8 лет борьбы за законопроект, который защищает жертв преступлений в России, был принят в конце прошлого года и подписан Президентом перед новым годом. Но то, что касается детей-преступников, детей не достигших возраста уголовной ответственности, но совершивших правонарушения, здесь ситуация катастрофическая. Потому что мы не только держим первое место в Европе среди убийств в подростковой среде, но и, к сожалению, не имеем на сегодняшний день никаких механизмов их социализации. Каждый раз, слушая коллегии силовиков, я сжимаюсь от ужаса и не понимаю, почему на это никто не реагирует. Рецидив среди подростков вырос на 20-30 %, в 2 раза последняя цифра. Наши дети убивают друг друга, убивают взрослых, убивают беспомощных пенсионеров, убивают бомжей и т.д.Жесткая среда, в которой мы живем все вместе, в которой живут наши дети, не позволяет без помощи взрослых, без поддержки государства пережить тот социальный напор, который оказывается на ребенка. Та жестокость взрослых, в первую очередь, которую наблюдают дети, передается им и усиливается в разы, многократно в силу их еще неразвитости такой социальной и моральной. Не способствует этому, к сожалению, и информационный фон. Непрерывные тиражирования видеокадров, где дети издеваются друг над другом, более того после этого тиражирования дети становятся участниками ток-шоу. Это такая минута славы, что потом объяснить ребенку, почему это безобразно, очень сложно, боле того появляются подражатели. Информационной политики в области воспитания детей на сегодняшний день нет и то, что мы пожинаем сейчас, это результат ее отсутствия. Мы будем настаивать на том, чтобы программа восстановительного правосудия была на повестке дня в первую очередь. Мы часто сейчас слышим требования после каждого жестокого случая снизить возраст уголовной ответственности. Эта инициатива есть и в Государственной Думе: давайте снизим до 12 лет, давайте будем сажать с 12 лет. Мы киваем на Европу, мы киваем на США. Да, справедливости ради, зрителям я могу сказать, что в целом ряде стран ответственность наступает с 10 лет. В Швейцарии, например, с 10 лет. В некоторых штатах США с 8-ми. В Великобритании 3 года назад был случай, когда 13-летняя девочка получила пожизненный срок. Но во всех этих странах это выделено в специализированные суды со страшным названием ювенальные, которых мы так боимся, не имеющие никакого отношения к изъятию с семьи, а имеющие отношение только к ребенку-преступнику. Это специальные процедуры, которые позволяют понять, можно ли еще социализировать вот этого человека, начинающего жить, или, к сожалению, опасность такова, что его нужно изолировать от общества. Тюрьма не делает никого лучше, это признанный факт не только в России, но и в мировом сообществе. Еще одна фраза, которую часто говорят представители неправительственного сектора России: экономите на образовании – разоритесь на тюрьме. В данном случае я бы еще добавила - экономите и на воспитании. Что делать? Существует опыт неправительственного сектора, существуют программы медиации, к которой мы только сейчас подходим – это программа школьного примирения, программа примирения в детской среде. Не допустить перехода вот этой грани, не допустить перехода конфликта, потасовки в преступление, и конечно, не допустить рецидива. Потому что такой уровень рецидива показывает, что нет никакой работы кроме технической изоляции или помещения в какое-то детское учреждения. Тоже, кстати, разрушены эти детские специализированные учреждения многие, не справляются там педагоги, потому что, к сожалению, их не хватает. Это очень тяжелая, запущенная история, но, тем не менее, именно, может быть, поэтому Общественная палата этого созыва, которая тем более курирует общественно-наблюдательную комиссию в местах лишения свободы, взялась за эту проблематику. Нас слышат в Министерстве юстиции, мы слышим их, и будем искать пути решения. Если сейчас нет возможности ввести полноценную апробацию на территории России из-за необходимости готовиться и финансировать, тогда хотя бы те возможности восстановительного правосудия, которые есть в стране сейчас. В целом ряде регионов мы собирались слушали судей – есть опыт такой работы, который начинается с момента, когда ребенок совершает правонарушение. С ним начинается работа с нескольких сторон: социальные службы и органы опеки, само судейское сообщество. Ребенок должен понимать, что он переступил грань, что, не взяв себя в руки, что не поняв, что происходит, можно остаться за этой гранью на всю жизнь. Вообще не наказывать нельзя. У ребенка формируется ощущение, что пока он не достиг определенного возраста, он может делать все, что угодно. Ничего страшнее безнаказанности для рецидива не существует. Конечно, наказывать нужно, но нужно наказывать не технически, не автоматически, а пытаясь исправить. Вообще, разговор идет о том, что нужно воздействовать и на родительскую среду, которая допускает подобного рода явления. Почему родитель не справляется сам? У него нет возможности, он воспитывает один. Родитель асоциален и ребенок берет с него пример. То есть, причина, по которой это происходит,  должна быть выявлена. Детская жестокость явление не редкое и не уникальное для нашей страны. Это явление, ко сожалению, мирового порядка. Но зная о том, как проходит становление личности, можно поймать те этапы, на которых может случиться девиантное поведение. Поэтому вот этот блок работы, который сейчас мы вместе со специалистами, с представителями неправительственного сектора поднимаем, нам кажется очень важным. Ничего страшнее безнаказанности для подросткового рецидива не существует. Наказывать нужно, но не технически а пытаясь исправить. Нужно воздействовать и на родителей, которые допускают подобного рода явления. Еще одни аспект, который тоже нам представляется необходимым к разработке – это вопросы, связанные с воспитанием и подготовкой к родительству. Мы готовы предложить как государство финансовую помощь, мы возможно предложим и какие-то инструменты, связанные с государственными услугами. Но как подготовить молодых людей ко всем тем трудностям, сложностям, стоящим, безусловно, того, которые в них начнутся в связи с рождением ребенка. Что сегодня дает государство, если молодая женщина пришла, например, в женскую консультацию и сказала о том, что она готова родить ребенка? Скорее всего, это медицинская помощь в большей степени. Образовываемся мы сами. Если у нас есть родители, близкие, которые могут передать свой опыт, рассказать о своем видение, преставлении, воспоминаниях, то это прекрасно. Если они могут помочь нам с воспитанием – это еще более прекрасно, но это далеко не всегда. У молодых родителей очень мало времени на воспитание детей, по некоторым аспектам до 14 минут в неделю называли респонденты различных опросов, потому что работать надо. На первом месте по опросу молодых родителей одеть, обуть, накормить, и это тоже понятно. Втакие условия мы поставлены в результате социально-бытовых проблем, вследствие социально-экономической ситуации в стране, и здесь осуждать за это нельзя, но думать о том, как помочь можно. На сегодняшний день нужно понимать, что именно в первые годы жизни ребенка, особенно первый год жизни, закладываются основы его личности, его характера. К сожалению, в этот же год в случае неудачного подхода закладывается агрессия, девиантное поведение, развивается всевозможные преступные наклонности. У молодых родителей очень мало времени на воспитание детей. Осуждать их за это нельзя, но думать о том, как помочь можно. Ведь именно в первые годы жизни ребенка закладываются основы его личности, его характера. Знают ли об этом молодые люди, которые ждут ребенка? Вряд ли. Можно ли подготовить такие программы? Конечно. Мы считаем, что должна быть сформирована библиотечка молодой мамы, молодого папы, молодых родителей из очень несложных книг, из которых можно понять, почему необходимо и какой части уделять внимание ребенку, потому что здесь действительно вопрос принципиальный. Когда мы говорим об отказах от детей, о брошенных детях и даже когда мы говорим о страшных трагедиях, когда родители погибают с детьми или убивают своих детей, к сожалению и к ужасу выяснилось, что это не всегда асоциальная семья. Это зачастую случаи, когда невозможно справиться с навалившимися проблемами, с неожиданностями в поведении ребенка, с неожиданностями в собственном поведении, потому что для женщины это серьезный очень процесс и многое изменяется. Многие ничего не слышали о послеродовой депрессии, не знают, как с ней справиться, и многие не справляются, к сожалению, поэтому это большой блок. И если мы хотим добиваться от наших граждан, особенно молодых, желания и сознания необходимости прекрасного шага - родить ребенка, нужно помогать с разных сторон, в том числе помогать и в подготовке, возможно, каких-то тревожным аспектам, которые на пути любого родителя рано или поздно возникают. Как сделать так, чтобы человек не пугался? Как сделать так, чтобы человек знал, куда обратиться за помощью, если он не справляется в каких-то аспектах в воспитании своего ребенка. Вот эта сеть социальных организаций, неправительственных организаций, которые могли бы помочь должна быть, безусловно, у нас понятна, прозрачна и доступна. Длительное время у нас бытовало мнение, что не надо вмешиваться в семью. А в итоге наша страна остается едва ли не единственным пространством в Европе, даже постсоветском пространстве, у которой нет никаких законов, предотвращающих домашнее насилие. Наверное, четвертый блок, тоже довольно трагический, спорный, сложный, но без которого уже невозможно обойтись. Наша страна остается едва ли не единственным пространством в Европе, даже постсоветском пространстве, у которой нет никаких законов, предотвращающих домашнее насилие. Длительное время бытовали у нас мнения о том, что не надо вмешиваться в семью. Мы часто слышим: что вы лезете туда – они сами разберутся, не надо разрушать семью, ювенальный террор и т.д. и т.п. Все вот это лицемерие приводит к тому, что на сегодняшний день мы даже  не знаем точного объема гибели в семье, мы не знаем точного объема насилия в семье. Почему это страшно? Потому что даже если папа бьет маму, или мама бьет папу, и такое бывает на почве алкоголизма особенно, даже если они не бьют ребенка, то ребенок это наблюдает. Степень деформации психики нервной системы не поддается сейчас даже комментарию – ребенок может вырасти преступником, ребенок может покончить с собой. Наблюдение за тем, как самые близкие тебе люди уничтожают друг друга и физически, и морально – это одна из самых страшных травм, которая может постигнуть человека, который начинает жить. Карательными мерами этот вопрос не решается. Безусловно, это опять же мы возвращаемся к вопросу создания социальных институтов для поддержки людей в такой ситуации. Я приведу простой пример. Совсем недавно у нас была громкая история в известной актерской семье, где произошло бытовое насилие. Когда смотришь, как это подается с точки зрения информации, когда смотришь, как это обсуждается, волосы поднимаются дыбом. Потому что публичный человек в любом государстве, для любого общества - человек в известной степени являющийся примером: у него есть поклонники, у него есть фанаты, у него есть люди, берущие с него пример. Если вы стали публичным человеком, не важно, общественный ли вы деятель, политик, актер, режиссёр, спортсмен, вы должны понимать, что это накладывает на вас определенные обязательства. Это накладывает обязательства быть лучше, стараться быть лучше среди среднестатистического гражданина, потому что среднестатистический гражданин или ребенок или подросток имеет шансы взять с вас пример. Когда мы видим легковесность в этих разговорах, когда мы видим, что есть что-то, оправдывающее насилие: какое-то поведение, не так посмотрел, не так сказал, выпил, нахамил. И что, это позволяет истязать, это позволяет убивать в семьях?! Почему мы не хотим знать этого объема? Я не думаю, что он у нас колоссальный. Хотя по разным оценкам каждая четвертая женщина в России подвергалась домашнему насилию. По оценке европейских коллег уйти из семьи женщина решается только на седьмой раз нападения. Это проблема, стоящая для всех стран. Жесткие социально-экономические условия, возрастающая агрессия в обществе, трудно справляться на работе, трудно справляться со стрессами, зачастую невозможно просто справиться со стрессами. Кстати, говоря со своими зарубежными коллегами, я с удивлением для себя узнала, что, например, в Великобритании, систему защиты вот такую ввели только после того как однажды по статистике число смертей в домах и квартирах превысило количество убийств на улице. Страх и шок, в которое было повержено общество, привело к тому, что они в первую очередь стали развивать способы помочь сохранить семью, помочь женщине спастись, и уж потом, когда это действительно невозможно, помочь, по крайней мере, изолировать правонарушителя. Мы не делаем ни того, ни другого. Избитая женщина, женщина, подвергшаяся истязанию должна принять для себя очень жесткое решение. Но, во-первых, преступник при этом остается в квартире, а жертва должна искать убежище – и это, конечно, потрясающе. Тем более что убежищ этих у нас нет, если они где-то есть, то это большие города и на уровне энтузиазма. Сказать, что шелтерами, так называются эти убежища, покрыта все наша территория ровно, мы не можем. И мало того, что несправедливость того, что жертва уходит искать, где ночевать и что есть, а преступник остается в квартире, но зачастую квартира имеет общую собственность, зачастую квартира просто записана на мужа, зачастую женщина не работает, потому что сидит с ребенком. И самое потрясающее, что если она не убита, она жива, то для того, чтобы разрешить с ним конфликт, спор, она должна идти к мировому судье. Унижение, страх, отсутствие юридической помощи и, главное, социальная часть проблемы, когда она понимает, что она уходит в никуда. В нашей практике был случай, когда мужчина истязал свою сожительницу 8 часов на глазах ее ребенка 3-летного – он не получил никакого наказания. Он получил предписание суда посетить психотерапевта и пить таблетки, т.е. даже не принудительное лечение. Безобразное отношение к тому, что терпят люди и за чем наблюдают дети, что самое потрясающее. Однажды мы проводили конкурс плакатов. Наше движение попросило граждан подумать о том на каком-нибудь визуальном плакате, который бы напоминал о жертвах преступления, напоминал о необходимости бороться за их права. Ребенок 12 лет нарисовал плакат, где папа такой свирепый наступает с ремнем на маленького съежившегося мальчика и написал: "Папа, запомни, я вырасту". У этого ребенка в семье все прекрасно, когда мы награждали, связывались в родителями. Увидев объявление в интернете, он спросил у родителей, о чем идет речь. И когда мама с папой объяснили ему, что во всех семьях бывает по-разному, он нарисовал вот такой плакат. То есть ребенок попробовал поставить себя на место другого несчастного ребенка – и он бы отреагировал вот так. Вспоминается бессмертная книжка, которая была у меня в детстве. Я так отчаянно плакала после ее прочтения, что родители ее у меня через какое-то время аккуратно заменили – это детские рассказы Толстого. Книга очень честная, поэтому, когда читаешь ее маленьким, очень страшно. Там был один из рассказов, который был посвящен тому, как в семье жил совсем пожилой дедушка, который мимо рта еду проносил уже, в силу старости, плохо видел. Так получилось, что нерадивые дети его, родители мальчика, кормили его из лоханки в углу на полу. Через какое-то время папа однажды заметил, что ребенок мастерит что-то во дворе. На вопрос что ты делаешь, сказал, что мастерит лоханку, папа, ты когда будешь стареньким, я буду тебя из нее кормить. У нас же все органы карательные. Даже органы опеки. Необходимо переформатирование этой работы. Государство должно предоставлять семье услуги по безопасному социальному развитию. Говоря о детосбережении, говоря о демографии, мы должны понимать, что ребенок должен расти в семье, где есть любовь, где есть безопасность и где государство содействует всему этому. Поэтому тот блок, о котором мы сейчас говорим, как это ни странно, неуловимо напрямую связан между собой: и возможности обезопасить ребенка, одновременно предоставив ему дополнительный способ развития, и возможности помочь семье, у которой из-за стресса не складываются отношения, но их еще можно восстановить. Потому что если бы родитель потерял работу или мама не справляется с эмоциями – это не повод вмешиваться суду, полиции или еще каким-то карательным органам. У нас же все органы карательные. У нас даже органы опеки, которые называются, в названии своем заложено, содействия, они на самом деле органы карания получаются. Поэтому об этом много говорят, много говорят о переформатировании этой работы, но мы должны понимать вектор, на который это направлено. Государство должно предоставлять семье услуги по безопасному социальному развитию. Забегая вперед, могу сказать, пусть это будет громко и сильно объявлено, но буквально на днях, в процессе подготовки очередного Координационного совета по Национальной стратегии в отношении детей, представители Министерства образования довели до нас информацию, которая кажется мне очень серьезной, очень позитивной. Создана рабочая группа, которая будет вырабатывать концепцию воспитательной политики в России. На сегодняшний день в критерий оценки качества школы воспитание не входит. На сегодняшний день входят показатели, сколько физкультуры, сколько английского языка, сколько еды и т.д. и т.п. Поэтому Президент, говоря с гражданами, совершенно убежденно сказал, что группа продленного дня – это услуга по присмотру за детьми. Видимо, так чиновники от образования подают эту работу. Это не услуга по присмотру, а это форма дополнительного образования. Да, сопряженная с безопасным пребыванием в безопасном месте, дополнительная возможность сделать уроки с преподавателями, если ты не уверен в себе, можно посетить какие-то дополнительные занятия и т.д. На сегодняшний день о воспитании уже много лет не идет речь. Отчасти потому что сами преподаватели находятся в сложных социально-экономических условиях. Мы прекрасно знаем, как тяжел труд учителя и как немного за него вознаграждает государство и общество. Конечно, многие учителя поставлены в ситуацию, когда они просто отрабатывают свои часы по предмету и считают, что на этом их задача выполнена. Все, что мы можем сделать сейчас, вспомнив какие-то примеры советского опыта, кстати, совершено неплохого, вспомнив какие-то шишки, которые мы набили за последние 20 лет, пытаясь внедрить какие-то нововведения. Но сказав себе честно, что это самая важная проблема для государства, мы сможем выстроить и семейную политику, и разобраться с действительно трагическими острыми ситуациями, связанными с числом абортов. Безусловно, справиться и с тем, как подготовиться к родительству и, конечно, справиться с преступностью, которая разъедает именно детское сознание изнутри семьи, снаружи из общества и социума, из интернета, из телевизора и т.д. Вот такой большой блок, на который мы рассчитываем потратить все наше время и очень рассчитываем на поддержку со стороны граждан, на поддержку со стороны неправительственного сектора, который в свою очередь тоже будем стараться поддерживать.