Константин Точилин: Это программа "Де-факто". Сегодня у нас в гостях Виталий Никитич Игнатенко, в прошлом генеральный директор ИТАР-ТАСС, сейчас президент Всемирной организации русской прессы. Говорить мы будем с вами вот о чем. В эти дни в Москве как раз проходит XVII Всемирный конгресс русской прессы. Сегодня он начинается. И после того как мы с вами по телефону договорились об интервью, я себе, честно говоря, сломал голову, потому что за время работы здесь, на Общественном телевидении, мы же следим за новостями о России и про Россию, да? И создается ощущение, что Россия не одна, их как минимум несколько. Одна живет в XIX веке, одна в XX, одна в XXI. Кто-то, может, в XXII. А еще есть русское зарубежье, которое очень разное, потому что одни русские живут в Ташкенте, а другие в Лондоне. Но это не я такой дурак. Многие эксперты эту точку зрения разделяют. Россий несколько. А сколько у нас пресс? Как вы посадите рядом "Голос Притамбовья", "Коммерсантъ" и "Парижскую русскую мысль"? Что из этого выйдет? Виталий Игнатенко: Это немножко разные истории. Например, "Тамбовская правда" и американская "Новое русское слово" – это все очень разное. Но вы совершенно правы, что таких Россий очень много. Особенно когда начинаешь работать с русским зарубежьем, с русской зарубежной прессой, то сразу понимаешь, что для каждой страны своя Россия, своя родина, свой даже русский язык. Поскольку как-то и страны испытывают разные проблемы. И русские люди, которые там живут, соответственно, тоже в разных таких пространствах экономических и философских, и национальных и так далее. Им приходится очень несладко многим. И это сразу отражается на том, что пишет, что говорит, что показывает русская зарубежная пресса. Сейчас она очень большая. Я бы не назвал ее пестрой. Раньше она была очень пестрой, ее трудно было даже определить. Но это было давно. 17 лет назад всего было 26 стран, где русская пресса распространялась каким-то образом… К.Т.: Вы имеете в виду издающуюся там, или в том числе и российские издания, которые печатались или транслировались каким-то образом за рубеж? В.И.: У нас многие немножко разделяют. Есть русская стационарная пресса, которая издается от Перу до Южной Кореи. Издают для тех людей, которые волей обстоятельств оказались за рубежом, не хотят со своей страной быть далеко, жить ее интересами, не хотят жить интересами России, своего дома. Это одна очень большая платформа русская. А есть "РТР Планета" или "Первое балтийское телевидение" и прочее, то есть русский вариант наших больших федеральных каналов. К.Т.: Да и газеты тоже печатаются, и в Европе типа "МК" мне попадался, и еще несколько изданий, "Комсомолка", по-моему. В.И.: Сегодня очень много таких газет. Они имеют свою аудиторию там, как-то прекрасно местные редакции, которые находятся в тех странах, например, в Германии, они очень умело инкорпорируют какие-то свои проблемы на платформе "Комсомольской правды" или "МК", или еще какого-нибудь издания. Это все мы видим. Но есть такие оригинальные очень серьезные издания или телевидения очень серьезные, так бы я назвал, которые просто выросли и встали на ноги, имеют определенный вес в обществе. Есть газеты с огромными историческими биографиями, такие как "Новое русское слово", которое издается с 1910 года, имеет огромную аудиторию в Америке, и огромные заслуги, я считаю, они имеют перед русским зарубежьем. Всегда были очень точным таким барометром настроений, которые существуют в русской диаспоре и отражали то, что происходило в России. Они даже предсказывали или предугадывали, можно так сказать, те события, которые с нашей страной… К.Т.: Со стороны виднее, что называется. В.И.: Именно так. Это еще объясняется тем, что там работали совершенно классные русские писатели, философы, журналисты, начиная от Бунина, кончая Солженицыным. Это все выросло в этой русской прессе. Они и сохранили эту тягу к нашему языку, к русской культуре, к русской ментальности. К.Т.: Чтобы понятнее было, вот этот конгресс, о котором мы с вами говорим, который, как положено говорить, информационный повод для нашей сегодняшней встречи, он в большей степени рассчитан именно на зарубежную русскоязычную прессу, или же вы захватываете и какие-то внутренние… В.И.: Мы, конечно, приглашаем и внутреннюю прессу. Но мы бы хотели, чтобы эти мосты были какие-то прочные, с двухсторонним движением обязательно. Потому что ведь, понимаете, происходит такой поколенческий разрыв русской эмиграции, которая когда-то создавала, издание "Русская мысль", "Новое русское слово", "Континент" и так далее. Они уже в силу времени не могут так сильно и серьезно работать. Поэтому нужно новое поколение журналистов. К.Т.: А откуда оно берется? В.И.: Для этого и существует… мы же не только проводим съезды. Съезды – это раз в год. А между съездами идет очень серьезная системная, я бы даже сказал, работа по подготовке кадров. Мы часто встречаемся, мы приглашаем в Москву для стажировок, для практик молодых журналистов из зарубежья, они проходят очень полезный большой тренинг. Факультет журналистики МГУ нам очень помогает. Помогает нам Первый канал, ВГТРК, газеты "Коммерсантъ", "Комсомольская правда", "Московский комсомолец". Эти журналисты потом возвращаются к себе, можно так сказать, уже профессионально подготовленными. И это на протяжении 16 лет мы шаг за шагом продвигаем нашу профессию, которой мы с вами владеем, и это нам кажется спокойно, элементарно, естественно. Для них это надо учиться, надо все время что-то восстанавливать, надо восполнять знания не только профессиональные, но и знания о своей собственной стране. Поэтому мы помогаем им совершить профессиональные путешествия в наши города, близкие и не очень близкие, чтобы они увидели, чем живет сегодня Россия и с открытыми глазами могли сталкиваться с проблемами. К.Т.: А насколько вообще язык и менталитет людей отличается, которые работают там? Есть какое-то такое, понятно сразу, что человек не отсюда? В.И.: Да, Константин Олегович. Это очень важный вопрос. Он тоже для нас такой очень важный. Происходит какая-то ассимиляция нашего языка к тем странам, к тому языку, где они издаются. Очень много лексики, которая у нас не употребляется, а употребляется у них. Ничего страшного. Это нормально. Но, тем не менее, мы, когда журналисты из разных стран приезжают сюда, мы стараемся их, наоборот, как-то опустить в такую глубину русского языка, чтобы они понимали не только наши реалии политические, экономические, философские, идеологические, я извиняюсь, но чтобы они понимали, что у нас тоже русский язык живой, он развивается, у нас появляется современная лексика. Она должна точно совпадать с тем, к чему привыкают их зрители или читатели в Перу или в Германии, или на Кипре – где угодно. К.Т.: Смотрите, ведь, насколько я понимаю, исторически все русскоязычные средства массовой информации, которые издавались за рубежом, 99% были изначально антисоветскими. Теперь каково их отношение к исторической Родине? В.И.: Я бы сказал, что у них… тут два вопроса. Во-первых, мы не заинтересованы и не хотели бы, чтобы наша русскоязычная пресса была пятой колонной в той стране, где они издаются. К.Т.: Помните историю Довлатова, когда он работал в газете "Новый русский американец", он говорит - я себе представляю, оккупируют советские войска Америку, говорит: так, ты раньше был антисоветским журналистом, теперь снова будешь советским журналистом. Вот это не ваша задача? В.И.: Нет, это не наша задача. Мы совершенно спокойно реагируем. Они совершенно самостоятельные. Мы ничего не навязываем. Кто к нам приехал и кто 18 съездов наших выдержал, если был бы какой-то центр накачки. Ничего такого нет. Мы считаем, что это они должны свободно развиваться, свободно оперировать теми фактами, и так далее. Единственное - мы им помогаем увидеть нашу точку зрения. Смотрите, вы можете ее иметь в виду, учитывать, не учитывать – пожалуйста. Для этого мы даже технологически их допускаем ко всем базам ТАССа или базам телевидения. Пожалуйста, пользуйтесь. К.Т.: Посмотрите, как это было. В.И.: Да. Особенно популярностью пользуются исторические материалы. Мы всем это предоставляем бесплатно. Это, конечно, наша большая помощь этим всем газетам, телевидению, радио особенно. Мы имеем такие технологические и технические возможности это делать. Мы выполняем, конечно, и заказы. Например, какая-нибудь газета захотела интервью с Лавровым, например. Только для этой газеты. Мы договариваемся с Сергеем Викторовичем, что есть такая просьба, можно ли это сделать. Как правило, нам идут навстречу и это все получается. Тем самым мы какой-то уровень этих газет в местной аудитории поднимаем. Это очень правильно. К.Т.: Скажите, основные вопросы есть, наверное, какие-то общие, по которым, может быть, нет общей точки зрения, но которые обсуждаются? В.И.: Это каждый год. Эти газеты, я бы так сказал, иначе бы я этим не занимался. Это такая же газетная история, как и наша. Просто это просто меняется адрес. Наши газеты, радио, телевидение были заняты. Там какая тема? Предположим, 70-летие Победы. К.Т.: Предположим. В.И.: Мы никому ничего не навязываем, но главной темой всей русской прессы весь год предшествующий было 70-летие Победы. И это очень важно не потому, что это такая тема, давайте, ребята. Они же понимают и потребность своей аудитории. За рубежом очень много людей, семьи которых хлебнули лиха в эту войну будь здоров. И много людей, которые даже участвовали в Великой отечественной войне. И поэтому мы предоставляли, конечно, массу материалов, которые могли бы, во-первых, противостоять всем фальсификациям. Их, конечно, вдоволь навиделись, наслушались и начитались. Это мы могли предоставить. Пожалуйста, хотите – можем вам предоставить. Поэтому это была главная тема. На мой взгляд, она решалась очень патриотично, деликатно и с большой творческой высотой. К.Т.: Если смотреть, например, российскую прессу, то один из главных и дискуссионных вопросов – это вопрос Украины. Есть "Свободная пресса" Захара Прилепина, есть множество оппозиционных и квазиоппозиционных ресурсов, у которых просто диаметрально противоположная точка зрения. А есть еще, к примеру, глянец, которому эта Украина по барабану, а волнует свадьба племянника Пугачевой. А есть еще, например, Уфа, где на 2 рубля 70 копеек подорожала маршрутка, и поэтому даже свадьба племянника Пугачевой уже никого не интересует, потому что вот такая беда экономическая случилась. И, наверное, каким-то образом это все можно экстраполировать и на зарубежную прессу. Где точка объединения, на чем все эти издания могут сойтись, и должны ли они сходиться? В.И.: Очень правильный хороший вопрос. Повторяю, мы стараемся все время быть немножко в стороне. У нас даже наш управленческий аппарат состоит из представителей разных стран. Мы не навязываем никакой своей точки зрения. Но в этих газетах такой расцвет всех тем даже шире, чем у наших. Мы там можем, например, по Украине или Крыму, там очень много точек зрения. Но очень важно, что среди них есть и наша точка зрения, точка зрения Российской Федерации, точка зрения нашего руководства и так далее. Очень важно, что это не замалчивается. С другой стороны, там есть и все другие. Пожалуйста, вы вольны оперировать любыми фактами. Мы все это видим и так далее. Но, вы знаете, что самое главное, что всех объединяет? Нет какой-то озлобленности против советского времени. Этого совершенно нет. Я повторяю, я могу любую газету достать, любое телевидение и так далее. Мы можем увидеть разные точки зрения, но нет этой озлобленности, нет вражды, нет какой-то персональной вражды. К.Т.: Вы хотите сказать, что внутрироссийские стационарные, как вы говорите, СМИ, они куда более злобные, чем те, которые изначально были идеологическими врагами? В.И.: Я бы так сказал, что мы немножко сверху смотрим. Какая-то российская пресса зарубежная, что-то такое они там пишут. Но если вглядеться, то профессионально вот это искусство отбора и нахождение источников во многих газетах, которые издаются за рубежом, выше, чем у многих наших. Иногда наши уперто будут тебе что-то проповедовать такое, что тебе рано или поздно захочется посмотреть, есть ли что-то другое. К.Т.: То есть, они не такие упертые, как наши. В.И.: Они очень свободные. Я повторяю, размах этих мнений, такой веер мнений может быть очень широкий, но очень важно, что на одном из таких главных мест будет стоять точка зрения Российской Федерации. Это для нас очень важно. К.Т.: Это удивительно, то, что вы говорите. Потому что у нас же есть и ряд СМИ, которые, просто упершись на чем-то, будут стоять даже вопреки здравому смыслу. В.И.: Вот именно. К.Т.: И другая точка зрения просто не может быть представлена по определению. Хотя вроде бы мы себя считаем демократической страной, и издания себя считают вполне демократическими. Еще вопрос важный, наверное, для всех, кто сейчас нас смотрит. Кризис, который мы сейчас переживаем, и освещение кризиса. Мы наблюдаем, как он освещается в российских СМИ. И есть два полюса совершенно противоположных. Один шапкозакидательский, что называется: да вот, кризис, а мы крепчаем, да мы используем только это себе на пользу, такое бодрячество, в которое не очень верится. С другой стороны говорят: ой, нет, все плохо, на самом деле все будет еще хуже. От этого тоже хочется то ли застрелиться, то ли повеситься. Они что про кризис пишут и как, главное, с каким настроем? В.И.: Вы знаете, мне все время хочется, не потому что я президент этой ассоциации, и я их хвалю поэтому. Я многое познаю, когда читаю или смотрю. У них все-таки уже нечто среднее между российской журналистикой и западной. Они все-таки хотят, чтобы не было той ситуации, когда знающий не говорит, а говорящий не знает. Они избегают этой ситуации. Они находят. Если речь идет о повышении цен в России на что-то. К.Т.: Гречку. В.И.: Предположим. К.Т.: Была же безумная гречка. В.И.: Они все время отслеживают. Вы про Уфу сказали. Наверняка это можно найти. Всегда находится очень хороший автор или комментатор, который может спокойно, хладнокровно, и, что самое главное, правильно оценить ту или иную ситуацию. Притом этот автор иногда живет в Москве. Мы просто не знаем, как до него добраться, или лень добираться, или у нас есть определенный список авторов или говорящих товарищей, которые тебе все объяснят раньше, чем событие произошло. У них другой отбор. Я иногда нахожу в их публикациях тех авторов и очень толковых, которые у нас, к огромному сожалению, не являются такими авторитетами. А для них они являются. И они очень правильно, здраво это объясняют. Да, возможно, это очень критично. Но это, я извиняюсь, все объективно. И поэтому мне думается, что русская зарубежная пресса. Я не идеализирую ее, она так же ошибается, как наша. Самое главное – она не враждебная. Она пресса, которая сопереживает, она живет нашими же интересами. Но она пытается просто для себя уяснить все, что происходит у нас, как это на самом деле. Когда-то была такая правильная мысль: все информационные агентства говорят, что произошло. И только ТАСС говорит, что произошло на самом деле. Я хочу сказать: они к этому "на самом деле" очень скрупулезно относятся. К.Т.: Как раз тоже вас хотел про это спросить, буквально вы у меня с языка сорвали. Потому что если раньше то, что написано в газете или сказано по телевизору, означало, что это верняк, то сейчас (я говорю про российские то, что вы называете стационарные СМИ) это скорее из серии "на заборе тоже много чего написано, а там дрова лежат". Вот, у них как с читателем? Насколько есть обратная связь и насколько есть или нет этой инфляции печатного слова? В.И.: Это, конечно, тоже происходит. Но все-таки у них немножко другая, я бы даже назвал, культура взаимодействия со СМИ. Она более широкая. Мы утром вскакиваем, я не знаю, как вы, но может я по старинке, мы ищем газету или смотрим телевидение, федеральные каналы или еще что-то такое, а у них нет, они встают к компьютеру, в социальные сети заглядывают, они сразу смотрят, что там происходит. Вот эта огромная часть интернета, которую они приспособили для своей жизни как источник широкой и полезной для себя информации – она добавляется к этим газетам, к телевидению. Они очень и очень информированные люди. А те, кто работают в газетах, телевидении и радио в русском зарубежье, они, конечно, должны это все учитывать, что они столкнутся с читателем, зрителем и слушателем уже, я извиняюсь, подготовленным, которого не проведешь. Поэтому там такая история простенькая в два притопа, три прихлопа не пройдет. Это надо серьезно работать. Иначе уйдешь с рынка. Это все же рынок. Там нет богатых дядечек и господдержки. К.Т.: Буквально две минуты у нас осталось. Основные вопросы, которые будут в ближайшие дни на конгрессе обсуждаться. В.И.: То, что вы назвали одной из последних тем, как-то неожиданно и для меня тоже, взаимосвязь или взаимодействие, или взаимозависимость средств массовой информации и интересов государства, или просто государства. Это будет одна из тем. И у нас очень серьезные выступающие: Сергей Евгеньевич Нарышкин, Сергей Борисович Иванов в первый день, во второй день выступает Дмитрий Анатольевич Медведев. Притом все выступающие не просто так выступили и сказали "до свидания, вы молодцы" и домой. Это и вопросы, ответы, это такая дискуссия. Для нас важно, чтобы этот конгресс был таким рабочим моментом в их журналистской биографии. К.Т.: Тогда удачи, чтобы у вас все прошло хорошо. Спасибо. Виталий Игнатенко был у нас в гостях, президент Всемирной ассоциации русской прессы. Я бы в заключение хотел напомнить историю, рассказанную Станиславом Ежи Лецем про то, что для старого миллиардера Рокфеллера издавали специальную газету, заполненную вымышленными новостями, чтобы старику было приятнее. И дальше он пишет: некоторые страны в состоянии издавать такие газеты не только для миллиардеров, но и для всего населения. Это де-факто. Увидимся.