Константин Точилин: Это программа "Де-факто". И сегодня наш гость – доктор философских наук, профессор Андрей Леонидович Андреев, главный научный сотрудник Института социологии Российской академии наук. Здравствуйте. Андрей Андреев: Добрый вечер. К.Т.: А говорить будем вот о чем. Институт социологии провел исследование: "Российское общество весной 2016 года. Тревоги и надежды". Вот о тревогах и надеждах поговорим. Заодно проверим, насколько наши с вами персональные тревоги и надежды совпадают со средней температурой по госпиталю, что называется. Но прежде, чем мы перейдем к основным вопросам исследования, давайте сначала о выборке – кого спрашивали и где спрашивали. А.А.: Спрашивали в основных социально-экономических зонах Российской Федерации. И выборка была довольно большая – это 4000 респондентов, выборка моделирует структуру населения и по типам поселений, и по возрастам, по уровню образования. Так что достаточно репрезентативно, и надеюсь, что достаточно точные данные. К.Т.: Скажите, вы говорите – все типы поселений. Насколько отличались ответы, скажем, в городах-миллионниках, в малых городах и в деревнях? Потому что много раз возникло ощущение, и не только у меня, что мы живем не в одной России, а Россий несколько, что проблемы у людей разные: у одних Facebook медленно грузится, а у других туалет, извините, во дворе, -40. А бытие, как известно, определяет сознание. Насколько по группам можно разделить? Сколько Россий вы насчитали, если так? А.А.: Вы знаете, все-таки есть одна Россия. Хотя, безусловно, мнения людей различаются. Различаются поколения, различаются старшие и младшие, различаются, конечно, типы поселений и уровни образования, но эти разрывы не носят какого-то слишком большого запредельного характера. К.Т.: То есть ментально мы все-таки одна страна? А.А.: Да, ментально мы одна страна. И есть некоторые вещи, которые являются общими для всех россиян. Например, предметы национальной гордости. Скажем, если больше всего наши соотечественники гордятся победой в Великой отечественной войне, потом идет восстановление страны, полеты в космос и некоторые другие наши достижения, то по всем социально-демографическим группам данные примерно одинаковые. 2-3% - это, как говорят, флуктуации, это может быть разная статистическая игра цифр. А так в принципе достаточно единое население. Хотя, безусловно, конечно, допустим, тревожность в плане экономического кризиса больше проявляется в уме обеспеченных людей. Это, конечно, безусловно. Но и я думаю, что нет такого большого разрыва. Это легенда между мегаполисами, особенно между Москвой и провинцией. В основном достаточно ровные показатели. К.Т.: То есть тенденции в каком-то смысле общие? А.А.: Тенденции общие. Хотя мегаполисы иногда нас удивляли. Они немножко более консервативно настроены, чем средние по выборке, чем, допустим, областные города. Но так в целом, как я уже сказал, разрывы не являются какими-то запредельными. К.Т.: Давайте попробуем по основным вопросам пройти. "Народное здравомыслие в действии. Россияне: ситуация в стране и в мире". Что там было интересного и что вообще мы думаем про это? А.А.: Этот вопрос, конечно, надо рассматривать в плане тех вызовов и угроз, с которыми сталкиваются россияне, потому что здравомыслие – это реакция на те проблемы, которые предъявляет жизнь. Есть определенный уровень тревожности. И оценка ситуация достаточно негативная. Я могу сказать, что не хочу утомлять наших слушателей большим количеством цифр, но нормальной она кажется менее, чем 1 человеку из 5. В то время как примерно 2/3 реагируют на нее как на кризисную, а есть люди, которые думают о том, что ситуация катастрофическая, хотя их не так много. Но я хочу обратить ваше внимание на то, что эти цифры в 2009 году, когда тоже был кризис, но меньших масштабов. Он не так затронул нас. Мы это помним по своим жизненным ощущениям. Но, тем не менее, уровень негативных оценок был выше, а позитивных был ниже. Значит, россияне учатся. Они адаптируются. К.Т.: Учатся, или тут у нас сталкивается рациональное и иррациональное? А.А.: Иррациональный компонент, конечно, нельзя исключать. К.Т.: Особенно когда мы говорим о здравомыслии. А.А.: Конечно, нельзя исключать. Но я думаю, что учатся. И в принципе реакция населения достаточно рациональная. Это проявляется и, допустим, в финансовом поведении, как держать вклады. У кого они, конечно, есть. Диверсификация, предположим, по типам валют. Но дело в том, что мы уже прошли несколько таких волн, и опыт есть. Люди научились справляться с этими ситуациями. Поэтому, наверное, они реагируют более спокойно. Конечно, внешние угрозы. Они осознаются. И в общем это неприятно. Люди на них реагируют. К.Т.: Что считают угрозами? А.А.: Например, возможность войны с соседями, предположим, со странами запада. Хотя эта вероятность оценивается не очень высоко, но все-таки достаточно заметное количество людей на эту ситуацию реагирует. Но, тем не менее, я так думаю, что все-таки у нас люди отслеживают ситуацию, и вообще население России больше вовлечено в мониторинг социальной и политической ситуации, чем во многих других странах. Политической – особенно. И мне кажется, что основной здравомыслия, что называется, "не дергаться", является доверие к тем мерам, которые предпринимаются. Люди видят, что определенные шаги, достаточно взвешенные, предпринимаются, и в области внешней политики, за обострениями следуют целенаправленные действия по снятию напряженности. Поэтому они реагируют достаточно спокойно, хотя и внутреннее напряжение, волнение, конечно, чувствуется. К.Т.: А вот следующий вопрос как раз: социально-психологическое самочувствие россиян. Мы как страна в депрессии, или уже опять же тоже набили себе мозоль, и уже не переживаем так из-за всего? Как мы себя чувствуем? А.А.: Люди, конечно, себя по-разному чувствуют. Но до примерно трети опрошенных сказали, что они чувствуют себя спокойно. Но есть и довольно большое количество людей, примерно каждый пятый, которые ощущают тревогу. А совсем небольшое количество, доли проценты, испытывают какие-то эмоции типа агрессивности, раздражения. Но в целом я бы сказал – рабочее состояние страны. Да, тревожно, да, поджались, не расслабленно, но, тем не менее, правда, я должен сказать, что и энтузиазм – тоже эмоция, которую россияне сегодня не так часто испытывают. К.Т.: Энтузиазм нужно чем-то подпитывать. А.А.: Да. Энтузиазма особого нет. Там всего несколько процентов. К.Т.: Так. Едем дальше. "Ключевые проблемы текущего периода в оценках и суждениях населения", то есть нас. А.А.: Ключевые проблемы совпадают со страхами и тревогами. Потому что что такое проблема? Это то, что нам настоятельно нужно разрешить, и вроде бы не совсем получается. Во-первых, я должен сказать, что очень беспокоит рост цен. Это проблема №1. 80% людей. Люди реагируют на это очень нервно. И, безусловно, это ощущают многие. Такие вопросы тоже задавались. Коснулся ли вас этот финансовый кризис? И все-таки большинство, больше половины говорят, что да, коснулся. Очень неприятная ситуация с ЖКХ. Здесь тоже люди видят проблему. И я от себя должен сказать, что это может быть не только рост тарифов, но и здесь очень многое связано с какими-то сложностями. Понимаете, запутывают население, может быть, не желая этого. Счетчики воды, смена управляющих компаний. Я по себе скажу. Просто личный пример. У нас сменилась управляющая компания. У меня квартплата списывается со счета в Сбербанке. Я прихожу, говорят: а вот три месяца уже не списывается. Я говорю: а почему? – А потому что поменяли номера, новая компания управляющая. А вы представляете, я спросил. А если бы не спросил? На полгода бы насчитали, ко мне бы пришли судебные приставы. Я бы ничего не объяснил. И вот, понимаете, есть такое слово, оно возникло у нас, по-моему, в период Перестройки - "грузят". Вот, на это, конечно, люди реагируют тоже очень негативно. Потому что здесь с ценами, с деньгами все понятно. А ЖКХ – это еще и административная проблема, проблема управления. И качество услуг, конечно. Ну и снижение уровня жизни. А в то же время есть вопросы, которые, допустим, страшно волнуют европейцев. Например, проблема мигрантов. А у нас, в общем, она не очень волнует. К.Т.: У нас как-то мигранты в связи с проблемой №1 слегка подразъехались. А.А.: Они, тем не менее, остались. И всякие негативные эмоции, которые с ними связаны, тоже никуда не делись. Но, тем не менее, на это люди реагируют достаточно спокойно. Есть озабоченные. Но их не так много. К.Т.: Еще один очень любопытный пункт - "Адаптация к кризису в повседневных практиках россиян", если я правильно цитирую. Что это такое? А.А.: Я бы сказал – традиционно российская. "Найду подработку", "буду экономить". И надо сказать, что многие уже экономят, в основном на одежде и обуви. Хотя говорят о том, что стали экономить и на отдыхе в значительной степени, и на некоторых дорогих покупках. Хотя, скажем, на платном здравоохранении меньше, как ни странно. Еще меньше на образовании. К.Т.: Здравоохранением, наверное, пользуется наиболее обеспеченная часть. А.А.: Безусловно. Вы знаете, сейчас с нашими этими реформами. К.Т.: Оптимизация. А.А.: Оптимизация, которую сейчас все рекламируют, но она страшно неудобная. И там есть много проблем всяких с этой оптимизацией. В результате люди иногда просто вынуждены обращаться к платным услугам. Ну и, в общем, не секрет, что сократилась номенклатура, например, для диабетиков, к примеру. Раньше была больше номенклатура. Сейчас по-прежнему дешевые лекарства дают бесплатно, а, вот, предположим, для тестирования уровня сахара в крови пластинки, на которые кровь выдавливается, их уже не дают бесплатно, а они стоят значительно дороже. Это же тоже платно. Поэтому люди вынуждены. И, естественно, они вынуждены… Не секрет, что и сектор бесплатного образования сокращается. Постоянно появляются какие-то платные кружки. В школе, конечно, сохраняется номенклатура бесплатных кружков и всяких таких занятий, но это разные оригами… А если вы хотите что-то такое – компьютер, язык, что-то посерьезнее, то все платно. Но люди думают о будущем своих детей, поэтому, конечно, платят. К.Т.: Еще один важный вопрос - "Общество и власть. Сохраняется ли доверие в условиях кризиса?". И кому вообще мы больше доверяем в выборный год? А.А.: Я понял. Вы знаете, я не вижу здесь каких-то больших изменений с предкризисной ситуацией. Оно как было, может быть, чуть-чуть что-то сдвинулось, но по-прежнему высокий уровень доверия президенту, не очень высокий уровень доверия правительству, и дальше идет по нисходящей. Основные социальные и политические институты, которым доверяют россияне, это было и до кризиса, и сегодня – это президент, это армия. Кстати говоря, рейтинг армии сильно поднялся за последние годы. К.Т.: В связи с Шойгу, наверное. А.А.: С Шойгу и с успешными операциями, безусловно. И церковь. А вот парламентские институты – Государственная Дума, Совет Федерации – у них как были низкие показатели, и количество не доверяющих больше, чем количество доверяющих, так это и осталось. Что самое странное, не доверяют муниципальным властям. Казалось бы, муниципальные власти ближе к населению, более прозрачны. К.Т.: Но при этом на муниципальные выборы никто не ходит. А.А.: Да. Тем не менее… К.Т.: И там оказывается непонятно кто. Отсюда и недоверие. А.А.: Да. Оказывается непонятно кто. И отсюда недоверие. И люди говорят, между прочим, о том, что понятно, что они не могут повлиять наа внешнюю политику государства. У нас люди рациональные. Они понимают, что никакими действиями они на это повлиять не могут, да, в общем, наверное, и не хотят, потому что внешнюю политику поддерживает большинство. Но, скажем, они не могут повлиять на муниципальные власти. К.Т.: И это раздражает. А.А.: И, причем, уровень людей, которые говорят, что они не могут повлиять на федеральную власть, на губернатора и на муниципалитеты, примерно одинаковый. То есть, казалось бы, эта власть ближе всего к людям. К.Т.: К ней меньше всего доверия, да? Отсюда такое безумное количество обращений к президенту, что в кране воды нет, а с потолка течет. А.А.: Наверное, и в этом тоже есть причина. Поэтому вот этот, я бы сказал, кризис доверия к парламентским институтам, к институтам демократии – он налицо, но он не сегодня возник, не в кризисной ситуации. Это связано и с характером, по-видимому, формирования Государственной Думы, и с другими некоторыми особенностями нашей политической системы. Но, тем не менее, 60% граждан считает, что страна движется в правильном направлении, конечно, в основном благодаря личности президента. К.Т.: Тем не менее, у нас этот год – год выборов в том числе и в Государственную Думу. Спрашивали – "кого вы бы хотели видеть в парламенте?". А.А.: Да, такой вопрос задавался. К.Т.: Чего говорят? Чего говорим? А.А.: Тройка самых востребованных качеств – честность, патриотизм и близость к народу. Это качества, которые назвали в качестве желательных и необходимых свыше 80% опрошенных. К.Т.: Где же таких взять? А.А.: Это другой вопрос. Все-таки же находятся некоторые люди. Они в исполнительной власти есть. Не будем говорить, кто. А вот я думаю, что патриотизм есть и в Государственной Думе, и в Совете Федерации. Насчет близости к народу – это вопрос особый. И очень важный, там немножко меньше, но очень важный параметр – это чтобы депутат жил все-таки в том регионе, от которого он выбирается. Этим людям доверяют. Раньше, я помню, выборы перестроечного времени и как выбирали у нас первый Верховный совет – и союзный, и Российской Федерации, это было требование повсеместное. Люди доверяли только тем, кто с этой территории. Я думаю, что, по-видимому, это качество и осталось. Но система немножко переформатировалась. Мы знаем, что можно выдвинуться от этого округа, можно от того округа выдвинуться. И аппарат поддержки работает. Люди голосуют. А неудовлетворенность у них остается. А кого же хотят видеть в Думе? Тоже интересные ответы. Мне кажется, что хотят видеть не тех, кто там есть. К.Т.: А кого-то другого. А.А.: Да. Те, кого хотят видеть, тоже, конечно, есть. Хотят видеть юристов, хотят видеть экономистов, ученых. В общем, достаточно много людей назвали военных. И это понятно. Потому что там обсуждаются вопросы безопасности. Вот, что интересно. Вернулась ориентация советского времени на рабочих и крестьян. 25-30% опрошенных говорят, что хотели бы видеть в Государственной Думе рабочих и крестьян. А вот спортсменов, деятелей шоу-бизнеса, кинозвезд и так далее… К.Т.: Как-то не надо. А.А.: Они набирают очень мало. И очень мало набирают бизнесмены. Мы знаем, что в Государственной Думе богатых людей тоже много. Наверное, это все достойные люди. Но население им не очень доверяет. И здесь, кстати говоря, некий момент, который можно, наверное, обозначить как различие в политическом менталитете россиян и, допустим, европейцев. Не хотят видеть партийных деятелей. К.Т.: То есть профессиональных… А.А.: Да, людей, которые работают в аппаратах официально зарегистрированных партий, являются председателями политсоветов, членами политсоветов. Как бы сделали такую партийную карьеру. Менее 10% хотят видеть таких людей в парламенте, таких партийных чиновников. Но это связано еще и с тем, что нет доверия к политическим партиям, уровень доверия к ним очень низкий. А в западной системе только такие люди и проходят в основном. Мы знаем, что никаких независимых кандидатов. Если они и есть, то единичные. К.Т.: Буквально 5 мин у нас с вами остается. Я надеюсь, успеем обсудить такую важную вещь, как… есть такое понятие – американская национальная мечта. А у нас национальная мечта есть, или, может быть, понятие о каком-то утраченном золотом веке, может быть, Советском Союзе или царской России, куда нужно вернуться? Об этом спрашивали же тоже? А.А.: У нас было специальное исследование пару лет назад, посвященное российской мечте. Там очень много об этом сказать. Конечно, в 5 мин мы не уложимся. Но, конечно, мечта определенная есть. И очень интересно сопоставить эту мечту с реальностью истории. Многократно на протяжении примерно 20 лет в ходе наших социологических опросов задавался вопрос о том, какие периоды исторического развития россияне считают наиболее успешными. Вопрос немножко по-разному формулировался: в какое время вы бы хотели жить, какие соответствуют тому, какой должна быть Россия. И, знаете, несмотря на все треволнения, все-таки современность имеет хороший рейтинг, говоря таким языком. К.Т.: Несмотря ни на что. А.А.: Да. Две эпохи – это последние десятилетия советской власти, то есть так называемый застой, Брежнев. И современная. Вот 2000-ые годы. То есть после прихода Путина. В общем, это более или менее оптимально. Конечно, здесь возрастные различия. То есть молодежь больше тяготеет к современной. К.Т.: А те, кто помнят. А.А.: А те, кто помнят эпоху застоя, развитой социализм, они тяготеют туда. Хотя очень большая доля населения, не скажу, что половина, поменьше, но тем не менее считают, что такого периода никогда не было. И уж совсем плохо россияне относятся, во-первых, к революционным потрясениям. Октябрьская революция, увы – это уже неприятное воспоминание прошлого, я бы так сказал. Но вместе с тем… К.Т.: И Перестройка, наверное, тоже. А.А.: Да, Перестройка и реформы 1990-х годов. Даже революция как-то больше. К.Т.: Революцию уже никто помнит. А.А.: Среди пожилых людей. Но Перестройка и реформы 1990-х годов, причем, как ни странно, особенно Перестройка. К.Т.: Потому что еще свежи воспоминания. А.А.: Но реформы 1990-х годов были позже. Все-таки там очень мало, чуть-чуть, на доли процента побольше, а вот Перестройка крайне негативно воспринимается. Причем, это достаточно равномерное распределение, вас интересовало вначале, по всем социально-демографическим группам. Вот вам единая идея со знаком минус. К.Т.: Но вы в одной из своих статей написали, что тот, кто сумеет артикулировать внятно национальную мечту, сформулировать, у того хорошие политические перспективы. Это рецепт и совет политикам? А.А.: Это рецепт, это совет. Сейчас пытаются снова эту идею формулировать. Кто-то говорит о справедливости. Это действительно правильно. Это одна из ценностей, которая на первом плане у россиян стоит. Совершенно правильно президент сказал про патриотизм. Но мне кажется, что есть более развернутое обоснование этой идеи. Это успешная модернизация страны, но она должна… К.Т.: Без потрясений. А.А.: Без потрясений. И она должна соответствовать тем представлениям о должном, о том, как модернизация должна идти, которые разделяет население. Потому что можно ж модернизироваться, например, монополизировать рынок зубных щеток, предположим, и будешь хорошо зарабатывать. Но не это привлекает. Все-таки привлекает интеллектуальное развитие, самовыражение, высокие технологии – на этом стоит наше население, причем, безотносительно, тут тоже очень равное распределение по всем группам. К.Т.: Спасибо. О надеждах и тревогах российского общества весной не самого простого в нашей жизни 2016 года говорили с Андреем Андреевым, главным научным сотрудником Института социологии Российской академии наук. Это была программа "Де-факто". Счастливо, увидимся. А.А.: До свидания.