Константин Точилин: Добрый день, добрый вечер, доброй ночи и доброго утра всем, кто присоединяется к эфиру Общественного телевидения России. Мы вещаем одновременно на все регионы нашей большой страны. Это программа "Де-факто". Сегодня наш гость – Владимир Моженков, президент Ассоциации "Российские автомобильные дилеры". Здравствуйте. Владимир Моженков: Добрый день, добрый вечер, доброй ночи. К.Т.: Да, чтобы никого не обидеть и никого не забыть. Говорим о том, что происходит с автомобильным рынком. Я вспомнил, что незадолго до Нового года одна из московских радиостанций проводила опрос бизнесменов: "Как Вы себя чувствуете в самый разгар кризиса?" Тогда нервно все так было. И только автодилеры (двум-трем они позвонили) чувствовали себя прекрасно и говорили: "У нас столько распродаж!" Понятно, чем это объяснялось тогда. Объяснялось это тем, что люди хотели хоть как-то сберечь свои сбережения, решили сделать сразу отложенные покупки. После чего возник эксперт-экономист, который сказал: "Это, конечно, хорошо, но это примерно означает, что больной перед смертью потел, потому что далее спад неизбежен". Сейчас более-менее все вроде бы успокоилось: уже как-то и курс чуть-чуть вниз, и нефть чуть-чуть вверх. Уже не так нервно, уже можно спокойно разобраться. Что сейчас чувствует авторынок? Пациент мертв, жив? Вообще, что с ним? В.М.: Для предпринимателя, который занимается автобизнесом, важна тенденция. Если мы говорим об этом, то ровно два года как автомобильный рынок падает – ровно с марта 2013 года, кроме двух декабрей (декабрь 2014-го и декабрь 2013-го). Поэтому тенденция явно налицо. Мы видим, что она уже превратилась в закономерность. Были два провала: первый огромный спад – это было летом, и второй спад – январь-февраль. То, что вы говорите про декабрь – это был, как я говорю, "подарок Санта-Клауса". Потому что те граждане, которые свои сбережения хранили в долларах или в евро, летом могли купить за 50 тысяч долларов один автомобиль, а в декабре за 50 тысяч долларов покупали два автомобиля. И многие этим воспользовались, даже покупали впрок, потому что произошел финансовый кризис – так называемая катастрофическая девальвация рубля. Дилеры склады почистили, все хорошо. Но вы правильно сказали, что пришел январь-февраль – порядка 150-170 тысяч автомобилей по старым ценам перешли на этот период. Сейчас они проданы, и на рынок начали выходить машины по новым ценам. И здесь, конечно, спрос падает, потому что общая экономическая ситуация не внушает уверенности в завтрашнем дне. А покупка автомобиля – это эмоциональное решение, поэтому нужны и хорошие новости, и хорошее настроение, и уверенность в завтрашнем дне. Поэтому сейчас: январь – минус 25%, февраль – минус 38%. Это в процентном отношении к тому периоду прошлого года, который тоже упал по отношению к предыдущему периоду. К.Т.: А почему вообще началось падение? Сейчас понятно – кризис. Но вы говорите, что это уже второй год такая тенденция. Может быть, просто "наелись" как-то люди автомобилями, уже у всех есть, кто хотел? В.М.: Я считаю, что автомобильная отрасль – это такая лакмусовая бумага вообще экономики. Здесь нужно отметить, что за предыдущие 10 лет в России создана новая автомобильная отрасль, новая автомобильная промышленность – это большое завоевание. Пришли все мировые автопроизводители: кто-то построил один завод, кто-то – два. На самом деле, здесь это большой плюс. Тем самым россияне могут выбирать наши отечественные автомобили под марками и Porsche, и Škoda, и Toyota, и Nissan и т.д. Это хорошо. Но – экономический спад. Я считаю, что экономика пришла к такому этапу своего развития где-то в конце 2012-го – на начало 2013 года. И дальше мы потихонечку стали падать. А дальше – геополитический кризис. Потом – финансовый кризис. Сейчас нарастает социальный кризис, потому что идут увольнения, сокращают заработные платы. К.Т.: И дальше одно потянуло за собой другое. Я вас хотел спросить по поводу увольнений. Наверное, главное событие последних дней – это декларативный уход с рынка General Motors, Opel и Chevrolet. Что будет с рабочими – непонятно. Ведь это не только рабочие, это же сеть дилерских центров, это сеть сервисных центров. В.М.: Да, и дальше можно продолжать. А клиенты? К.Т.: И клиенты, и т.д. Что с этим делать? В.М.: Могу сказать, что на российском рынке работают 53 марки. И, в самом деле, российский рынок для многих мировых марок является объемным, емким, все стремятся здесь закрепиться и какую-то нишу завоевать. По итогам прошлого года, когда мы даже падали, российский рынок занимал 2-е место в Европе и 8-е место в мире. Почти 2,5 миллиона автомобилей – согласитесь, это очень приличное количество. Многие столкнулись с проблемами. Конечно, никто не думал, что так смогут поступить именно GM и Opel, потому что если брать мировой автопром, то он на подъеме – у всех все хорошо. Европа растет, Америка растет, в Китае 23,6 миллиона автомобилей продали в этом году, собираются продать 25 миллионов. У всех все хорошо, а в России – катастрофически плохо. GM как мировой бренд – на 3-м месте. Toyota и Volkswagen – на первых двух, и дальше идет GM. К.Т.: По продажам в России? В.М.: По продажам в мире. К.Т.: А по продажам в России? В.М.: Сейчас мы перейдем. То есть, 3-е место в мире, финансовые показатели просто великолепные. GM в России до определенного времени – наверное, 5 или 6 лет – был 2-м игроком на рынке после "АвтоВАЗа" (там делили долю рынка Volkswagen и GM) и продавал почти 250 тысяч автомобилей. Это был очень емкий, сильный бренд и сильный рынок. Построили завод в Шушарах. Хорошие автомобили Opel и, в принципе, Chevrolet. Но я проанализировал: где-то с февраля прошлого года по февраль текущего года они поднимали цены девять раз. Вы понимаете, да? Если вы на какой-то товар девять раз будете поднимать цены… К.Т.: То рано или поздно его перестанут покупать. В.М.: Совершенно верно. Opel Insignia – отличный автомобиль. Я как-то катался на дизельном автомобиле – шикарный автомобиль! К.Т.: Но не за столько. В.М.: Но он же стоит даже чуть-чуть дороже, чем Audi A6, BMW 5-й модели или E-класса. К.Т.: И при этом Opel. В.М.: Да. Кто купит такой автомобиль? Поэтому здесь или какая-то менеджерско-технологическая ошибка, или, возможно, это такое конъюнктурно-политическое соображение. Мне думается, что решение принималось до девальвации, и решение принималось не в России и не в Европе, а, конечно, в штаб-квартире в Америке. И оно принималось, по всей видимости, осенью. Поэтому быть вторым и так провалиться – это нужно очень сильно постараться. Поэтому рабочие будут уволены, дилеры, конечно, понесут невосполнимый ущерб, потому что есть дилерские предприятия Opel и Chevrolet, больше ничего нет. Чтобы вы понимали, что это такое: чтобы построить в регионе дилерский центр, нужно вложить от 50 до 150 миллионов рублей; в Москве – от 100 до 300 миллионов рублей. Это частные инвестиции, это в основном средний и малый бизнес, как правило, российский. К.Т.: И попали те, кто это недавно сделал – не успели даже отбить эти суммы. В.М.: Совершенно верно. Те, которые открылись 2 или 3 года назад. Те, которые работают 10 лет… К.Т.: Они еще как-то могут… В.М.: А завтра будет думать предприниматель: "Что же мне делать?" – потому что продажи прекратят. Я уверен, что гарантийное и сервисное обслуживание будет продолжаться, но автомобиль на трех колесиках не едет. Так же и здесь. Гарантия, запчасти, сервис в лучшем случае как-то будут поддерживать бизнес, а дальше – тупик. Представляете, порядка 300 дилерских предприятий (это сотни инвесторов) поверили этой марке. И марка, в самом деле, была сильная. И вдруг – такой непонятный "подарок". А за этим же еще стоит миллионы поклонников этих автомобилей. Больше миллиона автомобилей Chevrolet и Opel колесят просторы нашей Родины. К.Т.: И клубы любителей этих машин. В.М.: И теперь получается, что завтра он не сможет купить этот автомобиль. К.Т.: Или будут ездить в Германию за подержанными автомобилями, как было одно время модно. В.М.: Но таможенные тарифы заградительные, поэтому это невыгодно. К.Т.: Скажите, а эта ниша будет занята? Или никакой ниши не образовалось, потому что рынок схлопнулся? В.М.: Нет, эта ниша будет занята. К.Т.: Кем? В.М.: Это хорошая новость для всех остальных сильных игроков. Как только они сейчас уйдут, конечно, нишу займут и японцы, и европейцы, и оставшиеся американцы, и корейцы. К.Т.: Может быть, они займут тогда и заводы, и эти освободившиеся сервисные и гарантийные центры? В.М.: Вы знаете, рынок сужается у всех. Доля рынка у некоторых марок вырастет, но объем-то будет падать. В прошлом году было 2,5 миллиона… К.Т.: Он же не будет падать вечно, наверное. Мы же когда-нибудь выкарабкаемся из этого? В.М.: Наверное, да. Но, по сегодняшним оценкам, рынок может быть в этом году на уровне 1,5-1,6 миллиона автомобилей – это большие потери. И многие эксперты говорят, что это еще не дно. К.Т.: Думали дно – а снизу стучат. В.М.: Совершенно верно, не дно. Кто сказал, что он дальше не может падать? Мы можем упасть до 2009 года. И дальше он может падать. Вот что беспокоит. К.Т.: Вот что еще хотел спросить. Если разделить по секторам, то есть машины бизнес-класса и премиум-класса, есть машины бюджетные, есть машины коммерческие (микроавтобусы, автобусы). Везде спад одинаковый, или по-разному это все происходит? Например, я совершенно не удивлюсь, если узнаю, что супердорогие автомобили по-прежнему покупают. В.М.: Кто выиграет в этой ситуации? В этой ситуации окно возможностей появляется в первую очередь у российских автопроизводителей – это "АвтоВАЗ" (если можно назвать его еще российским), это "Группа ГАЗ" и, конечно, "УАЗ", потому что там уровень локализации самый глубокий. Они от этого выиграют, и у них есть возможность нарастить свой объем и свой выпуск. Как они этой возможностью воспользуются – это будет зависеть от менеджмента и т.д. Окно возможностей – это в первую очередь. К.Т.: Но это бюджетный сегмент? В.М.: Совершенно верно. Второй сегмент, который выиграет – вы правильно сказали, это премиальные бренды. Почему? Потому что это состоятельные люди, их благосостояние или в евро, или в долларах, не в рублях. Им сейчас выгодно покупать эти автомобили, потому что наши автомобили сейчас по дешевизне, по цене – на уровне американского рынка. А до определенного времени американский рынок был самым насыщенным и самым дешевым рынком. Если наши автомобили покупать через доллары и через евро, то они сейчас на мировом рынке самые дешевые. Поэтому премиальные бренды будут расти. Уже в феврале их доля стала – 10%. Это будет 11, 12, 13%. К.Т.: 10% рынка? В.М.: Совершенно верно, 10% рынка. К.Т.: Ведь премиальные автомобили все-таки как-то больше штуками считались. А теперь уже в процентах, да? В.М.: Они уже перешагнули планочку в 10%. Это существенная планочка. К.Т.: А премиальными мы кого считаем? Rolls-Royce и Bentley? В.М.: Нет, и Porsche, и Mercedes, и Audi, и BMW, и Lexus, и Infiniti. К.Т.: Это широкий спектр получается. В.М.: Поэтому я считаю, что доля их вырастет. В абсолютном объеме тоже будет падение. Почему? Потому что раньше из среднего сегмента приходили и покупали какой-то премиальный автомобиль стоимостью 1-1,3 миллиона. Вы понимаете, что кризис ударил в большей степени по среднему классу, и таких сейчас не будет. Если кто-то и будет покупать премиальный сегмент – это будут люди именно богатые, верхняя прослойка, которая хорошо зарабатывает. К.Т.: В кризис богатые становятся богаче, а бедные – беднее. В.М.: Совершенно верно. Средний сегмент пострадал. В лучшем случае он будет пересаживаться на массовый сегмент или просто продлевать свое владение. Хотя могу сказать, что здесь есть еще и меры стимулирования автомобильного рынка, которые предпринимает государство, Правительство Российской Федерации. К.Т.: Сегодня было как раз совещание у Медведева. Вроде как будут закупки отечественных автомобилей. В.М.: Да. И хочу сказать, что эти меры поддержки мы ощущаем. Во-первых, в I квартале была продлена программа обновления автопарка. Данная программа продлена на II квартал, дополнительно выделено 5 миллиардов поддержки. Мы ждем запуск программы льготного автокредитования с 1 апреля. К.Т.: Будет? Потому что сейчас многие банки отказываются. Вчера, например, "Райффайзенбанк" заявил, что он сворачивает автокредитование. В.М.: Да, есть такое. И не только "Райффайзенбанк", некоторые банки ушли с этого рынка. Но при поддержке субсидирования кредитов (разговор идет о том, чтобы субсидировать порядка 9,3% кредитной ставки), я думаю, будет выгодно покупать автомобили в кредит. И радует третья программа Правительства. Министерство промышленности и торговли поддержало инициативу Ассоциации "Российские автомобильные дилеры" – будет запущена программа финансового лизинга для физических лиц. Это как в Европе и в Америке, это очень цивилизованная форма покупки автомобиля. К.Т.: Отъема денег у населения. В.М.: Нет. Вы платите за эксплуатацию автомобиля ежемесячно, а не покупаете его в собственность и платите за весь автомобиль ежемесячно. Платежи здесь будут где-то в два раза меньше, чем по автокредиту. Поэтому эти три программы, я уверен, приостановят такое сильное падение. Могу сказать, что мы благодарны, особенно Министерству промышленности и торговли, что они откликаются. К.Т.: Ну, хоть что-то делают. В.М.: Делают много. Вот такого никогда не было, вы понимаете. Антикризисные меры очень действенные и сильные. Я уверен, что падение здесь приостановим. К.Т.: Поговорим про сервис. Насколько я понимаю, ведь многие дилеры зарабатывали, продавая машины практически в ноль, но потом набирали свое на обслуживании, на ремонте – на сервисе. В.М.: Есть такая теория. К.Т.: Уж не знаю, насколько она соответствует действительности. Чтобы отдать машину в ноль в нашей стране? Не верю! Я думаю, сейчас многие владельцы машин будут же из экономии не ездить к официалам, а обращаться к гаражным мастерам своего дела. В.М.: Тогда вспомним народную поговорку "скупой платит дважды". Автомобили становятся более технологичными, автомобили напичканы электроникой. Конечно, в гараже дядя Вася вам отремонтирует любой автомобиль. К.Т.: Я вам скажу, что дяди Васи стали куда более технически грамотны и оснащены при этом. В.М.: Да. Но все-таки, поверьте, они отстают не на шаг и не на два. К.Т.: Но и не на рубль и не на два. В.М.: Да. Когда вы покупаете автомобиль (по итогам прошлого года, в среднем он стоит 1 миллион), а дальше вы едете к этому дяде Васе, который ни за что не отвечает и говорит: "Я сказал – так оно и будет", – вы можете сэкономить. Но я знаю, и мне рассказывают случаи, когда приезжают к официальному дилеру и показывают, что произошло с машиной. Поэтому гарантия точно нужна у официального дилера, а дальше каждый выбирает сам. На Западе уже сложились четыре силы, на которых работает дилер. На двух силах он в лучшем случае зарабатывает в ноль – это продажи новых автомобилей… Я вам открою тайну: некоторые продают автомобили не то чтобы в ноль, а даже в минус. Я это знаю. К.Т.: Где же такие "святые" люди водятся-то? В.М.: Таких "святых" людей очень много, потому что экономическая ситуация перед дилером ставит задачу: или ты продай в ноль либо в минус и верни деньги автопроизводителю (потому что это товарный кредит или кредит банку), или ты можешь еще несколько месяцев продавать данный автомобиль, который никто не купит, потому что определенное время рынок будет пересыщен автомобилями. Сейчас пришли автомобили по новым ценам – в принципе, спрос есть. Мы надеемся на весну, надеемся на три программы Правительства. Но по-прежнему ситуация очень тяжелая, потому что средний сегмент пострадал в кризис очень сильно. К.Т.: Сегодняшние цифры, ВЦИОМ публикует. По данным ВЦИОМ, каждый пятый россиянин планирует купить машину – 20%, а в абсолютных числах это 28 миллионов человек. В.М.: Браво, ВЦИОМ! Пусть скажут дилерам, где эти клиенты – завтра же там будет предложение. К.Т.: Я думаю, что просто нет знака равенства между "собираются купить" и "действительно купят". Но есть другая цифра, которая заслуживает большего внимания, мне кажется. Смотрите, год назад средняя сумма, которую человек собирался потратить на покупку машины – 13 тысяч долларов. Сейчас, через год, по тому же опросу, по тем же группам – 9 тысяч долларов, то есть 516 тысяч рублей по нынешнему курсу. Что-нибудь можно за эти деньги купить? Куда эти деньги пойдут, кому их понесут? В.М.: Можно за эти деньги купить. Это так называемый массовый сегмент. Здесь и "АвтоВАЗ" хорошо себя чувствует, и Renault хорошо чувствует, и Škoda можно купить. К.Т.: Какую-то карликовую Škoda? В.М.: Škoda Fabia. И корейцев – Hyundai Solaris или KIA Rio. Некоторые машинки можно купить. Но если есть такая сумма (вот для чего нужна программа льготного автокредитования или операционного лизинга), человек, заплатив первоначальный взнос, может купить автомобиль за 1 миллион. Чем дороже автомобиль, тем качество жизни и качество эксплуатации автомобиля более достойное и более интересное. К.Т.: Вопрос. Вы знаете, многие эксперты говорят, что нынешний кризис внесет очень серьезные изменения в стандарты потребления. Если раньше автомобиль означал не просто средство передвижения, но еще и то, чего ты достиг в жизни (может быть, степень твоего успеха), то сейчас на понтах будут экономить. Вот в чем дело. Понтоваться будут как-то более бюджетно: "Автомобиль? Ну да, автомобиль, чтобы ездить. Вся Европа так живет". Или у нас все-таки это то, от чего мы откажемся в последнюю очередь? В.М.: Наверное, какие-то тенденции мы увидим. Но могу сказать, что автомобиль в России – больше, чем автомобиль. Я считаю, что каждый мужчина старше 5 лет мечтает купить автомобиль. Он его любит, он его лелеет. В самом деле, у нас любят автомобили, потому что это – имидж. К.Т.: Начиналось это в фильме "Берегись автомобиля": "Каждый, у кого нет машины, мечтает ее купить. Каждый, у кого есть машина, мечтает ее продать. И сдерживает его только то, что, продав, он останется без машины". В.М.: Это я сейчас слышал про яхты. Про автомобили – уже другое время. Автомобиль – это уже и необходимый атрибут качественной жизни, и в то же время это имидж. Раньше говорили, что встречают по одежке. Сейчас встречают по автомобилю. И, в принципе, это очень хорошо, потому что вы увеличиваете степень свободы, качество вашей жизни улучшается, вы больше успеваете делать дел – это замечательно. Поэтому я думаю, что россияне ценят автомобили и будут покупать автомобили. К.Т.: Вы считаете, что лучше сэкономят на чем-то, но купят максимально дорогую машину из того, что можно себе позволить? В.М.: Кто-то – да, а кто-то – нет. У всех разные ситуации. Мы с вами только про три сегмента сказали, а там есть еще ниши, группы. Хотя я могу привести такую статистику. Когда был кризис 2008-2009 годов, нам тоже казалось, что автомобиль будут менять не через 3 года, как на тот период, а, может быть, через 4, через 5. Прошел 2008-й и 2009 год, и мне попадается статистика: оказывается, автомобили стали менять через 2,5 года – чаще. Почему? Умный человек понимает, что теперь вечных автомобилей не выпускают. Поэтому купил "немца", 2 года отъездил, сдал его в trade-in, доплатил минимум – и снова на новый автомобиль. А дальше – риски. Поэтому возможна и другая картинка. К.Т.: Вот вы, как профессионал и специалист, скажите: действительно эпоха вечных машин закончилась? Все, 3 года – и они начинают сыпаться? В.М.: Нет, почему? К.Т.: Потому что вспоминаются легендарные какие-то автомобили, типа Volvo 240, которые до сих пор ездят, и ничего. В.М.: 2-3 года – это "медовый месяц", что ли: ты наслаждаешься автомобилем, у тебя нет проблем больших, средних или маленьких. Есть автомобили, которые и 5, и 7, и 9, и 15, и 20 лет… Все зависит от эксплуатации, от водителя. К.Т.: Просто есть такая конспирологическая теория, что коварные автопроизводители специально делают машины с запасом прочности на 3 года, чтобы как можно быстрее люди обновляли, покупали новые и т.д. В.М.: Я такой теории не слышал. Я думаю, в практике такого нет. Почему? Потому что автопроизводители смотрят, сколько же стоит автомобиль на вторичном рынке. Вы знаете, недавно исследование опубликовали, что самые востребованные и сохраняют стоимость две марки – Audi и Toyota. Поэтому автопроизводитель очень на это внимание обращает. Такая теория, наверное, где-то существует, но в практике я с таким не встречался. К.Т.: А вторичный рынок как себя чувствует вообще? В.М.: В отличие от автомобилей новых, вторичный рынок в прошлом году вырос. Было продано порядка 6 миллионов 100 тысяч автомобилей – это на 6% больше, чем в 2013 году. Естественно, в январе-феврале прошло затухание. Но когда солнышко – март, апрель, май, – обычно этот рынок активизируется. Я думаю, что он будет расти, потому что дилеры стали заниматься этим направлением. Вот я стал говорить о четырех силах: новые продажи, автомобили с пробегом, сервис и запчасти. У нас уже стало, как в Европе. В Европе новые автомобили продают в лучшем случае в ноль. Ремонт, сервис – тоже в лучшем случае в ноль. Там только на зарплату идет минимум 50%. Зарабатывают в Европе на вторичном рынке, там маржа достигает от 15 до 25%. Мы о такой марже даже не мечтаем, у нас в основном продают – 3-6%. И маржа на запчастях. Видите, у нас отличия в худшую сторону. К.Т.: Видимо, это как-то корректируется. В.М.: Только 6% из 6 миллионов автомобилей продаются через дилерские предприятия, а дальше – это теневой сектор. К.Т.: Дикий рынок. В.М.: Теневой сектор, из рук в руки. Здесь надо этот рынок выводить все-таки в свет. Почему? Потому что страдают потребители. К.Т.: Спасибо! Владимир Моженков, президент Ассоциации "Российские автомобильные дилеры", был у нас в эфире. Говорили о самом главном, наверное, для всех российских мужчин – об автомобилях. Вспомнили, что встречают у нас по автомобилю. Но при этом не будем забывать, что новая машина может служить показателем того, сколько у вас есть денег, а может служить показателем того, сколько вы денег должны. Это "Де-факто". Увидимся.