К.Т.: Это программа "Де-факто". И сегодня наш гость – Никита Исаев, директор Института актуальной экономики. Здравствуйте. Н.И.: Добрый день. К.Т.: Из всех искусств для нас сейчас важнейшим в период кризиса является экономика, перефразируя Владимира Ильича. Смотрите, в последние несколько дней появилось сообщение, что разработан некий антикризисный план на 2016 год. Что говорят "Ведомости"? Предполагается приватизация госкомпаний, сокращение проверок бизнеса, повышение предсказуемости в работе законодателей, меры по улучшению судебной и правовой системы. Давайте по кусочкам разбирать. Приватизация госкомпаний – хорошо ли это? Н.И.: Действительно, первый раз это было озвучено на гайдаровском форуме, когда с этим выступил Улюкаев. Он говорил о Сбербанке, о ВТБ. Потом туда добавили "Роснефть" и так далее. Что такое приватизация? В первую очередь приватизация – это не просто деньги в бюджете. Сегодня внутренний инвестиционный ресурс и у российских компаний, и у российского бюджета, и даже у российских резервов не столь высок. Это в первую очередь, конечно, повышение эффективности деятельности этих компаний. Вопрос – признает ли государство неэффективность деятельности этих государственных компаний, о которых она говорит? В частности, Сбербанк или ВТБ. С другой стороны, Греф заявляет, что он модернизировал Сбербанк так, что он стал самым успешным предприятием. К.Т.: Самым успешным Сбербанком. Н.И.: Самым успешным Сбербанком. Хотя попутно говорит о том, что, например, дата-центр, за который они заплатили несколько миллиардов рублей, считает, что сейчас это уже нецелесообразно, потому что уже на одно-два поколения они отстали. В общем, путаница здесь какая-то. К.Т.: А существуют ли вообще какие-то критерии оценки эффективности госкомпаний? Они такие же, как критерии частных корпораций, или немного отличаются? Н.И.: Безусловно, критерием эффективности должен быть тот самый KPI, о котором это говорится… К.Т.: Это в переводе на человеческий язык что означает? Н.И.: Это такая бизнес-оценка эффективности. А бизнес и предпринимательство – это в первую очередь извлечение прибыли. Но Сбербанк в нынешних условиях, в кризисных условиях, тем более под санкциями, и дочки под санкциями у Сбербанка, разумеется, не может быть столь эффективным. И всегда объясняет, что невысокая прибыль или отсутствие выплат дивидендов в бюджет – это проблема санкционной войны, которая ведется. К.Т.: Тут какая-то доля лукавства содержится, или это чистая правда? Н.И.: Что значит чистая правда, нечистая правда? Я считаю, что, имея тот административный ресурс в лице Центробанка, который чистит рынок банков сейчас достаточно жестко. К.Т.: Просто как снегоуборочная техника. Н.И.: Как снегоуборочная техника. Естественно, куда бегут все вкладчики и клиенты частных банков? К.Т.: В "Сбер". Н.И.: В Сбербанк, разумеется. То есть, понимая, что, будучи этим пылесосом, который вбирает всю клиентскую базу, он мог бы быть достаточно успешным. При этом понимая, что он получает и субсидии, и дотации из Центрального банка, естественно, является держателем основных активов, и при этом также на своих счетах держит основные счета государственных корпораций и частных лиц, физических лиц, которые туда идут. Поэтому я, если честно, считаю, что даже если сейчас разговоры о приватизации Сбербанка пойдут, то единственным покупателем по реальной стоимости могут быть только иностранцы либо российский бюджет. То есть, фактически либо мы продаем все иностранцам… К.Т.: Сами себе. Н.И.: Да. Либо мы делаем залоговые аукционы середины 1990-х годов. И понятно, кто это все скупит. Не хочу указывать пальцем, но думаю, что все это неплохо понимают. Менеджмент обычно это делает достаточно эффективно, делая due diligence для проведения соответствующих операций. Поэтому я считаю, что как антикризисная мера очередная попытка что-то приватизировать государственного и добавить денег в бюджет, кстати, относительно немного. Это речь пойдет где-то о десятках миллиардов рублей, может быть, о небольших сотнях миллиардов рублей. А напомню, что дыра в бюджете еще до корректировки - 2.2 триллиона рублей. К.Т.: То есть, мертвому припарка. Н.И.: Фактически да. То есть, по большому счету, пенсионерам, для того чтобы дотировать до ставки инфляции в этом году, а мы всего 4%... К.Т.: 4%. Н.И.: Это нужно порядка 800 миллиардов рублей. А это цифры весьма существенные. И одним Сбербанком здесь не отделаться. Поэтому я это не считаю антикризисной мерой. Я считаю, что нужно как раз разбираться с неэффективными расходами. О чем я сегодня говорил в части Сбербанка. Почему Сбербанк вкладывает деньги в дата-центр, условно, несколько лет назад, а сейчас говорит, что это неэффективно, нужен новый? Как вот эти расходы… К.Т.: Чем думали тогда? Н.И.: Чем думали тогда, где наши миллиарды рублей? И пусть расскажет, какой эффективный управленец Герман Оскарович Греф. К.Т.: Или "РосНано" взять. Н.И.: Слушайте, по поводу "РосНано", мне кажется, не высказался уже только ленивый. И в конце прошлого года после незабываемого вечера в одном из… К.Т.: Да, когда Чубайс говорил, что у нас много денег, у нас очень много денег. Н.И.: Все правильно. А вчера небезызвестная ситуация с банкротством одной из компаний в Новосибирске… К.Т.: Аккумуляторный завод вы имеете в виду? Н.И.: Абсолютно верно. Который признан банкротом. К.Т.: Там убыток, по-моему, на 15 миллиардов. Н.И.: На 15 миллиардов рублей. И пресс-служба "РосНано" говорит: ну что, не пошли эти аккумуляторные батареи, не просчитали. 106 предприятий под управлением "РосНано" находятся. Всего 6 они позиционируют как успешные. То есть, 5% от общего объема – наверное, это не столь эффективно. При этом 8 лет существует "РосНано", ни один год не был в плюсе. Все годы дотируется. К.Т.: А откуда тогда те деньги, о которых говорил Анатолий Борисович Чубайс? Н.И.: А я вам скажу, откуда. Например, было совещание в прошлом году в декабре в Москве у Собянина. Евтушенков был, "РосНано" (Чубайс) был, и мэр был, Собянин. Обсуждался вопрос инвестиций со стороны московского бюджета в 30 миллиардов рублей на поддержание технопарков в Москве. И при этом "РосНано" заявляет 2.5% за обслуживание этих технопарков. И такое все по Москве: и в региональных бюджетах, и госгарантии из федерального бюджета. Это сотни миллиардов рублей. К.Т.: То есть никак не "Нано" финансирует? Н.И.: Я вам скажу. 750 миллионов рублей за обслуживание… К.Т.: Просто как с куста. Н.И.: Просто как с куста. А потом сказать "убыточно, не смогла". Вот и вся приватизация. К.Т.: Сколково. Н.И.: Пожалуйста, тоже… К.Т.: Тоже в одной связке идет с "РосНано". Вроде носились с этим Сколково. Н.И.: У нас в стране было два основных месседжа, как мы развиваем экономику. Первый был имени Германа Оскаровича Грефа – удвоим ВВП. Практически удвоили. На 94% мы это исполнили. Правда, потом упали в связи с кризисом. Но это вопрос №2. А второй, 2007 год – инновации имени Дмитрия Анатольевича Медведева. Инновационная стратегия "2020". Я помню, по-моему, в 2008 году, когда президентом стал Медведев, и было послание Федеральному собранию, 57 раз прозвучало слово "инновация". К.Т.: И потом оно дальше звучало 507 миллионов раз. Н.И.: 507 миллионов раз. Потом оно прекратило звучать, когда нефть превратилась из 150 долларов сначала в 80, в 60, в 50, сейчас в 30. Оно снова сейчас зазвучало. Правда, не знаю, зачем. Пошли разговоры сделать вице-премьера по инновациям. К.Т.: И другой рукой мы закрываем Сколково. Н.И.: Другой рукой мы закрываем Сколково. Глазами мы видим… На мой взгляд, правительство настолько запуталось в своих подходах в экономике. И самое неприятное, что, мне кажется, общество - и гражданское общество, и экспертное сообщество с трудом сейчас понимают пути решения этой ситуации. Я был на Гайдаровском форуме, видел лица людей. Гайдаровский форум был на следующий день после заявления президента Путина о том, что низкая цена на нефть – это хорошо для российской экономики. Иными словами, он сказал: ребята, на отскок нефти не стоит рассчитывать. И это были поникшие глаза наших либералов, которые сейчас во многом управляют экономическим блоком правительства, которые не понимали, куда двигаться. Я был на сессии по стратегическому планированию на Гайдаровском форуме. У меня такое ощущение, что 5 лет назад я попал. Люди сидели, обсуждали, куда и сколько направить денег на подготовку стратегии. Я им говорю: слушайте, забудьте. Сейчас только пенсионеров будут закрывать прямые государственные инвестиции. Здесь необходимо думать о частном секторе, о частных инвестициях, о различных формах государственной поддержки. Прекратите переписывать стратегии, просто меняя шапки и шаблоны этих стратегий. К.Т.: Это же удобно – копировать. Ctrl+C, Ctrl+V. Н.И.: Конечно. И 1 миллиард рублей или 3 миллиарда рублей за эту стратегию. При этом правительство Российской Федерации на прошлой неделе вносит проект изменения в закон о стратегическом планировании и переносит написание стратегии социально-экономического развития России на январь 2019 года. Можете себе представить? 3 года мы будем жить без какого-то системного планирования. К.Т.: Это позиция Емели на печи, я так понимаю, в надежде, что за 3 года либо ишак, либо падишах, но скорее всего нефть вырастет. Н.И.: Еще месяц назад на совещании в правительстве, подводя итоги 2015 года, премьер-министр Медведев заявил о том, что кризиса в стране нет, антикризисный план 2015 года выполнен эффективно. К.Т.: Он говорил – выполнен на 40%. Н.И.: Он сказал, что "Я удовлетворен, как выполнен антикризисный план. И антикризисный план на 2016 год не нужен. Потому что кризиса нет". К.Т.: Да, были осенью такие разговоры. Н.И.: Не осенью, а это было в 20-х числах декабря. Представляете, прошел всего месяц. И сейчас, когда клюнул все-таки петух, на Новый год стало понятно, что нефть никуда возвращаться не собирается. Более того, продолжает иметь нисходящий тренд. То, что сейчас она чуть поднялась, опустилась – это по большому счету никакого существенного значения не имеет. Оказалось, что нужен. И опять мы тушим пожар керосином. Мы занимаемся тем, что мы вкладываем деньги в убыточные предприятия, в убыточные отрасли, заведомо убыточные, которые не несут денег. Опять же, в тот же самый банковский сектор. Россельхозбанк - в прошлом году 80 миллиардов рублей убытки. И руководителя Россельхозбанка называют самым лучшим банкиром. К.Т.: Может быть, это не поддержка банков, а поддержка сельского хозяйства, если это Россельхозбанк, потому что отдельно как раз говорится, что одна из составляющих этого плана – это поддержка агросектора. Н.И.: Там 6 основных направлений в проекте. Вы сегодня, начиная программу, сказали о том, что он уже написан. Нет, пока только проект. Насколько я знаю, к 1 февраля премьер-министр поручил… К.Т.: А 1 февраля-то чего? Уже через 3 дня. Н.И.: Он еще не написан. Пока вчерне рассматривается. К.Т.: То есть вы думаете, что сейчас не гаснет свет в кабинетах в Белом доме? Люди сидят и, падая от усталости, пишут из последних сил антикризисный план? Н.И.: Никаких сомнений в том, что так и происходит. Никаких сомнений, что сейчас спешно, на коленке, как в прошлом году. Я вам напомню, ровно год и один день назад, 27 января прошлого года, был подготовлен антикризисный на 2015 год, так же на коленке написанный, из 60 или 61 пункта. 2,7 триллона рублей тогда было в плане. 1 триллион прошел в ВЭБ, еще в какие-то банки. На поддержку, конечно, реального сектора экономики. Только эти деньги были переведены в валюту, погашены долги, которые существовали. Игра на "Форексе" и так далее. Вот, к чему привыкли. До реального сектора это очень слабо доходит. К.Т.: Не дошло. Н.И.: Конечно. К.Т.: Еще одно направление этого проекта, плана – существенное сокращение проверок бизнеса. Во-первых, какого ждем результата? Во-вторых, как будем измерять? Н.И.: Во-первых, я не очень понимаю, что это за план. Об этом говорил президент в прошлом году. Об этом говорят все. К.Т.: Об этом говорили много раз и много лет. Н.И.: Причем тут привязывать к плану все хорошее, что, видимо, сейчас продумывают? У нас же сокращены проверки бизнеса с 1 января текущего 2016 года. Сейчас просто хотят подвязать эту историю под все красивое, что должно быть в этом антикризисном плане. К.Т.: То есть за все хорошее против всего плохого. Н.И.: Да. Соответственно, сейчас скажут: мы сократили проверки бизнеса, и это есть некое эффективное решение. Ничего подобного. Будет все ровно то же самое… К.Т.: Но проверяющим кушать хочется. Поэтому, естественно, будут. Н.И.: Да, проверяющих много. Из них делают сейчас мегапроверяющих. Например, в частности, по линии Федеральной налоговой службы планируют делать мегарегулятора по сбору платежей. При этом вопрос. Вы же знаете, сколько понастроили отделений пенсионного фонда по всей стране, и сколько стоят эти отделения пенсионного фонда. К.Т.: Да, они шикарные. Н.И.: Симпатичные, да. При этом я вам хочу сказать, что сейчас функция пенсионного фонда – переходить проектно в этот мегасбор. Вопрос: на что мы тратили деньги? К.Т.: Как с дата-центром Сбербанка. Н.И.: Как с дата-центром. Только здесь дата-центр - несколько миллиардов рублей, а здесь, я думаю, сотни миллиардов. К.Т.: Подсчитать сложно, я думаю. Н.И.: Это совершенно точно. К.Т.: Еще один пункт. Тоже цитирую по "Ведомостям". Меня он поставил в тупик. Повышение предсказуемости в работе законодателей. Н.И.: Я тоже в тупике. Мне кажется, это кто-то кому-то сказал в коридоре, и решили, опять же, за все хорошее… Это же красиво звучит? Чтобы все было прозрачно у законодателей. К.Т.: Красиво, да. Н.И.: Но я, честно говоря, вряд ли… К.Т.: Предсказуемость. Н.И.: То, что Государственная Дума весьма предсказуема с точки зрения законотворческого процесса, мы все это наблюдаем. Мы видим, как голосуют, мы видим те решения, которые принимаются во фракционной работе, в комитетах, как принимаются законы, направляемые правительством Российской Федерации. Сделать еще более предсказуемым? Я сомневаюсь, что это возможно, потому что результат практически стопроцентный в отношении предсказуемости. К.Т.: Что еще говорят про этот план? Говорят, что предусматривают меры по структурной перестройке экономики, поддержке инвестклимата. Во-первых, реально ли? Во-вторых, как это сделать? Н.И.: Меня опять ставит это в тупик. Я считаю, что структурные изменения экономики – это не антикризисный план, а стратегия развития страны. Но, с одной стороны, нам говорят, что стратегия не нужна до 2019 года. Это правительство, которое совершенно точно будет работать… Оно в 2018 году точно закончит свою работу, в момент избрания президента. К.Т.: Да, по закону. Н.И.: Да. Соответственно, говорят: мы некомпетентны разработать стратегию, мы некомпетентны ее реализовать и нести за нее ответственность. Соответственно, структурная перестройка экономики – это что? Это левый поворот? Новая экономическая политика (НЭП)? Или это либеральные взгляды Бориса Титова, который сейчас формирует правую партию? Я себе до конца представить не могу. Никто нам это не говорит. Буквально несколько дней назад, 19 числа, премьер-министр Медведев принимал Столыпинский клуб у себя. И программу "Экономика роста", которую они предлагают, рассматривал в качестве возможного использования в работе плана правительства. Надо посмотреть эту программу, всем разобрать, понять, что предлагается. Потому что ничего другого у правительства сейчас, по сути, не существует. Партии, которые вступают в политическую борьбу, только готовят сейчас программы. К.Т.: А толку от этих программ? Рискну предположить, что это будет набор лозунгов. Н.И.: Я не соглашусь с вами. К.Т.: Вы думаете, наши партии в состоянии что-либо серьезное… Н.И.: Я, например, возглавляю президиум политического совета партии "Родина". И мы сейчас готовим действительно новую экономическую политику, новый НЭП, который будет предполагать активное развитие предпринимательских отношений. Мы считаем, что формы государственной поддержки приоритетны перед прямыми государственными инвестициями. Например, возьмем рынок внутреннего туризма. После закрытия Турции и Египта. К.Т.: Практически всего. Потому что одно закрыто юридически, а другое закрыто финансово, потому что дорого. Н.И.: Все правильно. Появляется огромный рынок внутреннего инвестиционного ресурса в 4 триллиона рублей. Совершенно точно инвесторы, банки, инвестиционные компании, в том числе и иностранные, готовы будут заходить сюда и вкладывать деньги в то, что сейчас фактически на нуле. А что, например, проблема туристической отрасли в России внутри? Отсутствие сервиса, отсутствие нормальной инфраструктуры, отсутствие нормальной системы безопасности, дорогие перелеты. К.Т.: Я думаю, прежде всего, дорогие перелеты. Н.И.: В том числе, потому что страна огромная. На самом деле, поверьте мне, не такое большое количество денег от государства необходимо, а здесь можно даже просто обойтись формами государственной поддержки. Например, банки готовы давать под 20% кредит. Субсидируйте им до 10-12%. Нет у предпринимателя возможности залоговое обеспечение предоставить? Дайте государственные гарантии. Тоже небольшая проблема. Никто не просит прямых денег. Бизнес сам рискует своим рублем и совершенно точно пойдет туда. Гостиничные компании совершенно точно вложат деньги в небольшие гостиницы в малых городах России, в которых их просто нет. К.Т.: Я буквально этим летом проехал полстраны на машине. Не полстраны, конечно, но от границы с Казахстаном до Москвы. И меня удивило огромное количество очень приличных отелей по дороге. Н.И.: Значит, есть на это спрос. К.Т.: И вполне себе по адекватным деньгам. Н.И.: Значит, есть на это спрос. К.Т.: То есть эта штука работает. Если ее чуть-чуть подтолкнуть, она вообще взлетит. Н.И.: Мы сейчас, например, создаем национальную программу развития внутреннего въездного туризма, будем ее представлять на Санкт-Петербургском экономическом форуме. Партия "Родина" будет это делать. Соответственно, в рамках этой работы мы соберем всех основных игроков там. Помните, в Советском Союзе как отдыхали? Водный туризм, байдарки, малая авиация… К.Т.: Да, палатки. Н.И.: Палатки, альпинизм. К.Т.: Лыжи у стенки стоят. Н.И.: Целая индустрия. На 1 рубль в туристической отрасли 7 рублей в смежных отраслях проявляется сразу. Совершенно точно. Страховщики придут сюда со своим большим инвестиционным ресурсом, тем более у них есть страхование жизни, которое они готовы перенаправить. Поверьте мне, из этого можно сделать такую конфетку. Потому что, по большому счету, что мы знаем о нашей стране? Мы знаем Золотое кольцо, которое без дорог условно. И города… Есть какие-то яркие представители (Суздаль, Мышкин, Великий Устюг, хотя он не относится к Золотому кольцу). Но когда отпиарили, сделали хорошую медиа-кампанию, люди туда приехали. И инвесторы туда пришли, сделали красивый энтертейнмент. Замечательно. Что мы знаем? Мы знаем Байкал. Лететь долго, далеко. К.Т.: Дорого, прежде всего. Н.И.: Мы знаем Алтай. Например, Министерство экономического развития, курировавшее особые экономические зоны туристо-рекреационного типа, сделало 13 экономических зон, которые стоят сейчас бесхозные. Вложили десятки миллиардов рублей, в том числе в Алтае. Но инвесторы туда не идут. Где концепция, которая должна была предполагать понятный заход инвесторов? Где медиа-кампания, чтобы людей туда затащить? Где скидки на авиаперелеты, о чем мы сегодня с вами говорили? Это одна из точек роста российской экономики. А их много. К.Т.: Согласитесь, мы на одном туризме ведь не вырулим. Н.И.: Я вам могу привести… К.Т.: Давайте, 6 минут у нас остается, давайте попробуем накидать какие-то направления, может быть, тем, кто сейчас, падая уже на клавиатуру компьютера, в Белом доме дописывает план. Может быть, им будет полезно. Н.И.: На мой взгляд, необходимо перезапустить отношения со странами СНГ. В чем проблема сейчас высокой инфляции, в том числе продуктовой инфляции? Мы ввели санкции против Турции, мы ввели контрсанкции против Евросоюза, Соединенных Штатов Америки. То есть те, кто ввел против нас санкции либо произвел против нас откровенно недружественные действия. Есть страны СНГ нашего внешнеполитического приоритета, которые смотрят куда-то на Запад. Мы берем и общаемся с предпринимательским сообществом этих стран, которые исторически завязаны торговыми отношениями на России. Мы Среднюю Азию уже во многом теряем. У нас объем торгового оборота в Средней Азии 30 миллиардов долларов, а у китайцев уже 60. Они на нашей поляне в 2 раза обыгрывают нас. И еще Великий шелковый путь сейчас делают. Так вот, через предпринимательские сообщества мы перезапускаем отношения, делаем льготные режимы… К.Т.: В этой студии бывают представители реального бизнеса. И они как раз этим занимаются. Они на своем уровне… У нас пример, Семенов был, "Белая дача". Говорит: у нас с Азербайджаном, с Узбекистаном – со всеми мы налаживаем какие-то разные связи. Н.И.: Но ввозная пошлина 18% НДС мешает. Они говорят: сделайте 10. Мы пойдем не в Казахстан, где 12, а к вам будем это делать. Наладьте нам логистические пути, выстройте отношения с вашими сетями, обеспечьте льготный режим поставок. Мы будем создавать внутри этих стран. Условно Молдову возьмем. Что там сейчас происходит? К.Т.: Там происходит непонятно чего. Н.И.: Более 70% смотрят в евразийскую интеграцию вместе с Россией там. А правительство смотрит туда, потому что деньгами кормится понятно откуда. Соответственно, взять эти сообщества, через предпринимательские сообщества сформировать экономическое ядро, которое бы поставляло сюда, снижало бы у нас здесь инфляцию, создавало бы достойную конкуренцию и реальное импортозамещение, а не то на бумаге, о котором нам сейчас здесь рассказывают. И были бы у нас нормальные помидоры. И российские производители понимали бы, как выстраивать правильные отношения. Как о Семенове вы привели, допустим, пример. Все очень правильно. К.Т.: Еще о том, что теоретически должно быть в этом плане. Поддержка регионов и поддержка отраслей. Н.И.: Пожалуйста. Поддержка регионов – это означает потушить пожар закредитованности и предбанкротного состояния региона. Это 310 миллиардов рублей, о которых говорится в антикризисном плане. К.Т.: В проекте. Н.И.: Это придумка. Они уже есть в бюджете 2016 года. Это дотации регионам, переобувка кредитов из коммерческих в государственных в банках. Например, некоторые области закредитованы более, чем на 80%, а есть те, которые имеют коммерческий долг более, чем доходная часть бюджета. Я не буду сейчас называть. К.Т.: Но они есть, и не одна. Н.И.: И не одна. Соответственно, эти деньги уже направляются туда. Но это мертвому припарка. Этих денег совершенно недостаточно. Мы так закредитовали сейчас наши регионы. И бюджетные кредиты, которые мы сейчас… Кстати, мы снизили коэффициент возможности получения бюджетного кредита. По-моему, если задолженность свыше 50%, то кредит не выдают. А это более 60 регионов. К.Т.: Это большая часть стран. Н.И.: Это большая часть стран. К.Т.: Больше половины, конечно. Н.И.: Соответственно, это говорит о том, что… Ладно еще федеральный бюджет. У него есть резервный фонд какой-никакой. Хоть он уменьшается на 10% ежемесячно. Есть Фонд национального благосостояния. Есть какие-то золотовалютные резервы, которые можно будет использовать, закрывая дырки перед пенсионерами, еще какие-то дисбалансы, которые в бюджете есть. А регионам откуда взять деньги? Вот они и идут в коммерческие и государственные банки. К.Т.: А поддержка отраслей? Если об этом говорить. Н.И.: Я вам говорю вам сегодня – это тушить пожар керосином, вкладывать деньги в убыточные отрасли. На мой взгляд, необходимо глобально провести во многом непопулярные реформы по снижению расходов, ревизии неэффективных расходов, о которых мы сегодня говорили. Поверьте, 25 триллионов рублей – это наш так называемый ежегодный государственный заказ. Общероссийский народный фронт говорит, что они нашли 6 миллиардов неэффективных закупок. Это капля в море в этом всем объеме. Совершенно точно процентов 20 в этих 25 триллионах рублей неэффективных расходов и коррупционная рента 5 триллионов рублей. Совершенно точно мы покроем дефицит бюджета, мы восстановим социальные обязательства, мы направим деньги в реальный сектор экономики, в малый и средний бизнес, мы дадим возможность задышать экономике, при этом не обеспечив дополнительной инфляции в этом отношении. Вот что необходимо сделать. После этого нужен мобилизационный план года на три, для того чтобы перезапустить экономику в обрабатывающей отрасли промышленности, в обрабатывающий эксперт. А то делаем мы что? Мы выгоняем сырье либо просто сырую нефть, либо какой-нибудь лес-кругляк мы выгоняем в Китай или в Скандинавию. Там они нам делают бумагу, присылают ее в 5 раз дороже. Вот и вся экономика. Мы берем нашу рыбу, выгоняем эту рыбу туда в Европу, там они ее консервируют, направляют нам в 5 раз дороже. Вот и весь бизнес в России. К.Т.: Ладно. Будем надеяться, что те люди, которые составляют сейчас в последние дни этот план, может быть, вас услышат. Может быть, какие-то здравые мысли все-таки их посетят, и вылезем мы как-нибудь из этого. Главное, чтобы не вышло так, как писал и шутил о себе Вольтер: "Утром я составляю планы, днем я делаю глупости". Это была программа "Де-факто". Увидимся.